Однако поспать до утра не удалось. Ночью разыгралась гроза. Глеб проснулся от раскатов грома, поднял голову и позвал в темноте:
– Бахтияр!
Старик не отозвался.
– Эй, Бахтияр, ты здесь?
Ответа не было. Видимо, старик вышел отлить. Нашел время. Глеб снова опустил голову и зевнул. По крыше палатки застучал ливень.
Дробный перестук подействовал на Глеба усыпляюще. Вскоре он снова задремал. Но длилось это недолго. Что-то хлюпнуло наверху, и на лицо Глеба потекла ледяная вода.
– Черт! – крикнул он, заворочался в спальном мешке и отполз в сторону. – Бахтияр, палатка протекает!
Ответа не последовало. Глеб пошарил вокруг себя руками, надеясь наткнуться на спящего Бахтияра, но нашарил лишь пустой спальный мешок. И тут на палатку что-то упало, раздался треск разрываемой ткани, и на голову Глебу хлынул поток.
Чертыхаясь, он выбрался из спального мешка, подхватил теплую куртку и выскочил из дырявой палатки.
На порванном брезенте висела огромная сучковатая ветка.
Глеб потянулся, чтобы убрать ее, но тут дождь захлестал с новой силой. Глеб спешно свернул спасательные работы и, держа над головой распростертую куртку, побежал к ближайшему дереву.
Вокруг творился какой-то ад. Дул ураганный ветер, стонали деревья, небо озаряли вспышки молний, от оглушительных раскатов грома вздрагивала земля.
Глеб накинул на голову куртку, прижал к груди рюкзак и, трясясь от страха и бормоча под нос что-то вроде молитвы, сжался в комок под высоким дубом.
Когда в дуб ударила молния, Глеб успел увидеть яркую вспышку и почувствовать мгновенный запах озона. А потом вселенная погрузилась во мрак, и его стало стремительно затягивать в какую-то черную воронку, озаренную всполохами молний.
3
В шевелюре темного дуба защебетала птичка. Глеб открыл глаза, но тут же снова зажмурил их от яркого солнечного света. Выждал несколько секунд и повторил попытку, но на этот раз действовал осторожнее. Приоткрыл один глаз, затем второй, потом повертел головой и обнаружил, что лежит на траве под раскидистым дубом.
Вдруг что-то нависло над ним, заслонив полнеба.
– Воскрес? – спросил сипловатый голос. Конопатая физиономия ухмыльнулась, обнажив крупные щербатые зубы. – А я уж думал, ты того… копыта откинул!
Орлов приподнялся и, постанывая, уселся на траве. В глазах у него зарябило.
– Черт… Это ж надо так треснуться башкой, – пробормотал Глеб, все еще не в силах прийти в себя после пережитого потрясения.
Он с усилием потер пальцами виски и страдальчески посмотрел на незнакомца. Это был совсем еще молодой парень, коренастый, широкоплечий, широколицый, толстогубый, с копной рыжевато-русых волос на голове. Одет юный верзила был в длинную светлую толстовку и какую-то странную курточку-безрукавку из траченного молью меха. На ногах у парня были какие-то странные кроссовки.
– Эй, странник, – снова окликнул его парень любопытным голосом. – А ты чего тут делаешь?
– Я? – Глеб нашел в себе силы усмехнуться. – Я здесь сижу. А ты?
– А я мимо проходил, вижу – лежишь. Думал, мертвяк. Хотел карманы обшарить, а тут ты очнулся.
Все это было произнесено с такой обезоруживающей простотой, что Глеб улыбнулся.
– Значит, ты мародер, – констатировал он. – А как тебя зовут, мародер?
– Я Васька, – ответил парень. – Васька Ольха.
– Васька Ольха. Надо запомнить.
Пытаясь сообразить, где он и что, собственно, происходит, Орлов достал из кармана пачку «Кэмэла» и зажигалку. Васька Ольха уставился на эти предметы с нескрываемым любопытством.
– Это у тебя чего? – спросил он.
– «Кэмэл». Будешь?
Вихрастый покачал головой:
– Не.
Глеб поднес зажигалку к сигарете и крутанул колесико.
– А-а! – заорал Васька и бухнулся пластом на землю.
Глеб удивленно на него посмотрел:
– Ты чего, парень?
– Не жги меня, колдун! – жалобно пролепетал Васька с земли. – Я тебе еще пригожусь!
Глеб улыбнулся, закурил и убрал зажигалку в карман.
– Чудак, – с усмешкой сказал он, – ты что, никогда зажигалку не видел?
Парень приподнял голову и испуганно посмотрел на Глеба.
– Ты меня не убьешь? – спросил он.
– Нет, – ответил Глеб.
Парень немного успокоился, но тревога у него из глаз не исчезла.
– Чужеземец, ты ведь колдун?
Глеб несколько секунд смотрел на парня, затем отвернулся и пробубнил с досадой:
– Везет мне на сумасшедших. Да, я колдун. Маг с Востока. Устраивает?
Васька еще немного полежал на земле, затем, видя, что колдун, по всей вероятности, не желает ему вреда, поднялся и снова уселся рядом. Теперь он смотрел на Глеба со страхом и уважением.
– Дымит, – сказал он, скосив глаза на сигарету. – На жертвенный костер не похоже.
– А это и есть жертвенный костер, – кивнул Глеб. – Я приношу в жертву великому богу Никотину собственные легкие.
– Да примет бог Никотин твой жертвенный дар! – искренне пожелал парень.
Глеб усмехнулся:
– Ну, спасибо.
– Как тебя звать-величать, восточный маг? – поинтересовался Васька голосом мягким и вкрадчивым.
– Зови меня… – Глеб на секунду задумался, посмотрел на сигарету, усмехнулся и выдал: – Галеб Табак ибн Алкоголь.
Васька наморщил лоб.
– Мудреное имя, – сказал он. – А покороче можно?
– Можно. Просто Глеб.
Орлов посмотрел на круглую конопатую физиономию парня и подумал с тоской: «Во прет-то! Что за грибы мне впарил старик? Таких крутых „глюков“ у меня сроду не бывало. И, главное, все так реально!»
Поразмыслив, Глеб пришел к выводу, что этот Васька – что-то вроде местного деревенского дурачка. А что касается странных грибов, то не мешало бы привезти пару шляпок в Москву.
В голове у Орлова вновь заухал колокол. Он скривился и вспомнил, что перед сном глотнул коньяку. Странно. Выпил вроде немного, а похмелье – как после хорошей ночной пьянки.
И вдруг его пробрал озноб, а по спине протекла струйка горячего пота. Глеб понял, что в памяти у него образовался огромный провал. Он, например, совершенно не знал, зачем сюда пришел. Он помнил морщинистую физиономию проводника… Как же его звали?… Какой-то охотник… Помнил, что они высадились из лодки, а потом пошли… Вокруг были деревья… Вот эти самые деревья, которые и сейчас здесь. Были каменные столбы… «Межа» – кажется, так они называются. А вот бурелома по обе стороны от столба не было. Точно не было. Неужели за ночь столько навалило?
Глеб нахмурился и взглянул на наваленные ветки. Они выглядели так, словно были навалены сюда специально. И еще – бурелом расходился от каменной межи в обе стороны, будто ограждение.
Да и вся местность выглядела как-то иначе. А это что там темнеет в траве? Глеб протянул руку и поднял с земли длинный темный тяжелый предмет. Прошло несколько секунд, прежде чем он сообразил, что это ружье в потертом, очень жестком кожаном футляре. К футляру был пришит кожаный карман на трех пуговицах-кнопках. Глеб отщелкнул их и заглянул внутрь. В кармашке было два патрона.
«ХолатСяхыл – нехорошо… – прозвучал в голове у Глеба хрипловатый голос старика. – Сорни-Най мстить будет…»
– Это чего? – с любопытством глядя на ружье, осведомился Васька. – Твой посох?
– Да, – рассеянно ответил Глеб. – Называется «ружье».
В душе у Орлова засаднила тупая игла. Что же он тут делает? И кто он? Глеб положил ружье на траву, зажмурился и изо всех сил напряг память. В голове замелькали какие-то смутные образы – обложки журналов, бокалы с коктейлями, чья-то голая женская грудь… Но кроме того, что его зовут Глеб, Орлов так ничего и не смог вспомнить.
Тогда он попытался вспомнить хотя бы дату. Какое сегодня число? Какой месяц?
Глеб напрягся и… вновь провал. Сердце забилось учащенно. Теперь у него вспотели ладони, а желудок свело от внезапного приступа страха.
«Главное не паниковать, – сказал он себе. – Вспомни тех парней в больнице!»
Полгода назад он делал репортаж о психиатрической клинике и видел там парней с частичной амнезией. Целые куски прошлого исчезли из их памяти. Впечатление они производили жалкое, но врач утверждал, что со временем память может восстановиться.
Главное – не паниковать! По крайней мере, теперь было понятно, что он – журналист. Правда, что это такое – «журналист», Глеб не смог сформулировать для себя достаточно четко.
– Колдун, а Колдун? – снова заговорил парень.
Глеб вздрогнул и открыл глаза:
– Чего тебе?
– А ты зачем здесь – у Гиблого места?
– Отдыхаю, – мрачно ответил Глеб. – Приехал на пикник, но отстал от группы. Слушай… как тебя… Васька… ты здесь случайно не видел старика в ватнике?
– Э-э… Нет, не видал. В Гиблое место мало кто ходит. – Васька вздохнул и огляделся. – Много народу тут померло. Кто оборотню в зубы попал, а кого блудни слопали.
– Блудни?
Васька кивнул:
– Угу.
– Проститутки, что ли?
– Блудни-то? – Васька опасливо покосился на каменную межу, вокруг которой был навален бурелом, образовывавший невысокую стену, потом перевел взгляд на клонящееся к закату солнце. – Их чаще упырями называют. Упырю, кроме крови, ничего не надо. Не будет кровь живую пить – заживо сгниет.
Глеб усмехнулся. Веселый парень этот Васька Ольха. И байки хорошо травит.
– А откуда они взялись, эти упыри? – поинтересовался шутки ради Глеб.
– Известно откуда. Помрешь за межой – в упыря превратишься. И кровушку людскую будешь пить.
В висках у Орлова снова заломило. Он поморщился и машинально достал из маленького кармашка рюкзака жевательную резинку. Хотел сунуть в рот, но вспомнил о правилах приличия и протянул одну подушечку Ваське:
– Будешь?
– Чего это?
– «Орбит». Со вкусом арбуза.
Орлов положил на мозолистую ладонь парня белую подушечку. Васька внимательно подушечку осмотрел, понюхал, потрогал пальцем и только после этого сунул в рот. Конопатое лицо парня осветилось, словно внутри его черепа кто-то включил лампочку.
– О-о-х… – восторженно выдохнул Васька. – Вкуснотища-то какая! – Кадык парня дернулся, и он вновь взглянул на Глеба: – Есть еще?
– Ты что, проглотил?
– Ну.
Глеб удивленно хмыкнул.
– Ну, держи. Только это последняя.
Васька отправил в рот еще одну подушечку «Орбита» и блаженно прикрыл глаза.
Внезапно в похмельную голову Глебу пришла неприятная мысль.
– Слушай-ка, Васька… Ты сказал, что это гиблое место.
– Ну да. Про то все ведают!
– А если оно гиблое, то какого черта мы здесь сидим? Здесь ведь опасно?
Васька ощерил зубы и помотал вихрастой башкой:
– Опасно, да не очень. Волколаки и ночью-то редко за межу выходят. А днем и подавно нос не высунут.
– Волколаки? – Орлов кисло улыбнулся. – Веселый ты парень, Васька Ольха. Кстати, а ты сам-то чего сюда приперся?
– В Гиблое место? – Глаза парня забегали. – Да заблудился я, – нехотя проговорил он. – По грибы пошел да и заблудился.
– А грибы твои где?
– Грибы-то? А потерял.
Васька явно врал. Но допытываться до правды Глеб не собирался. Если парень врет, значит, у него есть на то своя причина.
– А ты что про меня подумал? – спросил вдруг Васька, опасливо вглядываясь в лицо Глеба. – Что я добытчик? – Он нервно хихикнул. – Ты не думай. Я бурую пыль всего два раза-то и видел. И только в блажном доме.
Глеб ничего не понял в этой абракадабре, а потому пропустил ее мимо ушей.
Тем временем Васька Ольха извлек откуда-то из-под зада котомку и стал в ней рыться.
– Разделишь со мною трапезу, колдун? – поинтересовался он, вытаскивая из котомки что-то, завернутое в просаленную тряпицу.
При упоминании о еде в желудке у Орлова заурчало.
– Да… – ответил Глеб неуверенно. – Наверное.
Васька разложил тряпицу, и Глеб увидел небольшой кусочек сала, вываленный в соли.
– Сало?
Васька кивнул:
– Ну! Тетка Яронега солила! А к нему у меня хлебушек есть. Да и луковицей дух запечный не обнес.
У Глеба вдруг свело желудок от голода. Он увидел рядом с куском сала берестяной туесочек и спросил:
– А там у тебя что?
Васька открыл туесок и вытряхнул на тряпицу несколько жареных тушек со скрюченными лапками. Орлов наморщил лоб и брезгливо оттопырил губу.
Васька придвинул к Глебу одну тушку и улыбнулся:
– Угощайся, колдун, не побрезгуй.
– Это крысы?
– Что ты! Я не домовой, чтобы крыс жрать. Это земляные жабы. Я их сам в выгребной яме наловил.
Он сунул обжаренное тельце жабы в рот и с хрустом откусил ей голову.
– Мы их специально в яме разводим, – объяснил Васька Ольха с набитым ртом. – Тетка Яронега их летом в золе коптит да на солнце сушит, а зимой односельчанам продает. По денежке за штуку. Ты ешь-ешь, не смущайся! У меня еще много!
Глеб поморщился. В лицо ему вдруг пахнуло холодным ветром, и по траве пробежал шелест, похожий на шепот.
Глеб заметил, что Васька напрягся.
– Знаешь, чужеземец… – тихо проговорил он. – Пора нам отсюда убираться.
– А что слу…
– Тихо! – хрипло выдохнул парень и напряженно на что-то уставился.
От этого его взгляда Глебу сделалось не по себе. Лицо Васьки застыло, пальцы сжали котомку так сильно, что у него побелели костяшки пальцев.
– Духи лесные, защитите от напасти, – взволнованно прошептал парень, глядя куда-то за межу. – Не дайте сгинуть во цвете лет…
Глеб проследил за его взглядом. В высокой траве кто-то был. Глебу даже показалось, что он слышит тихое рычание. Может быть, это бродячие собаки? Бабка Глеба жила в селе, и осенью по лесам бегало много бродячих собак, которые остались после закрытия лагерей и пансионатов. Видимо, здесь то же самое.
При мысли об одичавших собаках под ложечкой у Орлова засосало. Бродячих собак он не любил и побаивался.
– Что ты там увидел? – спросил Глеб, невольно перейдя на шепот.
– Кажись, оборотни… – прошептал в ответ Васька, и от его замогильного шепота по спине Глеба пробежали мурашки.
Глеб отчетливо увидел, как две темные морды поднялись из травы.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5