– Есть жена, трое детей, хороший дом, прекрасная работа, а все равно чего-то не хватает. Наверное, мне нужна такая женщина, как ты, Лариса? – вопросительно взглянув на нее, произнес Ахмед.
– Все прошло, как с белых яблонь дым… Но подумать над этим вопросом можно, – дала небольшую надежду Лариса. И это была ее ошибка.
– Можно же все вернуть обратно! Мы с тобой молодые! – лихорадочно блестя глазами, сказал Ахмед, схватив женщину за руку.
– Еще не вечер! – лукаво улыбнулась Лариса, освобождая руку, но Ахмед не отпустил.
– Я жду уже пятнадцать лет, а ты все меня дразнишь! – печально сказал он.
Лариса дернула руку, освобождаясь, болезненно поморщилась.
– Я сделал тебе больно, любимая? – озабоченно спросил Ахмед, вставая со стула.
– Это любимый муж ручонками машет, синяки ставит, – пояснила Лариса, поглаживая правой рукой под грудью.
– Ему не жить! – прошипел Ахмед, выдвинув вперед тяжелый подбородок.
– Не надо, не трогай его! – жалобно попросила Лариса, умоляюще глядя на Ахмеда.
Она точно знала, что годовой оборот банка «Казахинвест» превышал миллиард долларов. У человека, управляющего такими деньгами, есть много знакомых и много способов рассчитаться с обидчиком, какое бы положение он ни занимал и в какой бы стране он ни находился.
– Ты пей кофе, – пристально сощурив и без того узкие глаза, предложил Ахмед, всматриваясь в сторону большого города, откуда приехала Лариса.
Телефон Ахмеда запиликал.
Послушав минуту, управляющий тяжело поднялся и нехотя произнес:
– Труба, как всегда, зовет в путь. Пошли, любимая девочка, в кабинет. Документы готовы, а меня опять тащат в прокуратуру. Если я один день там не бываю, чувствую, что чего-то не хватает! – мрачно пошутил Ахмед.
Кабинет управляющего банком поражал своим великолепием.
Отделанные с восточной пышностью стены с выпуклыми панно из ганча поражали своей роскошностью и великолепием.
Лейла и Межнун,[1] обнявшись, сидели на берегу водоема под склоненными ивами. Фархад, поражая накачанной мускулатурой, огромным кетменем копал здоровенный канал глубиной не меньше Суэцкого.
Дивы, пери порхали по потолку, стремясь спуститься на голову входящему.
Акын Джамбул[2] пел европейской женщине, чем-то неуловимо похожей на Ларису.
От такого великолепия Лариса открыла рот и поэтому не сразу заметила невысокого полноватого казаха в гражданской одежде, сидевшего с краю длинного полированного стола.
– Это моя однокурсница Лариса. Только сейчас поменяла свой «БМВ» на мой «Фольксваген», – объяснил присутствие молодой женщины Ахмед, протягивая Ларисе пачку долларов.
– Все нарушаешь, Ахмед! Рассчитываешься долларами в присутствии следователя прокуратуры, – укоризненно проговорил полный казах.
Лариса, ни слова не говоря, взяла пачку долларов и, профессионально пересчитав их, положила в сумочку.
Следом последовала пачка документов на машину и паспорт.
– Касым! Дай пару человек проводить женщину до границы. Неудобно, все-таки гостья, а на дороге у нас всякое случается.
– Случается везде, а не только у нас, – назидательно сказал следователь.
Достав трубку сотового телефона, набрал шестизначный номер и быстро произнес две фразы по-казахски.
– Вас проводят прямо до города. Дайте ребятам на дорогу от щедрот вашей ослепительной внешности, – напомнил следователь, потерев указательный палец о большой.
– По сто баксов им хватит на обратную дорогу? – спросила Лариса, открывая сумочку.
– В самый раз, – заверил следователь, плотоядно улыбнувшись.
– Вот еще двести долларов вам. Отдадите охранникам, когда они вернутся домой, нужен ведь им стимул быстрее вернуться к вам, – сказала Лариса, передавая следователю две зеленые бумажки.
– Мне нравятся умные женщины. Если вас муж бросит, помните: старший следователь городской прокуратуры Хасанов всегда готов принять такую женщину и обеспечить достойный образ жизни.
– Буду иметь в виду! – пообещала Лариса, лукаво улыбнувшись.
У таможенного поста Лариса повернулась к охранникам.
– Ребята! Мне пришла в голову идея: один из вас отгонит машину на стоянку в речпорт, а второй проводит меня до города.
Вытащив сто долларов, Лариса передала их охраннику, сидевшему справа, добавила:
– Вашему шефу об этом знать не обязательно. Ключи положишь под коврик водителя. В субботу мы приедем, подстрахуете, получите еще столько же. Сейчас посадите меня на машину поприличнее, и я сама доеду до города.
– С вами приятно иметь дело, мадам! Будем обязательно! Тем более что в субботу у нас выходной день, – сказал охранник, которому на вид было лет сорок пять.
Он махнул головой молодому, и тот быстро побежал к таможенникам.
Коротко переговорив с ними, молодой подошел к маршрутной «Газели» и, махнув удостоверением, высадил из кабины двух парней.
Вежливо открыв дверцу перед Ларисой, улыбнулся, сказав на прощание:
– До встречи!

Глава 4

Замеряя вентиляцию в химчистке, Филарет обнаружил постороннего человека на скамейке в курилке, который вот уже час старательно смолил одну сигарету за другой, делая вид, что ему страшно интересно наблюдать за работой слесарей, разбирающих подшипник колесной пары тепловоза.
Крепкий мужик лет сорока, в кожаной кепочке-лужковке, серых брюках и черной ветровке сидел около бочки с песком, наблюдая за дверью в отделение химчистки, куда час назад зашел Филарет.
Рабочие начали искоса поглядывать на зрителя, недовольные его присутствием. У здоровенного рабочего, выше двух метров ростом, с красным лицом и синим носом, из кармана брюк выглядывала бутылка.
Шпик встал со скамейки и направился к рабочим с явным намерением скоротать с ними время в пустой болтовне.
Автомобильное колесо больше полутора метров в диаметре, пущенное от колесного цеха, наехало на шпика сзади, сбило с ног и весело покатилось дальше, в сторону роликового цеха.
– Нельзя по территории депо ходить раззявив глаза! – прокомментировал мастер участка, набирая номер телефона.
Седоватый, кругленький, небольшого росточка, он плутовато глянул в сторону работающего инженера.
– Филарет! Подпишешь акт о несчастном случае? – спросил он и, не дождавшись ответа, приказал в телефонную трубку: – Девочки! Быстренько сумку схватили и к химчистке! На мужчину колесо автомобильное наехало!
Повернувшись к Филарету, добавил:
– Пошли, посмотрим.
Идя по бетонной дорожке, махнул рукой на рабочих:
– Мужики в конце работы вмазать хотели, а тут этот крутится. Я его в прокуратуре видел. Кем он служит, не знаю, но акт о несчастном случае составлять придется.
Мужчина заворочался на земле, пару раз дернул ногой, неловко встал и, держась рукой за голову, медленно побрел к калитке.
Дернув Филарета за рукав, мастер свернул к сборочному цеху и спросил:
– Что ты там со своими штучками-дрючками намерял? Мне сегодня вечером докладывать главному инженеру.
– Это все еще считать надо, а только потом можно рассказывать и писать акт, – заныл Филарет.
Ему очень не хотелось садиться за расчеты, тем более что работа по расшифровке задания ФСБ еще не начиналась.
– Ты голову не морочь! Скажи, что надо, и давай садись рассчитывай! – напирал мастер.
– Дай мне ключи от химчистки. Может, придется вечером прийти посмотреть, освежить в памяти. Налей трихлорэтилена литра два, – попросил Филарет, со вздохом усаживаясь в курилке за стол.
– Я сейчас сбегаю, а ты пока считай! – попросил мастер, срываясь с места.
– Дай мне твой мобильник позвонить и принеси мои приборы из химчистки, – попросил Филарет, выкладывая из кожаной папки на стол свою потрепанную записную книжку, больше похожую на бухгалтерский гроссбух.
Мобильный телефон у мастера был не обычным, а закольцованным на железнодорожную связь. По нему легко можно дозвониться хоть до Москвы, если, конечно, знать нужные коды.
Едва мастер отошел на двадцать метров, как Филарет набрал номер Челкента.
– Санэпидстанция? Мне главного врача, – попросил он. – Альфия? Это Филарет говорит. Мне нужно на субботу три билета по «Маршрутному листу» до Оренбурга. Я буду у вас в субботу, – попросил Филарет, придав голосу просительные нотки. – Ты удостоверения сделала? – Услышав утвердительный ответ, добавил: – Шумомеры и люксметры я привезу.
Альфия Исхаковна Ниязова вот уже три года руководила санэпидстанцией узловой станции Челкент.
Знакомые много лет, они обменивались информацией, делали совместные работы по промышленным объектам. Филарет никогда не отказывал в консультациях этой худенькой сорокалетней женщине, в одиночку тащившей немалую семью. Муж ее, занявшийся перепродажей конопли из Чуйской долины, сгинул после первой поездки. Так она осталась вдовой с тремя маленькими детьми.
Она попросила его достать приборы для работы своей санэпидстанции, и Филарет выполнил ее поручение, скупив за символическую цену на разорившемся консервном заводе все приборы промышленной лаборатории.
– Билеты у меня есть, и удостоверения работников Челкентской железнодорожной санэпидстанции я тебе сделала на нужные фамилии. Сан Саныча я знаю, а вот женщину нет, – ответила Альфия.
«До границы России с Казахстаном я доеду!» – удовлетворенно подумал Филарет, принимаясь за расчеты.
Высокий худой мужчина в железнодорожной форме с четырьмя желтыми звездами на рукаве неслышно подошел сзади и, вытащив сигареты, наблюдал за Филаретом, который лихорадочно считал на листе бумаги.
– Перекури, а то из тебя дым коромыслом идет!
– Одну минуту, Сергей Иванович! Досчитаю и расскажу, что получилось, – отозвался Филарет, делая последние вычисления. – Ну вот и все, счас я выведу тебя на чистую воду! – пригрозил Филарет, откидываясь на спинку сиденья.
– Ты сначала возьми ключи от катера, а потом уже на меня наезжай, – предложил главный инженер, протягивая связку ключей.
– Все по Малинину и Буренину. У тебя приток больше вытяжки, отсюда все твои беды, – заявил Филарет, вытаскивая из протянутой пачки сигарету.
– Я знаю, что ты у нас очень умный и талантливый. Два года тебя признавали лучшим изобретателем страны, но объясни нам, неучам, поподробнее.
– Ты же знаешь, Сергей Иванович, что я тебя очень уважаю, и беззастенчиво этим пользуешься.
– Ты мне дифирамбы не пой, а расскажи подробнее, что надо сделать, и моя благодарность тебе будет безгранична. Правда, в разумных пределах.
– Насчет безграничности – это ты хорошо придумал, мне это нравится, но об этом поговорим попозже. Итак, тебя интересует вентиляция в отделении химической чистки спецодежды. Вентиляция бывает приточная и вытяжная. В данном отделении мы имеет обе эти системы, которые находятся в рабочем состоянии. Для нормальной работы твоей химчистки необходима кратность воздухообмена в помещении: восемнадцать—двадцать по притоку и двадцать два – двадцать четыре по вытяжке. То есть в помещение должно подаваться воздуха меньше, чем из него высасывается. Только тогда не будет самопроизвольного выброса вредных газов из помещения. Трихлорэтилен тяжелый газ, намного тяжелее воздуха, и если он скапливается в помещении, то в основном стелется по полу. У тебя все воздуховоды, как приточные, так и вытяжные, крепятся по верху помещения, следовательно, нижняя зона не проветривается. Кратность воздухообмена у тебя тринадцать по вытяжке и пятнадцать по притоку, следовательно, газ выталкивается из помещения и ищет приключений на твою задницу.
– Почему именно на мою?
– По химии у тебя, насколько я помню, была стойкая тройка, но этого в институте не проходили. Трихлорэтилен очень опасный газ. При температуре четыреста градусов или под воздействием солнечного света он разлагается с образованием фосгена.
– Тебе, как человеку, такие отсосы сделали, а ты однокурснику не хочешь помочь!
– Ты, Серегин, сам провокатор! Забудь про эти отсосы и никогда в жизни не вспоминай! Не было их никогда в жизни! Теперь слушай, что ты натворил с вентиляцией и что тебе надо сделать. Первое: установи на всасывающем вентиляторе нормальный электродвигатель, как положено по паспорту на вентиляционную установку. У тебя там стоит непонятно какой, низкооборотный двигатель со скоростью вращения семьсот оборотов в минуту, а нужно полторы тысячи. Второе: восстанови отсосы из подпольных вентиляционных каналов. Третье: поменяй резиновые уплотнители на баке с трихлорэтиленом – они у тебя от старости рассыпались. Идет утечка газа в помещении химчистки из-за неплотностей между баком и крышкой.
По приточному воздуховоду у тебя только порваны гибкие вставки, за счет этого получаются потери производительности вентилятора процентов на двадцать-тридцать, – закончил рассказывать о недостатках вентиляции Филарет и потянулся за следующей сигаретой.
– Здорово ты поднаторел в вентиляции за эти десять лет! – восхитился главный инженер.
– Если зайца бить – он спички зажигать научится! Много били, вот и пришлось научиться! – ответил Филарет.
– У тебя такой вид, как будто ты решаешь мировые проблемы, – заметил Серегин, вставая из-за стола.
– Ты хотел купить мой «Лендровер», сейчас я его готов продать, только с одним условием, – негромко сказал Филарет, поднимая голову.
– Я согласен на любые условия! – заинтересовался Серегин, снова усаживаясь на скамью.
– Выписывай доверенность на свою «Волгу» с правом продажи прямо сейчас.
– Это мы запросто. Сколько ты хочешь за свою лайбу?
– Она сейчас стоит примерно тысяч пять баксов. Я полностью перебрал ходовую часть, движок, перекрасил.
– У меня в депо! – вставил Серегин, нервно затягиваясь сигаретой.
– Краску я сам купил и машину тоже сам готовил под покраску, – отпарировал Филарет, внимательно смотря на своего сокурсника. – Если привезешь через час доверенность на свою машину, то поменяемся без доплаты, – твердо сказал Филарет.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5