– Я благословляю тебя, Полин! Однако обещай, что сделаешь меня бабушкой еще до того, как я покину этот бренный мир!
К визиту Валериана Платоновича и Платона Валериановича мадам Новицких воспряла духом, сказала, что чувствует себя достаточно хорошо для того, чтобы спуститься в гостиную и принять гостей.
Полина же выбирала одно платье за другим. Что же ей надеть? Гардероб казался ей теперь детским и безвкусным: так одеваются девчонки, а не барышни, которые скоро выйдут замуж! Тетя Лиззи успокоила ее, сказав, что в белом платье она выглядит лучше всего.
Заслышав мелодичный звонок, Полина испугалась. Когда тетя Лиззи пришла к ней в спальню и сказала, что пожаловали Крещинские, девушка вдруг захотела запереться и никого не видеть. Тетка взяла ее за руку и проговорила:
– Полин, он тебя ждет! Неужто ты заставишь его ждать напрасно!
Платоша в самом деле ждал ее. Едва Полина показалась в гостиной, Крещинский-старший полностью перенял инициативу, заполняя все пространство своим сладким голосом опытного адвоката. Родители Полины слушали его комплименты, не в состоянии вставить ни единого слова.
– Вот и наша красавица! – провозгласил Валериан Платонович. – Полина Львовна, вы ослепительны!
Платон вскочил, увидев невесту. Полина опустилась в кресло рядом с ним. Она не слушала то, о чем говорил Крещинский-старший, ловя каждый взгляд Платоши. Внезапно в голову ей пришла еретическая мысль: а любит ли она Платона на самом деле?
Она ужаснулась своей подлости, покраснев и боясь, что присутствующие неизъяснимым образом узнают, что пришло ей в голову. Ну конечно же, она любит Платошу! Любит так сильно, что готова стать его женой и прожить с ним всю жизнь, много счастливых десятилетий, пока смерть не разлучит их!
Или все же не любит? Полине стало жарко. Ведь еще сегодня утром она была уверена в том, что питает к Платоше Крещинскому самые нежные чувства. Это, несомненно, так и есть, но можно ли назвать эти чувства любовью? Полина не знала.
Боясь взглянуть Платону в глаза, она отвела взгляд. И как назвать ее после всего этого? Предательницей?
– Значит, решено, – донесся до ее слуха сквозь пелену мучительных раздумий голос Валериана Крещинского. – Вы планируете вернуться в Петербург в середине августа, соответственно, к концу сентября мы можем устроить пышную свадьбу!
– Так скоро? – удивился Лев Константинович. – Поймите меня правильно, однако к чему подобная спешка?
Валериан Платонович мило рассмеялся и заметил:
– О, мой дорогой Лев, к чему откладывать счастье наших голубков? Мне необходимо довести до конца один бракоразводный процесс в Париже: знаете, одного из наших капитанов промышленности, помимо супружеской измены, обвиняют в попытке убийства опостылевшей половины. Я представляю интересы супруги... Так вот, Платон помогает мне в ведении этого дела, набирается опыта, чтобы в самом ближайшем будущем, после окончания университета, самому начать карьеру законника. Скажу вам по секрету, бракоразводные процессы – самые дорогостоящие, самые выгодные и самые шумные. Нам с сыном предстоит отправиться в скором будущем в Париж, а потом... Потом, по возвращении в столицу, мы позволим двум любящим сердцам соединиться!
– Vous avez dress? d?ja le plan de vous affaires![27] – выпалила присутствовавшая при разговоре мадмуазель Шнайдер. Однако на ее реплику никто не обратил внимания. На том и порешили: свадьбе быть в конце сентября. Крещинский уверил, что приготовления к венчанию много времени не отнимут, и изъявил желание тотчас по телеграфу связаться со столицей, дабы запустить в ход механизм приготовления к торжеству.
– Поверьте, мы сделаем все самым достойным образом! Вы же сможете предоставить свой особняк на Английской набережной для приема гостей?
Не дожидаясь ответа, Крещинский уже начал обсуждать детали предстоящего торжества. Платон шепнул Полине:
– Давайте выйдем в сад!
Они так и поступили. Полина все еще мучилась вопросом, а любит ли она Платошу Крещинского. Он ей, безусловно, нравится, он привлекателен, галантен и умен, но достаточно ли этого, чтобы выйти за него замуж?
Когда он снова поцеловал ее, Полина не стала сопротивляться. Они оказались в глубине сада. Лучи вечернего солнца проникали сквозь кроны тополей и окрашивались в цвет благородной патины. Платоша увлеченно что-то говорил, рассуждая о том, куда они отправятся в свадебное путешествие, а Полина вдруг почему-то вспомнила незнакомца-студента, с которым столкнулась подле продавца морских обитателей. И отчего это, когда она находится наедине со своим будущим мужем, на ум ей приходит этот странный молодчик?
Полина подняла голову – и онемела. Галлюцинация или правда? Тот самый, который терзал ее думы, был в саду! Так и есть, лицо молодого человека на секунду мелькнуло вдали – с легкостью перемахнув через высокую изгородь, увитую диким виноградом, субъект этот оказался за пределами сада.
Все это время, пока они с Платошей миловались друг с другом, он наблюдал за ними!
Платон, стоявший к забору спиной, в недоумении посмотрел на Полину: лицо девушки выражало крайнюю степень изумления.
– Полина, в чем дело? – спросил он. – Что-то случилось?
Не говорить же Платоше, что нахал, который глазел на нее на набережной, заявился к ним в сад! Поэтому Полина, сладко улыбнувшись, сказала:
– Ах, я увидела... Увидела рыжую белочку! Она сидела на дереве, а затем перепрыгнула через изгородь!
Крещинский, взяв Полину за руку, с умилением произнес:
– Полина, с каждой секундой вы восхищаете меня все больше и больше!
– Но давайте лучше уйдем отсюда, – предложила девушка. Ей было чрезвычайно интересно – что же этот безымянный студент делал в их саду? И отчего он преследует ее? Платоше знать о том, что у нее появился странный поклонник, вовсе не обязательно.

XI

Вернувшись к себе в комнату, Полина в изумлении обнаружила на туалетном столике жестянку из-под английских печений, наполненную прозрачной водой. На дне, шевеля лучами-щупальцами, находилась пурпурно-красная морская звезда. Полина как завороженная уставилась на этот дар.
Она знала, кто принес к ней в комнату морскую звезду. Тот самый студент! Значит, он не только проник к ним в сад, где наблюдал за ней и Платошей и подслушивал их разговор, но и дерзнул забраться к ней в комнату. И как он это сделал?
Полина увидела, что окно приоткрыто. И несмотря на то, что ее апартаменты располагались на втором этаже, если постараться, то можно по зеленым ветвям плюща, который оплетал почти все стены особняка, вскарабкаться и на крышу! Вот, значит, каким образом морская звезда оказалась у нее в комнате!
Девушка, ощущая любопытство, страх и гордость, приподняла жестянку. Записка! Белый лист, явно вырванный из блокнота. И всего несколько слов: «Je t’aime!»[28]
Что за наглец! Полина залилась румянцем смущения и негодования! Он не только проник в комнату, где, кто его знает, рылся в ее интимных вещах, но и оставил записку с дерзким текстом! Он ее любит!
Полина в сердцах разорвала записку, но через секунду, соединив две части, снова прочла краткую фразу: «Je t’aime!»
Что он себе позволяет! Это неслыханно! Если об этом происшествии узнают родители или Платоша, то грянет ужасный скандал! И она, без вины виноватая, будет нести ответственность! Как будто этот темноволосый юноша с узким бледным лицом что-то для нее значит! У нее есть только один возлюбленный, ее муж in spe[29], – Платоша Крещинский!
Полина представила себе, как Платон, входя в спальню их общего дома в Петербурге, обнаруживает на столике записку со словами «Je t’aime!». Он гневается (Полина была уверена, что гнев идет Платоше чрезвычайно), обнаруживает наглеца-студента, который преследовал их отсюда до России, забившись где-то в поезде, меж бочек с огурцами и мешков с брюквой. Дает ему пощечину...
Затем дуэль! Красивый и гордый Платоша нацеливает пистолет на трясущегося от страха студентика. Тот, покрытый потом, падает на колени и начинает умолять о пощаде. Великодушный Платон стреляет в воздух, нахал, уверенный, что пуля предназначалась ему, падает в обморок, и его тело уносят полицейские, которые запихивают бледного студиозуса в тюремную карету с решетками на окнах.
Пафосная картинка вдруг сменилась совершенно иным видением: этот нахал целует ее! Полина сразу же отогнала страшную мысль. Нет, такому никогда не бывать!
Она выискала тяжеленные каминные щипцы, положила их на туалетный столик. Если незнакомец появится в ее комнате снова, она опустит щипцы ему на череп. Она не потерпит вторжения в свою размеренную и счастливую жизнь!
И все же она раз за разом перечитывала фразу «Я тебя люблю!». Всего три слова, но какая энергетика, как будто... Как будто это не гнусная шутка, а правда! Но они виделись всего несколько секунд – сначала на променаде, затем в саду. За это время нельзя полюбить!
Полина спрятала записку в шкатулку, которую поставила под кровать. Никто не должен обнаружить это признание в любви. А морская звезда...
Значит, он слышал, о чем она говорила с Платошей. Слышал, что морская звезда поразила ее, – и решил подарить ей несчастное животное!
На следующее утро, когда Варжовцы безмятежно спали, а городок был в легком тумане, Полина пробежалась к пляжу, где выпустила морскую звезду в тихие волны. Попав в воду, звезда ожила и, подгоняемая бризом, навсегда исчезла из жизни Полины. Может быть, и этот сумасброд так же бесследно исчезнет из ее жизни?

XII

– Faites le jeu, messieurs! Faites le jeu, messieurs! Rien ne va plus?[30]
Тетя Лиззи увидела его издали. Так и есть, почтенный петербургский адвокат, Валериан Платонович Крещинский, предается своему пороку – рулетке. Впрочем, как знала Елизавета Фридриховна, Крещинский-старший имел пристрастие ко всем азартным играм, обожал ипподром и частенько покупал лотерейные билеты.
Она прошествовала по роскошному залу, обставленному в стиле ампир (красная бархатная драпировка, мраморные бюсты, позолота и тяжеленные хрустальные кронлюстры, свешивающиеся с лепного потолка). Помещение одного из самых известных казино Варжовцов было освещено мириадами свечей: электричество здесь не признавали, оно лишало чувства элитарности и сопричастности к тайне.
Елизавета Фридриховна, облаченная в темно-зеленое платье с большим декольте, с изумрудами на тонкой белой шейке и вокруг нежных запястий, шаловливо постучала веером по спине Крещинского и произнесла шаловливо:
– Vous perdrez absolument![31]
Адвокат резко обернулся. Его лицо было налито кровью. Завидев же тетю Лиззи, он смягчился и даже пробормотал несколько светских фраз.
– Le jeu est fait![32] – провозгласил крупье, и шарик из слоновой кости в бешеном ритме побежал по кругу рулетки.
Крещинский напряженно следил за рулеткой.
– Z?ro![33] – раздался голос крупье.
Адвокат пробормотал несколько бранных слов по-русски: он проигрался в пух и прах! Он отошел от обтянутого зеленым сукном стола, тетя Лиззи последовала за ним.
– Валериан Платонович, – сказала кокетливо Елизавета Фридриховна. – Вы наверняка сегодня опять в проигрыше! Я угадала?
Крещинский брезгливо ответил:
– Вы правы! Я проигрался семнадцать раз подряд и уверен, что именно теперь мне должно повезти!
Елизавета Фридриховна, расправив веер, томно произнесла:
– Здесь душно! Давайте выйдем на свежий воздух! В казино витает аромат отчаяния и жадности, мне не по себе!
Через десять минут они оказались на вечернем променаде. Крещинский все еще никак не мог смириться с проигрышем.
– Вы только подумайте, семь тысяч рублей золотом! И они все оказались в лапах этих негодяев! Они обобрали меня, эти ироды!
Тетя Лиззи ответила:
– Но, милейший Валериан Платонович, никто не неволит вас и не тянет на аркане в игорный дом или на скачки. Подскажите мне: каков ваш финансовый дефицит на этот момент?
Крещинский обернулся, затем произнес шепотом:
– Мадам, не нужно кричать о моих затруднениях на всю набережную! Для всех я – богатый, преуспевающий и чрезвычайно ловкий адвокат по бракоразводным делам!
– Последние два эпитета верны, – заявила тетя Лиззи. – Если бы не вы, Валериан Платонович, то мне бы никогда не достались капиталы моего первого супруга, которые, увы, давно закончились. А вот что касается богатства... В этом вы перещеголяли меня.
Она усмехнулась, и в ее красивых глазах мелькнуло презрение.
– Вы бедны, более того, у вас долгов как минимум тысяч на триста. Триста тысяч рублей – откуда вы их возьмете? Даже такой проныра, как вы, не заработает подобную сумму, если будет трудиться день и ночь над всеми мыслимыми процессами современности!
Крещинский достал золотой портсигар, вынул короткую папиросу и закурил:
– Елизавета Фридриховна, я вижу, что вам доставляет особое наслаждение издеваться надо мной! Вам известно, каким образом я намерен заплатить кредиторам в срок!
– Еще бы, – вздохнула тетя Лиззи. – Для этого ваш прелестный сын и женится на моей глупенькой племяннице. Она ведь без ума от вашего Платоши! Так что не печальтесь, Лев согласен отдать Платону Полину в жены. Я разузнала и размер предполагаемого приданого...
Крещинский нервно воскликнул:
– Я вас прошу, сударыня! Не томите меня!
– Ровно полмиллиона рубликов! Этого с лихвой хватит, чтобы оплатить все долги азартного папаши и устроить счастье наших молодых. Конечно, существует опасность, что через некоторое время вам снова понадобятся деньги...
– Нет, я прекращаю играть, – заявил Крещинский. – Сегодня был последний раз! Я дал себе зарок – никогда более не прикасаться к картам и фишкам!
– И надолго ли вас хватит? – проговорила игриво тетя Лиззи. – Кстати, не забывайте, что одну пятую от суммы, которую Лев дает в качестве приданого за Полиной, получаю я. Если бы не моя крайняя нужда, я бы ни за что не помогала вам в обустройстве брака вашего Платоши с Полин. Поверьте, она могла бы найти себе и другого супруга – богатого и знатного.
1 2 3 4 5 6 7 8