Она вновь едва не задохнулась и отступила на два шага назад.
– Не смей.
– Ты действительно не хочешь…
– Этот брак – по расчету.
– Так и есть. Но я подумал, что ты очень красива и сама призналась, что находишь меня привлекательным…
– Только шитье на твоем мундире, – глотая воздух, выдавила Роз.
– Хочешь посмотреть на меня без мундира? – спросил он и начал расстегивать пуговицы.
Она взвизгнула. Его руки замерли.
– Ты не хочешь, чтобы я раздевался?
– Нет. Нет!
– Тогда этот брак останется не консумированным.
– Да, – неуверенно заявила она. Глаза ее уклонялись от его взгляда.
– Роз-Анитра…
– Да?
– Я говорил, что у тебя красивое имя?
– Роз.
– Но ты не англичанка. Ты принцесса Альп-де-Монтезье. И моя жена.
– У тебя нет никаких прав.
– Знаю. Я не прошу тебя делать ничего такого, что тебе не хочется. Но если ты вдруг захочешь…
– Я не хочу.
– Нет так нет.
Он кивнул. Комната была чудовищных размеров. По правде сказать, это была не комната, а отдельные апартаменты, гостиная с примыкающей к ней спальней. Впервые попав сюда, он был смущен. Хозяин замка всегда пользуется этими комнатами, сказали ему. Оставалось примириться. Но все же было в этих покоях нечто чрезмерное.
Громадная кровать под малиновым балдахином, шитым золотом. Золотые кисти, раз в сто больше украшающих его китель. Мебель с позолотой. Пара львов по обеим сторонам пылающего камина.
– Наверное, твои пациенты в Йоркшире тебя теперь не признают, – мягко заметил Ник.
Роз подняла голову, улыбнулась.
– Нет.
– Твои родственники по мужу не приехали на свадьбу?
– А ты как думаешь? – с горечью спросила она. – Я их звала, но они отказались. Я ведь их предала.
– Как ты их предала?
– Бросила Макса.
– Макс умер, – нахмурился Ник. – Два года назад.
– Я не стала вынашивать его ребенка.
– Ясно. – На самом деле ему ничего ясно не было. – И потому ты не хочешь спать со мной?
– Я не люблю тебя.
– Нет, но если б любила? – рискнул спросить он. Вопрос, внезапно ставший очень важным. Она так прелестна. Его невеста.
Платье Роз было фамильным достоянием. Экономка извлекла его откуда-то в тот же день, как они с Ником утвердились во дворце.
– Мы прятали его, – сообщила она, показывая платье Роз. – Прятали от вашей сестры, потому что она не была истинной наследницей.
Платью было лет сто, а то и больше. Облегающий лиф и пышная юбка, белый шелк с вышивкой золотом, золотистая нижняя юбка – любой счел бы его пригодным для повторного венчания вдовы.
– Я не могу тебя любить. Любить и быть свободной.
– Я не стану привязывать тебя к себе.
Ее брови сошлись к переносице.
– Это звучит почти как предложение.
– Нет, я просто подумал… – замялся Ник, сам не зная, что он подумал. Просто она здесь, такая очаровательная, даже с бровями, сошедшимися в одну линию. И он принес эти обеты, которые почему-то уже не казались такими уж глупыми. Или ужасными.
Но она испугалась. Отступила на шаг.
– Ник, мы не должны заходить слишком далеко.
– Нет.
– Я могу забеременеть.
Да?
– Такое может случиться, – заметил он. – Но когда-то, в отдаленном прошлом, мне приходилось слышать, что есть способы это предотвратить.
– Самая лучшая контрацепция – кирпичная стена.
– Ты случайно не сговорилась с моей приемной матерью? – пошутил он, но она не засмеялась.
– Я не могу позволить себе ребенка.
Он нахмурился. До сих пор разговор не выходил за рамки легкомысленного обмена мнениями. Шутками даже. Нет, она не желает ложиться с ним с постель, а принуждать ее он не собирается. Но немного поболтать о том о сем совсем неплохо после напряженного дня, и если в результате дойдет до чего-нибудь еще…
Ник бы не возражал. Чем больше он смотрел на Роз, тем желаннее она казалась. Сегодня у него было такое ощущение, что они попали в сказку. Так почему не плыть по течению? Какой тут вред?
Но сейчас в ее тоне легкомыслия не было и в помине. Я не могу позволить себе ребенка.
– Что-то не так? – ее хмурое лицо его тревожило.
– Все в порядке.
– Но у тебя не может быть детей?
– Я – нет.
– Вы с Максом пытались?
– Нет!
– О, – сказал он. – Знаешь, есть кое-что, о чем мы не подумали.
– О чем?
– О наследнике.
– Зачем нам думать о наследнике?
– Если ты умрешь, трон унаследует Джулиана.
– Эрхард сказал, что мы сделаем все нужные изменения. Долговременные изменения. Эта страна никогда больше не будет зависеть от суверена.
– Нет, конечно, – с сомнением ответил Ник.
– Не смей заявлять мне, что мой долг – завести ребенка, – взорвалась вдруг Роз с поразившей его яростью.
– Эй, – он шутливо поднял руки вверх. – Я не смею.
– Ты подразумевал это.
– Я только сказал, что было бы забавно поучиться тому, как не надо заводить детей.
– Ник, кончай.
– С детьми я определенно заканчиваю. Я сам их не хочу, и если ты их заводить не собираешься, то…
– Дискуссия окончена.
– Ладно, – ответил он и вытащил свою саблю.
– Что ты собираешься делать? – нервно спросила она.
– Эй, Роз, я не собираюсь изнасиловать тебя под угрозой сабли. Просто подумал, может, повесить ее у двери. Мне пришло в голову, что раз я обещал своей невесте не принуждать ее силой, то мне лучше разоружиться.
– Все твое оружие.
– У меня только сабля.
– И улыбаться прекрати, – сказала Роз, и Ник, сделав каменное лицо, аккуратно повесил саблю и повернулся к Роз.
– Неужели моя улыбка делает с тобой то же самое, что твоя – со мной?
– Я – что?
– Вот в чем корень зла. Мы его отыскали. Ты выглядишь очаровательно, когда смеешься. И когда сердишься. И пугаешься. Ты знаешь это?' Любое выражение твоего лица рождает у меня желание целовать тебя до бесчувствия.
– Это… какая-то ерунда, – промямлила Роз.
– Действительно. Но будь я проклят, если знаю, что тут можно поделать.
– Уверена, мне уже можно идти в свою комнату.
– Прислушайся. – Снизу раздавались смех, говор множества голосов. – Зачем мы приглашали так много народу?
– Они скоро уйдут. Я могу прокрасться…
– О, несомненно. Открыть дверь очень, очень тихо, проверить каждый дюйм коридорного пространства – нет ли кого. Опуститься на четвереньки, чтобы не высовываться за балюстраду. Медленно проползти вперед, надеясь, что никто не выглянет. Да, можно тебе напомнить, что некоторых гостей поселили на нашем этаже? Иностранные сановники разные. Любой из них может случайно выглянуть и наткнуться на невесту, ползущую в свою спальню. Вид будет потрясающий.
– Наверное, – согласилась она и улыбнулась. Проклятие, снова эта улыбка. – Так что нам делать?
– Почитать, – предложил Ник. – У меня где-то завалялись кое-какие документы.
– Поспать, по-моему, идея получше. Я совершенно без сил.
– Я тоже. – Он с надеждой взглянул через дверь на широченную кровать.
– Ты ложись в постель, – сказала она. – А я посплю на диване.
Диван был большущий. И выглядел очень, очень удобным. Ник посмотрел на него, вздохнул и понял, в чем его долг.
– Я порядочный человек.
– И что?
– Следовательно, ты ложишься на кровать, а я на диван.
– Но…
– Ничего не говори. Я знаю. Героизм у меня в крови. Просто перебрось мне подушки и пару одеял, и я буду тут страдать в одиночестве, пока ты занимаешь мое законное место принца.
Она фыркнула.
И на том спасибо. Он сумел рассмешить ее. Есть в ней что-то, что он никак не поймет. Ему отчаянно хотелось целовать ее, подобраться к ней поближе, попробовать, нельзя ли продвинуть отношения чуть дальше. Он всегда был противником брака – вообще прочных отношений, – но Роз медленно забирала над ним необъяснимую власть.
Он пытался обольстить ее сегодня и потерпел неудачу. Но не чувствовал себя уязвленным, а только хотел знать – почему? Не для себя, для нее. И радовался, что сумел ее рассмешить.
И с вопросом о детях тоже что-то неладно. Там тоже следует разобраться. Но пока Ник мог лишь наслаждаться весельем, сверкающим в ее глазах.
– Спокойной ночи, женушка, – он притянул ее к себе и чмокнул в нос. Одному богу известно, как сложно на том и закончить, но он сумел. – Сладких снов. Спи на своем королевском ложе, пока твой верный рыцарь сторожит твой сон.
– Мой верный рыцарь?
– По-моему, звучит очень трогательно. Это означает, что я буду спать в обнимку с моей саблей.
Хотя куда с большим удовольствием спал бы со своей дамой, добавил он про себя. Ему хотелось, чтобы смех остался в ее глазах.
Хотелось, чтобы его дама улыбалась.
Глава девятая
Роз лежала в слишком большой кровати, одетая в мягкую сорочку, которая сегодня днем выполняла роль нижнего белья. Пуховое одеяло казалось таким роскошным – куда там грубым одеялам, привычным по Йоркширу.
Она замужем. Второй раз замужем, напомнила себе Роз. Снова она повторяла те же обеты, что и тогда. Но не так. Сегодня она лгала.
Она лежала в громадной постели Ника и чувствовала себя очень маленькой. И потерянной.
Одинокой.
Хоппи остался внизу, в кухне. Надо бы пойти отыскать его.
Здорово – невеста, шлепающая босиком по коридорам с криком: Хоппи, Хоппи, Хоппи…
Сгодится для газетных заголовков.
А на что она рассчитывала? Заключение этого брака касалось не только их двоих. Всей страны. Ей хотелось свободы, по какой же дурацкой причине она решила, что обретет свободу, став принцессой и невестой принца?
А уступи она Нику, неприкрытому желанию, сверкавшему в его глазах… Где была бы ее свобода?
Ник так близко от нее, в нескольких шагах. Спит. Она надеялась, что он спит. Мысль о его возможном бодрствовании – по ее примеру – была почти невыносима.
Ей хотелось позвать его, но она сдержалась.
Надо подумать о чем-нибудь другом. Обо всем хорошем, что она может тут сделать. Эрхард был с ними сегодня, вид у него довольный, хотя и очень болезненный. «Я горжусь тобой», – сказал он ей. По какой-то странной причине он казался почти родным человеком. Эрхард знал ее мать. И саму Роз, когда она была ребенком. Он – связующее звено с прошлым.
А Джулианы сегодня нигде не было.
Роз это беспокоило. Пора бы ей смириться с утратой сестры, но все никак не получается. Больше всего ее тревожило, что Джулиана относится к ней как к врагу.
Мысли не давали ей лежать спокойно, хотелось… скажем, выйти в другую комнату и сказать Нику: «Подвинься, я лягу с тобой».
Она не станет. Как можно?
Секс – это было бы здорово.
Откуда такие безответственные мысли? Впрочем, не столь уж они плохи, вынуждена была признать Роз, тоскливо пялясь в темноту. Она замужем. Да, секс с Ником – это было бы более чем здорово. Но…
Единственная надежная контрацепция – кирпичная стена.
Или кровать и диван в разных комнатах.
Она снова вздохнула, перевернулась на другой бок и зарылась лицом в подушки.
Новобрачная в свою свадебную ночь. Даже собаки нет, чтобы составить ей компанию.
* * *
Ник в принципе спал мало – четыре-пять часов ему было вполне достаточно, а сегодня сон и вовсе к нему не шел. Поэтому он лишь лежал с закрытыми глазами, когда дверь открылась.
Дремал, позволяя мыслям обращаться на то, на что им хотелось. А обращаться хотелось им к Роз. Поэтому вначале он решил, что ему это снится.
Диван находился в дальней части гостиной, напротив камина. Камин почти прогорел, лишь иногда в нем вспыхивали последние угольки. Ник скорее почувствовал, чем услышал звук открываемой двери, слабое поскрипывание петель было почти неуловимо.
Роз, должно быть, встала и бродит по комнатам. Но почему? Прошла она мимо него? Может, идет поискать свою собаку? Или уже возвращается к себе в спальню?
Но дверь закрылась, а тот, кто прошел через нее, остался. И все еще был в комнате. Вот прошел мимо него – шаги столь легки, что, не прислушиваясь, не услышишь.
Не Роз. Ник знал это теперь совершенно точно, руководствуясь не логикой, а инстинктом. Будь это Роз, которая вышла за собакой, он услышал бы ее, у нее не было причин красться по-воровски. Она достаточно его знает, чтобы не ожидать от него нападения.
Но если не Роз, то кто?
Диван, на котором он лежал, был древним, туго набитым пухом. Никаких современных пружин, которые могли бы выдать его своим скрипом. Дюйм за дюймом он переместился из полосы света, отбрасываемой на него догорающим пламенем камина.
Один из сводных братьев Ника, Сэм, служил в десантных войсках. Еще мальчишкой Сэм бредил комиксами о войнах, фильмами о Джеймсе Бонде, супергероями. Подростком он перешел к вполне серьезному изучению боевых искусств.
Лишних денег у Руби никогда не водилось. Мальчики должны были сами занимать себя, но когда поблизости был Сэм, никаких проблем не возникало. Он организовывал братьев в отряд искателей приключений или отважных воинов всякий раз, как удавалось отвлечь их от крикета и футбола.
Инструкции Сэма теперь пригодились: никогда не оказывайся между врагом и источником света. Никогда не двигайся, пока точно не знаешь, что хочешь сделать.
Мальчишеские фантазии, внезапно приобретающие серьезность, оказывающиеся руководством к действию.
Кто бы ни был в комнате, он почти добрался до спальни. Один человек, подумал Ник, один человек, стоящий сейчас к нему спиной. Медленно открывающий дверь спальни. Черт, ему нужно оружие.
Кочерга. Соскользнув с дивана, Ник потянулся вперед, и холодная сталь массивной кочерги бесшумно легла ему в руку. Он откинулся назад, съежившись рядом с диваном, ожидая.
Сердце, по ощущениям, совсем перестало биться. Сэм, где тебя черти носят?
Дверь уже полностью открыта. Лунный свет заливает спальню. Занавески на окне были задернуты, но Роз, должно быть, приоткрыла одну из них. В проеме двери Ник видел теперь четкий силуэт человека. Высокого, худого и целиком в черном. Одна рука на ручке двери.
А другая… Другая поднимает пистолет. После Ник не мог вспомнить, как двигался. Рука пришельца поднималась, он вошел в спальню, сосредоточившись на своей цели.
Кочерга Ника обрушилась на него со всей силой, которую он сумел вложить в свой удар.
Должно быть, его противник услышал шум, потому что рванулся в сторону и удар пришелся не по голове, как намечалось, а по предплечью. Пистолет вывалился у него из руки, отлетев в сторону.
Ник навалился на пришельца, разом вспомнив все свое умение, полученное в боях с братьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14