- Нездоровая конкуренция!
- Вот имено - нездоровая... Впрочем я употребил к ретивым конкурентам весьма эффективное лекарство, после которого их в принудительном порядке посадили на диету и обеспечили покой.
- Ты сообщил капитану, что они собираются угнать пароход в Турцию?
- Нет, коварный Остен-Бакен, я поступил как истинный верноподанный гражданин, Сын Отечества, слуга Царя... Всего-навсего передал услышанный разговор капитану, густо краснея при этом и отворачивая глаза.
- Но при чем, здесь позор?
- Да при том, что в дальнейшем соблазненные мальчики стали попадаться чаще, чем полицейские чины, которых, в свою очередь, хватало за глаза. Среди мальчиков встречались немощные парализованные, в колясках стариканы и безногие бодрые инвалиды. Было около десятка слепых, трое немых и бессчетное количество застарелых сифилитиков, хрипящих и сипящих. И все наперебой хвастались своими близкими связями с великими князьями, и все грозились получить соответсвующую компенсацию. Естественно,: вся чистота и прелесть замысла была скомпрометирована этой неуемной, сворой гоняемой неутомимыми церберами с "селедками".
- Выходит, идея носилась в воздухе.
- Это не может служить оправданием... Неужели, думал я в минуты своего материализованного позора, неужели я такой же, как они, не сумевший выжать из трехсотлетия дома Романовых ничего путного...
- Тебя подвел вынужденный простой.
- Но времени для смывания позора и забвения неудачи вполне достаточно... Не будем ждать четырехсотлетия дома Романовых.
- Не будем!
- Я же не просто нежился. Я исправно штудировал родную историю и пришел к выводу: Рюриковичи куда занятней, чем Романовы.
- Иван Грозный один чего стоит.
- Улавливаешь... Вдарим Рюриковичами по царствующей династии... Рубли - полетят!
- На блюдечко...
- С голубой каемочкой!
- Но где мы найдем хотя бы одного чистопородистого Рюриковича? Они же все вымерли как мамонты.
- А мы будем иметь дело с их нетленными душами.
- Спиритизм?
- Да, Коля Остен-Бакен, спиритизм чистой воды... Организуем теплую встречу с Иваном Калитой или Владимиром Мономахом... Только я еще полностью не уверен, как поэффектней, без пошлого прыгающего блюдечка, без приевшегося чревовещания организовать сеанс роскошного дворцового спиритизма.
- Иван Васильевич...
- Ну, понимаю, опричнина, дыба, плахи, медведи ревущие, отравления таинственные, сыноубийство... Под каким соусом подать - вот вопрос?
- А если в стиле времени? Что-нибудь этакое, декадентско-розановско-мирискуственническое?
- Надо думать...
- Спиритизм?
- Да, Коля Остен-Бакен, спиритизм чистой воды... Организуем теплую встречу с Иваном Калитой или Владимиром Мономахом... Только я еще полностью не уверен, как поэффектней, без пошлой прыгающей тарелочки, без приевшегося чревовещания, без лягающихся столиков, без выстукивающих бесовскую морзянку стульев, без мрачно пророчащих загробным скрипом шкафов, организовать сеанс роскошного дворцового спиритизма.
- Иван Васильевич?..
- Ну, понимаю, опричнина, дыба, плахи, медведи ревущие, отравления таинственные, сыноубийство... Под каким соусом подать - вот вопрос?
- А если в стиле времени? Что-нибудь этакое, декадентско-розановско-мирискусственническое?
- Надо мыслить...
Глава 10
ЧЛЕНОВРАЩЕНИЕ
"Да. Да. Побольше
непонятного."
О.Б.
Через неделю у нас все было готово для проведения фаллическо-спиритических сеансов.
Мы сознательно отказались от массовости, предпочтя строго индивидуальный подход: мы организовали предварительную запись раздельно для особей обоего пола: мы сузили ожидавшиеся откровения до сугубо интимной тематики.
Когда я усомнился в начинании, корректно предположив, что трудность попадания к нам на сеанс отпугнет потенциальную клиентуру, Остап веско заметил, что как раз наоборот любители оккультных забав будут штурмом брать флигель.
Судя по длинному списку очередников, в прогнозе Бендер не ошибся.
Теперь и я поверил в успех.
Осталось несколько точных штрихов, чтобы довести интерьер мистического флигеля до кондиции.
А картина получалась убедительная.
Стены украшали выполненные фаллообразным шрифтом (собственное изобретение - увы, так и не запатентованное) цитаты из несусветно-модного Розанова - идола извращенцев всех мастей, гимназисток-старшеклассниц, истеричных институток, старых дев, професоров-естесственников, активных и пассивных антисемитов, вечных студентов, поэтов-графоманов, эстетов, впавших в декаданс, чиновников-импотентов и офицеров-садистов.
КАКОВЫ ДУШИ, ТАКОВЫ И ОРГАНЫ!
САМОЕ ИНТИМНОЕ - ОТДАЮ ВСЕМ!
На удивление, зубно-протезные деньги щедро выделялись Остапу на его новое увлечение - и тратил их я.
Фаллические, бронзовые, выполненные на заказ, канделябры.
Розовые фаллические свечи.
Фаллические пирожные - для дам.
Фаллические сигары - для мужчин.
Скатерть, искусно вышитая (Инга постаралась) эротическим алфавитом и разбитая на соответствующие сектора. Каждая буква представляла сцену античных любовных поз.
И еще целая куча подобных мелочей, призванных настроить посетителя на нужный лад.
Остап же абсолютно не вмешиваясь в мои старания, занимался исключительно сотворением ГЛАВНОГО ПРЕДМЕТА.
Замысел поражал оригинальностью и дерзостью. Сему "персту указующему" предстояло экстазно вращаться над гадательной скатертью на туго натянутой бечевке.
И скажу без лукавства - Остап создал шедевр. Из обыкновенного медного пестика, украденного мной из под носа кухарки и щедрого количества специального (рецепт утерян) клея.
Мумифицированный половой член Ивана Грозного производил благоговейно-отталкивающее впечатление и оказывал магическое воздействие, как несомненно подлинная, выкраденная из подземелий Соловецкого монастыря, содомско-гоморская реликвия, скрываемая зловредными архиереями от глаз народа.
В общем, член завращался точно по расписанию.
Я, в черном трикотажном облачении, символизирующий то ли тень павшего сатира, то ли располневшего от безделья духа, крадучись подносил напитки и пирожные.
Остап сосредотачивался.
В шикарной белой чалме и полупрозрачных вышитых шальварах он покорял сердца и умы, жаждущие откровений. А голос полный затаенной страсти, тоски по утраченной невинности, не по годам житейско-мудрый, с философской начинкой.
И никто, поверьте, никто не ушел разочарованным, никто не обманулся в своих ожиданиях, хотя мы строго соблюдали правило - только один вопрос и один ответ.
Член неутомимо и бойко вращался, замечательно подергиваясь по собственной инициативе.
Клиент торопливо записывал три буквы, над которыми произошло проявление жуткого духа.
Остап толковал.
За вечер удавалось провести до десяти сеансов.
Бендер поражал меня способностью на одни и те же банальные вопросы давать глубокие, сокровенные, бьющие в точку, ответы.
Член гипнотизирует сидящего напротив.
- Можно спрашивать? - шепот женщины средних лет пронизан страхом грядущего.
- Пусть как следует раскрутится. Проявление духа начинается в переходной обратной фазе, при проявлении явственных признаков усталости и раздражения.
- Можно?
- Помните, дух прореагирует только один раз, второй вопрос его спугнет и ответ будет безнадежно испорчен.
- Да.
- О революциях, столыпинской реформе, государственной думе и прочих ерундистиках ни - слова. Дух этого не переносит.
- Да. Да.
- И засекайте момент истины... Смотрите, первые признаки утомления... Спрашивайте же! Скорей!
- Я хочу... Хочу...
- Смелее, здесь полный интим и конфиденциальность.
- Я хочу знать, не изменяет ли мне мой Козлик?
- Ждите ответа.
- "М"! Вы видели, он дернулся над "М".
- Внимательней.
- "Л"!
- Осталась последняя буква.
- Он не хочет больше показывать, не хочет!
- Терпение.
- "О"! Наконец-то. "О"!
- Надеюсь, речь духа вам понятна?
- Не очень.
- Он доверил мне огласить сие таинство.
- "М" - наверное," милый"...
- Я сказал. Внимайте!
- Да. Да.
- "Мойте рыло одеколоном". Царь всея Руси Иоанн Васильевич Грозный, собственной персоной.
- Но простите, молодой человек, разве в те времена знали одеколон?
- Чем же, по вашему, царь освежался после бритья?
- Но по-моему, у него как известно с картины Репина была борода.
- Я же не утверждал, что Иоанн Васильевич брил именно себя. Схватит, сердешный, топорик поострей и по щечкам, по щечкам, то псковским, то новгородским, то татарским... А после тщательного бритья, как водится, чарку одеколона, без закуси, в дружной компании опричников.
- Значит, Козлик изменяет?
- Увы, член лгать не приучен.
- Ну, я ему, побрею кое-что!..
Потрескивают свечи.
Остап утирает вафельным полотенцем трудовой предательский пот, орошающий лик пророка.
Я впускаю следующего.
Мелкий служащий, среднеоплачиваемой категории. Нервно подергивает узкие негусарские усики.
- Почему мне надоела сестра жены?
Член не скупясь выдает характеристику свояченице.
"Р", "Н", "В".
Остап вдохновенно:
- М-да, м-да, весьма тревожный смысл.
- Не жалейте подлеца.
- Очень тревожный смысл.
- Не томите, умоляю... Приму истину, как бы горька она не была.
- Разбилась...
- О, боже!
- Разбилась ночная ваза!
- Вдребезги?
- На мелкие осколки.
- Фаянсовая?
- Не хрустальная же.
- С синими цветочками и трещинкой на крышке?
- И с цветочками, и с трещинкой.
- Это ступенька на лестнице виновата, я предупреждал неоднократно, это ступенька.
- Да, процедура выноса закончилась печально.
- Но я же хотел попростецки, так сказать, по родственному...
Остап меняет фиолетовую безрукавку на желтую.
Остап торопливо выпивает стакан крепкого чаю с лимоном (три ложки сахара и ломтик в палец толщиной).
Остап поправляет царский член - бечевка издает струнный звук.
Толстая хохотушка, едва сдерживая распирающий ее смех, все никак не может обратиться к вращающемуся в экстазе духу с судьбоносным вопросом.
Мы терпеливы.
- Ой, батюшки, прямо и не знаю - к кому прислониться на закате днев, к повару из хвранцузского ресторану али к щвейцару, с золотыми галунами?
Заканчивает вопрос прысканьем в ладошки.
Невозмутимый член выдает разборчивой невестушке.
"К", "Л", "С".
- Касторка - лучшее слабительное, - выпаливает Остап без раздумий.
- Ой, - заходится в смехе толстуха, - Ой... Ой...
Я протягиваю стакан с холодной водой (относительно) приготовленный для истерик и трансов.
Она фыркает, разбрызгивает воду.
Я начинаю подпирать ее к выходу.
- Швейцар-то мне милее краснорожего! - кричит она на прощание. - Милее!
Удовлетворенную сменяет смущающийся интеллигент.
- С точки зрения формальной логики, прослеживается дичайшая закономерность... Утром, извините, расцветаю по всем физиологическим и гигиеническим канонам, а вот с вечера, извините, вяленький и нет средства для приведения в состояние, извините, коитуса... Вот в чем вопрос?
Интеллигент долго, пристально, с завистью созерцает членовращение и уже в затухающей фазе едва наскребает три буквы - и все, как специально "П".
- П-п-е-е-е-гас, - произносит Остап напевно. - Пырнул поэ-э-э-та!
- Извините, вы сказали - пырнул?
- Пырнул! - голос Остап обрел нужную степень наглости и твердости, которых интеллигенты не переваривают.
- Пегас?
- Самый настоящий. С крыльями и хвостом.
- Извините, а чем пырнул?
- Разумеется, копытом.
- Но насколько я в курсе, копытом ля-га-ют-ся!
- Лошади, кобылы, мерины, стригунки, мустанги, одры, кони и пони, как установлено науками, производят болевое, защитное, агрессивное действие вышеназванным роговым наростом, а вот Пегас, источивший до остроты средневекового кинжала вдохновенные конечности о поэтический гранит неприступного Парнаса, - совсем другая масть.
- Убедили, убедили...
- Судя по вашей обиде за трудягу-Пегаса, вам неоднократно приходилось его седлать?
- Вот именно... Вы открыли мне глаза... Как же я упустил первопричину ежевечернего фиаско... Она же лежит на поверхности... Слепец! Именно ПЕГАС ПЫРНУЛ ПОЭТА!
- Стихотворством балуетесь?
- Регулярно.
- Лирикой?
- Да нет, все больше опусы гражданского звучания.
- Понятно... Пегасом можешь ты не быть, а жеребцом всегда обязан!
- Какое микроскопическое попадание... Я бы дня через три снова бы заглянул, извините, для углубления вопроса, не возражаете?
- В порядке очереди!
Ледяной тон Остапа добил сдавшегося интеллигента.
- Как неуемному наезднику своенравного Пегаса...
Остап оборвал распускающуюся жалким цветком фразу.
- Тройной тариф.
- Я вам оду посвящу.
- Согласен только на поэму амфибрахием.
- Так когда пожаловать?
- В ближайшую субботу даем внеплановые сеансы для особо жаждущих повторного приобщения...
Убираю со свечей нагар.
Разглаживаю скатерть, скомканную обидчивым интеллигентом.
Нет, подумать только, какая отзывчивая благородная натура, за Пегаса обиделся.
Вплывает, робко смежив веки, трепеща густыми ресницами, затаенно дыша, вздымая крепко оформленную тугую девичью грудь, покусывая кружевной платочек.
И бьет вопросом наповал.
И меня, и Остапа, и раскручивающийся член.
- Какого цвета будут глаза у человека, который лишит меня девственности?
Вопрос - всем вопросам вопрос.
А буквы: "С", "В", "О".
- Сердце - важный орган! - выносит вердикт Остап и многозначительно касается указательным пальцем кивающего по инерции члена.
- Неужели это правда, что у человека, взявшего мою чистоту, будет сердце?
- Непременно, без оного затруднительно - и не только с невинностью.
- Сердце мужественное, огромное, романтичное?
- Ну, если у вас хватит характера посетить анатомический театр, куда ваш суженый угодит после первой брачной ночи...
- Характера хватит...
Еще парочка подобных девственниц - и можно закрывать лавочку.
То ли дело дитятя блатного мира.
Смирен яко овца.
Лепень клетчатый. Золотая фикса. Полный воровской прикид.
Только бы член не свистнул, уходя.
Без приглашения и разрешения извлекает из золотого портсигара папиросу с золотым ободком.
Я придвигаю клиенту пепельницу, выполненную в виде наяды, раздвинувшей широко чресла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15