Спрос на них был, но очереди не выстраивались. Не раздавать же презервативы в принудительном порядке? Идею с поголовной вазэктомией Демьянов отверг из-за стопроцентной необратимости. Пусть не сейчас, но рожать еще понадобится.
Если же многие обходились без «средств защиты», то в ближайший месяц следовало ждать наплыва забеременевших в медпункт. Оставалось полагаться только на этот гипотетический механизм.
Потому что времени для досуга у них стало много. Для экономии запаса солярки все реже включался генератор и все чаще объявлялся «темный час», когда коридоры убежища погружались в полный мрак, и никто не рисковал выходить из комнаты даже в туалет напротив. Без надобности старались не включать и электроприборы на батарейках. Последние тоже были не бесконечными, а наверх только ради них мотаться никто не станет. Вылазок не было уже неделю.
Про калориферы и электрообогреватели нечего и говорить. Главную нагревательную установку включали четыре раза в сутки на полчаса, чтоб не дать замерзнуть воде в трубах. И, несмотря на толстый слой грунта над их головами и пять тысяч живых «обогревателей», в убежище установилась температура около семи градусов тепла.
Теперь все и спали в верхней одежде. Из тех девяти четверо умерли от пневмонии. Оставалось только жалеть, что убежища не оснащались автономной системой водяного или парового отопления. Смонтировать котел самостоятельно они сумели бы, если б занялись этим вопросом в первые же дни. Теперь, когда наверху от холода трескался металл, а руки без рукавиц отмораживались за пять минут, об этом можно было забыть. К тому же для котла нужен уголь или мазут. Много. Демьянов в который раз по-матушке вспоминал проектировщиков объекта, не веривших в ядерную зиму.
Самоотверженно трудилась бригада врачей в медпункте, в палате, рядом с которым почти не осталось жертв радиации. Облучение как главный фактор риска сменили болезни и травмы «мирного времени». Первое место среди них занимали простудные заболевания — сырой холод подземелья делал их частыми, а их течение — сложным. Отмечались и случаи желудочно-кишечных инфекций: отфильтрованная вода была чище водопроводной, зато люди стали настолько неразборчивыми, что не брезговали есть и заведомо испорченные продукты, которые порой попадали в убежище вместе с несунами. С последними справиться можно было, только введя массовые расстрелы, но Демьянов решил, что игра не стоит свеч.
Дальше по списку шли переохлаждения, переломы и, как ни странно, ожоги от самодельных обогревательных приборов. Случались и инфаркты, и инсульты, правда, сделать тут можно было немногое. Естественно, врачам были недоступны сложные процедуры вроде компьютерной томографии. По большей части они могли использовать только методы, освоенные медициной еще в девятнадцатом веке.
Отработанной процедурой стало спасение желающих самостоятельно уйти в мир иной. К счастью, суициденты редко делали это умело, поэтому в девяноста процентах случаев после промывания желудка и иных мер они отправлялись на исправительно-реабилитационные работы, по окончании которых не оставалось сил на нехорошие размышления.
Если в первые дни горячее время было у хирургов, то теперь настал аврал у терапевтов. К счастью, лекарств было достаточно. К тому же, чтобы хоть немного компенсировать бедный стол, в качестве профилактики всем укрываемым раздавали поливитаминные комплексы.
И конечно, бичом жителей подземного «города» стал туберкулез, грозивший превратить убежище в подобие чумного барака. Двести человек с открытой формой уже были изолированы в отдельной секции.
Был даже один случай заболевания бешенством от крысиного укуса, после которого у спасшихся наконец-то дошли руки до дератизации. Они разложили отравленные приманки и устроили гадам тотальный родентицид.
Серьезных нарушений порядка не было. Говорили, правда, что по мелочам подворовывают то тут, то там, но только друг у друга, на общественный склад больше не зарятся. Узнай об этих случаях раньше, Демьянов рвал и метал бы, но сейчас в нем что-то перегорело, и ко многим вещам он стал относиться спокойнее. Если ты такой раззява, что у тебя из-под носа крадут законную пайку, сам виноват. Поголодай денек, может, это тебя чему-нибудь научит.
Самым серьезным происшествием была драка возле пункта раздачи продуктов. Но после того как зачинщика выкинули вон, таких эксцессов больше не возникало. Dura lex, sed lex.
Вот вроде бы и все новости. Ах да, самое главное… Таинственные пришельцы на бронетехнике, которые переполошили майора две недели назад, больше не появлялись.
* * *
Демьянов наткнулся на него случайно, во время беспорядочных поисков в кабинете. Ведение документов было последним, о чем майор беспокоился в эти дни.
Формально предполагалось, что каждое действие будет сопровождаться бумажкой — от приказов о назначении до ордеров на выдачу продовольствия и снаряжения. Но Сергей Борисович, конечно, с первого же дня понял, что в наступившем «сегодня» вчерашние атрибуты бюрократического порядка потеряли смысл. Каким будет «завтра», он мог лишь догадываться, но видел, что в нем не будет место канцелярщине.
Поэтому донесение и было заброшено на самое дно сейфа. В суматохе первого-последнего дня его завалили другими, более важными документами. Схемами поверхности, маршрутами спасательных групп, журналами облучения…
Демьянов машинально перелистывал их, видел фамилии людей, многих из которых уже не было в живых. Каждая из этих пластиковых папок была собранием некрологов.
Под ними отыскался отпечатанный листок в мультифоре (в убежище был компьютер с принтером, хотя его давно уже не включали за ненадобностью). Майор наморщил лоб, перечитывая эту филькину грамоту, которую он составил на четвертый день по настоянию коменданта. Тот, сердешный, вертелся тогда ужом на сковородке — боялся, что большое начальство спросит с него за провал спасательной операции и миллионные жертвы. И чтоб прикрыться, повелел состряпать какую угодно отписку. Получилось вот что:
РУКОВОДИТЕЛЮ
РЕГИОНАЛЬНОГО ЦЕНТРА ГО И ЧС
ПО СИБИРСКОМУ ФЕДЕРАЛЬНОМУ ОКРУГУ
Генерал-полковнику М. В. Иванову
ДОНЕСЕНИЕ
О ходе проведения аварийно-спасательных работ в очаге ядерного поражения
№ 01 26.08.19
ЗПУ Убежище № 28 МУП «Автобаза № 4», п. Академгородок
1. С 13:00 до 14:30 23.08 противник нанес по г. Новосибирску ядерный удар, применив 3 боеприпаса приблизительной общей мощностью 350 Кт.
2. По предварительным данным, общая площадь радиоактивного заражения составила 1025 кв. км с населением ок. 1600 тыс. чел., в том числе чрезвычайно опасного и опасного заражения — 454 кв. км с населением 950 тыс. чел. Полностью разрушен г. Новосибирск, получили сильные разрушения н. п. Кольцово, Толмачево, Академгородок и др. Расположенные в 10-километровой зоне вокруг г. Новосибирска объекты экономики подверглись сильным и средним разрушениям.
Выведен из строя гидроузел Новосибирской ГЭС, возникла зона катастрофического затопления площадью 238 кв. км с населением 560 тыс. чел. Предполагаемые общие потери населения — 1040 тыс. чел., из них санитарные — не более 215 тыс. чел.
Потеряна связь с пунктами управления города и области. Ввиду этого запасной ПУ развернут на базе защитного сооружения МУП «Автобаза № 4», по адресу Университетский пр-т., 47 А.
3. Аварийно-спасательные работы в очагах поражения осуществляются с 17:00 24.08. В очаги поражения введено 0,43 тыс. чел. формирований ГО, 5 ед. инженерной и специальной техники, 0,126 тыс. чел. личного состава войск РВСН в/ч № 1217.
Оказана медицинская помощь 1,3 тыс. чел. пораженных, госпитализировано 0,450 тыс. чел.; ликвидировано очагов пожаров общей площадью 24 кв. км; эвакуировано из очагов поражения 5,2 тыс. чел. (из них 957 детей). Вследствие высокого уровня радиационного заражения, опасной пожарной обстановки и сплошных завалов эвакуация пострадавших в загородную зону представляется невозможной, в связи с этим принято решение временно разместить их в данном убежище. Ведутся работы по опознанию и захоронению тел погибших. Ввиду отсутствия на объекте НЗ, для обеспечения продовольствием временно реквизированы (под расписку) продукты со складов и торговых предприятий района.
4. В настоящее время обстановка в убежище № 28 остается напряженной. По прогнозам врачей, антисанитарные условия, последствия лучевой болезни, неудовлетворительное качество питьевой воды, отсутствие квалифицированного медобслуживания приведут в ближайшее время к высоким потерям как среди укрываемых (в первую очередь детей), так и среди формирований убежища. Сохраняется опасность радиационного заражения убежища вследствие выхода из строя системы фильтров артезианской скважины и ФВК, а также опасность возникновения эпидемической ситуации.
В связи с этим, ПРОШУ в кратчайшие сроки оказать содействие в проведении эвакуации пострадавших в количестве 5260 чел. за пределы зоны опасного радиоактивного заражения, обеспечении их временным жильем, продуктами питания и предметами первой необходимости.
Зам. главы управления
по ГО и ЧС г. Новосибирска 3. П. Прохоров
врем. комендант убежища № 28
Смешно и глупо. Само собой, донесение так и не было отправлено. Кино такое было — «Письма мертвого человека», блин.
И тут майору на глаза попался журнал. Он лежал под донесением, на самом дне, в пыли. «Журнал убежища»… Книжица в красном переплете — тридцать страниц дешевой серой бумаги в клетку.
Демьянов вспомнил, что не вытаскивал его с тех пор, как сделал к нему обложку. Случилось это через полгода после того, как получил эту должность, — в 2016 году. Демьянов сдул с книги старую, еще довоенную пыль. И, к собственному удивлению, почувствовал желание заполнить этот идиотский бюллетень, чтоб хоть чем-то занять свободное время. Его теперь даже у майора образовалось до тошноты много.
«Я не белый офицер и не гитлеровский генерал, чтоб мемуары сочинять, — словно оправдываясь, подумал Сергей Борисович. — И слезливым маразматиком еще не стал. Просто не помешает для порядка. Мало ли что с нами случится, а так будет отчет».
Вопросу, кому он собрался отчитываться, майор не позволил родиться. Какая разница? Налив себе кофе из термоса, он уселся поудобнее и принялся заполнять задним числом этот исторический документ. Благо события этих сорока дней врезались в его память намертво.
Пятнадцать минут спустя он отложил ручку, поправил очки, без которых полтора месяца назад обходился, и перечитал написанное. Удовлетворенно хмыкнул, захлопнул книгу и убрал обратно в стол.
Он будет заполнять ее каждый день, хоть по строчке. Еще один маленький ритуал-якорь, чтобы не потерять связь с реальностью и не поплыть в сторону окончательной шизы, которая уже ясно прослеживается у товарища генерала. Если раньше тому мерещились посетители после второй (не рюмки, ясное дело), то теперь он видит их и на трезвую голову. То отдает им приказы, то, наоборот, отчитывается и берет под козырек… А потом не помнит или не верит, что разговаривал со стенкой, злится как бешеный, если тронуть.
Страшно. Не дай бог. Кстати, не пора ли старику на заслуженный отдых? Формальная власть тоже имеет значение, порукой тому римский папа и английская королева. Надо обмозговать.
* * *
Убежище жило своей жизнью, отрезанное от остального мира. Или наоборот.
Наверху все стыло и коченело. Страна уже не билась в агонии, а тихо умирала, впав в кому. Сентябрь сменился октябрем, еще более холодным и таким же темным.
Чем больше проходило времени, тем чаще Демьянов думал, что им повезло. Как ни крути, а убежище № 28 представляло собой идеальное… убежище. Тьфу, иначе не скажешь.
Раньше он смеялся над фильмами и книжками, где уцелевшие после атомной войны годами жили в темных бункерах и пещерах. Со скепсисом профессионала втолковывал поклонникам такого чтива: мол, даже если ракеты избирательно поразят все атомные электростанции (чего они не станут делать никогда) и на каждой АЭС случится штука под названием meltdown, как в Чернобыле, — даже в таком случае у людей не будет причин сидеть под землей сотню лет. Потому что все равно — кишка тонка у нас заразить радиоактивными изотопами всю земную поверхность (кобальтовая бомба не в счет). Нет, конечно, будут зоны, где десятки лет может держаться смертельный уровень радиации. Относительно компактные. И, как правило, вдали от городов, потому что АЭС в городской черте обычно не строят. Укрыться в таких зонах не успеет никто. Но останутся участки и относительно чистые — в сельской местности. И именно туда как можно скорее следует перебираться выжившим. А ютиться под землей больше недели… это попахивает абсурдом и фантастикой. Любят… любили авторы такой сюжет, будто медом он намазан. У одного эти «дети подземелья» вообще перешли на самообеспечение, начав выращивать грибы и свиней на подкормке из собственных фекалий… Ну и умора.
Так считал майор. А теперь судьба посмеялась над ним, подсунув в качестве спасения укрытие под землей. Да, в деревне, в деревянных домах с печным отоплением, было бы лучше по многим статьям. Но как туда переберешься? Еду перевозить на чем? Скважину такую где еще найдешь? И опасностей наверху до хрена.
Так или иначе, им повезло. Упрятанное глубоко под землю убежище не могло промерзнуть. А остальные люди? Сергей Борисович старался не думать о сотне миллионов своих сограждан, которым некуда спрятаться, которых никто не накормит и не защитит. А когда такая мысль все же забредала в голову — надеялся, что они умерли быстро.
Демьянов знал, что выжить в ледяном аду обычной семье невозможно — только прошедшие спецподготовку, спаянные коллективы могут на что-то надеяться… А средний гражданин не выживет, даже если он родной брат Робинзона Крузо. Хотя какой дурак будет выживать один или семейным кружком? Человек — существо стадное, и после катастрофы люди наверняка сбились в группы разной величины. Соседи. Коллеги. Родственники. Сослуживцы. Сокамерники, ха-ха.
1 2 3 4 5 6 7