Шандар села на самолет, вышла в Цюрихе, зашла в ближайший банк и за полчаса оформила все документы. Потом полетела обратно.
На космодроме наняла машину с водителем и погнала на запад.
"Здесь две дороги в ту сторону, - объяснил водитель, - практически параллельные. Вам куда?"
"Едь, - ответила Шандар, - я скажу, когда остановиться. И не забудь выдерживать скорость. Две ночевки будут".
Водитель пожал плечами: что ему. Он ко всему привык - к любым капризам богатеев. Его дело - ехать. А куда, как, пусть наниматель решает. Оплата почасовая. Опасаться только бандитов надо, а девушка на них не похожа.
Шандар молчала и смотрела в окно. Вид разительно изменился - листва с деревьев облетела, и местность было совершенно не узнать. Она опять ела в забегаловках: тех же, или других, совершенно похожих. Ночи провели на обочине - Шандар не сумела подгадать время, когда стемнело, к населенному пункту, а ехать в темноте запретила.
На третий день зель сказала "останови". Вышла из машины и долго осматривалась, пытаясь узнать место. Не узнала.
– Всё. Можешь уезжать.
– Вы здесь останетесь? - удивился водитель. Никакого жилья поблизости не было - ни рядом, ни в уже близкой тайге. Ни городов, ни поселков, ни деревень. Ничего на день пути пешком.
– Здесь.
– Пешком пойдете? - высказал предположение водитель.
– Полечу, - улыбнулась Шандар. - Всего хорошего.
Она дождалась, когда водитель развернет машину и уедет, встала у обочины и пожелала:
– Возврат в исходную точку.
16. Сиба
Зель вздрогнула от резкого писка пернатой ящерицы. Опять это болото! Хотя уже в чем-то родное, а всё равно - ненавистное. Мокро, гадостно. Фиолетовое небо, коричневые и синеватые растения - всё, как в тот раз, когда она впервые очутилась на Сибе. А вдруг и время то же самое? И не было года жуткой работы, и всё придется начинать сначала?
А сейчас узнаем. Сориентируемся и пошлем поисковый сигнал. Если она в нужном времени, прилетит скутер и заберет ее. Недаром она налаживала службу экстренной помощи. Для вызова достаточно сказать вслух кодовое слово и подождать.
Шандар сказала, уселась на кочку и задрала голову. Последнее, разумеется, зря: скутер можно было ожидать никак не раньше, чем через час.
Вскоре ей надоело бесцельное сидение, и зель принялась разглядывать какие-то растения, назойливо качающие ветвями перед самым ее носом. Коричневатые ветви были покрыты вздутиями, из которых торчали длинные сиреневые пряди, словно бороды. По этим бородам носились мелкие животные - насекомые, то останавливаясь, то кружась на месте, то сталкиваясь друг с другом. Рядом с растением прошлепала летающая ящерица, слизнула с десяток насекомых, чавкнула, выплюнула остатки и пошла дальше, не пытаясь взлететь.
Это жизнь. Ее принципы везде одинаковы, как бы не были различны видовые различия. Что на Земле, что на Зельде, что на Сибе. Везде можно обрести дом. И не важно, какие там цвет неба, воды, растений и солнца, звуки и запахи. В первую очередь важны люди. С которыми живешь вместе, которые делают с тобой одно дело и которым ты нужна.
Здесь ее дом.
От созерцания Шандар оторвал вибрирующий гул приземляющегося скутера. Он сел несколько в стороне от нее, пошел юзом по грязи, чуть не завалившись, и остановился, взметнув фонтан.
Из скутера выскочил Виталий и побежал к ней, разбрызгивая грязную воду, увязая, вытягивая ноги, делая два прыжка и снова увязая. Остановившись рядом с Шандар, он, не переводя дыхания, выпалил:
– Шандар!! Это ты!! Я рад, слушай, я рад! Думали - совсем пропала. Второй день ищем. Ты как здесь оказалась? - он всё говорил и говорил, не давая ни слова вставить зель.
А она смотрела на него, и еле удерживала внутренние веки от того, чтобы они сомкнулись. Зель не умеют плакать, как люди. Хотя иногда и чувствуют то же, что и они.
– Ты за мной? - немного глупо спросила Шандар.
– За кем же еще?! - подтвердил Виталий, не удивляясь вопросу. - Тут такое было! Синельников еле оправдался. Садись, домой полетим. Тебя ждут.
– Кто ждет? - зель уцепилась за проем и выдернула себя из цепкого болота.
– Все и ждут. От кого еще сигнал мог прийти? Кроме тебя - все на месте.
– И чего - не работают? - Шандар спрашивала какую-то ерунду, лишь бы не молчать, не дать себе расклеиться.
Виталий в охотку отвечал, не обращая внимания на состояние начальства, что работают, и сейчас она сама всё увидит. Шандар действительно была рада, но боялась показать это Виталию. Хотя он, вероятно, замечал, но тактично не заострял на этом внимания. Кто их знает, этих людей? С ними никогда нельзя быть в чем-то уверенным до конца.
Внизу, на площади перед администрацией, действительно собралось всего лишь человек двадцать - все начальники лабораторий и групп. Они спокойно наблюдали, как садится скутер, выходит Шандар, а вслед за ней - Виталий. Ждали, когда зель сделает к ним несколько шагов, и старались ничем не выдавать своего волнения. Когда между прибывшими и встречающими осталось несколько шагов, ряды отрепетировано раздвинулись, и к зель шагнул начальник биологической лаборатории.
Снетков потер ладони друг об друга и немного въедливо сказал:
– Заждались мы тебя. Работа стоит. Как с ней справляться - мы и не представляем. Ты бы хоть распорядилась, что ли, чего нам делать в твое отсутствие…
– Григорьич! Кончай нотации начальству читать! Скажи ему лучше спасибо, что не бросило нас! - вмешался Федоров.
– А ты подожди, не мешай. Пусть Шандар узнает, каково нам без нее было. И как мы ее ждали…
Люди уже были не в силах оставаться на месте. Они бросились гурьбой к зель, чтобы приобнять ее, потрогать, убедиться, что это она, и что она действительно здесь.
Как мало нужно некоторым для счастья. И как легко бывает его дать другим. Шандар забыла все волнения, все проблемы, всё, что могло отвлечь ее от восприятия чистой человеческой радости…
И всё равно к делам перешли. Кто-то спросил по работе, и началось: вопросы, претензии, пожелания… Шандар отвечала, иногда задумываясь, иногда сразу. И был уже рабочий настрой, когда мелочи отвлекают и заставляют ошибаться. Не должно быть мелочей - их тоже надо решать.
Что-то не давала покоя Шандар. Какой-то момент она упустила из виду. Что-то не очень значительное, но существенное. За всеми этими встречами она никак не могла вспомнить… Ах, да! То, что отправило ее в прошлое. Ведь теперь зная, что оно такое, можно путешествовать в прошлое и даже корректировать историю!
Шандар повертела головой, углядела физика среди группы обступивших ее радостных людей, и спросила:
– А где артефакт?
Синельников замялся и, не поднимая глаз, ответил:
– Пропал. Только шары остались. Я сейчас их принесу.
– Не стоит, - остановила его зель. Ну, действительно, зачем ей артефакт? У нее есть то, что она хотела получить - надежная мгновенная связь. Которой можно воспользоваться. А путешествия во времени… Ну, и шут с ними! Ни Илье не удалось второй раз использовать машину времени, ни ей теперь не удастся. Вселенная, или кто она там, не хочет, чтобы ее переделывали.
Она в своем праве.
– На связи независимая колония на Сибе. После длительного, полуторогодового перерыва нам удалось восстановить передатчик. Форс-мажорные обстоятельства вынудили нас взять управление и снабжение колонии в свои руки, с чем мы успешно справились, благодаря усилиям всех жителей колонии. Таким образом, и фактически, и юридически мы являемся независимым миром, который может войти в Содружество на правах конфедерации. Голосование жителей Сибы по этому вопросу будет проведено сразу же после подтверждения Землей наших неотъемлемых прав.
Шандар видела в лицах людей, которые ей услужливо показывал экран внешнего наблюдения, что именно этого они и хотят. Ей даже не нужно было их спрашивать - она чувствовала желания каждого. Интересное чувство - быть выразителем действительных желаний многих граждан, связанных общей целью и судьбой.
В диспетчерскую заглянул Виталий.
– Правильно сказала! Теперь только подтверждения с Земли подождать - и всё. Думаю, не откажут они нам.
– Не откажут. Но нюансы могут быть. Подождите праздновать. Ответ пока не получен.
Зель махнула рукой, и Виталий вышел, прикрыв за собой дверь. Понимает… Они все всё понимают. Но надежда у человека - самое главное. Без нее нельзя.
Откинувшись на спинку кресла, Шандар прикрыла глаза и прогнала перед мысленным взором то, что происходило с ней на Сибе. Не было ошибок, за которые можно было себя винить. Но то, что она собиралась сделать сейчас, могло стать ошибкой. И зель всё никак не решалась. Так мало и так много. А всего-то - доступ к информаторию. Как глава колонии, она имела все права, чтобы воспользоваться им первой.
Шандар не забыла, ради чего ей нужна была связь. Она нервно, сбиваясь на сенсорах, напечатала:
Запрос:
Прошу предоставить информацию о местонахождении Манжос Ильи Константиновича…
Служебный файл:
Тема: О предоставлении независимости колонии на планете Сиба. 20.012.15 л.л.
Заявка на самоопределение написана грамотно и не вызывает нареканий. Тем не менее, считаю недопустимым возникновение сепаратистских устремлений в колониях.
Ответ : Предлагаю определить Сибу, как планету-заповедник, а колонистов назначить смотрителями заповедника. Таким образом, не будет создан прецедент по отделению колонизируемых миров, а формальные требования правительства Сибы по невмешательству центрального правительства в ее дела будут удовлетворены.
RE: Ответ : Пожелания принимаются к выполнению. Однако хочу обратить внимание на одну деталь. Глава правительства Сибы, именующая себя Шандар, не является человеком в биологическом смысле. Местонахождение ее планеты земным службам не известно. Кроме того, вызывает удивление ее высказывание о том, что она покинула миры Содружества в пятьдесят втором году локального летоисчисления, тогда как сейчас заканчивается пятнадцатый год…
* * *
– Купите доску!
На Бриссовской ярмарке можно встретить кого угодно, даже человека. Редко - покупателя. Продавца - практически никогда. Но нищего продавца… Или выглядевшего, как нищий. Потому что доска, которую он предложил мне, волшебно дисгармонировала с той чудовищной рванью, в которую он был одет.
– Купите! Она нужна вам.
Оборванец не просил, не приказывал. Он сообщал факт для осмысления. Я не стал возражать. Мне было не до того - я залюбовался открытой доской.
Гладкая поверхность из опал-серебра перламутрово поблескивала ровно настолько, чтобы не слепило глаз. Борта по контурам половинок из ханьского трехцветного нефрита медленно переливались от темно-зеленого к жадеито-белому. Края лунок с каждой стороны поля подмигивали золотыми искрами в толще желто-красной норанской яшмы. Узкие треугольники, каждый своего рисунка, словно языки темного пламени поднимались от каждой из двадцати четырех лунок на треть к середине поля. Узоры не были выгравированы или вытравлены: живые кристаллы с Кальцита, питавшиеся драгоценными камнями, добытыми на разных планетах, создали такое совершенство. Врастая в плоть опал-серебра, они оставили разноцветные, шершавые на вид, но идеально-гладкие на ощупь неповторимые линии чудных цветов.
В центре каждой половинки доски во втором слое тончайшего полупрозрачного серебра находился рисунок. Слева - круг из сибского чароита, где коричневые и сиреневые прожилки на фиолетовом фоне сплетались в пейзаж родной ему планеты с ее озерами, холмами, причудливыми деревьями и летающими оперенными ящерами. Справа - азурмалахитовый круг, в котором ярко-зеленые и насыщенно-синие волны уводили в глубины пресноводного океана Зельде вслед водяным драконам.
Узнаваемо. Планеты-заповедники, закрытые для свободного посещения. Чтобы отразить в камне их суть, мало быть талантливым художником. Надо побывать там.
Я осторожно дотронулся пальцем до опал-серебра и чуть провел, убеждаясь в его гладкости.
– Где ты взял это? - я старался говорить спокойно, не глядя в глаза продавцу. - Наверняка, дорогая вещь.
– Нет, не дорогая, - нищий хмыкнул, - у нее просто нет цены.
– Сколько же ты хочешь?
– Не много. Всего два хода.
– Что? - я не понял. Цена в несколько тысяч галактов не показалась бы чрезмерной. И ответ, что у меня никогда не будет столько денег, готовился легко слететь с языка, превращая предложение о покупке в шутку.
– Два хода игры.
Доска лежала на невысоком каменном помосте, у голых ступней нищего. А он сидел на корточках, локтями упираясь в колени, и ехидно глядел вверх, на меня. Я присел так же, как он, и с вызовом посмотрел в его темные глаза.
– Не игру?
– О-о! На одну игру зачастую тратится вся жизнь. Нет, всего два хода. Это малая цена. И я уйду. Доска останется за тобой - что бы ты ни выбросил.
Нищий достал из-за пазухи зары и положил их с легким стуком на бар - средний борт, разделяющий две половины доски.
– Ты ходишь первым, - безапелляционно заявил он, положив ладонь на доску и опершись всем весом.
Странно. Это было против правил. И вообще, говорил он так, будто я уже согласился с покупкой. Но почему покупкой? Отдача драгоценной вещи всего лишь за два броска зар выглядела попыткой избавиться от нее. Чем-то доска мешала владельцу. Что-то не устраивало его в ней. Череда преступлений? Кровавая месть? Наверняка без этого не обошлось - драгоценностям свойственно притягивать смерть разумных. Но никогда никого это не отвращало от владения таким предметом. Большинство стремится получить желаемое, невзирая на его прошлое.
Я не стремился. Мне стало интереснее сыграть.
Полупрозрачный кубик из огненного опала с черными точками на гранях лег мне в ладонь.
– Почему я? Разве не будем разыгрывать очередность? - осведомился я, катая кубик между пальцами, фиксируя его ребра.
– Здесь нельзя так, - как-то грустно сказал нищий, - не тот случай. У тебя нет выбора. Либо играешь на моих условиях, либо не играешь вообще.
Я качнул головой и подобрал второй кубик из сине-пурпурного танзанита с белыми точками.
– Какую играем? Длинную? Расставляй! - бесшабашная веселость наполнила меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36