https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/River/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Екатерина Гринева
Телохранитель,
или
Первое искушение

ГЛАВА 1

Около двери моей квартиры мы остановились и посмотрели друг на друга.
– Ну? – Стас улыбнулся. – Открывай. Что медлишь?
– Хочу сделать тебе сюрприз.
Его брови взлетели вверх.
– Какой?
Я рассмеялась.
– Сейчас узнаешь. Потерпи немного.
– Я весь внимание.
Я открыла дверь и обернулась.
– Закрой глаза.
– Как же я буду заходить в квартиру с закрытыми глазами? – спросил он.
– Ты зайди в коридор и закрой. Только не вздумай подглядывать раньше времени. А то обижусь.
– Хорошо. Не буду.
Он шагнул за порог и тут же закрыл глаза.
– Теперь можно открыть?
– Подожди, подожди…
Я скинула куртку, сняла сапоги и рванула в комнату. Мне нужно было включить гирлянду. Через минуту я вернулась.
– Теперь открой глазки и пройди в комнату.
Стас быстро разделся и вошел в комнату.
Я приготовила ему сюрприз: заказала в мастерской постеры с нашими парижскими фотографиями. Вот мы у Эйфелевой башни, в Люксембургском саду на стульчиках, в Мулен-Руже, около собора Парижской Богоматери.
Я внимательно смотрела на Стаса. Он рассматривал фотографии, слегка прищурившись.
– Ну как?
– Здорово.
– Правда? – обрадовалась я.
– Ну конечно, – и он широко улыбнулся.
Гирлянда из маленьких круглых светильников, купленная в ИКЕЕ, подсвечивала снимки и придавала комнате уютный вид.
– А теперь тебя ждет другой сюрприз, – сказала я.
– Еще один?
– Вкусный ужин. Я приготовила новое блюдо по одному рецепту. Называется «карибские отбивные».
– Ты меня избаловала.
– Ты против?
– Спрашиваешь! Когда это я был против твоей вкуснятины?
– Тогда сиди и жди. Я сейчас.
Я пошла на кухню и, открыв холодильник, достала оттуда приготовленные с вечера свиные отбивные с ветчиной, красным перцем и ананасами.
Я всегда любила готовить. Еще со студенческих лет у меня была толстая тетрадь в клетку, девяносто шесть листов, в которую я записывала полюбившиеся рецепты. С течением времени тетрадь разбухла и напоминала солидный бухгалтерский гроссбух.
Я вплыла в комнату с подносом.
– М-м… – потянул носом Стас. – Аромат потрясный.
– То-то. Я тут, видите ли, весь вечер корпела, cтаралась…
– Сейчас продегустируем.
– Один момент. Секунду терпения.
Я сняла с полки красивый ажурный подсвечник с красной свечой и поставила посередине стола. Зажгла свечку.
– Вот теперь – порядок. Романтика.
Обстановка действительно стала очень уютной, такой, как я любила. В комнате царил полумрак, на стенах горели голубые и зеленые светильники, на столе плясал язычок пламени красной свечи. Но главное – напротив меня сидел любимый мужчина и смотрел на меня с улыбкой, затаившейся в уголках губ. У Стаса всегда был такой вид, словно он готов улыбнуться.
Я почувствовала, что у меня перехватывает дыхание. Так было всегда, когда я видела его – мягкие волнистые светлые волосы, голубые глаза, смешливую задорную улыбку. В Стасе до сих пор сохранилось что-то веселое, юношеское. Хотя ему было двадцать семь лет, выглядел он моложе, как студент, только что закончивший вуз. И он был моим сотрудником. А я его начальницей.
– Ну, что молчишь?
– Задумалась…
– Ни о чем.
Я хотела сказать: о нас, о нашем будущем, о том, что больше не могу тебя ни с кем делить. Но знала, что делать этого нельзя, если я хочу сохранить Стаса.
Такие разговоры он не любил и решительно пресекал.
– О нашем отдыхе.
– Хорошая мысль.
– Ты тоже об этом думаешь?
По лицу Стаса промелькнула легкая тень растерянности. Он мог больше ничего и не говорить; в отличие от меня, на эту тему он не думал по одной-единственной причине: я не занимала такое важное место в его жизни, какое он в моей. Я понимала это умом, но сердцем бунтовала, не хотела смириться с очевидностью.
– Конечно.
– И что ты об этом думаешь? – поддразнила его я.
– О том, как мы с тобой будем загорать на пляже и ничего не делать.
– А еще пить коктейли, ходить на танцы, а вечерами лежать в постели и любить друг друга.
Я смотрела на Стаса в упор. Он улыбнулся.
– Перспективы потрясающие. Но сейчас я голоден как волк. А голодный мужчина не способен думать о двух вещах одновременно.
– Вот всегда так. Нет в тебе ни грамма романтики! – замахнулась я на него рукой.
– Ой-ой. Извиняюсь за прозаичность. А мое любимое вино есть?
– Какая же я растяпа. Конечно, есть…
Я достала из шкафа любимое испанское вино Стаса: с орехово-фруктовым вкусом и легкой горчинкой.
Достала два бокала.
– Я сам разолью.
Стас взял бутылку из моих рук. При этом мои горячие пальцы встретились с его – мягко-прохладными.
– Какая ты горячая.
– Да. Согрелась. В квартире тепло. – Я приложила ладони к щекам. Они горели.
Но дело было не в квартире, а в Стасе. Его присутствие действовало на меня как удар током. Я теряла над собой контроль, мысли путались, и сладкая, нежная истома разливалась в груди. Мне хотелось каждую минуту и секунду касаться его, перебирать руками шелковистые волосы и целовать в губы.
– За что выпьем?
– За наш отдых.
А мне так хотелось услышать: «за нас», «за нашу любовь».
Он поднял бокал. И в это время у него зазвонил сотовый.
– Это у тебя.
– Я слышу.
Стас быстро встал из-за стола и пошел в коридор. Он прикрыл дверь и стал с кем-то тихо говорить. Через пару минут вернулся.
– Ну… продолжим.
Мы пили вино и ели карибские отбивные. Я смотрела на Стаса, и все плыло у меня перед глазами. Язычок пламени по-прежнему дрожал от малейшего дуновения воздуха, за окном слышался гул города, шум от проезжавших мимо дома машин, а мне казалось, что мы одни в целом мире. И никого больше нет. Только я и Стас.
Когда вино было допито, Стас посмотрел на меня.
– Спасибо за сюрпризы.
– Тебе понравилось? – спросила я, слыша, как неровными гулкими толчками бьется сердце.
– Да.
Мы замолчали. Мне страшно захотелось закурить. Но я знала, Стасу это не нравится.
Он встал. Медленно, на ватных ногах я поднялась вслед за ним. И подошла вплотную.
– Стас! – я прижалась к нему.
– М-м… Сейчас я попробую тебя на вкус.
Его пальцы стали медленно расстегивать белую блузку. Он делал это не спеша, вдавливая пуговицы в кожу. Я сглотнула. По телу прошла жаркая волна. Гибкие чуткие пальцы Стаса могли довести меня до экстаза в две минуты. Казалось, они были созданы специально для женской кожи: мягкие, чувственные. Мне хотелось помочь ему. Я взяла за самую верхнюю пуговицу, но Стас отвел мою руку.
– Ты куда-то спешишь? – улыбнулся он. – Какая нетерпеливая.
– Не тороплюсь, – прохрипела я, медленно изнемогая от желания, охватившего меня.
– Тогда предоставь это сделать мне самому.
– Охотно. – Теперь я смотрела на Стаса сквозь сомкнутые ресницы. Мне хотелось поскорее оказаться с ним в постели, но Стас любил все делать не спеша, растягивая удовольствие. Наконец блузка расстегнута, под ней бежевый шелковый лифчик с кружевами…
Он аккуратно положил блузку на стул.
Затем медленными движениями расстегнул лифчик, и моя грудь легла в его руки. Он слегка зажал пальцем розовый сосок, и он сразу набух. Мое тело всегда чутко реагировало на Стаса. Я была как хорошо настроенный музыкальный инструмент, а он талантливый исполнитель, прекрасно знавший музыкальную тему.
Руки Стаса обхватили меня сзади и в один момент расстегнули молнию юбки. Теперь я стояла перед ним в одних трусиках-бикини и светлых чулках. Его рука медленно скользнула по внутренней стороне бедер и замерла на том месте, между бикини и чулками, где кожа обнажена. Затем его пальцы оттянули резинку трусиков, и он просунул туда ладонь. Горячая волна желания нахлынула на меня.
Я закрыла глаза. Внезапно Стас остановился, взял меня за руку и подтолкнул к кровати. Я упала на нее навзничь, неотрывно смотря на Стаса. То, что я была раздета, а он – в костюме, как на деловом приеме, только усиливало мое возбуждение.
– Я тебе помогу.
– Не надо…
Но я приподнялась и взялась за ремень брюк. Стас смотрел на меня с ласковой улыбкой.
– Ну если ты этого хочешь…
Он еще спрашивал! Хотела ли я! Я могла касаться до Стаса днями и ночами напролет, и никогда мое желание не было бы утолено. Наоборот, оно возрастало бы все больше и больше. Я прекрасно понимала, что в этой любовной лихорадке есть доля безумия, но ничего не могла поделать.
Дрожащими руками я расстегнула ремень и стянула брюки. С рубашкой Стас справился сам.
Теперь он стоял передо мной обнаженный: гибкий, хорошо сложенный, без капли жира. Он ничем не напоминал спортивных мужчин-качков с рельефно очерченными мышцами, но его гладкая кожа и гибкое, как у зверя, тело вызывали во мне безумную страсть. Я обхватила его руками и прижалась к животу. Он провел рукой по волосам.
– Тебе не кажется, что мы слишком медлим?
– Ничуть. Ты же сам не любишь спешки.
Мы упали на кровать, и Стас мгновенно навис надо мной. Мне казалось, что сейчас я потеряю сознание: возбуждение было слишком велико, я уже не контролировала себя. Мне хотелось только одного: слиться с ним в одно целое. И как можно скорее.
– Стас! – прошептала я. – Стас…
Но он уже понял мое нетерпение и провел рукой по груди, затем спустился ниже и, раздвинув мне ноги, вошел в меня.
Сотни искр вспыхнули в моем мозгу. Вспышка страсти была так сильна, что я закричала.
Мои бедра задвигались в быстром ритме, ощущения накатывали бурными волнами, я не могла их сдерживать, не могла осмыслить – только покорно отдаваться этой стихии, этой мелодии вскидывающихся и опадающих тел.
Моя голова откинулась назад. Наслаждение нарастало с каждой минутой, с каждой секундой, наконец сорвалось, подобно ракете, пронзив тело острой вспышкой оргазма – радости, граничившей с болью.
Крик радости, крик удовольствия вырвался из моей груди…
Спустя несколько минут Стас тоже дошел до пика наслаждения. Его тело, содрогнувшись, затихло, подобно океанской волне после отлива, и он, скатившись с меня, лег рядом, потянувшись так, что хрустнули пальцы.
– Как хорошо… – протянул он.
Мы лежали рядом: опустошенные, обессиленные. И в то же время между нами словно пролегла невидимая черта, дистанция, которая увеличивалась с каждой секундой. Это была пропасть, которую нельзя преодолеть. Даже если бы мы и хотели.
Стасу надо было возвращаться в свою жизнь.
А мне… оставаться в своей.
Внутри меня неумолимо работал метроном, отсчитывающий время. Я знала почти наизусть, что сейчас последует. Но все равно каждое движение Стаса, каждая реплика, отдаляющая его от меня, отдавалась во мне долгим эхом и причиняла боль, с которой я ничего не могла поделать, хотя уговаривала себя не обращать внимание и принимать все как есть, не стараясь исправить или переписать обстоятельства. Но оказалось, что это самое трудное: смириться с ролью, которую тебе отвел любимый мужчина. Роль вечной любовницы, без всякой надежды на изменение.
Стас снова потянулся.
– Ну что, еще кофейку?
– О’кей. Одну минуту.
Я вскочила с кровати и пошла на кухню. Сначала зашла в ванную и накинула на себя нежно-персиковый пеньюар, который очень шел к моему цвету лица и волосам. Я посмотрела на себя в зеркало. Выражение довольства, блаженного расслабления и счастья быстро сходило на нет, вместо этого проступали черты усталости и затаенного страха.
Я провела по лицу рукой, надеясь стереть их. Но безрезультатно.
Я тряхнула волосами и потуже затянула пояс пеньюара, сварила кофе и принялась ждать Стаса. Он появился быстро, очень быстро. Я даже не успела досчитать до десяти и налить кофе в чашку. Он уже был здесь, рядом, но одновременно далеко. Это был уже не мой Стас, а другой мужчина, принадлежащий другой женщине. И с этим надо было смириться, приняв как должное.
Cтас сел на табуретку и отпил кофе.
– Хороший кофе, – похвалил он, – крепкий. В самый раз, чтобы взбодриться и набраться сил.
– Старалась.
– Кофе у тебя всегда изумительный. А ты почему не пьешь?
– Не хочу. А… ладно, давай, за компанию.
– Не люблю чаевничать в одиночестве, – улыбнулся Стас.
– Я тебя прекрасно понимаю…
Я действительно прекрасно понимала Стаса, потому что большую часть своей жизни все делала в одиночестве. В одиночестве просыпалась утром, в одиночестве готовила себе завтрак, в одиночестве собиралась на работу, в одиночестве смотрела вечерами телевизор, в одиночестве ложилась в холодную постель.
Я подумала, что одиночества по-настоящему боятся люди, которые никогда не были одиноки. Они просто не знают, что это такое.
Стас сделал еще пару глотков и скользнул взглядом по руке. Я хорошо знала его взгляд: он хотел посмотреть на часы и узнать, который час. Он сфокусировался на пару секунд – ровно столько, сколько нужно было, чтобы понять: надо торопиться домой.
Стас залпом допил кофе и резким движением отодвинул от себя чашку.
– Ну, все! Пора!
Он смотрел на меня с улыбкой, но был уже далеко. Я могла только догадываться, о чем он думает.
Наверное, мысленно он уже приехал домой и снимает обувь в коридоре и кричит другой женщине:
– Ставь ужин! Я голоден как волк.
И она, торопясь, бежит на кухню – разогревать еду…
– Ты о чем-то задумалась? У тебя такой серьезный вид!
– Да? Тебе показалось.
Стас поднялся с табурета и пошел в коридор. Я – за ним. Покорно, обреченно. Я смотрела на его спину, и мне хотелось рыдать, обхватив его руками, и умолять остаться со мной. Навсегда. Но делать этого нельзя. Я могла потерять его. Я стиснула зубы так сильно, что от напряжения заныли скулы.
Стас быстро оделся и стоял передо мной. В длинном темно-сером пальто, стильной кепке, которую я ему купила в подарок два месяца назад.
– Ну что? Пока!
– Пока! – вяло откликнулась я, прислонившись к стене.
1 2 3 4 5


А-П

П-Я