1911















8

***

память о солнце в сердце слабеет.
Желтей трава.
Ветер снежинками ранними веет
едва-едва.

В узких каналах уже не струится
стынет вода.
Здесь никогда ничего не случится,
- о, никогда!

Ива на небе пустом распластала
веер сквозной.
Может быть лучше, что я не стала
вашей женой.

Память о солнце в сердце слабеет.
Что это? Тьма?
Может быть!... За ночь прийти успеет
зима.
1911






















9

***

высоко в небе облачко серело,
как беличья расстеленная шкурка.
Он мне сказал:" не жаль, что ваше тело
растает в марте, хрупкая снегурка!"

В пушистой муфте руки холодели.
Мне стало страшно, стало как-то смутно.
О, как вернуть вас быстрые недели
его любви, воздушной и минутной!

Я не хочу ни горечи, ни мщенья,
пускай умру с последней белой вьюгой
о нем гадала я в канун крещенья.
Я в январе была его подругой.
1911

***

сердце к сердцу не приковано,
если хочешь-уходи.
Много счастья уготовано
тем, кто волен на пути.

Я не плачу, я не жалуюсь,
мне счастливой не бывать.
Не целуй меня, усталую,
- смерть придет поцеловать.

Дни томлений острых прожиты
вместе с белою зимой.
Отчего же, отчего же ты
лучше чем избранник мой?
1911














10

***

дверь полуоткрыта,
веют липы сладко...
На столе забыты
хлыстик и перчатка

круг от лампы желтый...
Шорохам внимаю.
Отчего ушел ты?
Я не понимаю...

Радостно и ясно
завтра будет утро.
Эта жизнь прекрасна,
сердце, будь же мудро.

Ты совсем устало
бьешься тише, глуше...
Знаешь, я читала,
что бессмертны души.
1911






















11

***

хочешь знать, как все это было,
- три в столовой пробило,
и, прощаясь, держась за перила,
она, словно с трудом говорила:
"это все... Ах, нет, я забыла, я любила вас,
я вас любила
еще тогда!"
- "да".
1911





























12

песня последней встречи

так беспомощно грудь холодела,
но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,
а я знала-их только три!
Между кленов шепот осенний
попросил:" со мною умри!

Я обманут моей унылой
переменчивой, злой судьбой."
Я ответила:" милый, милый
и я тоже умру с тобой!"

Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
равнодушно-желтым огнем.
1911






















13

***

как соломкой пьешь мою душу.
Знаю, вкус ее горек и хмелен.
Но я пытку мольбой не нарушу.
О, покой мой многонеделен.

Когда кончишь, скажи, не печально,
что души моей нет на свете.
Я пойду дорогой недальней
посмотреть, как играют дети.

На кустах зацветает крыжовник,
и везут кирпичи за оградой.
Кто ты: брат мой или любовник,
я не помню, и помнить не надо.

Как светло здесь и как бесприютно,
отдыхает усталое тело...
А прохожие думают смутно:
верно только вчера овдовела.
1911






















14

***

я живу, как кукушка на часах,
не завидую птицам в лесах.
Заведут-и кукую.
Знаешь, долю такую
лишь врагу
пожелать я могу.
1911


я сошла с ума, о мальчик странный,
в среду в три часа!
Уколола палец безымянный
мне звенящая оса.

Я ее нечаянно прижала,
и, казалось, умерла она,
но конец отравленного жала
был острей веретена.

О тебе ли я заплачу странном,
улыбнется ль мне твое лицо?
Посмотри не пальце безымянном
так красиво гладкое кольцо.
1911



















15

***

мне с тобою пьяным весело
смысла нет в твоих рассказах.
Осень ранняя развесила
флаги желтые на вязах.

Оба мы в страну обманную
забрели и горько каемся,
но зачем улыбкой странною
и застывшей улыбаемся?
Мы хотели муки жалящей
вместо счастья безмятежного...
Не покину я товарища
и беспутного и нежного.
1911


























16

обман

м. А. Горенко

1

весенним солнцем это утро пьяно,
и на террасе запах роз слышней,
а небо ярче синего фаянса.
Тетрадь в обложке мягкого сафьяна;
читаю в ней элегии и стансы,
написанные бабушкой моей.

Дорогу вижу до ворот и тумбы
белеют четко в изумрудном дерне.
О, сердце любит радостно и слепо!
И радуют пестреющие клумбы,
и резкий крик вороны в небе черной,
и в глубине аллеи арка склепа.

2

жарко веет ветер душный,
солнце руки обожгло,
надо мною свод воздушный,
словно синее стекло;

сухо пахнут иммортели
в разметавшейся косе.
На стволе корявой ели
муравьиное шоссе.

Пруд лениво серебрится
жизнь по-новому легка...
Кто сегодня мне приснится
в пестрой сетке гамака?
1910












17

3

синий вечер. Ветры кротко стихли,
яркий свет зовет меня домой.
Я гадаю, кто там? - не жених ли,
не жених ли это мой?...

На террасе силуэт знакомый,
еле слышен тихий разговор.
О, такой пленительной истомы
я не знала до сих пор.

Тополя тревожно прошуршали,
нежные их посетили сны,
небо цвета вороненой стали,
звезды матово-бледны.


























18

***

я несу букет левкоев белых.
Для того в них тайный скрыт огонь,
кто, беря цветы из рук несмелых,
тронет теплую ладонь.

4

я написала слова,
что долго сказать не смела.
Тупо болит голова,
странно немеет тело.

Смолк отдаленный рожок,
в сердце все те же загадки,
легкий осенний снежок
лег на крокетной площадке.

Листьям последним шуршать!
Мыслям последним томиться!
Я не хотела мешать
тому, кто привык веселиться.

Милым простила губам
я их жестокую шутку...
О, вы приедете к нам
завтра по первопутку.

Свечи в гостиной зажгут
днем их мерцанье нежнее,
целый букет принесут
роз из оранжереи.
1911















19

***

любовь покоряет обманно
напевом простым, неискусным.
Еще так недавно-странно
ты не был седым и грустным

и когда она улыбалась
в садах твоих, в доме, в поле
повсюду тебе казалось,
что вольный ты и на воле.

Был светел ты, взятый ею
и пивший ее отравы.
Ведь звезды были крупнее,
ведь пахли иначе травы,
осенние травы.

¤**

сладок запах синих виноградин...
Дразнит опьяняющая даль.
Голос твой и глух и безотраден.
Никого мне, никого не жаль

между ягод сети-паутинки,
гибких лоз стволы еще тонки,
облака плывут как льдинки, льдинки
в ярких водах голубой реки.

Солнце в небе. Солнце ярко светит.
Уходи к волне про боль шептать.
О, она наверное, ответит,
а, быть может, будет целовать.














20

***

муж хлестал меня узорчатым
вдвое сложенным ремнем.
Для тебя в окошке створчатом
я всю ночь сижу с огнем.

Рассветает. И над кузницей
подымается дымок.
Ах, со мной, печальной узницей,
ты опять побыть не мог.

Для тебя я долю хмурую,
долю-муку приняла.
Или любишь белокурую,
или рыжая мила?

Как мне скрыть вас, стоны звонкие!
В сердце темный, душный хмель,
а лучи ложатся тонкие
на несмятую постель.
1911






















21

песенка

я на солнечном восходе
про любовь пою,
на коленях в огороде
лебеду полю.

Вырываю и бросаю
пусть простит меня.
Вижу, девочка босая
плачет у плетня.

Страшно мне от звонких воплей
голоса беды,
все сильнее запах теплый
мертвой лебеды.

Будет камень вместо хлеба
мне наградой злой.
Надо мною только небо,
а со мною голос твой.
1911






















22

***

я пришла сюда, бездельница,
все равно мне где скучать!
На пригорке дремлет мельница.
Годы можно здесь молчать.

Над засохшей повиликою
мягко плавает пчела,
у пруда русалку кликаю,
а русалка умерла.

Затянулся ржавой тиною
пруд широкий обмелел,
над трепещущей осиною
легкий месяц заблестел.

Замечаю все как новое.
Влажно пахнут тополя.
Я молчу. Молчу готовая
снова стать тобой, земля.
1911






















23

белой ночью

ах, дверь не запирала я,
не зажигала свеч,
не знаешь, как, усталая,
я не решалась лечь.

Смотреть как гаснут полосы
в закатном мраке хвой,
пьянея звуком голоса,
похожего на твой.

И знать, что все потеряно,
что жизнь-проклятый ад!
О, я была уверена,
что ты придешь назад.
1911

























24

***

под навесом темной риги жарко,
я смеюсь, а в сердце злобно плачу.
Старый друг бормочет мне:" не каркай!
Мы ль не встретим на пути удачу!"

Но я другу старому не верю.
Он смешной, незрячий и убогий,
он всю жизнь свою шагами мерил
длинные и скучные дороги.

И звенит, звенит мой голос ломкий,
звонкий голос не узнавших счастья:
"ах, пусты дорожные котомки,
а на завтра голод и ненастье!
"
1911

























25

сад

он весь сверкает и хрустит,
обледеневший сад.
Ушедший от меня грустит,
но нет пути назад.

И солнца бледный, тусклый лик
лишь круглое окно;
я знаю тайно чей двойник
приник к нему давно.

Здесь мой покой навеки взят
предчувствием беды,
сквозь тонкий лед еще сквозят
вчерашние следы.

Склонился тусклый мертвый лик
к немому сну полей,
и замирает острый крик
отсталых журавлей.
1911
***

три раза пытать приходила.
Я с криком тоски просыпалась
и видела темные руки
и темный насмешливый рот.
"Ты с кем на заре целовалась,
клялась, что погибнешь в разлуке,
и жгучую радость таила,,
рыдая у черных ворот?
Кого ты на смерть проводила,
тот скоро, о, скоро умрет".
Был голос как крик ястребиный,
но странно на чей-то похожий.
Все тело мое изгибалось,
почувствовав смертную дрожь,
и плотная сеть паутины
упала, окутала ложе...
О, ты не напрасно смеялась,
моя непрощенная ложь!
1911











26

***

хорони, хорони меня, ветер!
Родные мои не пришли,
надо мною блуждающий вечер
дыхание тихой земли.

Я была, как и ты, свободной,
но я слишком хотела жить.
Видишь, ветер, мой труп холодный,
и некому руки сложить.

Закрой эту черную рану
покровом вечерней тьмы
и вели голубому туману
надо мною читать псалмы.

Чтобы мне легко одинокой,
отойти к последнему сну,
прошуми высокой осокой
про весну, про мою весну.






















27

музе

муза-сестра заглянула в лицо,
взгляд ее ясен и ярок.
И отняла золотое кольцо,
первый весенний подарок.

Муза! Ты видишь, как счастливы все
девушки, женщины, вдовы...
Лучше погибну на колесе,
только не эти оковы.

Знаю: гадая, и мне обрывать
нежный цветок маргаритку.
Должен на этой земле испытать
каждый любовную пытку.

Жгу до зари на окошке свечу
и ни о ком не тоскую,
но не хочу, не хочу, не хочу
знать, как целуют другую.

Завтра мне скажут, смеясь, зеркала:
"взор твой не ясен, не ярок..."
тихо отвечу:" она отняла
божий подарок".
1911



















28

бечерняя комната

я говорю сейчас словами теми,
что только раз рождаются в душе.
Жужжит пчела на белой хризантеме,
так душно пахнет старое саше.

И комната, где окна слишком узки,
хранит любовь и помнит старину,
а над кроватью надпись по-французски
гласит:" SEIGNEUR, AYES PITIE DE NOUS".

Ты сказки давней горестных заметок,
душа моя, не тронь и не ищи...
Смотрю, блестящих севрских статуэток
померкли глянцевитые плащи.

Последний луч, и желтый и тяжелый,
застыл в букете ярких георгин,
и как во сне я слышу звук виолы
и редкие аккорды клавесин.
1911






















29

надпись на неоконченном портрете

о, не вздыхайте обо мне,
печаль преступна и напрасна,
я здесь, на сером полотне,
возникла странно и неясно.

Взлетевших рук излом больной,
в глазах улыбка исступленья,
я не могла бы стать иной
пред горьким часом наслажденья.

Он так хотел, он так велел
словами мертвыми и злыми.
Мой рот тревожно заалел,
и щеки стали снеговыми.

И нет греха в его вине,
ушел, глядит в глаза другие,
но ничего не снится мне
в моей предсмертной летаргии.






















30

сероглазый король

слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,
муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

"знаешь, с охоты его принесли,
тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!...
За ночь одну она стала седой".

Трубку свою на камине нашел
и на работу ночную ушел.

Дочку мою я сейчас разбужу,
в серые глазки ее погляжу.

А на земле шелестят тополя:
"нет на земле твоего короля..."
1910




















31

рыбак

руки голы выше локтя,
а глаза синей, чем лед.
Едкий, душный запах дегтя,
как загар, тебе идет.

И всегда, всегда распахнут
ворот куртки голубой,
и рыбачки только ахнут,
закрасневшись пред тобой.

Даже девочка, что ходит
в город продавать камсу,
как потерянная бродит
вечерами на мысу.

Щеки бледны, руки слабы,
истомленный взор глубок,
ноги ей щекочут крабы,
выползая на песок.
1 2 3 4 5 6 7