Мыла тарелки? Он что, нанял тебя обслуживать его вечеринки или ублажать его гостей?!
– Нет, я вроде хозяйки была, – мрачно пробормотала Дилайла, вспомнив, как все веселились, а она торчала на кухне, чувствуя себя прислугой.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне почему-то кажется, что это не единственный веселый вечерок за последнее время? Вообще-то я не ожидала от тебя такой выходки. Что с тобой случилось?
Дилайла не ответила. Она не находила в себе сил признаться, что сделала это нарочно. Тогда идея показалась ей блестящей. Прошло двенадцать часов, и теперь самой Дилайле ее поступок казался чудовищным. Да, Никки вела себя гадко, и Дилайла разозлилась, но все равно это было чересчур. Ревнивица решила отомстить. Дилайла даже застонала от раскаяния. Общение с Чарли и его друзьями превратило ее в психопатку.
Вивьен расценила ее вздохи как утвердительный ответ.
– Ну, и как зовут эту одну девицу?
– С чего ты взяла, что это именно «она»? – удивилась Дилайла.
– Жизненный опыт, дорогуша. Итак, Сэм был прав. Чарли – распутник и мерзавец. Ну, рассказывай!
Дилайла вздохнула.
– Да рассказывать-то нечего. Ее зовут Никки, она работает вместе с Чарли. А для меня она – кость в горле. Все время с ним заигрывает. Обычно я не обращаю внимания, но вчера она зашла слишком далеко.
– Она худая? – Вивьен свято верила в то, что степень исходящей от женщины потенциальной опасности определяется размером одежды. Размеры с тридцать восьмого по сорок второй – серьезная угроза, требующая немедленного вмешательства (тренажерный зал и строжайшая диета, состоящая только из «Мальборо лайтс»); размеры с сорок четвертого по сорок шестой – возможность соперничества, в зависимости от обстоятельств; от сорок восьмого и выше – можно вздохнуть свободно и уже ни о чем не беспокоиться.
– Пожалуй, да.
У Вивьен упало сердце. Итак, угроза первой категории.
– Что ты сейчас делаешь?
Дилайла взглянула на пакет из-под конфет:
– Ем шоколад и смотрю «Друзей» по видику. У Дженнифер Энистон фигура потрясная!
Вивьен ахнула:
– Неудивительно, что у тебя депрессия. Впечатляющее сочетание – Дженнифер Энистон и недельная порция калорий. Тебе нужно встряхнуться и выпить, дорогуша. Лучше всего «Каберне Совиньон» шестьдесят седьмого года.
– Я думала, ты теперь не пьешь.
– А я и не пью, но у меня богатые воспоминания… – Она мечтательно молчала, вспоминая былые счастливые годы. Увы, ее сладкие грезы были прерваны появлением Гарольда, одетого в твидовую охотничью куртку и старомодную шляпу. Сияя гордой улыбкой, он подошел к ней, размахивая связкой фазанов. У Вивьен тут же испортилось настроение.
– Мне пора.
– Почему?
– Тут кое-что намечается. – Или не намечается, подумала Вивьен, с грустью глядя на безжизненные тушки фазанов, а потом на ширинку Гарольда. К счастью, сегодня утром она получила по почте свой заказ: Кинг-Конга длиной тридцать сантиметров, с шестью скоростями и вращающейся головкой. Пожалуй, он скрасит ей самые тоскливые вечера.
– Кстати, завтра я еду к подруге в Испанию. Хочу прийти в себя после операции, а заодно подзагореть к свадьбе. Позвоню тебе оттуда.
– Хорошо. Желаю повеселиться на все сто, – сказала Дилайла, положила трубку и уставилась на экран телевизора. Дженнифер скакала и вертелась, демонстрируя новый купальник и тряся хорошо прокрашенными волосами. Дилайла взяла пульт и выключила телевизор. Какая фигня эти «Друзья». А Вивьен права – нужно выпить.
ГЛАВА 31
Было половина седьмого вечера, и в винном магазине на углу оказалось полно покупателей, изучавших этикетки на бутылках с красным вином. Дилайла медленно пошла вдоль стеллажей, делая вид, что выбирает нужную бутылку. На самом деле она знала только, что ей нужно белое вино, и на этикетке должны значиться двенадцать с половиной градусов. Рядом крутился один из продавцов-консультантов, готовый дать квалифицированный совет. Дилайла прошла мимо южноафриканских вин, потом мимо австралийских и вернулась к итальянским. Продавец подошел ближе в ту минуту, когда она сняла с полки бутылочку «Пино Гриджо».
– Вам помочь?
– Нет, спасибо.
Она улыбнулась и весело помахала бутылкой. Еще мгновение, и ей пришлось бы выслушивать длинную лекцию о винах и изображать живейший интерес, когда он станет излагать ей свои глубокие познания в этой области и рекомендовать «добротное высококачественное «Мерло» или «сладкое, душистое «Шардонне». В переводе на нормальный язык это означает, что в конце концов она купит бутылку в два раза дороже, чем собиралась, а на вкус это будет черт знает что.
Дилайла заняла очередь в кассу. Впереди нее респектабельного вида мужчина весьма убедительно говорил жене по мобильному телефону, что задерживается в офисе. Это было забавно, учитывая, что в руках он держал букет алых роз и две бутылки шампанского. Дилайла решила показать свое воспитание, поспешно отвернулась от мужчины и заглянула в газету, которую читал молодой человек, стоявший перед ней. Дилайла ждала, когда очередь сдвинется с места. Но она не двигалась. Ворча себе под нос, Дилайла вытянула шею, чтобы посмотреть, что за идиот всех задерживает.
– Извините, у меня, кажется, не хватает денег…
Сердце у Дилайлы упало. У кассы в начале очереди стоял Сэм. Он растерянно бормотал извинения и шарил по карманам в поисках завалявшейся мелочи. Но тщетно.
Отпихнув мужчину с мобильником, Дилайла продвинулась вперед и протянула монету в один фунт.
– Сэм, возьми!
Сэм обернулся.
– Дилайла! – изумленно воскликнул он, и тут же у него на щеках зарделись два красных пятна.
Дилайла лучезарно улыбнулась.
– Я стояла в очереди… – объяснила она, махнув рукой в сторону остальных покупателей, которые заметно нервничали и смотрели на них с неприязнью.
– А, ну да, – растерянно кивнул Сэм. Много недель подряд он думал о Дилайле, придумывал, что скажет ей при встрече. И вот они встретились, а Сэм лишился дара речи.
– Нельзя ли чуть побыстрее? Я страшно спешу, – пророкотал бизнесмен.
– Куда? Домой к жене? – переспросила Дилайла и окатила его презрительным взглядом. Бизнесмен уставился на нее и возмущенно надулся, как почувствовавший угрозу петух. Дилайла ответила ему понимающим пристальным взглядом. После всего пережитого за последнее время она не испытывала симпатии к неверным мужьям.
Она обернулась к Сэму:
– Не знаю, как ты, а я передумала покупать вино. Может, лучше зайдем выпить в какой-нибудь паб?
Сэм облегченно вздохнул:
– Почему бы нет?
И они вышли из магазина, оставив там бутылки, растерянного продавца, пытавшегося аннулировать чек, и толпу недовольных покупателей.
В «Пентри» они решили не ходить. Дилайла объяснила это тем, что не хочет встречаться с Винсом. На самом же деле она боялась столкнуться там с Чарли и его дружками. Они отправились в «Альберт«, дешевенький паб в конце Портобелло-роуд, где кончались дорогие кафе, магазины одежды от кутюрье и шикарные рестораны, а начинались прокатные конторы и таксопарки. В пабе не оказалось никого, кроме двух седовласых стариков, игравших в домино за угловым столиком.
Сэм и Дилайла уселись за стойкой. Поначалу они чувствовали себя довольно скованно. Оба не упоминали ни о ссоре, ни о Чарли. Это оказалось нелегко, потому что вся жизнь Дилайлы в последние два месяца была связана с Чарли. Они говорили о ничего не значащих вещах, болтали на разные темы, обсуждали самочувствие Глэдис, погоду, предстоящую свадьбу Вивьен. Но после нескольких выпитых стаканов водки с тоником оба почувствовали себя гораздо свободнее, разговор пошел веселее.
– Здорово, что мы встретились. Я давно хотела извиниться перед тобой, – сказала Дилайла, опустив глаза и крутя соломинку пальцами.
– Я тоже, – кивнул Сэм. Он не раскаивался в том, что сказал тогда про Чарли, но переживал, что обидел Дилайлу. – Я вовсе не хотел грубить и ссориться. Но, кажется, переборщил.
– Самую малость, – ухмыльнулась Дилайла.
– Извини. Я, бывает, слишком завожусь. Как в тот раз.
– А я что, не завожусь?
Сэм улыбнулся, вспомнив, как она разозлилась.
– Да, ты тоже была хороша.
Дилайла смущенно улыбнулась. А Сэм вдруг рассмеялся.
– Над чем ты смеешься?
Он не отвечал.
– Ты смеешься надо мной? – переспросила Дилайла, наклоняясь вперед.
Сэм покачал головой, не переставая смеяться:
– Нет. Я просто вспомнил, какие лица были у тех американских журналистов.
Смех Сэма оказался заразительным: Дилайла не могла сдержать улыбки.
Сэм вытер слезящиеся глаза и подозвал бармена. – Еще две порции, – заказал он и вопросительно посмотрел на Дилайлу. Та кивнула в ответ. А она и забыла, как весело бывает с Сэмом.
После пятой порции Дилайла заметно захмелела и почувствовала прилив эмоций. Как на «Русских горках». Она словно падала с головокружительной высоты, весело смеясь и понимая, что ей нет дела ни до чего на свете, а потом вдруг вспоминала скандал с Чарли и впадала в безысходную тоску. Но теперь она была не одна. Сэм, похоже, тоже тосковал. Ведь, в сущности, и он был одинок.
– А как у тебя с Чарли? – Видно было, как нелегко Сэму задавать этот вопрос, но не спросить он не мог. Даже если в ответ услышит то, что ему слышать не хочется.
Дилайла неопределенно пожала плечами.
– Великолепно, – вяло ответила она. Сэм почувствовал, что падает в пропасть. – Хотя нет, до великолепного тут далеко. Сегодня мы вдрызг разругались, – призналась она, не ожидая от самой себя такой смелости.
Сэм расправил крылья и взмыл вверх.
– А что случилось? – спросил он озадаченно.
– Зачем тебе это знать? – Дилайла поставила стакан на стойку. – Видимо, надо мне было послушаться тебя. – Опьянение вызвало у нее приступ отчаяния. Поначалу ссора с Чарли казалась ей несерьезной. Но теперь все виделось в мрачном свете, Дилайле казалось, что все погибло, ей лишь осталось собрать вещи и уйти.
Сэму стало неловко. Он не почувствовал удовлетворения от своей правоты, потому что Дилайле было плохо. Повинуясь внезапному порыву, он наклонился и обнял ее.
– Не вешай нос, девочка, – прошептал он, прижимая Дилайлу к себе. Господи, какая же она родная!
Дилайла без колебаний прильнула к его груди. Голова гудела от выпитого и от выплаканных слез. Как хорошо, когда тебя обнимают так нежно. Она закрыла глаза и вдыхала знакомый запах – запах Сэма. Ей вспомнилась поездка в Брайтон – дни, полные веселья, заботы и счастья. Сэм заботился о ней, и она чувствовала себя единственной и неповторимой. Чарли ее таковой не считал. Он считал, что она – ревнивая корова, подливающая яд в чужие стаканы.
– Я скучал по тебе, – прошептал Сэм. Он приподнял ее голову за подбородок и заглянул в глаза.
– Я тоже, – ответила Дилайла и прикусила губу. Она катилась вниз по «Русским горкам» и от всех этих подъемов и спусков чувствовала себя разбитой и обессилевшей. Она поняла, что сейчас заплачет. Глаза наполнились слезами.
– Пожалуйста, не плачь.
Сэм нагнулся к ней и осторожно поцеловал, словно проверяя, можно ли это сделать. Дилайла не отпрянула. Наоборот, притянула его к себе, прижалась к нему, и тогда он снова поцеловал ее долгим страстным поцелуем, провел руками по ее щекам, по волосам, а потом вниз по спине.
Старики перестали играть в домино и смотрели на целующуюся пару. Потом с улыбкой переглянулись: что ж с них взять – их дело такое, молодое!
ГЛАВА 32
Она не сразу вспомнила, где находится. В комнате было темно, и ничего нельзя было рассмотреть. Все казалось незнакомым. Даже звук собственного дыхания.
Потом Дилайла догадалась. Это не ее дыхание – дышит Сэм. Она изо всех сил зажмурилась. О господи, этого не может быть! Она – и вдруг у Сэма, в постели Сэма, вместе с Сэмом. Дилайла осторожно приоткрыла глаза и заглянула под одеяло. Они оба были абсолютно голые!
И тут Дилайла все вспомнила. Как они пили в пабе, как в обнимку шли к Сэму, как пили виски и занимались любовью. Занимались любовью! Господи, о чем только она думала? Только что она жаловалась на жизнь и вот уже раздевается догола, как голливудская звезда в фильме. Дилайла посмотрела на часы. Пять утра. Если поспешить, можно успеть домой до того, как Чарли вернется с очередной вечеринки.
Стараясь не потревожить Сэма, она быстро натянула на себя валявшуюся на полу одежду, плюнув на трусы, затерявшиеся под одеялом, и на цыпочках вышла в гостиную. Приподняв щеколду, открыла дверь квартиры и, убедившись, что она не захлопнется, выскользнула в слабо освещенный холл. Спустилась на два пролета, открыла входную дверь и была уже на улице. Она с облегчением вдохнула влажный утренний воздух и застонала. Первое ощущение ужаса прошло, но его сменило тяжелейшее похмелье – тяжелым молотом бухало в голове, сердце трепыхалось как заячий хвост.
Плотно запахнув новый бархатный пиджак, она торопливо зашагала по тротуару. Мимо проехала машина, развозившая молоко. Водитель выглянул из кабины и подмигнул Дилайле. «Извращенец», – пробормотала она, вскинув лохматую голову и стараясь держаться так, словно это в порядке вещей – брести на рассвете по улицам, непричесанной и в домашних тапочках. Из-за угла показалась черная машина с надписью «Такси». «Слава тебе господи», – обрадовалась Дилайла и побежала, отчаянно жестикулируя в тщетной попытке остановить машину.
– Стойте! Пожалуйста, остановитесь! – кричала она, неловко удерживая тапочки на ногах во время бега. Машина не замедляла хода. Но и Дилайла не сдавалась. В какой-то момент она чуть не оказалась под колесами. Но машина все-таки затормозила и остановилась у самого тротуара.
– Вообще-то я закончил смену, – крикнул ей таксист. – Вам куда?
– Килдеа Виллас, тридцать четыре. Это совсем недалеко, – умоляюще пролепетала Дилайла и скрестила пальцы на удачу.
– Ладно, садитесь.
Щелкнула дверная кнопка, Дилайла открыла дверцу и с облегчением уселась на заднее сиденье. Самое легкое позади, осталось то, что потруднее.
Дилайла едва успела забраться в постель, как услышала, что открывается входная дверь. Чарли поднимался по винтовой лестнице. Он был пьян и шумен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35