Попытаются сейчас вытянуть из него то, что только и держит его на этом свете, – бериевские тайны тайн, бериевские варианты будущего. Выдай он их, шлепнут его без зазрения совести. Но их-то он как раз и не выдаст.
– Как здоровье, товарищ Берия? – снова спросил осторожный голос.
– Х…во, – зло ответил узник.
– Что так?
Нет, где– то он этот голос слышал. Но где?
– А тебя, б…, посадить в подвал и пытать каждый вечер, какое у тебя будет здоровье, а?
– Неужели пытают?
– Нет, ж… лижут!
– Электроток? Уколы? Что-то я синяков и ран не вижу.
– А тебе только бы физическая боль? – Где он слышал этот голос? – Думаешь, когда душу травят, гордость топчут, совесть марают – это не пытка?
– Пытка, ужасная пытка.
– Слушай, как тебя там?…
– Это не важно. Я вам пенсне принес.
Он поспешно схватил свои стекляшки и нацепил на нос: сухой, белобрысый, осторожный, глаза водянистые. Где же он его видел?
– Что это ты так мягко стелешь?
– А мы с вами читать будем.
– Сказку? – насторожился Берия.
– Нет, документы кое-какие.
– А сам не умеешь читать?
– Между строк – нет. А вы мне как раз между строк и прочтете.
И белобрысый положил перед Берией на стол папочку с большой буквой "К" на обложке.
Эту папку Берия узнал бы из миллиона. Он сам вырисовывал букву тушью. Эта папка и была одной из самых тайных тайн. Может быть, самой важной.
Берия вынул из кармана платок и медленно протер стекла пенсне.
– А больше ты ничего не хочешь? – спросил он, криво усмехнувшись.
– Нет, – честно ответил белобрысый.
– Тогда пососи мою… Об этой папочке ты не узнаешь, понял?
– Почему?
– Потому! – остроумно ответил Берия. – Не дорос, говнюк.
– Грустно, – сказал белобрысый. – Я думал, вы хотите еще пожить.
Он взял папку со стола, повернулся и шагнул к двери.
– Стоять! – крикнул Берия. – Что ты сказал, сучонок?
– Я сказал, что вас приговорили к расстрелу. Я хотел вас спасти. Но, видно, вы жить не хотите.
Стекла пенсне покрылись туманом. Берия загнанно оглянулся на зарешеченное окно.
– А! – догадался белобрысый. – Вы думаете, вас кто-нибудь выручит? Дупель-пусто. Части НКВД разоружены. По московским туалетам валяются трупы чекистов, которые пустили себе пулю в лоб. Никто вас не выручит, Лаврентий Павлович. А мне вы не позволяете.
– Ты хитрый, да? Ты думаешь, я не понимаю, что, если я тебе раскрою секреты этой папочки, меня расстреляют через минуту. Я сам когда-то так колол врагов народа. Я им обещал жизнь…
– Именно поэтому я не стал бы вас обманывать, – пожал плечами белобрысый.
– А где гарантии?
– Ваши знания и есть ваша гарантия. Ведь этой папочкой ваши знания не ограничиваются, я думаю.
– Конечно нет.
– Вот вам и гарантии.
Берия набычился. Нет, слишком опасно. Эти сбрешут – недорого возьмут.
– Ничего я тебе не скажу.
– Ну что ж, если смерть вас не пугает…
– Не пугает! – выкрикнул Берия.
Белобрысый положил папочку снова на стол и вдруг со всего размаху влепил Берии звонкую пощечину.
Пенсне не разбилось, а вот из носа потекла юшка. И это было больно. И еще обидно.
Берия закрыл лицо руками, жалобно застонал.
– Ну? – спросил белобрысый хнычущего Берию.
– А ты мне обещаешь, что я буду жить? Я знаю еще много секретов.
– Я же сказал, – устало проговорил тот.
– Ты брешешь, сука!
Белобрысый ударил Берию в ухо.
– Не бей! Не надо! – взмолился Берия. – Я все скажу, только поклянись, что я останусь жить.
– Клянусь под девизом вождей Ленина и Сталина.
Берии послышалась ирония, но он отбросил свои подозрения, потому что боялся, что белобрысый снова ударит его.
Он схватил папку и раскрыл ее.
– Эта операция называется «Кристалл», – поспешно сказал он.
– Слушаю, слушаю… – Белобрысый сел и стал записывать за Берией…
«Где я его видел?» – думал Берия, когда белобрысый ушел. Он выложил белобрысому почти все о своем варианте операции «Кристалл». Кое-что оставил, конечно, про запас, на всякий случай. Может быть, и самое главное.
Мои ребята изучали гипноз, Мессинга даже подключили. Кое-что из этого интересное получилось. Пока не знаю, как назвать, но штука страшная – а казалось бы, обыкновенные слова…"
Берия самодовольно потер руки. Тут работать и работать – можно создать целую армию абсолютно послушных, подчиняющихся только его воле людей. И стоит ему сказать… Нет, кодовые слова он даже в мыслях не будет произносить. Ну вот, оказывается, не все потеряно, даже если его не выручат. Знания – сила. А его знаний было на очень много силы.
Он уже стал засыпать, когда дверь гауптвахты снова раскрылась.
– Подсудимый Берия, встаньте, – скомандовал твердый голос.
Берия вскочил. Пенсне никак не хотело сидеть на носу.
– Именем Союза Советских Социалистических Республик вы приговариваетесь к высшей мере…
– Нет! – завизжал Берия, наивно веря, что если он не даст вымолвить слово «расстрел», то останется жить.
– …Приговор привести в исполнение немедленно, -закончил читать твердый голос.
Берию скрутили, завязали полотенцем глаза и потащили по коридору.
– Я еще не все рассказал! Я еще много знаю! Вы не смеете! Это важно для государства! – кричал Берия, тычась в суконные плечи военных. – Простите меня, я больше не буду! Я вам раскрою все секреты!
– А с нас одного достаточно, – шепнул вдруг ему на ухо осторожный голос белобрысого.
И только тут он его вспомнил. Это был как раз тот самый лейтенантик, который забивал гвозди в уши композитора.
Берия дико взвыл. Его обманули, обдурили, надули, как мальчишку, как девку облапошили и бросили.
– Я знаю тебя! – хотел выкрикнуть Берия, но в его знание вдруг ударилась пистолетная пуля, намотала на свои бока мозговую ткань и, вылетев из затылка, разбрызгала их по беленой стене подвала…
– Чего это он про секреты кричал? – спросил кто-то из генералов, когда труп Берии вытаскивали из подвала.
– Жить захочешь, не то скажешь, – ответил ему другой генерал и пригладил белые волосы…
Глава 5. Германия, Мангейм, база НАТО
– Ну, что он там так долго? Марио, чего ты молчишь?
– Да я не вижу ни фига через эту трубу. На, сам посмотри. – Марио Гарджулло, молодой брюнет в черной спецформе протянул винтовку с оптическим прицелом лежащему рядом парню. – Только не шурши, Джорж, умоляю.
– Меня зовут Георгий, – поправил тот, припав к визиру. – Сам не шурши.
Охранник на КП не спеша листал документы, то и дело бросая плотоядные взгляды на шикарную блондинку, повисшую на плече пьяненького солдатика.
– Быстрее, быстрее, – тихо шептал Марио, то и дело поглядывая на пульсирующие цифры электронных часов. – Завалим все на едреную феню.
– К едрене фене, если на то пошло, – опять поправил Георгий. – Еще есть десять минут.
Постовой наконец открыл ворота и пропустил парочку, что-то шепнув блондинке на ухо.
– Да! Уи! Йес! Яа! Си! Готово, – радостно прошептал Георгий.
– Попробуй угадать, что ей этот постовой предложил, – хихикнул Марио. Но через секунду улыбка слетела с его лица. Стараясь не потревожить ветви кустарника, он быстро заряжал пневматическое ружье.
– Восемь с половиной, – тихо отметил Георгий, посмотрев на часы. – Вижу Джека и Колю у периметра… Если эта обезьяна Кати опять напортачит, я ее своими руками придушу.
Солдатик выписывал пьяные виражи, пока не завернул за угол ангара. Но там вдруг выпрямился и облегченно вздохнул. «Хмель» как рукой сняло. Скинув с плеча блондинку, он стал быстро расстегивать китель, под которым оказалась черная форма, точно такая же, как и у снайперов.
– Рита, ну чего ты стоишь, переодевайся.
– Меня зовут Марго. – Блондинка очнулась от оцепенения и принялась стягивать с себя узкое трикотажное платье. – Ох, Витя, как же я эти шпильки ненавижу, кто бы знал… – Она вытряхнула из сумочки свой черный камуфляж. – Время?
– Семь с половиной. – Витя связал обмундирование в узел, швырнул на крышу и огляделся. – Все, разбегаемся.
– Удачи тебе. – Марго оглянулась, но ее спутник уже растворился в темноте. – Как же, дождешься от него доброго слова.
…Витя бежал по ночному городку, тесно прижимаясь к стенам длинных приземистых построек и беспрестанно оглядываясь.
– Налево, налево, потом прямо, потом направо и опять налево, – бормотал он, стараясь как можно быстрее миновать освещенные участки. – Если эта обезьяна Кати опять подведет, задавлю… Налево, еще раз налево, потом прямо…
Марго еле успела залезть на крышу. Еще немного – и ее точно заметили бы с пронесшегося мимо джипа. Прижавшись к еще теплому железу, она подождала, пока стихнет шум мотора, и только потом быстро поползла к небольшому окошку, из которого пробивался яркий свет.
– Семь минут… Семь минут. Только бы Кати не подвела.
Окно было закрыто изнутри. Там внизу был какой-то кабинет. За компьютерами сидели два офицера. Марго быстро достала из сумки сверло с длинным тонким жалом. Сверло тихо завизжало и начало плавно погружать свой стальной язык в деревянную раму.
Это был огромный грузовик. Задними колесами он стоял прямо на люке. Витя нырнул в кусты и постарался привести в порядок дыхание, одновременно напряженно вслушиваясь в ночную тишину. Потом черной молнией метнулся к машине и, за семь секунд преодолев полсотни ярдов, оказался у кабины. Кошкой нырнул внутрь и уже хотел завести мотор, как вдруг за его спиной раздался шорох и послышался злой сонный голос:
– Эй, приятель, ты что делаешь в моей тачке?…
Наконец сверло прошило раму насквозь, выпустив внутрь тоненькую струйку мелкой древесной пыли. Марго выдернула его и прижалась к железу, напряженно вслушиваясь.
Кажется, тихо.
Сунув дрель в сумку, она медленно вынула из нее небольшой металлический баллон, к клапану которого была прикреплена длинная тонкая пластиковая трубка.
– Ох, ребята, как я вам завидую, – прошептала она, осторожно проталкивая трубку в маленькое отверстие, – столько кайфа, да еще бесплатно…
– Сколько там? – Георгий, продолжая шарить прицелом по КП и площади за ним, толкнул Марио в плечо.
– Пять с половиной, – тихо ответил тот, глянув на часы. – Джек и Коля уже, наверное, внутри. Ну что там?
– Все тихо. – Георгий держал в перекрестье прицела голову караульного. – Какой-то журнал смотрит. Десятку ставлю, что какая-нибудь порнушка…
…– Э-э, а ты кто? – Водитель резко схватил Виктора за шею, но тот вывернулся и так двинул ему по сонной артерии, что водитель сразу затих, мотнув головой.
– Первый прокол… – прошептал парень, поморщившись, и снял грузовик с ручного тормоза. Машина медленно покатилась под уклон. Когда проехала метра три, он остановил ее и, выскочив из кабины, бросился к канализационному люку.
Люк был закрыт на три висячих замка. На каждый по десять секунд, не больше. Через полминуты все три валялись рядом. Оглядевшись по сторонам, он тихо поднял крышку и сдвинул ее в сторону.
– Вылезайте, быстро. Три с половиной минуты осталось.
Из люка вынырнули два парня с сумками и быстро побежали к клумбе с розовыми кустами. А Виктор прикрыл люк крышкой и защелкнул замки.
Газ с тихим шипением вытекал из баллона, заполняя кабинет сладковатым запахом трав. Марго приложила к лицу респиратор и внимательно наблюдала через окно за происходящим внизу. А там офицеры продолжали трещать клавиатурой компьютеров. Правда, с каждой секундой треск становился все тише и тише. Мужчины клевали носом, как школьники на скучном уроке, и скоро руки их безвольно упали со столов. Как только они затихли, за спиной Марго раздался шорох. Она инстинктивно глянула на часы.
– Это мы, Маша. Минута, правильно?
Вместо ответа девушка достала из кармана отвертку и начала быстро свинчивать раму.
– Ну где она? – нервно бормотал Марио, с трудом заталкивая в ствол пневматического ружья металлическую стрелу, похожую на гарпун. – Точно ведь подведет, ну точно. Тогда все пропало, все пропало, Санта Мария дель фиоре.
– Заткнись. – Георгий пытался унять дрожь в руках. – Еще ничего не пропало. Сейчас она будет, сейчас будет.
И, словно повинуясь его словам, где-то вдали послышался рев мотора спортивного автомобиля.
– Приготовились… – Георгий снял винтовку с предохранителя.
– Зачем она так гонит? Ведь разобьется.
Постовой, казалось, не слышал никакого рева, так он был увлечен голыми девицами на глянцевых страницах журнала. Очнулся только тогда, когда из-за поворота выскочил красный «феррари» с открытым верхом, обдав его снопом света. Постовой отложил журнал, нехотя встал и не спеша направился к воротам. Автомобиль с огромной скоростью несся прямо на него.
– Разобьется, точно разобьется, – бормотал Марио, то и дело поглядывая на почти летящий над дорогой автомобиль.
– Внимание. – Георгий сделал глубокий вдох и застыл, стараясь не думать ни о чем, кроме той мистической связи, которая всегда существует между прицелом и мишенью. – На раз-два-три. Раз.
Марио вскинул ружье. Машина была уже в двух сотнях метров от КП, но и не думала сбавлять скорость. Постовой занервничал.
– Два.
Марио подумал, что нужно было бы вытереть пот со лба, но уже поздно. Постовой попятился, схватившись за свисток, висевший на груди.
В самый последний момент машина вдруг резко затормозила, вильнула передом и, потеряв равновесие, перевернулась на бок.
– Три!
Два тихих хлопка потонули в ужасном грохоте корежащегося железа. Гарпун со струнным звоном вонзился в бетонную стену ангара за забором, а пуля улетела в темное ночное небо, по пути перерубив пополам телефонный провод на столбе.
Перевернувшись несколько раз, машина замерла на дороге в каком-то метре от солдата. Только колеса по инерции продолжали вращаться.
Последний шуруп был уже почти вывернут, когда Виктор вдруг схватил Марго за руку и зло прошептал:
– Дура, она же вниз свалится!
– Ой! – Девушка побледнела и начала быстро рыться в сумке. – А я и забыла.
Быстро выудила оттуда вакуумную присоску и прикрепила к стеклу. Через три поворота шуруп выпал, и рама повисла на веревке. Сладковатый запах газа ударил в нос. Все быстро надели респираторы.
– Опускай. – Виктор нажал на таймер, и на часах возникла новая позиция – пятнадцать минут.
1 2 3 4 5 6 7