Вокруг них хлопотали все три врача, в том числе и Эола.
- Что за эпидемия? - спросил Нескуба.
- В основном анемия, - ответила Эола. - Даем витаминные препараты, но, сам понимаешь, этого недостаточно, необходимо усиленное питание.
- Хорошо.
Нескуба шагнул к экрану, чтобы тут же передать приказ, но, вспомнив, что связи нет, только махнул рукой.
- Ну, а Ротнаку, пожалуй, уже ничто не поможет, - шепнула Эола капитану на ухо и глазами показала на кровать, где, скрючившись, лежал физик. Бледная с синеватым оттенком рука больного сжимала клок рыжевато-белой бороды. Нескуба сразу почувствовал, что дело плохо.
- Что с ним?
- Тяжелый случай. - Эола отошла с Нескубой в дальний угол. - Последнее время он только и делал, что подрывал свое здоровье...
- Конкретно, - нетерпеливо перебил Нескуба.
- Глубоко поврежденная эндокринная система. Сердечно-сосудистая тоже. Применяем все возможные методы...
Нескуба подошел к Ротнаку, склонился над ним и осторожно коснулся его плеча.
- Ротнак... Ты слышишь меня, Ротнак?
Физик не пошевелился, только вздрогнули веки и едва шевельнулись губы - возможно, хотел что-то сказать, но не смог.
- Что же ты, дружище?..
Спазм перехватил горло Нескубы, и он не смог вымолвить больше ни слова. Молча, даже с каким-то странным любопытством смотрел он, как постепенно сползают с бороды Ротнака посиневшие пальцы, как западают, становясь серыми, щеки и на глаза набегает зловещая тень. Эола бросилась за шприцем, но это было уже не нужно. Нескуба снял берет, минуту постоял, склонив голову, затем, ни на кого не глядя, вышел из палаты.
"Так... Первая смерть в космосе... - запульсировала мысль. - Переступил черту Ротнак... Ну что ж, эту черту рано или поздно переступит каждый... В свой час..."
Хотелось как можно скорее дойти до каюты, упасть на постель и лежать, ни о чем не думая, забыться... Но какие же тяжелые ноги, будто бы чугунные...
"Кажется, начинаю сдавать, - упрекнул он себя. - Этого еще не хватало!.."
Заставил себя обойти весь корабль, чтобы своими глазами увидеть каждый отсек, мастерские, лаборатории, склады. Съел свою порцию хлореллы и тут же отдал приказ об усиленном питании - старший повар сразу взялся за составление нового меню.
В командный отсек вернулся Нескуба вконец обессиленным, тяжко опустился в свое командирское кресло и несколько минут сидел без движения.
- Внутренняя связь налажена, - доложил Павзевей, подчеркивая, что считает капитаном Нескубу.
- Так... Хорошо... - Нескуба поднял голову. - А что там было?
- Энергоблок. Батарея села.
- Атомная батарея? - вскинул брови Нескуба.
- Да.
- Выяснить причину. Атомная батарея... Невероятно!
- Причина одна - время. - Павзевей снова коснулся лысины и отдернул руку, словно ее обожгло.
Нескуба некоторое время молчал, затем включил микрофон и, глядя на свое изображение на экране (настоящий старикан!), заговорил, снова ощутив себя капитаном.
- Товарищей Хоупмана, Идерского, Илвалу, Лойо Майо прошу ко мне.
Когда психолог и физики явились, старчески медлительные и неповоротливые, Нескуба долго не мог их узнать.
"Ну и постарели! - щемящая жалость шевельнулась в груди. - Вероятно, ощущают свое тело как чужой поношенный костюм. Так же, впрочем, как я. Мы ведь не успели привыкнуть к старости".
- Не знаю, как назвать нашу встречу, - развел руками Нескуба. - Симпозиум? Коллоквиум? Или небольшая научная конференция? Необходимо проанализировать ситуацию. При этом, мне кажется, не грех дать волю фантазии. Чем больше будет предложено идей, тем лучше. Таким образом, надеюсь, нам удастся хоть немного продвинуться в решении задачи, где почти все параметры неизвестны. Свободная дискуссия позволит найти рациональное зерно и сделать правильные выводы. Начните, пожалуйста, Хоупман, вам слово.
Астрофизик сделал движение, чтобы встать, но Нескуба жестом остановил его.
Хоупман заговорил вполголоса, время от времени оглядываясь на черный овал обзорного экрана, словно остерегаясь кого-то постороннего:
- В последнее время на "Викинге" происходит нечто невообразимое. Некоторые моменты можно истолковать разве только как нарушение закона причинности. А что, если мы попали в такую систему координат коллапсирующей звезды, которая характеризуется щелями во времени? Иначе трудно объяснить прерывистость в наших действиях. Я, например, не могу припомнить, каким образом оказался у гравитационного трансформатора...
- А мы с Эолой опомнились во "Всякой всячине", - сказал Нескуба. - Помните, как раз перед матчем? До сих пор не могу понять, как и зачем мы туда попали.
- Может быть, это провалы памяти? - вставил Илвала.
- Возможно, - согласился Нескуба. - Но опять-таки что за причина? Ведь эти странные провалы испытали все или почти все. Но вот если принять предположение о щелях во времени, тогда все прояснится.
- А это наше постарение? - обернулся из-за пульта Павзевей. - Перед сном экипаж был молод. Не могли же мы в конце концов проспать пятьдесят земных лет и остаться в живых!
- Позвольте, а почему именно пятьдесят? - спросил Лойо Майо.
- Аккумуляторы питания внутренней связи, рассчитанные на пятьдесят лет, исчерпаны. Пришлось менять пластины.
- Так, это уже что-то другое, - задумчиво произнес Идерский. - Щелями это объяснить невозможно. Наоборот, здесь, очевидно, произошло уплотнение времени, значительное его ускорение.
- Получается, за десять часов - пятьдесят лет? - пробормотал Нескуба. - Ничего себе!
- Теоретически в пространстве, которое интенсивно сжимается, время может лететь с бесконечно большой скоростью, сказал Хоупман. - Тысячелетия могут промчаться за одно короткое мгновенье, целые тысячелетия. Так что нам... в этом смысле повезло.
- Действительно, - вздохнул Павзевей, - если бы с такой скоростью...
- Тогда мы бы здесь сейчас не сидели и не обсуждали бы парадоксы времени и пространства, - иронически усмехнулся Илвала.
- Все это так, - покачал головой Идерский. - На тысячу лет нас никак уж не хватило бы.
У Нескубы немного отлегло от сердца: шутят, улыбаются значит, не все еще потеряно.
Заговорил рассудительно, взвешивая слова:
- Коллапсирующая звезда, пространство, замкнутое на самое себя... Все мы сходимся на том, что "Викинг" попал в гравитационную ловушку черной дыры. Но вот прошло достаточно времени...
- Может быть, пятьдесят лет, - вставил Павзевей.
- Да, пятьдесят лет, а мы все падаем и падаем... Но получены ли новые характеристики... этого объекта?
- Самое звезду как таковую нащупать не удалось, - ответил Лойо Майо. - А вот конфигурация неба очень изменилась. Галактики стягиваются воедино. Все видимые галактики.
- Стягиваются воедино? - переспросил Нескуба, и поредевшие брови его взлетели вверх. - Следствие скорости "Викинга"?
Лойо Майо потер пальцами лоб, словно хотел разгладить морщины:
- Нет, наша скорость здесь ни при чем... То есть она в какой-то мере... Но не это главное. Очевидно, меняется геометрия пространства. Мы углубились в такую область Вселенной, где возможны парадоксальные явления. Впрочем, выводы делать еще рано, наблюдения продолжаются...
Идерский придерживался примерно такого же мнения:
- Необходимо проводить наблюдения пространства всеми имеющимися способами, чтобы охватить не только Метагалактику, но и элементарные участки. Максимально широкий спектр наблюдений - вот что даст нам возможность разобраться в новой картине Вселенной.
Прислушиваясь к рассуждениям ученых, Нескуба пытался воплотить их абстракции в некие конкретные реалии, представить себе эти "щели во времени", искривление пространства, его замыкание на себе, мерцательное влияние времени... И ничего не получалось. Воображение оперировало обычными образами эвклидова пространства и не могло создать никаких других конструкций. Конечно, Нескуба понимал, что здесь может помочь только математическое мышление, что абстракции нужно ловить сетью формул, и все равно ощущение этого невидимого препятствия, ограничивавшего воображение, подавляло мысль и угнетало душу.
В дверном проеме появилась женская фигура, и, присмотревшись, Нескуба узнал Эолу. Подойдя, она шепнула ему на ухо:
- Пора проводить Ротнака.
- Что? - не понял капитан.
Она повторила.
- А-а... да... - Мрачная действительность напоминала о себе, требовала своего, и нужно было оторваться от романтической сферы гипотез. Нескуба встал. - Вот что, друзья, настало время попрощаться с Ротнаком.
На глазах Идерского появились слезы.
- Неужели Ротнак... - прошептал он, глядя на Эолу. - Неужели он...
Эола молча кивнула и ушла.
- Да, - Нескуба обвел взглядом своих товарищей. - Первые похороны в космосе.
Один за другим вышли они из командного отсека. Только Павзевей сутулился у пульта.
Лойо Майо молча положил перед Нескубой черную фотографию. Мол, смотри и постарайся понять, что это такое. Глаза его поблескивали. Нескуба склонился над фотографией, но, как ни напрягал зрение, ничего не мог различить, кроме равномерной черноты. Протер глаза пальцами, но эффект был все тот же.
- Его бесконечность Космос?
Астроном кивнул.
- Я такого языка не понимаю, - поднял голову Нескуба. Не можете ли вы дополнить этот негатив словами?
- Это... видите ли... потрясающее открытие...
- Я ничего здесь не вижу.
- Ах да, прошу прощения! Извините, пожалуйста! - Лойо Майо засуетился, роясь в карманах комбинезона. В конце концов вытащил откуда-то что искал. - Вот, будьте добры. - И, протянув Нескубе лупу, указал пальцем на правую сторону фотографии. - Взгляните сюда.
Нескуба принялся пристраивать лупу, то приближая, то отдаляя ее от фотографии, и снова ничего не обнаружил.
- Вот она где! - Астроном дрожащим пальцем ткнул куда-то. - Одна-единственная точечка во всем пространстве.
Нескуба навел лупу на это место и только теперь действительно заметил маленькую белую точку.
- Разве это не царапина?
- Технология у нас на высоте. А этот уникальный документ имеет эпохальное значение. Здесь зафиксирована вся наша Метагалактика. Мир, откуда мы вылетели...
- Вот эта светлая точечка?
- Именно она! - кивнул головой астроном. - Конечно, при очень большом увеличении.
- Неужели мы улетели так далеко? - ужаснулся Нескуба. Да на такое расстояние не хватило бы жизни тысячи поколений!
- Расстояние здесь, может быть, и не такое большое. В космических масштабах - рукой подать. Суть в размерах нашей Метагалактики. Мы ее видим сбоку, размер ее составляет микроскопическую часть сантиметра: десять в минус тридцать третьей степени.
Брови Нескубы сошлись на переносице, на лбу собрались морщины. Что он такое говорит? В минус тридцать третьей степени? Это ведь ноль целых, за ним еще тридцать два нуля и единица. В своем ли он уме, этот Лойо Майо?
- Это парадоксально, но...
- Но факт? - подхватил Нескуба и испытующе взглянул на собеседника. Тот не выдержал взгляда, отвел глаза в сторону, губы его вздрогнули, будто он хотел что-то сказать, но не решился.
"Все ясно: психическое расстройство, - подумал Нескуба. В условиях бесконечных стрессов нетрудно и свихнуться... Тревожно-маниакальное состояние..."
Между тем Лойо Майо объяснял дальше:
- Такому парадоксу содействовала большая концентрация массы, что неминуемо вызвало искривление пространства...
В глубине обзорного экрана Нескуба заметил гроздь золотых точек - далекие звезды посылали весточку о своем существовании.
- Наступил момент, когда пространство замкнулось, - продолжал Лойо Майо.
- И теперь миллиарды звезд спрессовались в одну элементарную частицу. Не так ли?
- Нет, здесь не то. Наши галактики помещаются в этой элементарной частице.
- Ай-я-яй! - сокрушенно покачал головой Нескуба. - Бедные галактики! И наша Земля там, человечество, цивилизация... Не тесновато ли им в таком объеме? Да вы не отчаивайтесь... Изображая улыбку, Нескуба встал, обнял астронома за плечи. Выше голову! Мы ведь пока тоже не спрессовались в какой-нибудь электрон, а остаемся людьми.
- Мы выскочили оттуда... - смущенно проговорил Лойо Майо, высвобождаясь из объятий Нескубы. - Понимаете - выскочили через горловину так называемой черной дыры, так что... непосредственной угрозы... пока нет... Не надо волноваться...
"Это открытие травмировало психику капитана, - в свою очередь подумал астроном, - вон как отреагировал... Не нужно было так прямо... как лазерным лучом... Вероятно, стоило позвать Илвалу..."
- Я не волнуюсь, - сказал Нескуба. - Но вы ведь сами говорите: явление парадоксальное... Ну хорошо, хорошо, идите отдыхайте, а звезды... звезды тем временем могут еще высыпаться из этой гравитационной ловушки, и все станет на свои места.
Лойо Майо попятился к выходу, с подозрением поглядывая на капитана. Догадался, что тот думает о нем, и это только подтвердило его собственное предположение о психике Нескубы: ведь сумасшедшие считают ненормальными всех, кроме себя.
- Да-да, - бормотал астроном, - вы тоже отдохните... Все крайне переутомлены.
Нескуба шел за ним до самого выхода, заслоняя собой экран, и все беспокоился: "Только бы он не заметил скопления звезд, только бы не заметил..." Закрыв массивные двери, вздохнул, вернулся на свое место у пульта. Черная фотография, принесенная астрономом, почему-то тревожила, мозолила глаза, и он резко отодвинул ее в сторону. Какая-то бессмыслица - Метагалактика в элементарной частице! Бесконечно большая масса замкнута в бесконечно малом пространстве. А луч? Как он мог вырваться оттуда? Ну и фантастика! Игра больного воображения, и больше ничего...
Перевел взгляд на обзорный экран и даже улыбнулся. Вот она - Вселенная. А вот и новая Галактика, а он болтает о какой-то элементарной частице! Да, свихнулся, бедный, не иначе.
Нескуба соединился с каютой Илвалы, но психолога не оказалось на месте. Передал радиовызов по всему кораблю, и минут через десять Илвала явился.
- Взгляни, - капитан указал на черную фотографию и пододвинул лупу. - Это принес Лойо Майо.
Илвала улыбнулся:
- Знаю, я как раз от него.
- Ну, как он там?
- Беспокоится, что травмировал твою психику.
Теперь и Нескуба рассмеялся, его широкая, как опахало, борода задрожала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16