— Неужели вы не видите, что никого нет дома? Раз не открывают… — недовольно произнесла соседка.
— Извините. — Гордееву стало неловко, в который уже раз сегодня…
Ведь и правда логично, если никто не открывает, значит, никого нет дома, чего зря звонить? Но он все никак не мог отойти от двери. Его не оставляло чувство беспокойства и дурацкое положение неведения.
Соседка уже выкинула мусор и возвратилась обратно. Теперь она еще злее смотрела на Гордеева, и тот понял, что ничего хорошего от нее ждать не приходится. Еще вызовет милицию! Тут все жильцы бдительные до ужаса…
— Простите… — обратился к ней Гордеев.
Она опять недовольно приподняла бровь.
— Скажите, вы Лидию давно видели?
«Черт! Как на допросе вышло», — подумал он про себя.
— А вы кто, собственно? — бесцеремонно поинтересовалась соседка.
«Ну какая тебе разница! Если скажу, что брат или муж, тебе легче станет?! Если такая подозрительная, просто не разговаривай со мной! Можно подумать, будь я вором или бандитом каким-нибудь, я бы ей так прямо в этом и признался! Однако если я скажу, что адвокат и Лида работает у меня, она тоже может потребовать удостоверение… А когда я его не покажу, насторожится». — Он набрался терпения, чтобы не хамить, и ответил:
— Понимаете, я ее брат двоюродный. Приехал в Москву по делам, скоро уезжать, хотел сестру навестить, а все никак застать не могу. Может, она уехала куда-нибудь, она вам не говорила?
«Вот черт! — продолжал про себя ругаться Гордеев. — Такие тетки просто заставляют врать! А если разобраться, чего я вру? Зачем? Разве я что-то криминальное делаю? Пропал человек, а я просто хочу ее найти!»
— Так это вы день назад приезжали, тоже все стояли, звонили… — пристально глядя на Гордеева, сказала соседка. — Я в глазок наблюдала.
Гордеев покачал головой.
— Нет, это был не я… — При этом у Гордеева знакомо засосало под ложечкой.
«Значит, я был прав. У нее кто-то есть еще. Правда, и он ее искал… Значит, у нее не я один, а как минимум двое!»
— Она мне ничего не говорила. Мы с ней мало общаемся. Только здороваемся иногда, — сказала соседка. — Да и видеть-то я ее не видела что-то давно, дня три уж, наверно. Уехала куда-нибудь…
«Неужели все это нельзя было сказать сразу!»
— Спасибо, — ответил Гордеев. — До свидания.
Через пять минут Юрий сидел в своей машине и размышлял: «Что-то тут не так. Все-таки не могла она просто взять и уехать ни с того ни с сего, не предупредив меня. Может, она что-нибудь Розанову сказала? Да нет, он бы мне наверняка сообщил. Но надо попытать счастья. Остается одно — ехать к Розанову, может, он мне что-то прояснит».
Подумав так, Гордеев завел машину и поехал в свою юридическую консультацию. А приехав, прямиком направился в кабинет Генриха Розанова.
— А, Гордеев! Проходи, садись, — как всегда добродушно обратился к нему Розанов, когда Гордеев вошел в кабинет. — Как дела? Как жизнь молодая?
Поздоровавшись за руку со своим начальником и усаживаясь на стул, Гордеев решил начать прямо с главного. Чего время-то тянуть!
— Генрих Афанасьевич, у нас чепэ, — серьезным тоном произнес он.
— Что такое? — поднял бровь Розанов.
— Лида пропала, — сказал Гордеев.
— То есть? — с недоумением глядя на него, спросил Розанов.
— Ну ее нигде нет, — объяснил Гордеев.
— Может, просто заболела? — предположил Розанов. — Ты ей домой звонил?
— Конечно, звонил! — сказал Гордеев. — Даже ездил. Дома ее нет. На телефонные звонки не отвечает. Она же не могла уехать куда-нибудь, не предупредив меня! У нас ведь совместная работа…
— Хм… — Розанов забарабанил пальцами по столу, — …интересное кино…
— Она вам, случайно, ничего не говорила?
— Не говорила… — ответил Розанов. — А на мобильный звонил?
— Конечно, — отозвался Гордеев. — Глухо.
— Так… — Розанов помрачнел. — И давно ее нет?
— Три дня. Значит, вам она совсем ничего не говорила?
Розанов отрицательно покачал головой. По его лицу было заметно, как он обеспокоен и расстроен.
— Она бы ведь предупредила, если бы собиралась куда-то уезжать?…
— Ну конечно, предупредила бы! Она, мне кажется, очень ответственный человек.
— Вот и я думаю, что-то здесь не так…
— «Так», «не так»! — Розанов встал из-за стола и заходил по комнате. — А ведь это все ты!
— Что я? — не понял Гордеев.
— Она ведь твоя подопечная, твоя стажерка. — Розанов остановился рядом с Гордеевым и ткнул в него указательным пальцем.
— Ну и что? — развел руками Гордеев.
— А то! — строго объяснил Розанов. — Не уследил! Вот так доверяй тебе подрастающее поколение. А говорил: «У меня талант Макаренко»…
— Подождите, подождите, Генрих Афанасьевич! — запротестовал Гордеев. — Что значит — «не уследил»? Я же не сиделка, не нянечка в детском саду. Лида взрослый человек… Самостоятельный.
— Ты — учитель! — поднял указательный палец Розанов. — Ты — старший! А потом, я видел, между вами искорка пробежала…
Гордеев решил не углубляться в эту тему.
— Ну кто же мог знать, Генрих Афанасьевич! И потом, вы так говорите, будто случилось что-то непоправимо страшное. Мы еще ничего не знаем!
— Не знаю, страшное — не страшное, но что-то случилось, это точно, — твердо сказал Розанов. — Так просто она исчезнуть не могла.
Гордеев с опущенной головой сидел за столом и чувствовал себя провинившимся школьником в кабинете директора. «Ничего себе обвинения, — думал он. — Оказывается, это я еще во всем и виноват! Хорошенькое дельце!»
— Ну и что ты собираешься теперь делать? — строго спросил его Розанов.
— Найти ее, — ответил Гордеев, пожимая плечами. — Что я еще могу сделать?
— Как? Где искать будешь?
— Не знаю…
Розанов наконец перестал ходить по комнате, сел опять за стол и внимательно посмотрел на Гордеева.
— Ты бывший следователь, поэтому должен знать, — веско сказал он.
— Пока у меня нет ни одной версии, — грустно ответил Гордеев. — Может быть, вы мне что-нибудь расскажете о ней? Ну или о ее родственниках… Где искать? У кого спрашивать? Вы же ее как стажера ко мне направили. У вас, наверно, должны быть какие-нибудь данные о ней.
— Ну какие, какие данные? — по-стариковски проворчал Розанов. — Она — выпускница юрфака МГУ. А порекомендовал ее нам Кравцов, ее муж. Бывший уже, кажется. Крупный бизнесмен из Андреевска…
— Откуда? — переспросил Гордеев.
— Город такой есть. Андреевск. Знаешь?
— Ага… Областной центр.
— Точно. Так вот, Кравцов Сергей Сергеевич — молодой преуспевающий бизнесмен… — продолжал Розанов.
— Может быть, она уехала именно туда, в свой Андреевск? — предположил Гордеев.
— Весьма возможно, — согласился Розанов. — Во всяком случае, поиск я бы на твоем месте начал именно оттуда.
Но тут у Гордеева зазвонил сотовый телефон. Он вскочил, будто его ударило разрядом тока. У него в мыслях было одно — Лида!
— Да, я слушаю, — почти закричал в трубку Гордеев.
— Юрий Петрович? Добрый день, — раздался спокойный размеренный баритон. — Это вас Константин Павлович беспокоит. Зайцев. Ваш бывший подзащитный, — добавил голос.
— А-а, Константин Павлович, здравствуйте, — разочарованно отозвался Гордеев.
Розанов недовольно махнул рукой, сел в кресло и уткнулся в какой-то документ.
— Извините, я сейчас, — тихонько сказал Гордеев Розанову и вышел из кабинета. — Как поживаете, Константин Павлович?
— Спасибо, хорошо… Ну я сразу к делу перейду, — продолжал голос в трубке. — Не хотите ли взяться еще за одну работу? Да, есть еще одно дело.
— Как, опять вас защищать? Снова дом обвалился? — пошутил Гордеев.
— Нет, к счастью, все дома стоят… Защищать надо не меня, — засмеялся голос.
— А кого?
— На сей раз моего брата.
— Криминальная у вас, однако, семейка, — пошутил Гордеев.
— Да уж, это точно… Но уверяю, как в прошлый раз в случае со мной, так и теперь, мой брат совершенно невиновен. Возьметесь?
— Смотря какое дело. Расскажите вкратце.
— Видите ли, мой брат баллотируется в губернаторы Андреевской области. А его соперники, так сказать, пытаются от него избавиться.
— Как это «избавиться»? — поинтересовался Гордеев.
— Ну, удалить его из предвыборной гонки. Навешали на него всех собак… Оклеветали. Короче говоря, нам с вами надо будет встретиться, и я вам все подробно расскажу.
— Нет, вы знаете, наверно, ничего не получится… — подумав, ответил Гордеев.
— Но почему? У вас сейчас много неотложных дел?
— Нет… Но, знаете ли… — протянул Гордеев.
— Что же тогда? — перебил его Зайцев.
Гордеев почувствовал в его голосе металлические начальственные нотки.
— Дело в том, что самые ненавистные для меня дела — это дела подобного рода, — признался Гордеев.
— Почему? — спросил Зайцев.
— Скажу вам честно, потому что, по моему мнению, политика — это одна сплошная грязь, — объяснил Гордеев.
— Ну-у… — протянул Зайцев, — на самом деле это далеко не так. Есть чистая политика. И чистые политики.
— И один из них, конечно, ваш брат? — спросил Гордеев.
— Да, — уверенно ответил Зайцев, не почувствовав иронии. — И для того, чтобы политика не воспринималась как нечто грязное и бесчестное, ну… вот как вы сейчас о ней сказали, надо сделать так, чтобы честных политиков было как можно больше. А для этого надо помочь моему брату.
— Вы знаете, у меня уже не раз был такой опыт работы, — сказал Гордеев со вздохом. — Я знаю, на выборах все подсиживают друг друга, пытаются друг друга убрать… И большей частью все это надумано, сфабриковано!..
— Вот именно, — подтвердил Зайцев.
— …И на самом деле не разберешь, кто прав, а кто виноват, потому что этим занимаются абсолютно все.
— Но мой брат честный политик! — возразил Зайцев.
— Дай-то Бог… — без энтузиазма ответил Гордеев. — Но в конце концов обнаруживается столько грязных делишек, и у подзащитных, и у их соперников, что где правда, где ложь, уже не понятно. Поймите, я ни в чем не хочу обвинять вашего брата, но я просто ненавижу дела подобного рода. Мне противно в них копаться.
— Вообще-то, на то вы и адвокат, чтобы копаться в разных неприятных делах, — прозвучал в трубке довольно веский ответ.
— Да, но каждый адвокат волен выбирать себе то дело, которое ему по душе, с которым он в силах совладать, — не менее веско ответил Гордеев.
— Есть много дел, которые нам не по душе, — возразил Зайцев, — однако и их тоже надо как-то решать.
— Константин Павлович, милый, поймите, я не из собственной прихоти отказываюсь, я действительно ненавижу такие дела и не уверен, что смогу выручить вашего брата.
— А если я попрошу вас… То есть я и так прошу вас. Но прошу вас как друга. Помогите.
— Константин Павлович!.. — взмолился Гордеев.
— Ну что же вы, Юрий Петрович!
— Я не отказываюсь помогать вашему брату. Но сама эта атмосфера! Я ненавижу политические игры… Вот если у вас возникнет еще какая-нибудь проблема со строительством, милости прошу.
— Тогда посоветуйте, к кому мне обратиться. Порекомендуйте мне какого-нибудь хорошего, — он особенно выделил это слово — «хорошего», — адвоката, которому было бы не противно в этом участвовать. И который принес бы конкретную пользу. А то, знаете, город у нас хоть и не такой маленький, но все же не Москва, и если сейчас не восстановить доброе имя, то…
— Черт! — вдруг выругался Гордеев.
— Что? — переспросил Зайцев. — Знаете хороших адвокатов, которые бы согласились?
С минуту помолчав, Гордеев вдруг встрепенулся:
— Как вы сказали город, то есть область, называется?
— Андреевск. Андреевская область.
— Хорошо… Да, хорошо, — задумчиво проговорил Гордеев.
— Что «хорошо»? — поинтересовался Зайцев.
— Пожалуй… — Гордеев подумал несколько секунд, а затем решительно заявил: — Я берусь за это дело.
— Вы это серьезно? — осторожно переспросил Зайцев.
— Куда уж серьезней, — твердо сказал Гордеев.
— Хм… Интересно, все адвокаты такие? — хохотнул Зайцев.
— Какие?
— Ну… Быстро меняющие свое мнение.
— Не знаю. Но я именно такой, — как ни в чем не бывало ответил Гордеев.
— Ну ладно, — заключил Зайцев. — Спасибо, Юрий Петрович! Выручили.
— Ну пока еще не выручил…
— Но я уверен, что ваша помощь будет действенной.
— Когда и где мы с вами встретимся?
— Это дело очень серьезное, поэтому, я думаю, на нейтральной территории не стоит встречаться, лучше я приеду к вам в контору. Скажем, завтра. Договорились?
— Договорились, — вздохнул Гордеев.
Когда он вернулся в кабинет Розанова и тот вопросительно посмотрел на него, первыми словами Гордеева были:
— Ну, Генрих Афанасьевич, вот я и отправляюсь в Андреевск.
— Это еще зачем? — недовольно поморщился Розанов.
— По делу Зайцева.
— Ты же его уже вроде завершил.
— Оказывается, у Зайцева есть брат, который тоже нуждается в адвокатской поддержке. И, кроме того, я надеюсь найти там Лиду.

3

Гордеев с утра пребывал в дурном настроении. Пропажа Лиды не давала ему покоя. Больше всего изводила неизвестность. Если бы Юрий знал, что она сбежала именно от него, то переживал бы, конечно, но все-таки смирился. Если бы подозревал, что Лиде угрожает какая-то опасность, то бросил бы все свои силы ей на помощь. Если бы, в конце концов, они бы поругались и после этого Лида исчезла, то Гордееву вообще не пришло бы в голову переживать.
1 2 3 4 5 6