Под всем этим лежала папка, приготовленная для новой клиентки.
Должен сказать, что парень я, как правило, непрошибаемый. Наподобие боксерской груши: тресни меня – отскочу и тут же вернусь на прежнее место. Но у каждого бывают такие дни, когда все словно объединяются, чтобы послать вас в нокаут: один… два… три… КОНЕЦ!
Похоже, у меня как раз выдался такой день. Один – я провел утро в адвокатской конторе, бичуемый моей бывшей женой Марлен. Два – умирает мой старший брат (пусть и ненадолго). Три – мне нечем заплатить за обед. А еще предстоял финальный удар: перегнав машину Гордона, я должен был встретиться с агентом по недвижимости, который давно угрожал сменить замки в моей студии, если я не заплачу за аренду.
– Жаль, что так вышло с вашим другом, – сказала официантка, наклоняясь, чтобы забрать пустую винную бутылку.
Я не стал просвещать ее насчет нас с Гордоном. Но должен признаться, что мне порой бывает грустно и даже одиноко из-за того, что никто не признает в нас братьев. Я часто жалел, что мы не похожи. Ну не круто ли: входишь в какой-нибудь бар со старшим (хорошо бы красивым) братом, и все сразу понимают, что вы родня. Это как будто подтверждает твое право на существование. Понимаете, один человек всегда может оказаться генетической ошибкой, но если вы похожи на кого-то, а кто-то похож на вас, значит, ваш генетический код одобрен мирозданием. Вы – часть Великого Плана!
У нас с Гордоном не вышло. Прежде всего, он старше меня на восемь лет. Я тощий, а он плотный. Я брюнет, он почти блондин. У меня волосы густые и вьются, а у него… хм… постепенно исчезают.
– Ой, чуть не забыла его квитанцию! – спохватилась официантка и полезла в карман передника. – Простите. Такая суматоха поднялась.
Выпучив глаза на бумажку, я представил себе, как Гордон одной рукой отпихивает старуху с косой, а другой расплачивается за суп, съеденный младшим братом. Он умудрился даже высчитать чаевые. Ровно десять процентов – не больше, не меньше. Даже по пути в палату интенсивной терапии Гордон не позволил себе безалаберности в расчетах.
Я был спасен, но какой ценой! Не сиди я в «Pain et Beurre», где сострадание не в ходу, я наверняка всплакнул бы.
5
Джули
Прямая – это точка, которая вышла прогуляться.
Пол Кли
Я сидела за рулем своей машины и ела раскисший салат из лоточка, когда мой мобильник наконец-то подал голос. Звонила Софи да Лука, чтобы сообщить мне рабочий адрес Гордона Стори. Она нашла тот затерявшийся клочок.
– Ни за что не угадаешь, где он был! – хихикнула она. – Приклеился мне на попу! Ребята из спортивного отдела сказали. Я на нем сидела, представляешь!
Какая радость. Я вовсе не пришла в восторг от того, что мои рабочие материалы красовались на корме Софи. Это выглядело дурным предзнаменованием. Но переживать мне было некогда, и я внесла задницу Софи в мысленную памятку, чтобы попереживать позже, на досуге. Мне требовалось собрать мысли в кучку и в темпе двигать на встречу с мистером Стори.
Его «школа» помещалась в небольшом здании офисного типа, где раньше обитали налоговые инспектора и педикюрши, а теперь свили гнездо всяческие специалисты по личностному росту. Кабинет оказался на втором этаже, в дальнем торце коридора. Добираясь туда, я миновала двери консультанта по бизнесу, консультанта по отношениям, консультанта по саморазвитию, имиджмейкера и собрата мистера Стори – психотерапевта Далласа Улога. Его заведение именовалось «Центром творческого подхода к жизни».
Светящееся табло с логотипом над дверью Гордона Стори гласило:
УСТАЛ ОТ ЖИЗНИ ВО ТЬМЕ? СДЕЛАЙ РЕШИТЕЛЬНЫЙ ШАГ К СВЕТУ!
Сделать шаг, однако, не удалось, поскольку помещение было заперто, что могло значить одно из двух: либо Гордон опаздывал еще больше, чем я, либо он уже махнул на меня рукой и ушел. Сквозь тонированное стекло двери мало что можно было рассмотреть, вдобавок в офисе было темно (вот вам и девиз!). К счастью, из соседней, приоткрытой, двери мистера Улога доносилась очень занятная беседа, что и помогло мне скоротать время.
Психотерапевт заканчивал сеанс, изрекая все, что можно ожидать в подобном случае. У него был глубокий, хорошо поставленный голос диктора, и все свои фразы он разделял долгими доверительными паузами. Такая манера речи вызывает невольное почтение.
– У нас с вами большие планы на эту неделю. Мы определили наши цели и способы их достижения. Мы стоим на пороге великого прорыва, который изменит всю вашу жизнь.
Ответа клиента я не услышала – скорее всего, он беспрестанно кивал. Как игрушечный песик на приборной доске машины.
– Видимо, – увещевал мистер Улог, – нам предстоит великая неделя. Мы обязаны сделать ее великой. Это в ваших силах, я точно знаю. Вы меня понимаете?
Наверное, клиент уже не кивал, а мелко тряс головой.
– Я верю, вы достаточно велики для этого. Вы гигант, и вы непременно сделаете гигантский шаг вперед.
Я еле успела отскочить от двери, когда мистер Улог распахнул ее. Его клиент был прямо у него за спиной, хотя сперва я этого не заметила. «Гигант» оказался малогабаритный – почти кукольный, но идеально сложенный человечек в двубортном пиджаке, смахивающий на одного из тех пажей, что держат кольца во время венчания. Его макушка не доходила и до средней пуговицы рубашки психотерапевта.
На Улоге бросались в глаза синий костюм, красный галстук и дорогой загар. Едва увидев меня, он отработанным движением выбросил руку для пожатия и принялся источать радушие. Я объяснила, что жду его коллегу. Улог сник, но свою визитку мне все же всучил:
ДАЛЛАС УЛОГ,
Психотерапевт
Каждый человек – это жизнь, которая жаждет сбыться!
Затем он повернулся и эдак деликатно подтолкнул вперед своего клиента. Человеку среднего роста достался бы тычок в спину, но клиент был настолько мал, что ладонь мистера Улога опустилась на его затылок, – можно сказать, «гигант» получил затрещину. Однако человечек понял намек и представился, тоже снабдив меня визиткой:
ТОМАС КОРЕЛЛИ,
Театральный агент
Зажигаю звезды!
Визитку я взяла, точно зная, что она мне не понадобится. Моя мать Дебора – театральный агент, причем очень известный. (Да-да, та самая Дебора Тринкер.)
– Видите? Проще простого! – сказал Улог, провожая клиента до лестницы. – Каждая встреча – это шанс.
В эту самую минуту из-за угла коридора вывернул долговязый, худющий парень и рванул вперед, едва не опрокинув Улога и «гиганта». Тогда я не знала, что это Арт, и приняла его за Гордона Стори. Вполне логичный вывод, между прочим, учитывая, что я стояла возле кабинета Гордона Стори, а долговязый скакал к двери, звеня ключами.
Правда, его видок слегка сбил меня с толку. Футболка, джинсы, ковбойские сапоги и «конский хвост» как-то не вязались с моим представлением о психотерапевтах вообще и мистере Стори в частности. После нашего единственного телефонного разговора я почему-то воображала человека постарше, в костюме, с тщательно прикрытой лысиной. Долговязый ни капельки не походил на психотерапевта. Он выглядел полной противоположностью Улога.
В кабинет он ворвался, даже не глянув на меня. Я вошла следом и представилась:
– Джули Тринкер.
Он либо понятия не имел, кто я такая, либо плевать хотел на клиентов.
Меня здорово подмывало развернуться и сию же секунду уйти. Я бы так и сделала, будь у меня сил побольше. Но утренняя встреча с Шейлой меня подкосила. К тому же я понимала, что, если откажусь от этого терапевта, придется искать другого, а значит, снова звонить, договариваться, еще и оправдываться перед Шейлой. Честно говоря, у меня не было ни малейшего желания так напрягаться. Это на меня не похоже, понимаю, но в тот момент я подумала: что толку лезть из кожи вон, если тебя все равно никто не оценит?
Вот почему, вместо того чтобы продемонстрировать Арту Стори свою спину, я топталась у него за спиной, пока он шарил на столе, что-то выискивая. Через какое-то время я решила напомнить о себе:
– Я – Джули Тринкер.
Одна стена большой комнаты, отделанной в серых и бледно-розовых тонах, пестрела дипломами в рамочках и жизнеутверждающими изречениями, другую занимала доска вроде школьной и репродукция кого-то из фламандцев. Минимум мебели: серый пластиковый стол в углу, у окна; рядом картотека; в центре, друг напротив друга, две кожаные банкетки. И огромное неиспользованное пространство голого пола.
Грохнул задвинутый ящик стола.
– Органайзер где-нибудь видите? – бросил психотерапевт, не потрудившись взглянуть в мою сторону. – В столе, на столе?
– Под телефоном случайно не он?
– Этот? Зеленый? Я думал, они всегда черные.
Для меня это прозвучало так же нелепо, как для вас.
– Спасибо, Дженни. – Подхватив находку, он устремился к двери.
– Джули.
– Ну Джули. Короче, мне надо запереть дверь.
Каково? Ни в какие ворота не лезет! И это специалист по саморазвитию. Да он сам такой же развитой, как транспортная система в Гондурасе.
– А как же наша встреча?
– Встреча? – Гордон с безнадежным видом всплеснул руками. – Мне сегодня не до встреч, солнышко.
«Солнышко»?!
– Приходи в другой раз.
– Но я уже здесь! И не стану ждать другого раза. Я опоздала, прошу прощения, но вы не отвечали на звонки и, кстати, пришли еще позже, чем я… – Мои силы на треп иссякли, и я выудила из сумочки конверт. – Если не ошибаюсь, первые четыре сеанса стоят шестьсот долларов, так?
Впервые мне (или конверту) удалось завладеть его вниманием.
– Откуда ты знаешь? Я сказал?
– Я принесла наличные, потому что не спросила, принимаете ли вы кредитные карты.
Гордон зашуршал купюрами.
– Я взял на себя обязательства перед вами, верно? – протянул он. – А обязательства нужно выполнять, потому что… – Он полез в карман, достал сигареты и долго таращился прямо перед собой, пока наконец не разродился: – Потому что ответственность – наш компас, а честь – путеводная звезда.
Странно. Я сама только что прочла эту муть в рамочке на стене.
В ту минуту Арт превратился в Гордона и отрезал нам обоим путь назад, хотя ни один из нас тогда об этом не подозревал.
– Вам нужна помощь, и вы ее получите, – провозгласил он с бодростью вставшего с нужной ноги человека, после чего уселся за стол и крутанулся на вращающемся стуле, словно подгоняя его под свой рост.
– Мне куда?..
– Вся наша жизнь – путешествие, солнышко. Как по-вашему, куда вам нужно?
– Я имела в виду, где мне сесть? – Я все еще стояла столбом посреди комнаты.
– А-а, пардон. Как насчет кушетки? Ложитесь на кушетку.
Ложиться?! Кем он себя вообразил? Фрейдом?
– Пожалуй, я лучше посижу.
– На здоровье. Садитесь и расслабьтесь. Я подготовлюсь к сеансу.
Он достал из портфеля папку с моей фамилией на обложке и пролистал ее содержимое. Я неплохо представляла себе, чего ждать. Одна моя подруга обращалась к психотерапевту, когда ее карьера пошла под откос. По ее словам, сеансы были обыкновенными беседами с глазу на глаз. На первом сеансе пациенту непременно предлагался персональный вопросник – вроде тестов в женских журналах. Эту часть я предвкушала с удовольствием. Я всегда щелкаю эти тесты как орешки: обожаю подсчитывать очки и узнавать итоги.
– Итак, сеанс номер один! – громогласно объявил мистер Стори, вперив взгляд в папку. – Угу. Сеанс номер один. Точно. Тут так написано.
Я не отрываясь смотрела, как он сидит и смолит. Сигареты в помещении с кондиционером! Анахронизм какой-то, восьмидесятые годы!
– Вы всегда курите во время сеанса? – спросила я.
– Не-а, – безмятежно ответил он. – Сегодня в первый раз.
– Почему? Какой-то особенный день?
– У меня сегодня брат умер.
Вот так. Прямо в лоб. Мне стало нехорошо. Может, я была к нему несправедлива? Может, он поэтому…
– Как знать, может, оно и к лучшему, – добавил он. – С такими вещами никогда сразу не разберешь.
Позитивное мышление из этого типа так и пёрло! Он приступил к делу, даже глазом не моргнув.
– О'кей. Знакомство: кто я? – прочел он из папки. – Ну что, попробуем?
– Вы уверены? – осторожно спросила я. – Ваш брат… все такое?..
– Вперед! – Он протянул мне вопросник с несколькими вариантами ответа для каждого пункта. – Прочтите первый вопрос и ответьте на него.
– Вслух?
– Валяйте.
– Вопрос номер один. Случается ли вам лгать? Часто? Иногда? Никогда?
Вот это было как раз по мне. Я создана для таких вопросов. Но, прежде чем я открыла рот, мистер Стори перебил меня, махнув рукой:
– Забудьте. Если вы врете на каждом шагу, то ответите «никогда», и если всегда режете правду-матку, тоже скажете «никогда». Читайте дальше, Дженни.
– Джули.
– Пардон. Дальше, Джули!
– Вопрос номер два. Вы заправляете постель по утрам? Всегда? Иногда? Редко? Никогда? – Я подняла глаза. – Отвечать?
– Почему нет?
– Всегда! – гордо сообщила я. (Никакого вранья!)
– Даже после секса?
Я пробежала взглядом вопросник: неужели что-то пропустила?
– Здесь такого нет, – сказала я.
– Считайте это дополнительным вопросом.
– Ответ прежний: всегда.
– Вот видите! – Гордон встрепенулся и припал к столу, будто жокей на старте. – Очень интересная деталь. Она о многом говорит.
– Разве?
– А как же! Постель после любви священна. Лично я никогда не заправляю, а оставляю на весь день, как талисман.
И что прикажете отвечать на такую чушь?
– Ладно, не берите в голову, солнышко, – великодушно позволил он. – Думаю, это мужской пунктик. Продолжаем.
– Вопрос номер три. Когда в последний раз вы звали гостей на свой день рождения?
– Проехали. Дальше.
– Вы испытываете тревогу? Иногда? Часто? Мистер Стори подскочил из-за стола и протянул руку.
– Дайте-ка гляну, – злобно процедил он.
Пока он читал, у меня появилась возможность хорошенько его рассмотреть. Симпатяга, между прочим, – когда рот держит закрытым.
– Вот что! – подал он голос. – Мы придумаем что-нибудь получше. Эта бредятина не для умных людей вроде нас. Вы это знаете, солнышко, и я знаю. – Он скомкал вопросник и запульнул в мусорную корзину. – Короче. Возьмем быка за рога. Что у вас не в порядке? Есть две главные проблемы: секс и деньги. Итак? Что из двух?
От кого он этого набрался?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31