– В четвертом классе она уже находит место у парней на коленках, так что как-нибудь перебьется.
Класс рассмеялся, но Стелле, привыкшей, что никто и никогда не осмеливается шутить над ней, это очень не понравилось. «Разумеется, виновата и Марина Эдуардовна, но больше эта новенькая. И во что только она одета, как и ее сестра. Их из жалости взяли в школу, чтобы соответствовать всяким распоряжениям о поддержке многодетных. Ну вот, нарожали же таких дур, теперь сиди с ней», – презрительно думала Стелла.
Оля сразу поняла, что в классе ее невзлюбили. Она улыбнулась Стелле и заняла место рядом с ней. Она уже привыкла, что ее никто не любит. Ничего, это когда-нибудь изменится.
Оля добилась своего – хоть ее никто не любил, но все заискивающе просили у нее списать домашнее задание, так как она стала гордостью класса и единственной круглой отличницей.
Двумя предметами, которые особенно нравились ей, были, казалось, взаимоисключающие науки, а именно химия, которая в спецшколе преподавалась спустя рукава, но кто хотел, тот мог взять все ему нужное, и английский язык, который и являлся профилем школы. После восьмого класса на удивление и на зависть всем одноклассникам Оля стала одной из немногих, кто мог показать родителям исключительно отличные оценки.
– Говорят, у тебя все пятерки, – сказал дядя Саша, появившийся дома на четвертые сутки после того, как торжественный вечер ушел в небытие. Это теперь стало его обычной манерой. Пропадать, а потом заявляться, причем такое впечатление, как говорила тетя Маша, вздыхая, что он был не у любовницы, а спал где-то в подвале – одежда грязная, порванная, от самого разит водкой.
Его карьера постепенно также скатывалась под гору. Руководство поощряло участие в гулянках, санкционированных сверху, но самодеятельность не приветствовало. А дядя Саша, уже основательно поседевший и обрюзгший и выглядевший гораздо старше своих сорока семи, перестал генерировать новаторские идеи, предпочитая брать дни за свой счет или больничные. С завода его уволили.
Тетя Маша, похоже, забыла о том, что ее супруг когда-то занимал высокооплачиваемую должность, был многообещающим специалистом и кормильцем семьи. Она просто плюнула на него, хотела развестись, но по старой привычке – авось все само уладится – ждала чуда. Его не произошло. Дядя Саша после увольнения и из магазина перешел работать в мастерскую по ремонту обуви, где завел пассию, какую-то Люську, и теперь они на пару хлестали всякое пойло.
– Ты только посмотри, – удивился дядя Саша, рассматривая оценки Оли. – Вот это да, кто мог ожидать, что из этого приемыша выйдет толк!
После этих слов жена вытолкала его за порог.
– Ну что, Оля, будем делать? – спросила она у девочки, точнее, уже у молодой девушки. – Может быть, ты, как и Таня, пойдешь в училище, у меня есть знакомые в одном, могут устроить швеей-мотористкой. Вот и Евгению туда устрою, у нее ведь сплошные тройки…
Однако Оля не хотела идти по стопам детей тети Маши. Та сама, казалось, стала в какой-то степени равнодушно относиться к собственной семье, она потолстела, на ее лице прибавилось морщин. Если раньше Мария мечтала, что все ее дети получат высшее образование, то теперь место в третьеразрядном ПТУ было для нее верхом всех чаяний.
– Я не знаю… – ответила Оля. – Но все-таки я бы предпочла закончить девятый и десятый класс.
– А потом? – Тетя Маша ожидала такого ответа.
– Я решила, что потом пойду в медицинский. Для поступления в институт придется ехать в Ленинград.
– Ну что же, это твое решение, – ответила тетя Маша, в душе все-таки не одобряя его.
Оля всегда была чужим ребенком, и это особенно чувствовалось теперь, когда она повзрослела. Женщине, вырастившей семерых, было обидно, что ни один из ее отпрысков не поднялся выше того, чего смогла достигнуть их мать, или того, чем теперь был их отец. Ну что поделаешь, может быть, у Оли судьба сложится по-другому. Однако стена отчуждения между приемной матерью и дочерью после этого разговора только укрепилась, и они больше не возвращались к этой теме.
Неожиданно для себя, учась в десятом классе, Оля обнаружила, что из той девчонки, над которой всегда смеялись, которую ненавидели или просто игнорировали, некрасивой, сосредоточенной только на уроках, она превратилась в красивую девушку.
Можно сказать, что их класс очистился. Например, Стелла и Эльза, хоть они и продолжили учебу, в школе появлялись крайне редко, теперь их главным занятием были вечеринки, дискотеки, про которые они потом со смаком рассказывали другим – выпивка, наркотики и, разумеется, свободная любовь.
С одной стороны, Оля хотела присоединиться к ним, попробовать такой жизни, которая, по мнению подавляющего большинства учеников, была райской, так как эти детки имели все, о чем иные не могли и мечтать. Но с другой стороны… Это походило на то, что практиковал дядя Саша. Может быть, они пили не денатурат, а виски, но суть-то была одна. А Оля, еще в детстве решившая во что бы то ни стало вырваться из своего городка, даже жалела тех, у кого были ведомственные машины, распределители и государственные дачи.
Единственным человеком, кому Оля могла довериться, был Сергей. Он пришел из другой школы и казался совсем не таким, каким было большинство одноклассников. Он увлекался поэзией, никогда не позволял себе грубых замечаний или шуток со скрытым сексуальным подтекстом и тем более прямых предложений, а именно этим отличались учившиеся с Олей парни – тот же Андрей, друг Стеллы, которая громогласно повествовала об их интимной жизни.
Сергей, высокий, зеленоглазый, с черными вьющимися волосами, нравился Оле, и, похоже, она ему тоже. Когда в тетради или учебнике она находила очаровательное стихотворение, написанное его твердым почерком, то чувствовала себя на вершине счастья.
Рассматривая себя в зеркале, она никак не могла понять, что же такое он нашел в ней – ну, серые глаза, это банально, ну, темные, отливающие бронзой волосы, густым каскадом спадающие ей на плечи. Тоже ничего особенного. Ну, фигура. Но ведь у нее не было стильной одежды, которую носила та же Стелла, – этих безумных варенок, оригинальной бижутерии, туфель на огромной платформе. Разве она могла сравниться с ними? Разумеется, нет. И что Сергей нашел в ней?
Она не могла понять этого, но именно он был в ее представлении человеком, с которым она хотела бы провести всю свою жизнь, – такой спокойный, одновременно увлеченный и… Оля краснела и в мыслях ругала себя за то, что ставит это на первый план. Такой красивый…
Она стала рассеянной, иногда на протяжении целого урока глядела на профиль Сергея, его открытое мужественное лицо. А по вечерам, когда ложилась спать, именно он доминировал в ее снах. Неужели это и есть любовь?
Однако ни он, ни она не пытались сделать шаг навстречу друг другу, Сергей только засыпал ее волшебными стихами, некоторые строчки приводили Олю в трепет. Что, если они стали парой на всю жизнь, которым судьба указала путь друг к другу?
Самым волшебным для Оли стал один январский вечер. Она задержалась в школе, так как требовалось завершить приготовления к контрольной по химии, намеченной на следующий день. Шел уже четвертый час, и темнота начинала заполнять улицы. Ольга сняла с вешалки старенькую шубу, доставшуюся ей в наследство от старшей сестры, уже вышедшей замуж и успевшей сделать тетю Машу бабушкой, когда вдруг ощутила, что кто-то позади взял эту серую, немного облезлую шубу и помогает надеть ее.
Оля обернулась. Перед ней стоял Сергей.
– Это ты, – только и прошептала она.
Такое могло произойти только в ее мечтах. И теперь они стали реальностью. В обтягивающем широкие плечи свитере, поверх которого была надета короткая куртка, со спутанными вьющимися волосами, Сергей выглядел как романтический герой, как…
Посмотрев на нее долгим и пристальным взглядом своих продолговатых зеленых глаз, он хрипло произнес:
– Я тебя люблю, Оля.
Ей показалось, что это самый счастливый день в ее жизни. Она ждала его целую вечность. И неважно, что на улице минус тридцать, что темно и сугробы по колено… Ольга вдруг поняла, что тоже любит Сергея.
Они ходили по улицам, и Сергей держал в своей сильной руке ее ладонь. Они не замечали ни пронизывающего ветра, ни взглядов редких прохожих, замечавших красивых юношу и девушку, устремивших взгляды друг на друга. Сергей был великолепен, он читал ей стихи, говорил о том, что Оля – его первая любовь, о том, как его словно пронзило током, когда он впервые вошел в класс и увидел ее, такую красивую и недоступную. Оля была счастлива. Она с жадностью внимала каждому слову Сергея, пленившего ее.
В этот день он впервые поцеловал Олю. Она сначала испугалась. Но Сергей был нежным, он прикоснулся своими горячими губами к ее губам, и тогда, в темном подъезде, она ощутила, что именно этого желала ночами. Оказалось, что он достаточно опытен в таких делах, однако Сергей заверил ее, что она – единственная и неповторимая, он мечтает только о ней и безумно любит ее. И Оля сдалась. Он целовал ее и целовал, однако, когда его рука пыталась скользнуть на ее грудь, а Сергей уже расстегнул пальто на ней, Оля мягко отстранила его.
– Не надо, – произнесла она, – я еще не готова. Ты же понимаешь, что любовь – это когда смотрят в одном направлении, а не бесконечно глядят друг на друга.
Однако именно этого Оля хотела больше всего – часами смотреть на своего Сергея, любоваться его красотой и мужественностью, держать его руку и ощущать его терпкие и горячие поцелуи. Она знала, что рано или поздно все это должно перейти к… К сексу, к тому, о чем рассказывала Стелла, что чуть не произошло между ней и дядей Сашей. Но Ольга была еще не готова и сказала об этом Сергею.
И он понял ее и не настаивал. Он был чудо. Он один стал для нее ближе всех людей. Он один понимал ее.
Домой она вернулась на четыре часа позже, чем обычно, и на вопросы тети Маши, даже не покраснев, ответила, что помогала подготавливать эксперимент по химии. Та успокоилась, зная, что Оля увлечена всеми этими химическими реакциями. Ночью Оля долго не могла заснуть, вспоминая то, что было вечером, непрестанно возвращаясь мыслями к Сергею.
На следующий день она впервые неправильно решила задачу по химии в контрольной, и потрясенная учительница была вынуждена поставить ей четверку. Однако для Оли ничего более не существовало, только Сергей, который не сводил с нее взгляда на занятиях, а она не могла представить себе ничего более волнующего и чувственного, чем погружаться в его глаза и любоваться его обликом греческого бога.
Так длилось две недели. Оля возвращалась домой с опозданием, говоря тете Маше, что дополнительно занимается по химии. А на самом деле она и Сергей гуляли по улицам города, в желтых и косых лучах фонарей, поминутно целуясь. Он больше не пытался как-то развивать их отношения, хотя говорил, что Оля для него – самое любимое на свете существо и он готов ради нее пойти на все. От его слов у Оли сладко замирало сердце, и продолжением объяснения в любви были стихи Есенина или сонеты Шекспира, которые Сергей мог декламировать часами, посвящая их своей единственной – ей.
Впервые за многие годы главным для Оли стала не учеба, а отношения с Сергеем. В дневнике, который она теперь прятала от тети Маши, замелькали четверки, а учителя удивлялись ее отсутствующему взгляду на занятиях и ответам невпопад.
Оля была влюблена, и это стало для нее главным. Ради Сергея она была готова на все, казалось, что ей больше ничего не нужно. Если есть любовь и такой человек, как он, разве требуется искать смысл жизни?
В конце февраля Сергей пригласил Олю на вечеринку.
– Там будут все свои, – сказал он ей, – надеюсь, тебе там понравится.
Оля тоже надеялась на это, поэтому тщательно приготовилась. Она выбрала новое платье, которое убедила купить тетю Машу. Пришлось сделать также восхитительную прическу, хотя очередь в парикмахерский салон была не меньше, чем за дефицитным сахаром. В придачу Оля решилась сделать макияж, который даже в их отчасти вольнодумной спецшколе строго запрещали.
Странно, но Сергей не зашел за ней, только дал ей адрес, сказав, что будет ждать Олю там. Дом, где жили его друзья, оказался элитной трехподъездной девятиэтажкой, в которой располагались двухуровневые квартиры, заселенные в основном представителями городских и партийных властей. Лифт домчал ее на седьмой этаж, и, уже выходя из него, Оля услышала гром музыки и чьи-то истошные вопли. Ей требовалась квартира номер шестьдесят четыре. Дверь в нее была приоткрыта, и оттуда как раз вывалилась какая-то полуголая девица в мини-юбке, совершенно пьяная. Она кричала преследовавшим ее двум не менее пьяным парням:
– Где у вас тут мартини, я хочу познакомиться еще с одной бутылкой.
Заливаясь идиотским смехом, она упала на лестничной клетке. Потом ее стало тошнить. Парни, подхватив девицу под руки, затащили ее в квартиру.
Оля решила, что или она, или Сергей ошиблись адресом. Она не думала, что вечеринка будет такой. Тем более, Сергей знает, что подобные компании Оля не переносит, не похоже, чтобы он специально пригласил ее.
Уже собираясь уйти, Оля повернулась к лифту, как вдруг дверь квартиры распахнулась настежь, и из нее вылетела толстая Эльза, что, впрочем, не мешало ей носить короткие юбки и обтягивающие лосины. Именно в таких, тигровой расцветки, она была и сейчас.
Устремившись к перилам, она извергла из себя все съеденное и выпитое, а потом как ни в чем не бывало повернулась к Оле и весело, чуть проглатывая согласные, произнесла:
– Ого, твою мать, Суворова, ты пришла, а я уж не верила Сереженьке. Давай заходи, чего стоишь. Не бойся, тебя тут не съедят.
И с этими словами Эльза затащила ее в свою квартиру. Вечеринка была в самом разгаре. Здесь царил настоящий бедлам, все было завалено пустыми и полупустыми бутылками из-под пива, водки и мартини.
1 2 3 4 5 6 7