– И все же вы догадались, – оперативник изобразил улыбку, – что говорит о вашей проницательности и интуиции.
– Ерунда, – отмахнулась Татьяна. – Вадик должен был рассказать обо мне. Мы с ним ведь последние, кто видел Лилю живой. Я ждала вас.
– И все-таки не рекомендую открывать незнакомцам, – посоветовал Петя. – Обязательно интересуйтесь, кто вас потревожил.
– Знаете, – подруга убитой жестом пригласила войти, – если уж захотят убить – убьют точно. Не в квартире, так на улице. Как Лилю.
– Разумеется, возвращаясь домой поздно и в одиночестве, вы сильно рискуете, – согласился Прохоров. – Кстати, во сколько ушла Сафонова?
Лазарева усмехнулась:
– Скажите, вы часто напиваетесь?
Данный вопрос смутил Петра.
– В общем-то, я не пью, – ответил он.
– Да ладно, – девушка подмигнула. – Но я не собираюсь вас пытать, можете не говорить, если не хотите. Это к тому, чтобы вы вспомнили: вы смотрите на часы в таком состоянии?
Оперативник стушевался. Повисшую в воздухе паузу первой нарушила хозяйка:
– Разумеется, ни у кого не возникает мысли следить за временем. У меня тоже не возникло.
– А почему ваша подруга ушла без кавалера? – поинтересовался молодой человек.
Татьяна нахмурилась:
– Поцапались они. Пытались выяснить отношения на балконе, однако ни до чего не договорились.
– И на какую тему был спор?
Прохоров ожидал, что собеседница опять сошлется на свое состояние, но ошибся.
– Я вовсе не подслушивала, – сообщила ему Лазарева, – просто Лилька слишком громко говорила. А подслушивать – у меня нет такой привычки.
– Даже если бы и была, – успокоил ее Петя, – я бы за вас порадовался. Так что вы услышали?
– Лилька говорила Вадиму: ей надоело быть сожительницей, – наморщив лоб, вспоминала хозяйка. – Она настаивала на свадьбе, а он отшучивался: мол, они молоды и плохо знают друг друга. В конце концов подруга заплакала и выбежала из квартиры.
– А он помчался следом? – уточнил оперативник.
– Этот эгоист? – улыбнулась девушка. – Не дождетесь. Он допил чай, доел торт и не спеша отправился домой.
– Сколько примерно времени прошло с тех пор, как Сафонова ушла?
Лазарева пожала плечами:
– Наверное, около получаса.
– Вы в тот день не смотрели телевизор? – Прохоров пытался определить время по идущим передачам.
– Нас интересовало другое, – Татьяна развела руками. – Вадик купил бутылку ликера «Бейлисс», нашего с Лилей любимого, и все свое внимание мы сосредоточили на нем.
– Возможно, работало радио?
Собеседница тряхнула головой:
– Совершенно верно. Как вы догадались? Оно у меня само выключается.
– Вы не помните, что оно передавало? – Петя воспрял духом.
– Конечно, нет, – его радужные надежды были уничтожены на корню. – Я никогда его не слушаю.
– Постарайтесь вспомнить, – молил оперативник.
– Не получится.
Прохоров почесал затылок. Он уже сложил оружие, не надеясь вытащить из прекрасной дамы мало-мальски пригодную информацию, как вдруг его осенило. Радио ведь перестает работать в полночь!
– Скажите, Татьяна, оно транслировало что-нибудь, когда ушла Лиля?
– Да, – кивнула девушка. – Я как раз заходила на кухню. Только не спрашивайте, что оно передавало.
– Не буду, – согласился Петя. – А когда ушел Кошелев?
– Сто пудов нет, – отозвалась Лазарева. – Я валилась с ног и сразу пошла спать. Оно выключилось само, иначе это бы сделала я.
Петя удовлетворенно кивнул. Итак, Сафонова отправилась домой до полуночи, ее сожитель последовал за ней спустя некоторое время, то есть после. Получается, его рассказ таит в себе какую-то долю истины. Именно какую-то, потому что о причине ссоры молодой человек сказал неправду. Уйдя домой, Лиля, будучи нетрезвой, могла присесть по дороге на скамейку или специально ожидать Кошелева, чтобы еще раз поднять волнующую ее тему. Он же, разгоряченный алкоголем, вполне был способен свести с ней счеты, даже не подумав, что возможны другие варианты окончания отношений. Нет, его надо хорошо прощупать. С этими мыслями, попрощавшись с собеседницей, Прохоров отправился на работу.

Глава 6
Убийца

Он сидел на маленьком пляже и с улыбкой глядел на кристально чистую воду. Когда-то на этот пляж они ходили всей семьей: он, мама и брат. Это время, пора детства, не вызывало улыбки или теплых воспоминаний. Наоборот, оно ассоциировалось с болью и унижениями, которые ему пришлось испытать. Отец редко разговаривал с ними, постоянно приходя с работы в нетрезвом состоянии. Бывали дни, когда он напивался больше обычного и, являясь домой, устраивал матери разборки, порой поднимая на нее руку. Женщина безропотно сносила побои, лишь прикрываясь рукой и повторяя:
– Коля, подумай о детях!
И все же, несмотря на это, он любил отца какой-то нездоровой любовью, мечтая о том времени, когда отец перестанет пить и все нормализуется. Он вновь и вновь вспоминал тот злополучный день рождения, на который мама подарила ему акварельные краски. Он тотчас сел рисовать, и вскоре на чистом альбомном листе появился домик и четыре улыбающихся, взявшихся за руки человека.
– Это мы, – гордо сообщил он матери. – А это наш будущий дом.
Женщина ласково погладила его по голове и отрезала большой кусок торта. Вечером пришел отец. Мальчик как раз заканчивал рисунок, собираясь раскрашивать солнышко и смешивая для получения оранжевого цвета красную и белую краски. Он растворил каждую в отдельном пластмассовом стаканчике, когда отец, дыша перегаром, подошел к столу.
– Папа, посмотри, это мы! – радостно сказал ребенок.
Лицо мужчины ничего не выразило.
– Налей водки, – велел он жене. – Сегодня грех не выпить.
– По-моему, уже достаточно. – Мать попыталась взять отца за руки и усадить на диван. – Давай лучше попьем чая.
Он с силой выдернул руки и оттолкнул ее:
– В этом доме распоряжаюсь я! Делай, как я сказал!
– У нас нет спиртного.
Услышав такой ответ, отец медленно двинулся на маму, готовясь нанести удар.
– Папочка, не надо! Папочка!
Он повис на ноге мужчины.
– Уйди, щенок!
Отец с силой отшвырнул сына. Мальчик больно ударился головой о стол. Пластмассовые стаканчики перевернулись, и красная краска залила рисунок, смешиваясь с капающей из носа кровью. В голове у него помутилось, глаза застлала красная пелена. Он схватил кисточки и бросился на отца, сильно ткнув его в спину.
– Ах ты, ублюдок!
Мужчина еще раз оттолкнул его и занялся матерью.
– Воспитала сыночка!
Он дернул за ее любимые бусы, разорвал нитку, и красные кругляшки запрыгали по ковру, снова вызвав у мальчика приступ агрессии. Ребенок опять попытался уколоть папашу, однако на этот раз получил такой удар, от которого потерял сознание.
– Вырастила сучонка!
Следующий удар достался матери, но он этого уже не видел.
С этого момента красный цвет стал его тайной и бедой. Он вызывал сильную ярость, и мальчик был готов уничтожить все, связанное с ненавистным цветом. О своем секрете он не рассказал никому. Отец только посмеялся бы, а мать потащила бы его к врачам, и те – кто знает? – поставили бы ему неприятный диагноз. Он старался избегать всего красного, например, полностью исключил этот цвет из своей одежды. Сдача крови стоила ему бессонных ночей.
Однажды сосед дядя Вася купил новые «Жигули». Порадоваться за него и посмотреть на машину собрался весь дом (в этом небольшом двухэтажном старом здании жили как одна семья). Ему тоже захотелось взглянуть на автомобиль. Вместе с матерью и братом он вышел из подъезда и зажмурился: «Жигули» оказались красного цвета. Собрав все силы, он поздравил соседа с покупкой и скрылся, а ночью тихонько вышел из квартиры и, освободив от белья длинную палку, стал колотить ею по автомобилю, кроша стекло, оставляя вмятины на металле. Придя в себя от истошного крика Васиной жены, он бросился бежать. Этот проступок сошел ему с рук: участковый пожурил владельца машины за легкомысленное отношение к автомобилю: кто же оставляет машину во дворе? Однако дядя Вася знал, что делал: ни один из жильцов никогда не поднял бы руку на «Жигули», а хулиганы не тусовались в этом довольно людном и хорошо освещенном районе. Так или иначе поиски варвара милиция прекратила, но он долго не мог заставить себя глядеть соседу в глаза.

Глава 7
Подозреваемые

Вадим Кошелев открыл дверь не сразу. Он недовольно посмотрел на пришедшего к нему Прохорова, стараясь закрыть от него диван, на котором лежала какая-то девица.
– Можно зайти? – спросил Петр.
Хозяин сделал приглашающий жест. При виде молодого незнакомого мужчины новая пассия Кошелева вспорхнула с дивана в чем мать родила и выбежала в соседнюю комнату. Вадим поморщился. Он никак не хотел обнародовать так скоро завязавшиеся новые отношения, тем более что тело его любимой, как он уверял, женщины еще не предали земле. Однако что произошло, то произошло, и теперь хозяин не мог навешать лапшу на уши: мол, дама пришла почитать стихи или посмотреть репродукции картин. Стушевавшись под вопросительным взглядом Петра, он постепенно взял себя в руки и посмотрел на оперативника довольно вызывающе:
– Мне показалось, в прошлый раз мы обсудили все.
– Увы! – Прохоров развел руками. – Мы бы обязательно потревожили вас еще, но позже, если бы не выяснилась интересная деталь: вы нам солгали.
– Я? – Вадим изобразил удивление. – Где и когда?
– Вы сказали, Лиля обиделась на ваше предложение руки и сердца, а на деле было скорее наоборот.
– Вы поверили Лазаревой? – Кошелев вложил в эту реплику максимум презрения.
– Почему же мы не должны ей верить?
– Ладно, – молодой человек поправил волосы. – Не именно ей. Вы поверили бы тому, кто в нужный момент был пьян как свинья и не помнил своего имени?
– Вы хотите сказать, Татьяна напилась до такой степени? – уточнил Петр.
– Считайте сами, – Вадим улыбнулся. – Бутылку ликера девочки поделили на двоих, я его не пью. Кроме того, они разбавили его пивом и водкой. Здорово, а? И теперь она дает жизненно важные показания.
– Почему нет? – поинтересовался Петя.
– Да потому что нетрезвая девица вряд ли была в состоянии понять, о чем говорили на балконе, – усмехнулся Кошелев.
– Да? – удивился оперативник. – А она уверяет, что все прекрасно слышала.
Сожитель убитой скривился:
– И что же она вам наговорила?
– По ее показаниям, вы неправильно назвали причину ссоры, – заметил Прохоров. – Все было скорее наоборот.
Вадим пожал плечами:
– А если и так? Это ведь ни в коей мере не дает вам права подозревать меня в совершении преступления. – Он засмеялся: – Ах да, простите! Вам же важен процент раскрываемости! Зачем искать настоящего убийцу, если вот он я, тепленький, бери не хочу.
– Я убежден, правда всегда торжествует, – отозвался Петя.
Кошелев ухмыльнулся:
– Слушайте, вы недавно со студенческой скамьи?
– Может, вы все-таки расскажете, как обстояло дело? – Прохоров попытался направить разговор в нужное русло.
– Ладно, – собеседник удобнее устроился на табурете, закинув ногу на ногу. – Лилька давно мечтала женить меня на себе. По этому поводу у нас частенько возникали ссоры. Позавчера одна из них повторилась.
– Почему вы не хотели жениться? – спросил оперативник.
– Я еще молод и не так хорошо устроен в жизни, как кажется с первого взгляда, – объяснил Вадим.
– Что же произошло дальше?
– Она прилично набралась в тот вечер и выскочила на улицу, строя из себя обиженную, – продолжал подозреваемый. – Думала, наверное, я побегу за ней и начну каяться, как обычно. Однако я за ней не побежал. Попил с Танькой чаю и отправился домой. Не найдя Лильки в квартире, не забил тревогу по известным вам причинам. – Он пристально посмотрел на Прохорова. – Но я ее не убивал, вам понятно?
– Почему же вы не сказали правду на нашей первой встрече?
– А вы бы мне поверили?
Вадим зло взглянул на Петю. Тот кивнул:
– А какие причины у нас были, чтобы вам не верить? Вот теперь, когда вы разыграли безутешного вдовца и солгали, мы проверим вас более тщательно.
Кошелев покраснел:
– Я никого не разыгрывал. Меня действительно потрясла ее смерть.
– Не похоже, – Петя выразительно посмотрел на дверь комнаты, в которой успела укрыться новая пассия хозяина. Это не ускользнуло от Вадима.
– Послушайте! – взорвался он. – Я собирался расставаться с Лилькой и тянул эту лямку лишь из жалости. По-моему, свободный мужчина имеет право проводить время так, как ему хочется.
Петя пожал плечами:
– Возможно. И все же Сафонова только вчера погибла.
Кошелев ничего не ответил.
– Мы еще встретимся, – заверил на прощание оперативник. – Вы понимаете, после вашей лжи…
– Я понимаю только то, что оказался крайним. – Молодой человек захлопнул дверь.

Глава 8
Расследование

Явившись в кабинет Киселева, Петя подробно рассказал о встрече с Кошелевым.
– Я бы так просто от него не отстал, – закончил он.
Павел вздохнул:
– Придется, дорогой. Мы получили результаты исследования спермы насильника. У него первая или вторая группа крови. У Кошелева третья. Это не он.
Прохоров хотел что-то добавить, но тут дверь распахнулась, и сияющая, загорелая, пахнущая морем Лариса Кулакова предстала пред светлые очи коллег. Киселев восхищенно свистнул:
– Ну дает тетка! Прямо супермодель!
– Да ладно, – девушка поставила на стол внушительный пакет. – Видите, не выдержала без вашего общества, хотя отдыхать могу еще три дня. Где Костик?
– Отправился к Заболотному, – ответил Петя. – Позвать?
– Лучше помоги накрыть на стол. – Лариса стала выкладывать фрукты, хлеб, помидоры и нарезки колбасы, сыра и красной рыбы. Наконец, хитро улыбнувшись, она достала бутылку вина.
– Шампанское «Новый Свет»! – закричал Киселев. – Ой, держите меня!
1 2 3 4 5