– Гурова смахнула со щеки крупную слезу.
– Немедленно рассказывай, в чем дело?
– На работе творятся чудовищные вещи.
Более года Машка трудится кухаркой в загородном особняке некой Виолетты Сигизмундовны Горбачевой. Живет Гурова там же, в домике для прислуги. Имеет один выходной в неделю и достойную зарплату. Если Катарина ничего не путает, до недавних пор Мария была довольна абсолютно всем.
– Кат, скажи, только честно, ты веришь в чертовщину?
– Смотря что подразумевается под этим словом.
– Чертовщина – она и в Африке чертовщина. Понимаешь, в особняке начали происходить события, которым я не могу найти логического объяснения.
– Давай конкретику, подруга.
– Все началось в конце августа, именно тогда я впервые услышала голоса.
– Чьи?
– А черт их знает, похожи на загробные. Как услышу, прям мурашки по коже, а когда в начале октября увидела в доме гнома, вообще чуть коньки не отбросила.
Ката подпрыгнула:
– Гнома?
– Угу. Самого настоящего гнома – маленького, толстенького, шустрого. Такие часто встречаются в сказках, но этот гном, в отличие от симпатяг из мультиков, выглядел ужасно. У него на редкость отвратительное лицо. Катуш, он страшен до безобразия.
– Постой, давай по порядку. Где ты его увидела?
– На кухне.
– Так, и что он там делал?
– Ничего. Я занималась приготовлением обеда, а он забежал в кухню, посмотрел на меня страшными глазками и бросился наутек.
– И?
– Перепугавшись до смерти, я прошла в гостиную. Его там не было.
– Померещилось.
– Если бы. Я сама, когда лежала ночью без сна, тешила себя мыслью о секундной зрительной галлюцинации, но дело в том, что неделю спустя я снова наткнулась на него в гостиной. Он стоял у камина и гнусно хихикал. Заметив меня, шмыгнул в кабинет.
– Ты, естественно, за ним не пошла?
– Нет, конечно. Ты сама бы перетрусила до обморока.
– Хозяйке рассказала?
– Здесь начинается самое интересное. Когда впервые услышала голоса, рассказать об этом Виолетте не решилась. Побоялась, она примет меня за душевнобольную. А в середине сентября, когда относила ей в спальню кофе, произошло следующее. Виолетта Сигизмундовна попросила меня сесть в кресло...
* * *
Горбачева взяла в руки эклер и, не глядя на Гурову, спросила:
– Маша, все хочу вас спросить, вы случайно в последнее время не замечали странностей в доме?
У Марии по спине пробежали мурашки. С языка уже вот-вот хотело сорваться: «Слышу голоса!», но вдруг какая-то неведомая сила заставила Гурову пропищать:
– Нет, Виолетта Сигизмундовна, я ничего странного не наблюдала.
Хозяйка нахмурила выщипанные бровки.
– Вообще?
– Да.
– Во сколько ты приходишь на кухню?
– К семи.
– И уходишь к себе в начале десятого, так?
– Верно.
– Из домочадцев на кухню кто-нибудь заходит?
– Иногда забегает Вера, реже за соком приходит Настя.
– А голоса? Ты слышишь голоса?
Гурова сдерживалась из последних сил.
– К-какие голоса?
Внезапно Виолетта Сигизмундовна побагровела.
– Можете идти, Мария. На сегодня вы свободны.
– Но вы...
– Можете идти.
* * *
– Вот такой странный разговор произошел в сентябре. До сих пор не пойму, почему я тогда промолчала. Понимаешь, Катка, Виолетта неспроста задавала мне вопросы. Наверняка, теперь я в этом уверена на все сто, она, как и я, слышала голоса.
– Естественно, слышала, если спросила. Да... звучит пугающе.
– Согласна. А в последнее время они раздаются практически ежедневно.
Катарина облизала пересохшие губы.
– Они доносятся откуда-то сверху. – Гурова ткнула указательным пальцем в потолок. – Что говорят, разобрать невозможно. Секунд пятнадцать побормочут и затихают. А самое удивительное, что теперь Виолетта делает вид, будто ничего не происходит. Позавчера я собиралась отправляться к себе и снова услышала знакомое бормотание. На этот раз голос доносился из гостиной. На цыпочках прошла по коридорчику, высунула из-за угла голову и обомлела. Виолетта Сигизмундовна сидела на диване и как ни в чем не бывало читала журнал. Катка, а голоса не затихали. Я чуть не скончалась от страха.
– А дальше?
– Подошла к Горбачевой, спросила, не надо ли чего?
– А она?
– Она удивилась, что я еще в доме, похвалила за трудолюбие и пожелала спокойной ночи. Ты прикинь, Виолетта вела себя так, словно и не слышала этих противных приглушенных голосов.
Копейкина прошлась по спальне, остановилась у окна и, глядя на падающие с неба снежинки, тихо проговорила:
– Машунь, в любом случае проблема не в тебе.
– А в ком?
– Если Виолетта раньше слышала голоса, значит, они существуют на самом деле. Ну не могли же вы одновременно сбрендить.
– Она теперь нормальная, судя по всему, одна я с головой не в ладах.
– Ты упомянула Веру и Настю, они кто?
– Невестки Горбачевой.
– А сколько человек проживает в особняке?
– Трое. Они и проживают: Виолетта, Верка и Анастасия.
– Как так? Раз есть невестки, значит, должны быть и сыновья.
Мария убрала со лба прядь русых волос.
– Сыновья были, а теперь женщины вдовы.
– Боже!
– Они овдовели за несколько месяцев до моего появления в особняке. Бедная Виолетта Сигизмундовна, потерять двоих сыновей с разницей в пару месяцев. Ужасно!
– Несчастный случай?
– По-моему, да. Она однажды вскользь упомянула, что смерть ее мальчиков произошла нелепо. Как ты понимаешь, я не имею права влезать в дела, меня не касающиеся, и докучать хозяйке ненужными вопросами. Ката, Ката, я боюсь.
– Не паникуй.
– Тебе легко говорить, ты гномов не видишь, они тебя за руки не хватали.
– Что?
– Что слышала. Теперь, помимо слуховых и зрительных глюков, у меня начались глюки физические.
– Бред! Такого не бывает.
Машка усмехнулась.
– Ха! Еще как бывает, – она засучила рукав водолазки, вытянув вперед левую руку. – Ну и как впечатленьице?
Копейкина уставилась на средних размеров синяк на запястье подруги.
– Откуда, Маш?
– Оттуда. Меня гном за руку схватил. В прошлый выходной понеслась к знакомой бабке, она уже старая до невозможности и знает всякие фишки, как от злых духов избавляться. Короче, старуха мне посоветовала вооружиться ивовым прутом и в случае появления гнома садануть того три раза по лицу.
Катарина почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.
– В среду гном появился, я застала его в коридоре. Ветка была при мне, я размахнулась, а он... схватил за руку и сильно сжал запястье. Какой там ивовый прутик, еле вырвалась, забаррикадировалась в кухне и тряслась, как осина на ветру.
– Это уже серьезно.
– А я про что толкую. Серьезней не бывает. Спятила я, Катка, точно спятила. Как считаешь, в поликлинику топать или сразу в психушку податься?
Копейкина молчала.
– Катуш, не томи, ответь.
– Не нравится мне твой рассказ, Машка. Но одно могу сказать совершенно точно: ты не сумасшедшая.
– А синяк, голоса, гном?
– Пока не знаю.
– Пока?
– Маш, а можно устроить, чтобы я тайком попала в особняк Сигизмундовны?
– Зачем тебе?
– Можно или нет?
– Да в принципе без проблем. С полпинка могу провести тебя на кухню и в домик для прислуги...
– Меня интересует лишь особняк.
– Объясни, куда ты клонишь? Что задумала?
– Знаешь, Розалия Станиславовна меня достала, я готова выброситься из окна. Ее вечные придирки меня доконали. А тут такая возможность подвернулась, естественно, я ее не упущу. Постараюсь выяснить, что за фрукт бродит по дому Горбачевой и оставляет синяки на руках моих подруг.
– Кат, страшно, вдруг ты тоже того... спятишь.
– Не боись, от пребывания в одном помещении с Розалией вероятность лишиться рассудка в десять раз больше.
Гурова неуверенно закивала:
– Я, конечно, рада, что ты взялась помочь, но...
– Договаривай.
– Не будет ли хуже, Кат?
– Уверена, хуже, чем сейчас, не будет. Говори, когда я смогу лицезреть воочию домишко Виолетты?
– Когда пожелаешь.
Копейкина задумалась.
– В среду.
– Хорошо. Я напишу тебе адрес, только ты машину оставь подальше от особняка.
– Машунь, ну кого ты учишь?
– Кат, а как будем действовать? Вдруг, когда ты появишься, гном не высунется или голоса заглохнут?
– Не загадывай, что-то мне подсказывает – я увижу гнома, услышу голоса и вообще узнаю много интересного.
Обсудив кое-какие детали, Гурова откланялась.
В гостиной Розалия, держа у уха телефонную трубку, заливалась соловьем:
– Спасибо тебе, котик, век не забуду. Ты лучший. Да, да, зайчик, я все передам.
Положив трубку, свекровь возвестила:
– Ката, радуйся и прыгай, в наш дом пришла сногсшибательная новость.
– Вы с Андреем разговаривали?
– Ни черта подобного. Мне звонил Максим. Ну помнишь его? Это сын знакомой Алины Петровны. Вспомнила?
Не имея ни малейшего понятия, кто такая Алина Петровна, а уж тем более кто такой Максим, Катарина, дабы не разбудить в свекрище зверя, быстро закивала:
– Как же, как же, отлично помню.
– Так вот, Максик выполнил мою просьбу. Он пошуршал своими связями на телевидении, и через десять дней я приму участие в телеигре «Я знаю все!».
– Ох ты! – Наталья восхищенно моргала. – Эта та самая игра?
– Представь себе. – Свекровь мечтательно уставилась в потолок. – Сначала засвечусь в телеигре, потом еще где-нибудь блесну, а там уж и до гламурной жизни рукой подать.
Катарина хотела поздравить мать мужа, как вдруг ее осенило:
– Минуточку, насколько мне известно, в игре «Я знаю все!» должны принимать участие двое членов семьи. Там постоянно то мать с дочерью, то брат с сестрой.
– А в последней игре сражались две пары, – вставила Натка, – молодые супруги и внучка с бабулей.
Розалия змеилась ядовитой улыбкой.
– Вы все правильно поняли, рыбки мои. Поэтому Наташка будет болеть за нас, сидя в зрительном зале, а мы с тобой, детка, сделаем наших соперников.
– Мы?! – Ката отказывалась верить услышанному.
– Разумеется, мы же одна семья.
– Да я панически боюсь камер и вообще на людях теряюсь. Я не отвечу ни на один вопрос.
– Только попробуй опозорить меня перед всей страной, я тебе такую Варфоломеевскую ночь устрою, ты не только камер, ты мобильных телефонов бояться будешь.
– Но... Розалия Станиславовна... возьмите Наташку...
– Э-э, нет, в зрительном зале я еще сидеть согласна, на большее не рассчитывайте. – Наталья скрылась в столовой.
– Ката, за десять дней ты должна подкрасить волосы, сделать курс омолаживающих масок и сбросить пару-тройку килограммов. С сегодняшнего дня будешь есть рис без соли и тушеные овощи. – Розалия помолчала, затем добавила: – Овощи тоже без соли.
– Я протестую!
– Протестовать будешь в зале суда. Да, детка, прикупи себе какие-нибудь креативные шмотки, иначе мне с тобой рядом стыдно будет стоять. Все, все, ни слова больше, я тороплюсь испробовать новую маску из клубники, сока белой лилии и витамина Е.

ГЛАВА 2

В среду в четверть восьмого Катарина рулила в особняк Горбачевой. Выключив радио и полностью сосредоточившись на дороге, Копейкина в сотый раз задалась вопросом: что, собственно, она делает? На первый взгляд история, рассказанная Машкой, смахивает на россказни человека с расшатанной психикой, на второй...
– А вот на второй в доме Виолетты Сигизмундовны творится что-то неправдоподобное.
Катка согласилась бы поехать куда угодно, пусть даже на край света, лишь бы ей выпало счастье пару часов не видеть размалеванной физиономии Розалии Станиславовны. Это ж надо было додуматься – посадить невестку на строжайшую диету только потому, что ей, видите ли, взбрело в голову засветиться в телеигре.
Два дня Копейкина мужественно толкала в себя совершенно безвкусные овощи, глотала рис, больше походивший на вату, и запивала все это великолепие зеленым чаем без сахара. На подобной диете долго не просидишь, поэтому, прежде чем свернуть вправо, Катарина притормозила у палатки и купила себе шоколадный батончик и сдобную булку.
Ровно в восемь Ката вышла из «Фиата», бросила ключи в сумочку и потопала по темной дороге. Перед особняком она выудила из кармана сотовый. Машка ответила после двенадцатого гудка:
– Кат, извини, я сегодня вся в мыле.
– Надеюсь, не от гнома убегала?
– Иронизируй, иронизируй, посмотрю, как запоешь, когда его страшную морду увидишь.
– Ладно, не злись. Кто тебя там погоняет?
– Сегодня исполнилось бы тридцать семь лет старшему сыну Виолетты, с утра у плиты торчу. Хозяева только за стол сели, теперь и я немного передохну.
– Получается, в доме много народу? – Катарина была несколько разочарована.
– Да какой там народ, я тебя умоляю. Виолетта с невестками и Павел Евгеньевич Суриков приехал, вот тебе и вся тусовка.
– Кто такой Павел?
– Слушай, ты, может, и богатенькая у нас, а у меня, между прочим, деньги с сотового снимают, поэтому все вопросы задашь, когда нарисуешься в кухне.
Не став в тысячный раз напоминать Гуровой, что звонок исходил от Катарины, а значит, и платит исключительно она, Копейкина получила инструктаж, как добраться до нужного особняка.
Минут десять спустя она остановилась у высоких ворот, достала сотовый и нажала на кнопку автодозвона.
Мария открыла калитку, когда Катка начала коченеть от холода.
– Я смотрю, ты не торопишься, у меня зуб на зуб не попадает.
– А кто мешал потеплее одеться? Или ты теперь берешь пример с Розалии и руководствуешься принципом – главное не удобно, а модно?
Копейкина промолчала. Желая поскорее оказаться в теплом помещении и припасть к чашечке ароматного кофе, она засеменила к дому, вздрагивая от малейшего шороха.
– Катка, да это собака соседская надрывается, не обращай внимания. Она у них лает целыми днями. А иногда и ночью раcтявкается – ни заснуть, ни отдохнуть.
Обойдя дом, Маша остановилась у металлической двери и приложила палец к губам:
– Черный ход. Хозяева им практически не пользуются.
1 2 3 4