Меня не нужно было просить дважды. Я встала спиной к Анастазио, затем повернула голову и игриво взглянула на него, словно он был заманчивой добычей, а я собиралась ею поживиться. Совсем как женщина из двенадцатой главы моей книги.
– Ну как?
– Потрясающе, Барбара. – Анастазио без устали щелкал фотоаппаратом. – Просто потрясающе.
У меня создалось впечатление, что он восхищался не только покроем и расцветкой ладно сидящего на мне розового шерстяного костюма с вышивкой на груди.
Щелк!
Что же, дорогой читатель, должна признаться, что фотосессия у Анастазио Фабрицио чуть было не подорвала основы моих моральных устоев.
«Ущипните меня, – подумала я, – но только, пожалуйста, не будите!»
Никогда бы не подумала, что писательский труд может быть таким приятным.
Кэтчер
Как только мы вошли в шикарный, в викторианском стиле ресторан отеля «Красное дерево», навстречу нам бросился Генри, метрдотель и мой старый друг, чтобы усадить нас за столик, специально зарезервированный для журнала «В курсе».
Питер понуро плелся за мной, а затем чинно и церемонно сел, вытащил запасную пару очков и в презрительном молчании углубился в чтение меню. Он злился явно не из-за того, что я оставил его платить за такси.
Луис, старший официант, почтительно приблизился к нам и застыл в ожидании, демонстрируя вышколенность и учтивость, пока Питер притворялся, что ничего вокруг не замечает. Он слишком хорошо знал моего босса, поскольку обслуживал Мака еще с тех времен, когда тот был всего лишь заместителем главного редактора и не пренебрегал папочкиной кормушкой.
Питер продолжал внимательно изучать меню.
Я подмигнул Луису, и тот немедленно испарился, чтобы принести наш обычный аперитив.
– Опять посеял очки, Мастроянни? – поддразнил я босса. У Питера в запасе была дюжина пар, но он вечно не мог их найти.
Питер проворчал, все еще дуясь на меня:
– Если уж лучший друг не хочет оказать тебе маленькую услугу, то на кого еще можно надеяться в этой жизни.
О господи. Теперь Питер решил вызвать во мне комплекс вины. Этому высокому искусству он научился у своей драгоценной мамочки.
– Ты уже знаешь, что будешь заказывать? – спросил я, пытаясь перевести разговор на другую тему.
– Все, что я знаю, так это то, что если бы у меня была слава донжуана, мачо и светского льва и если бы мой лучший друг раз в жизни попросил меня об одолжении устроить ему свидание с женщиной, которая в кои-то веки обратила на него малюсенькую капельку внимания…
Я увильнул от него на работе и сбежал от него из такси, но он в конце концов припер меня к стенке в ресторане отеля «Красное дерево», как назойливый рекламный агент, пытающийся протолкнуть свою продукцию на страницы журнала «В курсе». И хотя вся его великая стратегия не стоила и ломаного гроша, я понимал, что сдаюсь. Уж чересчур он был комичен. Все равно я бы сломался рано или поздно. Я решил положить конец страданиям. Его, имею в виду. Мои, похоже, только начинались.
– Официант! – позвал я, щелкая пальцами. – Принесите телефон. – Я нарочито сердито взглянул на Питера. – У тебя есть номер этой старой девы?
Не помня себя от восторга, Питер трясущимися руками выудил из кармана какую-то бумажку и в нетерпении ерзал на стуле, как малолетний ребенок, пока я набирал номер.
Барбара
Если вы когда-нибудь пробовали писать, то понимаете, каково это – сидеть дни и ночи напролет взаперти в маленьком, тесном офисе и изливать душу на бумаге, подстегивая себя шоколадом, кофе и сигаретами, в попытках собрать мысли воедино. Писатель слишком поглощен процессом творчества, чтобы думать о том, как сложится судьба его книги после того, как она выйдет из печати.
Хотя, чего греха таить, в мозгу нет-нет да и мелькнет картина шумного успеха, однако не стоит все же слишком увлекаться фантазированием, а то книга так никогда и не будет написана. На курсах секретарш я научилась одной жизненно важной вещи: работать, не поднимая (простите) задницы со стула. Это единственный способ вовремя отпечатать объемистую пачку деловых писем и докладов, которые позарез нужны вашему боссу в готовом виде к пяти часам вечера. Только полностью отдаваясь работе, можно лелеять надежду увидеть свое имя на обложке книги.
Когда же все наконец позади, можно начать наслаждаться маленькими дополнительными льготами и привилегиями нелегкого писательского труда. Конечно, только в том случае, если вашим издательством является «Баннер-хаус», а его представителем – Викки Хиллер.
Дабы я чувствовала себя как дома и не ютилась в гостиничных номерах, Викки сняла для меня в Нью-Йорке маленькую уютную квартирку. Пока она вела меня по коридору, я не переставала восхищаться внутренней отделкой. Мне никогда еще не приходилось останавливаться в подобном месте.
Викки вставила ключ в замочную скважину и распахнула дверь.
– Надеюсь, ты не будешь разочарована, – сказала она, пропуская меня вперед.
Я спустилась по ступенькам в огромную великолепную гостиную. Белый мягкий ковролин. Высоченные потолки. Камин из белого мрамора между гостиной и библиотекой. Изящная витая лестница, ведущая в спальню на втором этаже. Дизайн был утонченным и изысканным, все в соответствии с последними веяниями моды.
Улыбаясь, Викки подошла к занавесям, свисающим с потолка до пола, и нажала кнопку.
Шторы автоматически раздвинулись, обнажив огромные, во всю стену, окна.
Я замерла от восхищения. Моим глазам предстал весь Манхэттен ниже Шестьдесят второй улицы: мост на Пятьдесят девятой улице, Крайслер-билдинг, Эмпайр стейт билдинг и даже, в отдалении, статуя Свободы.
– О Викки! – воскликнула я. – Это великолепно!
Тут вдруг раздался телефонный звонок. Я поискала аппарат глазами.
Розовый домашний телефон! Я всегда мечтала о таком!
– Мой первый нью-йоркский звонок! У Викки расширились зрачки.
– Должно быть, это из журнала «В курсе». Только они знают твой номер. – Она всплеснула руками. – Должно быть, это Кэтчер Блок!
Мы завизжали в унисон, как две выпускницы, только что получившие приглашение на бал.
Однако я тут же взяла себя в руки и быстро, опасаясь, что телефон перестанет звонить, сняла трубку.
– Барбара Новак на проводе, – произнесла я томным голосом.
– Кэтчер Блок на проводе. Мужской баритон с легкой хрипотцой звучал в моих ушах подобием музыки. Но я не могла позволить себе расслабиться ни на минуту.
– Кэтчер Блок? – повторила я, будто что-то припоминая. – Кэтчер Блок?..
– Из журнала «В курсе».
– Ах да. – Я сосчитала до трех. – Чем могу быть полезна, мистер Блок?
В ответ он развязно рассмеялся:
– Скорее – чем я могу быть вам полезен, мисс Новак?
Я многозначительно помолчала, стараясь не смотреть на Викки, которая прыгала около меня на высоких каблуках, сгорая от нетерпения.
– Хочу пригласить вас на ланч, – сказал Кэтчер, – а заодно поговорить о вашей книге.
– Звучит заманчиво, но давайте уточним время, поскольку я очень занята, – ответила я вежливо, но как бы намекая, будто с утра уже получила с десяток подобных приглашений.
– Мы уже сделали заказ, – ответил он. – Не могли бы вы приехать в отель «Красное дерево» минут эдак… через десять?
Минут через десять?! Ну и наглость! Что ж, смеется тот, кто смеется последним!
– Извините, мистер Блок, но это совершенно невозможно, – ледяным голосом произнесла я.
Бьюсь об заклад, в этот момент он нарочито равнодушно пожал плечами.
– Что ж, тогда как-нибудь в другой раз…
– Да, – прервала я его, – буду там минут через пятнадцать, – и повесила трубку.
Так как теперь я заказывала музыку, то решила, что могу себе позволить то, чего хочу больше всего на свете, а именно – сорваться в тот же миг и побежать к нему на встречу.
Демонстрируя олимпийское спокойствие, я медленно повернулась к Викки. Мы посмотрели друг на друга. Потом обе завизжали как умалишенные.
Я шла на свидание с мужчиной своей мечты. Даже королева бала не могла быть счастлива больше меня в этот момент.
Кэтчер
Питер снял очки, его лицо сияло.
– Кэтч, ты как друг слишком хорош для человека с двадцатью разновидностями неврозов! – заверил он меня.
– Значит, мы дружим уже довольно долго. Когда я познакомился с тобой, у тебя их было только двенадцать.
Питер не помнил себя от счастья. Он вскочил и стал поправлять галстук, вытягивая шею и наклоняясь из стороны в сторону, чтобы рассмотреть себя получше в зеркале на стене. Официанты и посетители, сновавшие туда-сюда, не мешали ему пребывать в благостном состоянии.
– Это просто замечательно! – Питер приподнялся на цыпочки. – Подожди, я сейчас вернусь. Нужно положить стельки в ботинки, чтобы казаться выше.
Он ринулся в мужскую уборную и только скрылся за поворотом, как какая-то женщина за моей спиной игриво закрыла мне глаза рукой, будто мы играли в кошки-мышки.
– Догадайся, кто я, – сказала она. Акцент был британским. Должно быть, она из Лондона, но точно не из центра. Возможно, родилась в каком-то маленьком городишке ближе к северу. Однако, помимо этого, у меня не было ни малейшего понятия, кто она такая. Духи были знакомые и из тех, что пользуются достаточным спросом, – я сам дарил такие десяткам женщин. Что же, это послужит мне уроком. Надо дарить разные духи своим подружкам.
Теперь нужно выиграть время. Заставить ее разговориться, чтобы выудить побольше информации и установить личность.
– Думаешь, я не догадался, детка? – хрипло откликнулся я.
– Скажи, как меня зовут, – настаивала она.
Ох уж эта дурацкая игра.
– Скажи, что любишь меня, – не растерялся я.
– Черт возьми, Кэтч! Ты же знаешь, что люблю! – воскликнула она.
Что ж, сейчас или никогда: имя-то у нее было, оставалось только его вспомнить.
– Я тоже тебя люблю… – И тут меня озарило: – Гвендолин!
Она завизжала от восторга, убрав руку с моего лица, и я наконец усадил ее на диван, чтобы поздороваться как следует.
Потом, вытерев помаду с губ носовым платком, я спросил как можно небрежнее:
– У тебя есть время, детка?
– Смотря на что, – игриво проворковала она.
– Скажем, на то, чтобы сходить на утренний спектакль в театр, – ответил я с дьявольской улыбкой.
И мы вышли из ресторана рука об руку, оставив Питера оплачивать счет.
Барбара
Ланч в ресторане отеля «Красное дерево». О таком деловом свидании можно только мечтать.
Мы сообщили метрдотелю, что нас ждут, и он провел нас к столику, за которым в этот момент никого не было, лишь два стакана с коктейлями одиноко стояли на белой скатерти.
Метрдотель немного покрутился вокруг нас, расставляя приборы и поправляя цветы. Было так приятно, что кто-то суетится вокруг тебя.
Затем в проходе появился какой-то симпатичный, хорошо одетый блондин и, увидев нас, кинулся к столику. На лице его было написано недоумение.
Не похоже, чтобы это был Кэтчер Блок.
– Привет, Питер, – радушно поприветствовала его Викки. – Барбара Новак. Питер Мак-Маннус.
Я протянула руку:
– Рада познакомиться, мистер Мак-Маннус.
Викки медленно оглядела ресторан, затем опять посмотрела на Питера.
– А где мистер Блок?
– Да, мистер Мак-Маннус, – повторила я вслед за ней, – где мистер Блок?
Он помедлил с ответом, будто надеясь, что Кэтчер появится, словно по мановению волшебной палочки, а затем честно признался:
– Не знаю.
Питер потряс солонку, поправил цветы, после чего обратился к метрдотелю:
– Генри, где мистер Блок?
Метрдотель щелкнул каблуками, поклонился и ответил:
– Не могу знать.
– Да что вы такое говорите?! – гневно воскликнул Питер дрожащим голосом.
Вслед за тем перед нами возник официант в красном жилете с телефонным аппаратом в руках и произнес:
– Мистер Блок просит вас к телефону, мистер Мак-Маннус.
– А вот и он! – Мак-Маннус схватил трубку, борясь с охватившим его волнением. – Кэтчер, ты где? Да, она здесь.
Слегка нахмурясь, он передал мне аппарат.
– Мистер Блок просит вас к телефону.
Я взяла трубку.
– Барбара Новак на проводе.
– Мисс Новак, прошу прощения. Случилась маленькая неприятность. Дело в том, что, пока я сидел в ресторане, ожидая вас, подошла маленькая собачка и стала обнюхивать меня. Она казалась такой милой и совершенно потерянной и категорически отказывалась идти к кому-либо на руки, кроме меня. Мне не оставалось ничего другого, как позаботиться о ней.
– Мистер Блок, как это благородно с вашей стороны. Я где-то читала, что настоящей проверкой мужского характера является то, как он обращается с беззащитными существами.
Кэтчер Блок издал короткий смешок на другом конце трубки.
– Мне повезло, что вы библиотекарь.
– И дочь фермера в придачу, – напомнила ему я. – Скажите, мистер Блок, как сейчас чувствует себя маленькая сучка?
Мистер Блок – а возможно, и не он – издал какой-то странный звук.
– Спасибо, неплохо, я поместил ее в закрытую коробку, но боюсь, она будет чувствовать себя уютно, только пока я держу ее на коленках. Мисс Новак, – он постарался вложить как можно больше лживой искренности в свой голос, – не будет ли проявлением невежливости с моей стороны просить вас перенести нашу встречу на ужин?
Честно говоря, меня даже удивила подобная учтивость. Что мне оставалось делать? Не стоило сбрасывать со счетов, что у меня был свой интерес в этом деле.
– Конечно же, – любезно ответила я. – До ужина.
Я улыбнулась официанту и отдала ему телефонный аппарат, затем повернулась к Викки и мистеру Мак-Маннусу.
По крайней мере, мне сейчас представилась возможность обсудить книгу с владельцем журнала «В курсе» и к тому же неплохо пообедать.
«Надеюсь, все же Кэтчеру Блоку удастся хотя бы где-нибудь перекусить», – подумала я, открывая большое меню, которое принес метрдотель.
Кэтчер
Я повесил трубку, обвил рукой стан моей милой «собачки», той самой «маленькой сучки» по имени Гвендолин, и прикусил ей мочку ушка, отчего она дружелюбно завиляла хвостиком.
Мы уютно расположились в закрытой ложе театра, которая была заказана на мое имя на утренний спектакль. Это было самое горячее шоу во всем городе…
Я имею в виду – само шоу. На сцене шел «Камелот» с участием Робера Гуле, Джули Эндрюс и Ричарда Бартона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19