– Заходи, заходи, – заскрипел на лестнице тот же голос, и Катя увидела сморщенного старичка с вытянутой дыней головой. Длинные седые волосы зачесаны назад, уши торчат в стороны, а губы подрагивают в улыбке. Одежда странная, притягивающая взгляд: коричневый костюм с красными лацканами и пугавицами-стекляшками и на плечах клетчатый плед с бахромой по краям. – Пять минут! Надо же! Это мой рекорд! – радостно выпалил он, глядя на большие напольные часы. – Обычно я спускаюсь намного медленнее.
– Доброе утро или день… – сказала Катя, все еще гадая – дядюшка перед ней или нет.
– Доброе, – согласно кивнул старичок, завязывая на груди лохматые концы пледа. – Ты Екатерина.
– Ага, она самая.
– А уж он так тебя ждет, так ждет…
Последние слова внесли некоторую ясность – перед ней не граф.
– Красиво у вас тут, – сказала Катя первое, что пришло в голову.
– Не обращай внимания, – махнул рукой старик, – золото не настоящее, а бархат местный. Шелк, кстати, тоже не китайский. – Он потрогал покрывало, перекинутое через спинку дивана, и поморщился, – хотя, может быть, это и не шелк вовсе.
– Бутафория, значит, – внесла ясность Катя.
– Она самая, граф хоть и богат, но на барахло тратиться не любит. Только я тебе этого не говорил.
– Угу.
– Ох, да что же это я – развалюха старая, не представился! Я дворецкий – Филипп.
– Так и называть? – уточнила Катя, прикидывая, сколько ему лет – семьдесят, восемьдесят?..
– Так и называй, мое дело маленькое – дверь открывать, подслушивать и подглядывать, так что можно без церемоний.
«Н-да, неплохое начало дня, – подумала Катя, – наверное, не будут меня здесь убивать, во всяком случае, этого не стоит ждать от дворецкого – у него радикулит и все прочее».
– Я сейчас провожу тебя в гостевую комнату, подготовься к обеду, а там и с дядей свидишься, – затараторил Филипп, подталкивая девушку на второй этаж.
– А что значит подготовиться к обеду?
– Платье поприличнее надень и прическу сообрази такую, чтоб повыше и покудрявистей.
– Изображу, – скептически ответила Катя, размышляя, переодеться в новые джинсы или остаться в этих черных брючках.
Выделенная комната оказалась просторной и довольно скромно обставленной, это произвело приятное впечатление – протискиваться между балдахинами с золотыми кистями и резной мебелью ей не хотелось.
– Сюда бы еще телевизор, – вздохнула Катя, глядя на закрывающуюся за Филиппом дверь. В замке щелкнул ключ. – А это еще зачем?! – крикнула она, очень надеясь на ответ.
– Чтобы не сбежала, – закряхтел Филипп, – уж так он тебя ждал, так ждал…

Глава 2

Карл Август фон Пфлюгге, а если проще, Карл Антонович Пфлюгге действительно ее ждал…
Выходец из титулованной немецкой семьи, всю свою жизнь мигрирующий из одной страны в другую, шестидесятисемилетний граф, весьма небедный человек, однажды проснулся с четким решением – найти наследницу и сделать все, чтобы она стала счастливой и к тому же могла позаботиться после его смерти о судьбе состояния. У Карла Антоновича был свой взгляд на то, что такое счастье, и он четко знал, как совместить приятное с полезным…
– Хорошо ее устроил? – спросил он, наполняя бокал красным вином.
– Очень хорошо, – приглаживая седые волосы, ответил Филипп. – Запер в гостевой комнате.
– Зачем?! – изумился граф и, резко развернувшись, с укоризной посмотрел на дворецкого.
– Не знаю, – смутился тот, – захотелось… Вы же сами говорили, что богатые люди могут себе позволить пять минут маразма в год, ну вот я и позволил…
– Но есть два «но» – ты не богатый человек, и в этом году твой маразм уже побил все возможные рекорды.
– По вашему завещанию мне полагается двести тысяч долларов плюс ежемесячные проценты со счета в банке, только не говорите, что передумали, я уже все распланировал и даже пообещал дать денег в долг приятелю из соседней деревни.
– Хочу тебя огорчить – в ближайшее столетие я умирать не собираюсь, – усмехнулся Карл Антонович.
– Мой приятель тоже, и он сказал, что подождет, – парировал Филипп.
– Немедленно иди и выпусти ее.
– Зачем? Через полчаса все равно обед…
Карл Антонович поджал губы и указал дворецкому на дверь. Тот, укутавшись пледом, точно гонимый революционер, гордо прошествовал в коридор, охнув при этом только два раза.
– Ну что ты будешь с ним делать, – покачал головой Карл Антонович и протянул руку к телефонной трубке. Он ожидал еще одного гостя – Федора Дмитриевича Архипова, и очень надеялся, что тот прибудет вовремя – прямо к обеду.

– Позвольте, я выпущу вас из плена.
Перед Катей стоял высокий черноволосый молодой человек лет тридцати-тридцати трех. Глаза искрятся смехом, губы расплываются в улыбке, на подбородке ямочка. Рядом с такими мужчинами Катя всегда терялась, но только на десять секунд.
– Спасибо, конечно, но я все равно никуда не тороплюсь. Два километра по грязной дороге до остановки маршрутного такси – не слишком-то приятная перспектива.
– Жаль, я не знал, что вы приедете сегодня, не то обязательно встретил бы вас. Карл Антонович любит совершать экстравагантные поступки и считает, что трудности закаляют характер, так что я давно ничему не удивляюсь… и вам не советую…
– А Карл Антонович это…
– Карл Август фон Пфлюгге.
– Ну да, я так и подумала, – закуривая сигарету, сказала Катя.
– У нас не принято курить, – мягко улыбнулся молодой человек, – во всяком случае, в доме.
– А я скажу, что это вы надымили. Ну как? Испугались?
– Нет, – он усмехнулся и вошел в комнату. – Позвольте представиться – Вадим.
– Давайте я скажу эту дурацкую дежурную фразу – «Очень приятно!», – едко заметила Катя, – и с любезностями можно будет покончить. Не так ли?
– А вы очень необычная девушка, Катя…
– Буду считать это комплиментом, и, кстати, не думайте, что я удивлена вашей осведомленностью. О том, что я Катя, пожалуй, известно каждому стулу в этом доме.
– Да, это так, – хмыкнул Вадим и с удовольствием вдохнул табачный дым.
– А вы кем приходитесь графу?
– Собственно, никем. Моя мать его сводная сестра, и никакого кровного родства между нами нет.
– А я кем прихожусь графу? – стряхивая пепел в цветочный горшок, поинтересовалась Катя.
– Кажется, внучатой племянницей, не то двоюродной, не то троюродной.
– Неплохо.
– Да, – кивнул Вадим. – Собственно, вся эта цепочка поколений не важна, а важно то, что вы его единственная родственница. – Он немного помолчал и добавил: – Необыкновенная родственница.
Катя на миг смутилась – от комплемента или от своеобразного упрека?..
Явно заинтересованный взгляд Вадима несколько сбивал с прохладного настроя. Да, давненько на нее так не смотрели, но это же не значит, что надо тут же превращаться в раскисшее мороженое или скакать от радости на одной ножке.
– А во сколько обед? Очень уж хочется познакомиться с Карлом Августом фон… Нет, я его, пожалуй, тоже буду называть Карлом Антоновичем, это куда удобнее.
Дверь скрипнула.
– Прошу к столу, – раздался полный официального пафоса голос Филиппа. – Ты почему платьишко не надела? – тут же строго спросил он.
– Не успела, – фыркнула Катя.
– И чем же ты была занята? – осведомился дворецкий, кидая недовольный взгляд на Вадима.
– Ломала дверь. Очень, знаете ли, хотелось глотнуть воздуха свободы, – ответила она, еле сдержавшись, чтобы не показать старику Филиппу язык.
В просторной комнате, смежной с кухней, был накрыт круглый стол. В центре стояли разнообразные салаты, с ними соседствовали небольшие тарелочки с закуской и овощами, далее шли фужеры и тарелки побольше – глубокие и плоские. Очень приятно пахло специями, жареным луком и копченостями.
Катя стояла рядом с Вадимом около стены, щедро увешанной небольшими натюрмортами на гастрономические темы, что лишь увеличивало нетерпение от предвкушения отличного обеда, впрочем, как и от знакомства с графом. Она поглядывала на Филиппа – он чинно обходил стол, выдвигая стулья с высокими спинками – и твердила про себя: «Ну когда же, ну когда же…»
В комнату одна за другой прошествовали две женщины – пышная блондинка, которой, скорее всего, уже перевалило за пятьдесят, и худосочная мадам со странными, точно две подушечки для иголок, скулами.
– Блондинка – это Амалия Петровна, бывшая любовница Карла Антоновича и выжившая из ума актриса, – прошептал Вадим, прикасаясь к Катиному локтю, – вторая – моя мать, Лидия Герасимовна.
– А почему эта Амалия сошла с ума? – тихо спросила Катя.
– Ей перестали давать роли молоденьких героинь, и у нее случились три затяжные депрессии – пришлось принимать таблетки. Она располнела, стала нервной и вскоре окончательно потеряла связь с миром. Иногда она возвращается на грешную землю, но это бывает редко, – объяснил словоохотливый Вадим.
Затем в комнату уверенной походкой вошел широкоплечий мужчина, кинув на гостью острый, как бритва, взгляд, приветственно кивнув всем, он подошел к Филиппу и, прислонившись к широкому буфету, замер.
– Архипов Федор Дмитриевич, – склонившись к Кате, представил гостя Вадим, – партнер Карла Антоновича.
– Понятно, – благодарно шепнула в ответ Катя. Сейчас эти пояснения были ей очень нужны.
И вот наступил тот самый момент, когда в столовой появился хозяин дома – полноватый, лысоватый, коротконогий мужчина преклонных лет. Вроде бы простой смертный, но странным образом он излучал какую-то особую ауру… Его глаза, обрамленные морщинами, но не потерявшие живого блеска, осанка сказали Кате о многом – да, черт побери, перед ней граф – Карл Август фон Пфлюгге!
Полное имя всплыло сразу же без каких-либо проблем.
– Добрый день, – он радушно улыбнулся всем и подошел к столу, – давайте поскорее приступим к обеду, кажется, он сегодня удался на славу.
Все заняли свои места, и Вадим проводил Катю к ее стулу.
– Да, дорогая, – кивнул Кате Карл Антонович, – ты будешь сидеть здесь. И, пожалуй, пришло время познакомиться. – Он представился сам, поочередно представил членов своей семьи и добавил: – Очень рад, Катенька, что ты наконец присоединилась к нам.
Сразу после этих слов две служанки в белых чепцах вплыли в комнату с подносами. Аромат приготовленных блюд усилился, и Катя нетерпеливо взяла ложку.
«Пообедаю, а там видно будет, – решила она, чувствуя, что попала в сумасшедший дом. – Вот уж не думала, что когда-нибудь буду сидеть за одним столом с выжившей из ума актрисой и настоящим графом».
Почувствовав на себе изучающий взгляд, она резко повернулась и встретилась взглядом с Архиповым. «Смотри, сколько хочешь смотри, – подумала Катя, дерзко вздернув подбородок, – боишься, небось, что половина бизнеса перейдет ко мне… Хм, интересно, а чем они вообще занимаются?»
– Я владелец сети антикварных магазинов, разбросанных по всему миру, – продолжал граф как бы специально для Кати, – владелец фабрик, на которых изготавливается особая мебель – престижная, уникальная, с отделкой из редких пород деревьев, с инкрустацией перламутром, бронзой… Мне также принадлежат три ресторана, яхт-клуб, развлекательный центр и еще всякая ерунда по мелочи, – махнул рукой Карл Антонович, откидываясь на спинку кресла-качалки.
– А я работаю операционисткой в банке, и в прошлом году успешно приватизировала однокомнатную квартиру, доставшуюся мне по наследству от бабушки, – выдала свои достижения Катя. – А вы откуда так хорошо знаете русский язык?
– Я вырос в Москве, – мягко улыбнулся граф.
После этого все занялись едой.
Обед прошел в тишине, если, конечно, не считать стука ложек и вилок по тарелкам. Чувствовалась некоторая неловкость и, возможно, из-за этого никто не желал заговорить первым. После трапезы Карл Антонович пригласил Катю в библиотеку. По его просьбе худенькая девушка в чепце принесла коньяк, вино и фрукты. Убранство зала было таким напыщенно-музейным, что хотелось потрогать все это руками – настоящее или нет? Даже Карла Августа Кате хотелось немного пощекотать, и если бы он запищал тоненьким голосочком «Ой, не надо, не надо!», она бы вздохнула с облегчением и наконец-то поверила в то, что все это не бред ее больного воображения.
Через десять минут в библиотеку зашел Архипов. Чувствуя себя здесь как дома, он сел в кресло в углу и опять замер, точно удав, гипнотизирующий кролика. Катя постоянно чувствовала на себе его взгляд, что ее ужасно нервировало.
– Вы сказали, что я являюсь вашей родственницей, насколько это точно?
– На сто процентов. Мои службы работают безупречно, и никаких сомнений в нашем кровном родстве быть не может, – ответил Карл Антонович, делая маленький глоток коньяка.
Так это все правда? Не мираж, не бред, не сон?.. Ничего себе… НИЧЕГО СЕБЕ!!!

– А Марина на фотографии – это кто? – спросила Катя, ерзая на жесткой плетеной скамейке.
– Моя двоюродная сестра.
– А зачем вы прислали мне ее портрет?
– Хотел заинтриговать, – усмехнулся Карл Антонович. – Все и всегда должно быть так, как я хочу, и я использую любые средства для достижения своих целей.
«Значит, мы точно родственники, – подумала Катя, – потому что я точно такая же… Ну, где-то в глубине души».
– И зачем вы меня пригласили? – спросила она вслух. – Хотя я догадываюсь – вы хотите завещать мне все свое богатство. – Она едко улыбнулась и добавила: – Согласна, согласна, не уговаривайте меня, не уговаривайте, просто ткните пальцем, где надо расписаться.
1 2 3 4 5