Достаточно сказать, что есть многочисленные подтверждения фактов, когда работники Управления «Р» (радиоэфир) и Управления наружного наблюдения, сами того не ведая, выполняют задания криминальных заказчиков по устранению соперников. Оказывается, чтобы устранить конкурентов, другой раз достаточно провести всем известное «маски-шоу», то есть наезд убоповцев на их офис, особенно если бравые борцы с преступностью выступят при полном параде — в бронежилетах, с автоматами, в черных масках, да еще с последующим изъятием документации, чтобы парализовать на какое-то время работу опозоренного конкурента и привести его к окончательному концу, к банкротству… Напоследок Штернфельд обещал, что за этой статьей последует целая серия материалов о «птенцах гнезда Гуськова», о его потерявших всякий стыд и честь подручных, именуемых в народе «гусенятами». И чем дольше Игорь Кириллович читал, тем все больше убеждал себя в том, что Гуськов как раз тот человек, который мог бы ему помочь.
В целом Игорь Кириллович статью одобрил — все в ней было правильно, и, судя по всему, у Штернфельда имелись толковые информаторы — кто-то выложил журналисту такие тонкости, которые, безусловно, могли быть известны только посвященным лицам. А что было бы, если бы он, этот журналист, знал всю правду — знал в том объеме, в каком ее знает он, Игорь Разумовский! Впрочем, зря он, наверно, дает волю злорадству, радуется правде-матке. Правда правдой, а для него-то, пожалуй, эта публикация сейчас очень даже некстати. Ведь не случайно первое, что пришло Игорю Кирилловичу сегодня в голову, когда таможенник демонстрировал ему свое презрение, была как раз мысль о звонке Гуськову. Позвонить, слезно попросить Владимира Андреевича, благо они давно знакомы друг с другом, узнать по своим каналам, в чем именно причина неприятностей Игоря Кирилловича и не может ли он ему помочь…
Но если это виделось не вполне реальным и до появления публикации, то что теперь? Вообще, можно ли в такой момент лезть к человеку с просьбами? А что, если генерал просто пошлет его куда подальше и тем лишит надежды узнать что-либо достоверно, по крайней мере в ближайшем будущем? А ведь ему и надо узнать именно в ближайшем — сейчас, самое крайнее — завтра, потому что послезавтра будет уже поздно. Нет, он обязан действовать наверняка, тут должен быть план… Подумав еще, он решительно сложил газету и, настраиваясь на разговор с Гуськовым, брезгливо отодвинул ее от себя. Как бы то ни было, он должен рискнуть. Не получится — значит, не получится, будет придумывать что-то еще, но и сидеть в бездействии он не может — время уходит, а с ним и деньги, и деньги ой какие немалые. Но бог бы и с деньгами — деньги не овес, они, как известно, и зимой растут. Самое главное, он чутьем, загривком чувствовал, что все это не случайность, что все это — часть какого-то злокозненного плана, что кто-то подложил под него бомбу. Он должен защититься любой ценой! Подумав так, Игорь Кириллович взялся за телефон и, поколебавшись еще немного, набрал номер Гуськова.
Ни в какие претензии налоговиков или судебных исполнителей он не поверил. Но кто, кто мог совершить на него именно такой наезд? Ведь этот «кто-то» в силе, раз сумел задействовать таможню. Кто? Да кто угодно мог, ответил он сам себе. Мало ли у него врагов! Между прочим, вполне возможно, что этот «кто-то» действовал либо через самого Гуськова, либо через его зама — то есть все того же свежеиспеченного генерал-майора милиции Суконцева: оба были хороши. А Суконцев, кстати, мог действовать и без сына, сам по себе. Игорь Кириллович интуитивно не исключал такую возможность, а интуиция его еще никогда не подводила. Оба бравых генерала при случае трясли бизнесменов с полной уверенностью в своем праве это делать. Как гаишники, бывает, по субботам выходят на дорогу, как оперативники идут по ларькам, будто к себе на огород, за морковкой, к примеру, так и эта парочка время от времени трясла московский бизнес. «Для поддержания штанов», — любил говорить Гуськов. Веселый человек Владимир Андреевич, юморной. Впрочем, все-таки Гусь, наверно, вряд ли стал бы совать ему палки в колеса — генерал был давно и хорошо прикормлен Игорем Кирилловичем, так хорошо, что, наехав на него, уподобился бы дураку, решившему зарезать курицу, которая несет золотые яйца, да не простые, а страусиные. А вот Суконцев…
С Суконцевым дело было сложнее, поскольку у него еще и сынок занимается точно таким же бизнесом, что и Игорь Кириллович. Малыш действует нагло, нахраписто, никаких правил и законов не признает. В противовес «Милордам» Игоря Кирилловича открыл по городу и даже в области свои салоны, назвав их «Три сардины». На свою причастность к мафии, что ли, таким заковыристым способом намекал? Сардины — Сицилия — мафия? Игорь Кириллович в сердцах обозвал магазины Толика Суконцева «Кильками». Идею, гаденыш, подхватил, да только изгадил — по-честному ничего не умеет. Вот пример. Месяца два назад эти самые «Кильки» вдруг начали сбивать цены. Игорю Кирилловичу сразу стало понятно: за этим стоит какой-то криминал, потому что уж кто-кто, а он точно знал, что опускать цену ниже той, которая установлена у него, Разумовского, значит торговать себе в убыток. При Толиковом раскладе у него накладные расходы выше цены. Да и вообще, как этот паскудный, в папашу, Толик может снижать цену, если он не марается со сборкой, ввозит готовую мебель, а стало быть, платит пошлину вдвое, втрое против него? Ответ напрашивается сам собой: такая цена, как у Толика, может быть лишь в том случае, если он ввозит свой товар беспошлинно. Приватизировал, как говорится, три метра границы — и вперед!..
В трубке слышались частые гудки. Он выждал, снова набрал номер, радуясь, что генерал самолично в свое время дал ему свой прямой номер. Однако теперь никто не брал трубку. Выждав еще минут пять, он набрал снова, потом еще раз, и когда совсем было отчаялся, Гуськов наконец трубку взял. Игорь Кириллович замер, ожидая услышать его либо раздраженный, либо подавленный голос. Ничего подобного!
— А, бизнесмен! — бодро, как всегда, откликнулся генерал на его приветствие. — Ну здорово, здорово! Чего звонишь-то? Хочешь, поди, поздравить со статьей? Радуешься небось — вон, мол, как эту сволочь ментовскую приложили!
И не понять было: задела его статья или ему на выпады «Молодежки» совершенно наплевать.
— Ну что вы, как можно, Владимир Андреевич! Статья ужасная, врагу не пожелал бы… Но я слышу по голосу, она вам — как слону дробь, верно? Ну и правильно! Собака лает, а караван себе идет. Мы все вам верим, а не какой-то клевете…
— Верят они, — хмыкнул Гуськов. Похоже, был доволен его словами. — Ладно, говори, чего звонишь, а то, если честно, некогда мне сейчас ля-ля разводить… Хотя за поддержку — спасибо.
— Я сейчас быстренько, Владимир Андреевич. Хотя даже не знаю, как и сказать…
— Да так и скажи, чего мямлишь-то?..
— Дело у меня к вам, Владимир Андреевич. Но если я не вовремя — я лучше потом…
— Чем же лучше-то? Говори, коли начал. Если позвонил, значит, тебе надо. А раз надо — давай будем решать. Ну, в чем оно, твое дело… чтобы сердце пело? Ты, может, хочешь попросить, чтобы я ревизоров в бронежилетах к тебе прислал? Это можно!..
— Ну вы, Владимир Андреевич, скажете, — без всякого страха подхихикнул Игорь Кириллович. — Так и заикой сделаться можно…
— Да ладно тебе! Не боись! Шучу я, если не понял. Ты давай, давай, Гарик, не тяни кота за это самое, выкладывай, что там у тебя за проблемы. А то ведь мне не только твоими, своими заморочками заниматься надо!
— Я чего, Владимир Андреевич… Кое-какие вопросы перетереть бы… Но только не по телефону, а лично. Возможно это?
— Вот все вы так. — Слышно было, как генерал сладко потянулся. — Нет бы просто позвонить: тебя, мол, дядя Володя, ужопили, давай, мол, это дело зальем, водчонки выпьем, авось полегчает… Ан нет, каждый все об себе, все по делу да по делу: Володя, сделай то, Володя, сделай се… Ладно, опять шучу. Надеюсь, юмора еще не растерял? Ну что ты в самом-то деле? Вон меня — и в хвост и в гриву, полная Камасутра. А у тебя, подумаешь, пять фур арестовано. Ну и что с того, не конец же света!.. Ладно, — вдруг остановил он сам себя, сказал совершенно серьезно: — Раз по-другому не получается — давай заходи…
— Вот спасибо, Владимир Андреевич! — засуетился Игорь Кириллович. — А что насчет водчонки — мы правила знаем: все ответственные вопросы — только через магазин. А то вы, Владимир Андреевич, не убеждались в этом! Зря вы так… Обижаете сироту, а ведь меня таможня и так уже обидела… — Он молол всю эту чепуху, а сам думал: «Откуда, откуда ему известно про фуры и про то, что их именно пять? Или он как-то все же причастен к этому наезду? Еще этот намек насчет ревизоров в бронежилетах». И снова понес, чтобы пауза не выглядела слишком подозрительной: — За нами не заржавеет, Владимир Андреевич. Мы ведь люди простые — нам только свистни, мы все на лету поймем. — Кривляться, изображать из себя простоватого придурка было нетрудно, но все-таки противно. Но что ему оставалось делать?
— Ну ладно, ладно, сирота, — решительно и все так же серьезно остановил его Гуськов — видно, и впрямь поджимало у него время. — Давай-ка заходи завтра. Обсудим все, что надо.
— А может, сегодня?
— Завтра! — отрезал генерал.
— Да-да, конечно. Спасибо, Владимир Андреевич… А это… Когда подъехать-то?
Генерал немного помолчал, подумал, зашуршал чем-то — наверно, смотрел по настольному календарю, что у него там запланировано.
— Давай часам к трем подгребай, вроде у меня на это время особых дел не назначено…
К трем — это хорошо. Вот если бы часам к пяти-шести, это означало бы, что встреча неизбежно кончится пьянкой. Не то чтобы Игорь Кириллович не любил застолья, кто ж его не любит… Но одно дело сидеть в приятной тебе компании, за приятным разговором, с шуточками-прибауточками и легким флиртом, и совсем иное — с зажравшимся ментовским генералом, который хоть тебе и нужен, но ни на секунду не может забыть, что ты у него вроде как в прислугах, что ты для него — грязь под ногами и не больше… Да и времени у Игоря Кирилловича на сидения за столом особо не было…
Да, неуютно, совсем неуютно было сейчас Игорю Кирилловичу. Когда неприятность одна — это вроде как случайность. А когда их несколько, когда они начинают обкладывать тебя, как тучи обкладывают в ясный день горизонт, — это уже не случайность, это уже беда, которой надо хоть что-нибудь противопоставить, чтобы она не заглотнула тебя совсем… А тучи вокруг него, оказывается, собрались те еще. Во-первых, конечно, эта история с таможней. Во-вторых, Никон с его невероятной просьбой, в которой и отказать нельзя и связываться с которой — тоже равносильно самоубийству. И в-третьих… В-третьих, тоже Никон, вернее его засланец Кент, который, кажется, собрался подмять его под себя. Игорь Кириллович даже зубами скрежетнул, думая об этом третьем факторе, о том, какими веригами висит на нем его давнее и не очень давнее прошлое, из-за которого он и оказался таким уязвимым перед этим самым Кентом. У Игоря Кирилловича, числящегося уголовным авторитетом и даже смотрящим южных префектур города, по сути дела объявился враг, пока еще не очень явно, но уже фактически не признающий его власти. Как бизнесмену, Разумовскому было на это наплевать, но, как законник и смотрящий, он этого просто так оставить не мог ни в коем случае, не имел права, он должен был держать марку законника во что бы то ни стало. От Кента пора было избавляться любой ценой, потому что этот гад, едва оглядевшись в столице, развил жуткую активность, чуть ли не подбивая братву скинуть Игоря Кирилловича, то бишь Гранта, с его престола. А это означало, что в случае проигрыша Игоря Кирилловича воровское сообщество отнимет у него вместе с престолом, которым он в последнее время все больше тяготился, и его такой славный бизнес, и, похоже, вряд ли ему тогда кто-нибудь сможет помочь, даже тот же генерал Гуськов, на которого он сейчас всерьез рассчитывал. Генерал высоко, а криминалитет — вот он, на улицах, ходит мимо складов и магазинов, сидит на чердаках с оптическими прицелами, подкладывает под машины толовые шашки, крадет и мучает детей… Поэтому надо было принимать меры сейчас, сразу. И если он хотел выжить — он обязан был наряду со своими бизнес-делами хоть как-то решить и эту головоломку тоже. Ведь ежу понятно: если против него пойдет еще и криминал — никакого бизнеса ему не удержать. Но если подумать, с какой стати он должен вот так, за здорово живешь, отказываться от того, что выстраивал, выхаживал столько лет!.. Он уже прошел через криминальную стадию, и слава богу, что теперь работает честно, как порядочный, как западный бизнесмен. Он начал совершенно новый бизнес, можно сказать, с нуля. Ведь у него же, если разобраться, не только мебель, у него много чего еще другого, что приносит пользу и Игорю Кирилловичу, и людям. Именно тот бизнес, который очень нравится ему самому и который самодостаточен для того, чтобы развиваться, раскручиваться все сильнее и сильнее с каждым годом. Наконец, у него в кои-то веки может быть нормальная, настоящая семья.
Он думал и думал о том, почему он никак не может, не имеет права проиграть именно сейчас, и мало-помалу у него начал выкристаллизовываться удачный, как ему казалось, план действий. Встретившись с генералом Гуськовым, он не ограничится только спасением своих фур, он постарается его руками расправиться с врагами. Нет, он не будет никого, что называется, закладывать, чтобы решить свои проблемы, он сделает все тоньше и изящнее. Он расскажет Гуськову, как ему стало трудно работать с криминалом, как обнаглели солнцевские во главе с новым их предводителем, неким Кентом.
1 2 3 4 5 6 7 8