Владимир МИХАЙЛОВ
ПОЛНАЯ ЗАПРАВКА НА ИССОРЕ


- Красивый плакатик, - сказал Федоров. - Что они там объявляют:
распродажу?
Изнов не сразу понял, что имелось в виду. Тут слово "плакатик" вряд
ли подходило: обширная надпись висела прямо в небе над космодромом,
предупреждая, быть может, о чем-то очень важном. Несколько слов - или,
возможно, цифр - излучали такой свет, что прочесть их без всякого усилия
смог бы и человек, почти совершенно лишенный зрения.
- Переведите кто-нибудь, - попросил Федоров, постоянно затруднявшийся
с языками. - Меркурий, вы разбираетесь в здешней письменности? По-моему,
она чем-то напоминает вашу.
- О, несомненно, - с готовностью согласился Меркурий. - Эти знаки
тоже состоят из прямых и кривых линий.
- Остряк хренов, - сказал Федоров.
- Во всяком случае, мне таких языков не преподавали, - проговорил
Изнов. - Хотя... Эй, смотрите-ка!
Мгновением раньше надпись моргнула и приняла другие очертания.
- Ага, - пробормотал Меркурий. - Уже лучше. Это окинарский язык, а
он, по сути дела, представляет собой лишь испорченный синерианский.
Теперь...
После непродолжительного молчания он, однако, пожал плечами:
- Слова я понимаю, но истолковать общий смысл не берусь.
- Что же все-таки там написано? Нас поздравляют с благополучной
посадкой? Если вы вовремя передали тот сигнал, о котором я вас просил, то
не исключается, что нас могут встретить именно так.
- К вашему сведению, - сообщил синерианский судовладелец, - я
повторил его трижды, хотя не понял ни слова.
- Вам и не нужно было. Лишь бы понял тот, кому он был адресован.
- Кому же, советник? - полюбопытствовал Изнов.
Федоров пожал плечами.
- Я его никогда не видал. Итак, что же здесь говорится?
- Это вряд ли приветствие, - пробормотал Меркурий. - Может быть даже
наоборот... Там сказано лишь:
"Сегодня жизнь стоит 8.125 соров. Спешите! Может быть, это ваш шанс!"
Восклицательный знак выглядел угрожающе, как занесенный ятаган.
- Прелестно, - озадаченно проговорил Федоров. - Это что: реклама
страховой компании?
И после паузы добавил:
- Хорошо бы понять: много это, или мало?
- Смахивает на предложение услуг похоронного бюро, - заметил Изнов. -
Тогда это касается улетающих, но уж никак не нас. Мы прилетели.
- Только вот куда? - поинтересовался Федоров, свирепо сощурившись,
словно в прицел глядя.

Они - два дипломата Терранской Федерации: посол на Синере Изнов и
советник посольства Федоров, вместе с синерианским дипломатом, для
удобства называвшим себя Меркурием, вынуждены были срочно покинуть планету
на принадлежавшем Меркурию корабле после того, как их поведение в одном
эпизоде сделало их дальнейшее пребывание там просто опасным. В
Синерианской Империи не любили церемониться, и чем ближе она была к своему
закату, тем более жестокими становились нравы и обычаи.
Продержавшись в сопространстве, насколько хватило энергии, беглецы,
послав в неизвестность лишь тот единственный сигнал, о котором уже
упомянул Федоров, вынырнули в нормальной трехмерной пустоте. Через
некоторое время им удалось поймать луч маяка, который и позволил никем не
остановленными и даже, кажется, незамеченными добраться до планеты,
названия которой они не знали. Меркурий как-то ухитрился посадить машину
на последних ваттах мощности. Опустились они там, куда маяк привел их, и
когда корабль замер на грунте, после короткого отдыха, так и не дождавшись
традиционных вопросов извне, включили обзорные мониторы, чтобы оглядеться.
И увидели надпись.

- Меркурий, красавец мой ласковый, куда к разэдакой бабушке вы нас
затащили?
Федоров сказал это по-террански, оборот же был чисто русский, так что
имперский дворянин понял его буквально и ответил так:
- Все мои бабушки с давних пор пребывают в мире вечного блаженства;
но я не уверен, что мы прибыли именно туда.
- Да, - сказал Изнов. - Откровенно говоря, непохоже.
И он снова включил внешние мониторы, ранее выключенные ради экономии
энергии, которой было мало - в отличие от денег и топлива, которых не было
уже совсем. Включил и стал всматриваться.

Возникшее на экране никак не совпадало с тем, что можно и нужно было
ожидать на нормальном интерпланетарном космодроме мало-мальски
цивилизованного мира.
Обширный - едва ли не за горизонт уходивший - старт-финиш порта был
совершенно лишен той деловой строгости, того сдержанного спокойствия,
какое бывает свойственно такого рода предприятиям и достигается
повседневной работой, упорной и профессиональной, отлаженным
взаимодействием хорошо сладившихся служб. Того порядка, при котором всякий
сколько-нибудь опытный наблюдатель может, не затрудняясь, расшифровать
любое движение на поле: длинная подлетайка - везут пассажиров недавно
прибывшего лайнера, сверкающая отраженным светом лаковая коробочка
доставляет, наоборот, экипаж к кораблю, которому предстоит старт; в другой
стороне ползет приземистая машина, ощетинившаяся множеством всяких
выростов - едет ремонтная команда для проверки технической исправности
какого-то борта, еще дальше - заправочный стенд, к которому приближается
целый поезд топливных цистерн - и так далее, и тому подобное. Нормальная,
привычная глазу путешественника картина. А уж кто путешествует больше
галактических дипломатов! Но такого, как здесь, ни одному из них не
приходилось ни видеть, ни даже слышать о подобном.
На необозримом поле воистину яблоку было некуда упасть. Как и груше и
сливе и любой, даже самой мелкой ягодке из того множества, что здесь
покупалось и продавалось с прилавков, лотков, из палаток, из кое-как, на
скорую, видно, руку сколоченных павильонов, а также прямо с машин, которых
здесь виднелось неимоверное количество; плоды покрупнее были насыпаны
прямо на бетоне (хотя не исключено, что то было какое-то другое покрытие,
приспособленное для посадки и взлета тяжелых кораблей) - тут и там
возвышались целые пирамиды их. Однако, это вовсе не было овощным рынком -
вернее, только лишь фруктово-овощным; не в меньшем изобилии было здесь
представлено и мясо, и рыба, и битая птица, - да вообще все, что пригодно
было не только для поддержания, но и для немалого украшения жизни людей,
черпающих удовольствие в чревоугодии. Но все это составляло лишь
относительно небольшую часть товаров; вообще, тут имелось, можно было
подумать, все на свете, а может быть, даже несколько больше того. Народу
было великое множество; впрочем, если внимательно всмотреться, удалось бы
заметить, что куплей занималось лишь относительное меньшинство
присутствовавших, большая же часть просто глазела, порой приценивалась - и
тут же отходила и продолжала свое движение, подобное броунову, по
территории космодрома. Не исключено, что такие прогулки были на этой
планете если не излюбленным, то во всяком случае весьма распространенным
развлечением для людей, не слишком, похоже, занятых какой-либо полезной
для общества деятельностью.
Потолкавшись в продуктовых рядах, тянувшихся от горизонта до
горизонта, насытив если не желудок, то во всяком случае потребность в
информации и, быть может, даже эстетическую жажду, кишевшие на космодроме
перемещались в те части торжища, где предлагались уже не съестные припасы,
но товары более долговременные. Да, действительно тут было буквально все -
кроме лишь того, что в первую очередь должно было бы иметься: кроме
кораблей и всего, с ними связанного.
Такая вот, следовательно, была картинка. Увлекательная, но не вполне
постижимая.

Настолько, видимо, непонятная, что Изнов даже подумал вслух:
- Э, а может быть, это совсем не то? Меркурий, может, это какой-то
фильм затесался? У вас кристалл не воткнут в аппарат?
Синерианин не стал даже отвечать; лишь выразительно пожал плечами.
- Да нет, - решил Федоров. - Уж больно жизненно.
- Просто невероятно!
- В Галактике всякое бывает, - сообщил Федоров тоном человека,
внутренне приготовившегося ко всяческим неприятностям. - Да и какое наше
дело? Давайте лучше решать - что станем делать. Обращаться к властям,
просить политического убежища? Сомнительно. Ждать, что на мой сигнал
откликнется тот, кому он был адресован? Еще более. Будь здесь другие
корабли, мы попытались бы договориться о топливе с кем-нибудь из их
капитанов - но здесь именно кораблей и не хватает для полноты картины.
Взять оружие, дождаться темноты и выйти на большую дорогу с целью личной
наживы? Чревато опасностями, да и как-то неудобно: мы все-таки официальные
лица, пусть и в бегах. Короче говоря, пока что я не вижу никакого
разумного выхода.
- Придется обойтись неразумными, - сказал Изнов. - Таких у вас много?
Кроме уже перечисленных.
- Еще только один. Спуститься на грунт - и положиться на удачу.
- Пока судьба, кажется, нас хранит, - проговорил Меркурий. - Не
беспокоит ни пограничная служба, ни таможенный досмотр, вообще никто.
- Мне кажется, - сказал Изнов глубокомысленно, - что самым
благоразумным было бы - прежде всего заправить корабль топливом. Мало ли
что может приключиться...
- Вне всякого сомнения, - подтвердил Меркурий. - Если только тут
заправляют в кредит. Или, может быть, у вас есть деньги? Граанские барсы
имеют хождение по всей Галактике.
- В таком случае, я принадлежу к другой галактике, - объявил Федоров.
- И посол тоже. Все суммы, имеющиеся в нашем распоряжении, спокойно лежат
на посольском счете в Имперском банке вашей, Меркурий, родной страны.
- Если их еще не конфисковали, - поправил Изнов. - Думаю, что это там
поспешили сделать в первую очередь: что касается денег - все правительства
и режимы похожи, как две капли воды. Но, Меркурий, здесь у вас, на борту,
должна же лежать в сейфе какая-нибудь неприкосновенная аварийная денежка -
или хотя бы карточка Галактического, на худой конец - регионального
кредита.
- Только не говорите, что забыли ее дома, - добавил Федоров сурово.
Меркурий грустно взглянул на него.
- Я вернулся из полета перед самым вашим прибытием. И, к сожалению,
не успел восстановить потраченное... - и он совсем по-земному развел
руками.
- Я склонен думать, что вы поступили легкомысленно, - покачал головой
Федоров. - Что же нам остается? Продать вас в рабство и на вырученные
деньги заправиться? Хотел бы я знать, Меркурий, сколько могут за вас дать.
Хватит хотя бы на одну цистерну?
- Больше, чем за вас, во всяком случае, - огрызнулся синерианин.
- Ну ладно, друзья, - проговорил Изнов примиряюще. - Денег нет, это
печально; однако, мы все еще обладаем определенным дипломатическим
статусом, и можем это подтвердить соответствующими документами. Основная
трудность заключается в том, чтобы добраться до здешней столицы. Там мы
найдем что-нибудь, соответствующее Министерству Галактических дел - нам
укажет путь любой полицейский. А там... Не такие уж мы плохие дипломаты,
чтобы не выговорить сотню-другую тонн топлива для разгона и контейнер
протида - для сопространственного прыжка. С ними мы доберемся до Федерации
Гра, свяжемся с Террой, объясним ситуацию...
- Послушаемся вас, - согласился Федоров. - Ну, я полагаю, внизу
остыло уже достаточно. Все готовы? Спускаемся.
Они спустились. Створки люка медленно разошлись. В тамбур ворвался
теплый, пронизанный каким-то сладко-горьким ароматом воздух и монотонный,
многосложный гул толпы. Изнов невольно приостановился прежде, чем ступить
на сходный трап.
- Ехать, так ехать, - бодро сказал Федоров. И первым двинулся вперед.

Нет, это было совсем иначе, чем казалось наверху, на экране внешнего
монитора.
Шум, накинувшийся на них еще в тамбуре, сейчас, на просторе
совершенно оглушил. Казалось, каждый, находившийся здесь, пришел
специально и только для того, чтобы раскрыть рот пошире и издавать как
можно более громкие звуки. Однако, как вскорости поняли прилетевшие, звуки
вовсе не бессмысленные.
Здесь вовсю шла торговля. Каждый предлагал свой товар. Назначал цену.
И громогласно доказывал ее, самое малое, справедливость, а то и
совершенную убыточность для себя. Покупатели же не менее оглушительно
возражали и всячески поносили товар, усердно сбивая цену. Одним словом,
жизнь бурлила ключом в самом, казалось бы, неподходящем для этого месте.
Однако, может быть, на этой планете все так и велось с давних времен.
Однако, такую картину наверняка можно было бы наблюдать и в других
местах обширной Галактики. Вновь прибывших сразу потрясло другое:
внешность местных обитателей. Нет, в общем и целом они походили и на
людей, и на синерианцев - если не считать глаз. Удлиненные органы зрения
их, как сразу выяснилось, обладали не одним, а целыми тремя зрачками
каждый - и от этого возникало впечатление, что всякий житель этой планеты
видел тебя не с одной, а одновременно с трех сторон - хотя на самом деле,
надо полагать, дело обстояло вовсе не так. Да, странно было вместо
привычных - и на Терре, и на Синере - глаз наблюдать подобие
полураскрывшихся стручков, по три зрячих горошины в каждом...
Откровенно растерявшиеся путешественники несколько минут стояли, не
рискуя удалиться от корабля. Он, казалось, возвышался среди волнующегося
моря, чьи валы могли в любую минуту подмыть его, опрокинуть и унести по
течению. Людям нужно было какое-то время, дабы привыкнуть, чтобы научиться
выделять из общей картины нужные им детали или их группы - все то, что
могло бы в будущем оказаться полезным или даже необходимым.
1 2 3