Смена вектора. Начинаю обратный отсчет…
И принялся отмерять числа.
Тут ничего не поделаешь. В такие минуты люди действительно должны занимать свои места и даже быть готовыми к самостоятельным действиям – что, правда, происходит весьма редко, только в тех случаях, когда тебя прихватывает сопространственный шторм и все силовые линии сопространства начинают вести себя как инструмент в руках лихого гармониста – сжиматься и растягиваться, да к тому же еще и менять ориентацию, – или же если в узле возможна встреча с другим кораблем, что тоже случается достаточно редко, хотя, безусловно, чаще, чем шторма. Хорошая космическая практика требует в таких случаях обменяться со встречным приветствиями и краткой информацией о себе: название корабля, мир приписки, точка старта, точка предполагаемого финиша; класс корабля называть не считается обязательным, поскольку встречный это и сам видит, но рекомендуется сообщить число членов экипажа, а если на борту есть пассажиры, то и их количество; кроме того – дать информацию о происшествиях, если они были, о любой нештатной ситуации, пусть и самой незначительной. Мы еще очень мало знаем о сопространстве, и в постоянном сборе сведений о нем всякое лыко, как говорится, ложится в строку. Контакт для обмена устанавливают между собой такие вот вирт-капитаны, но по традиции сразу же передают слово людям (при условии, что они есть). Если же в узле ваш корабль оказался единственным, то на долю людей выпадает лишь проконтролировать переориентацию на новый вектор и первые такты движения по нему. Движение в сопространстве измеряется именно в тактах, поскольку никакие линейные меры здесь неприменимы, – это пояснение для тех, кто сам никогда еще в нем не бывал.
Не знаю, как это у нас получилось, но через уставные десять секунд мы уже сидели в своих креслах перед вторым сектором пульта – именно тем, который работает при нахождении в прыжке, и только там. Лючана, правда, нещадно зевала: она в эти дни помногу спала, это благотворно действует на нервную систему, так что сейчас «Триолет» разбудил ее. Что я могу отнести к недостаткам любой кваркотронной системы, это отсутствие всякой деликатности. Но, бросив второй взгляд на дисплей (первый, естественно, был устремлен в карманное зеркальце), она зевать перестала, а вместо этого промолвила:
– Ой, Ра, это что там такое?
– Я как раз пытаюсь понять, – ответил я. – По внешности вроде бы торгаш, но странноватый: вооруженный.
– Что же странного, – сказала Лючана. – Ты и сам мог бы кое-что рассказать о пиратах Простора.
– Ну, с теми-то мы разделались, – заметил я. – Хотя… лишняя предосторожность никогда не мешает.
– Кстати, а мы сами…
– Наша скорлупа – вроде бы не военный разведчик, хотя… и не транспорт с ценным грузом, а всего лишь мирная яхта. Так что волноваться не стоит.
Это я сказал уже в ту секунду, когда «Триолет» вывел на информационный дисплей сообщение о том, что мы уравновесились и начинаем переориентировку на новый вектор. Я только кивнул, хотя такой способ общения с компьютером не предусматривался; это вышло у меня автоматически, потому что сам я в это время наблюдал за маневром встречного, который тоже менял направление.
– А ведь он идет с тех румбов, куда мы как раз держим путь, – проговорил я. Лючана пожала плечами:
– Вектор не хуже любого другого. Какие миры вообще там находятся, кроме Ардига?
– Посмотрим потом. – Я этим как-то не интересовался, другие миры нам были ни к чему.
– Он уравновесился, – сообщила Лючана то, что я и без нее видел. – Будем выполнять ритуал?
– Проявлять невежливость – не лучший модус поведения в Просторе, – ответил я, потому что встречный уже запрашивал нас, оказавшись более сноровистым в полагающихся действиях:
«Транспорт „Барон Фонт“ приветствует умелых и отчаянных и желает скорого достижения поставленных целей».
(Это вовсе не означало, что мы показались кому-то умелыми и тем более отчаянными: такая формула приветствия сохранилась с давних времен, когда каждый выход в сопространство расценивался как подвиг, и не зря, а встреча в узлах была случаем необычайно редким и требующим каких-то нестандартных слов для приветствия. В наше время это стало как раз стандартом.)
– Письмом, – сказала Лючана с удивлением. – А не голосом. Почему?
– Наверное, привыкли, – пожал я плечами. – Многие так делают.
– Отвечай, что же ты? – поторопила меня жена.
– Да вот думаю: как отрекомендоваться? Вряд ли стоит докладывать: «Разведчик с мира Теллус и его супруга на отдыхе», а?
– Еще чего! Представься просто: «Увеселительная поездка». Не совсем понятно, но привлекательно. Может вызвать легкую зависть.
– Годится.
«Участники увеселительного круиза на борту яхты „Триолет“ благодарят вас за теплые слова и желают „Барону Фонту“ того же самого без ограничений».
Это тоже было ритуальной формулировкой. Ответ пришел незамедлительно:
«Примите визитную карточку. Фирма „Астрокар“, мир приписки Солана, старт двадцать шестого ноль шестого, класс рейса – регулярный коммерческий, походная масса 15000 тонн, груз – продукты сельского хозяйства для миров шестнадцатого сектора Федерации, на борту экипаж в шестнадцать человек, пассажиров нет, мир назначения Милена, предполагаемый финиш пятого ноль седьмого. Простор спокойный, ситуаций не возникало. Капитан Ступ».
Все, как и полагается – кратко и исчерпывающе. Что же, и мы не ударим в грязь лицом.
«Управление аренды средств транспорта. Мир приписки Теллус, старт двадцать восьмого ноль шестого, класс рейса – прогулочный, груза не имеем, мир назначения – посадки не предусмотрены, на борту виртуальный экипаж и два пассажира, предполагаемый финиш второго ноль седьмого. Простор спокойный, происшествий не замечено. Капитан Триолет».
– По-моему, убедительно, – согласилась Лючана. – Постой, они еще что-то…
И в самом деле, новый текст уже возник на экране:
«Дружеский совет: не посещайте космоторию Ардига – пустой номер. Ардиг с двадцатого ноль шестого закрылся для кораблей. У нас был заход туда за грузом, но нас завернули».
Вот еще новости!
«Почему закрылся – не знаете? Триолет».
«Их объяснение: космопорт подвергается капитальному ремонту, предположительно откроется через четыре конвенционных месяца. Ступ».
Ну-ну.
«Сердечно благодарю за совет. Представлю на рассмотрение туристов. Им решать. Триолет».
– Мог и сказать, что сам решит. Он же капитан!
– Мог бы, однако… Чтобы обсудить проблему с бездельниками, ищущими острых ощущений, нужно время, верно? Хороший повод задержаться в узле и дать им уйти первыми.
– Чего ради? Они нам не мешают.
– Пусть остаются в неведении – какое же решение мы примем, – ответил я.
– Да почему?
– Скажем так: интуиция подсказывает.
Лючана только покачала головой – но не очень выразительно, а так, более для порядка. И мы помолчали, провожая глазами тронувшийся в путь по новому вектору транспорт «Барон Фонт».
3
Интуиция, конечно, имела место, однако были и более конкретные поводы для возникших у меня сомнений. И сейчас, не торопясь покинуть узел, я попытался выстроить их в некую систему.
Одно из сомнений, правда, сразу же, видимо, отпало. Заключалось оно в том, что вектор, по которому «Барон» пришел в узел, не использовался бы кораблем, стартовавшим с Соланы: было еще самое малое две силовых линии, пользуясь которыми, транспорт выиграл бы время, а время – и в Просторе деньги, а не только на тверди миров. Однако раз они заходили на Ардиг, этот крюк получал простое объяснение, и тот факт, что корабль пришел сюда, используя вектор Ардига, не должен был вызывать никаких подозрений.
И не вызвал бы, будь оно единственным. Но не тут-то было. Я для ясности мышления даже составил небольшую табличку:
«1. Космопорт Ардига закрыт, борта не принимаются».
Допустим. Предположим даже, что информация об этом задержалась – Ардиг все-таки настолько отдален от секторов, включающих в себя по нескольку миров, что там могли и не торопиться с рассылкой предупреждений, а другие миры, получив их, не стали бить в большие колокола, поскольку сообщения регулярного с Ардигом не было, да и чартером транспорты заходили туда нечасто – лишь по мере накопления того, чем они там промышляли: удобрения. Допустим. Но нас ведь отправлял с Теллуса не кто-нибудь, а высокое должностное лицо Службы. А уж если Служба не знает о закрытии космопорта пусть и отдаленного мира, значит, конец света уже наступил. Нет, Иванос знал бы. А если так, то не стал бы не только советовать нам воспользоваться для отдыха этим миром, но даже, строго говоря, не организовал бы эту экспедицию.
Но если так и если вспомнить, что еще на Теллусе некие не установленные лица хотели нас отправить в какое-нибудь другое место, то не вырисовывается ли тут уже определенная тенденция?
«2. Груз сельхозпродуктов в миры шестнадцатого сектора».
Это сильно смахивает на импровизацию. Капитан «Барона» не был готов отвечать на такие вопросы, потому что шел из мест со слабым движением, этот узел, в котором мы все еще висим, посещается редко и капитан не ожидал встречи. А уклониться от ритуала не мог: это вызвало бы подозрение у любого, расценивалось бы если и не как чрезвычайное происшествие, то, во всяком случае, как нештатная ситуация: корабельщики всегда формалисты в таких делах. А почему я так уверен в том, что это импровизация? Вот почему: сочиняя на ходу, капитан вынужден был пользоваться только своей памятью, и в ней сохранились такие вещи, как сельхозрейсы в шестнадцатый сектор. А на самом деле снабжение этих миров извне было закрыто восемь лет тому назад, когда последний из дотировавшихся миров этого сектора – Тернара – вышел на самообеспечение.
А из этого следует еще одно любопытное заключение. А именно: всякий капитан торгового космофлота – хоть разбуди его среди ночи после большой гулянки – не задумываясь скажет, что куда возят и что – не возят. Это у них всегда в оперативной памяти, поскольку борьба за фрахты между кораблями таких колоссов, как «Астрокар» и «Транскерн», не утихает ни на минуту, и не только суперкарго, но и самим капитанам приходится суетиться. Все они знают. А капитан Ступ, оказывается, не в курсе. Что же он, в таком случае, за торговый капитан? Ну, что капитан, это скорее всего соответствует, хотя гарантии и тут нет. А вот что торговый?..
Ну-ка, не поленимся…
– Люча, будь добра, вытащи у себя действующий «Кто есть кто среди звезд». И поищи там капитана Ступа. Раздел «Торговый флот», «Астрокар». Вообще любого Ступа, может, он не обязательно капитан.
– Ты думаешь, что…
– Думать не запрещается. И строить гипотезы, даже и сумасшедшие.
– Минутку…
Краем глаза я видел, как по дисплею информатора Лючаны скользили имена и звания.
– Ты не ошибся с фамилией? Как она правильно пишется?
– Как читается. Посмотри в их визитке.
– Уже попыталась, но… Куда ты ее загнал, умник этакий?
– И не трогал.
– В записи нет никакой визитки. Словно и не было.
– О господи! – только и пробормотал я. – Ты совсем разучилась. Ничего, это восстановится. Дай-ка я.
Потребовалось около двух минут, чтобы я убедился в правоте Лючаны: от полученных с «Барона» текстов не осталось ничего. Ни бита.
– Ну что, убедился?
– Ты права, – пришлось мне признать. – В очередной раз.
– Наконец-то ты понял. Что это, по-твоему, может значить? Сбой в нашей аппаратуре? Но в таком случае…
– У нас все в порядке. Тут возможно только одно: тексты были запрограммированы на самоуничтожение после определенного времени, установленного отправителем.
– Зачем?
– Мало ли может быть причин. Но, скорее всего, чтобы у адресата не оставалось никаких доказательств того, что был такой обмен посланиями и даже что встреча вообще состоялась.
– Ну, – сказала она, – в бортжурнале все зафиксировано.
– Вернее – должно быть записано. Однако если для них это почему-то имело такое значение… Да что гадать: проверим.
Я загрузил последнюю страницу журнала, который заполнялся не экипажем, а самим «Триолетом»; в него поступали и в нем хранились все сведения о рейсе – каждое изменение скорости и направления, все остановки и продолжения пути, отправленная и полученная любым способом информация – и все такое прочее.
– Полюбуйся, – сказал я ей, когда последние записи возникли на мониторе.
– Вот так раз! – молвила Лючана, даже не очень удивленно. – По записи, мы вошли в узел, уравновесились, перестроились на новый вектор – и продолжаем тут висеть. Все верно, но ни встречи, ни обмена, выходит, не было? Слушай, может, мы с тобой и в самом деле – того?..
И она покрутила пальцем у виска.
– Если бы, – сказал я. – Ну, так что там у тебя со Ступом?
– Извини. Я сейчас. Идет поиск. Ага! Найдено. Он… Да что это такое! Что за идиотский день сегодня!
– Чем тебя обрадовали?
– Был такой капитан – в космотории Инары, на внутрисистемных трассах. Да только он уже тридцать лет как помер. От старости. Место захоронения тебе нужно?
– Обойдусь. Зато место воскрешения могу назвать и сам: вот этот узел. И дата – сегодняшний день.
– Поняла.
– Ну, раз мы это выяснили, давай поищем в анналах транспорт «Барон Фонт» – «Астрокар», Солана; и когда мы его не обнаружим…
– А вот и нет! Нашла!
– Вот как! Приятно слышать. Ну, и что там о нем?
– Так. Только не Солана, а Армаг. Посадочный танкер, собран на орбите пятнадцать лет тому назад, дальнодействие – неограниченное, использовался на трассах – Первый-Шестой и Восьмой-Двенадцатый секторы Федерации… А, вот интересное: пропал без вести пять лет тому назад, совершая заказной рейс на… Слушай – на Ардиг! Розыски не дали результатов.
– Есть какие-нибудь подробности об этом последнем рейсе?
– Здесь – нет и не должно быть. Они могут найтись в годовом отчете «Астрокара» за тот год. Поискать?
– Сейчас не станем тратить время. Давай лучше обсудим ситуацию.
– А что тут обсуждать?
– Хотя бы то, почему мы остались целыми и невредимыми, хотя у встречного были все возможности уничтожить нас на месте?
1 2 3 4 5 6 7 8 9