– И быть нам притом надо вместе, чтобы хоть какой-то шанс был, – продолжил я. – Друг за друга против всех. К высоким клятвам, увы, не способен...
– Сама знаю, что не способен. Но тут и Низкой клятвы хватит, – перебила меня она. – Повторяй за мной.
Хирра подобрала Меч Повторной Жизни, уперла острием в пол между нами и положила мою руку на рукоять поверх своей. Затем опять свою и снова мою. Как в розыгрыше на кулачках.
– Се Низкая клятва.
– Низкая клятва, – эхом отозвался я.
– Даю зарок следовать и не избегать.
– Зарок следовать и не избегать, – я едва поспевал за ней.
– Тому, что сохранит жизнь и приумножит силу соклятого.
Это оттарабанить было уже сложнее, но я справился, правда, не совсем понимая, для чего ввязался в еще один ритуал на могущественной Реликвии.
– Если же содею иное, – она опять сделала паузу на повтор. – Не подниматься мне ниже земли и не знать ни дня, ни ночи!
Как только я проговорил последние слова, из рукояти Меча вверх и вниз ударили синие лучи, превратившиеся в столб ультрамаринового сияния, которое охватило всю Реликвию и наши руки на ней. Свет бился в пол и потолок, расплескиваясь язычками, словно пламя о днище чайника.
Когда он погас, на наших запястьях еще несколько секунд перебегали синими искрами браслеты остаточного свечения. Хирра с интересом уставилась на мои руки. Такое ощущение, что увиденное удивило ее.
– Ты, похоже, и к Высокой клятве способен, – задумчиво прокомментировала темноэльфийская дива свое замешательство. – Но вообще-то я имела в виду то, как нам уйти отсюда незамеченными.
Вот так всегда! Раз в жизни решился на благородство, и то попал впросак. Делать нечего. «Не подниматься ниже земли и не знать ни дня, ни ночи» как-то очень не хочется...
– Я-то переоденусь полицейским, – конкретная задача несколько отвлекла от мрачных размышлений. – А вот что с тобой делать...
Да... Вынести шести-с-половиной-футовую девицу из морга под мышкой, замотав в плащ, кто-то другой, может быть, и сумел бы. Не вызывая подозрений в распространении некрофилии среди чинов штурмовой полиции. Так что желательно выводить эльфь своим ходом. Только вот в качестве кого?
– Внешность поменять можешь?
– Без жезла – нет, – кратко ответила серокожая. – А его только отцу под роспись выдадут.
А вот это уже идея.
Гнилушка дневного света не перегорела с первого щелчка по колбе. Но я оказался упорнее и настойчиво позвякивал ногтями по стеклу светильника, вызывая все новые и новые фиолетовые вспышки.
Хирру это, похоже, начинало бесить. Но высокомерие не давало ей одернуть меня. Она лишь демонстративно отвернулась в другую сторону.
Наконец я добился своего – гнилушка вспыхнула особенно ярко и с тихим хлопком погасла. Стекло изнутри затянул дымок. Я вырвал колбу из настенного крепления и осторожно разбил о край стола. Перегоревшая гнилушка невесомой черной ватой вывалилась на свинцовую обивку.
Темноэльфийская дива уже давно заинтересовалась моими действиями. А когда я растер половину гнилушки в пыль, а вторую размял, добавив воды из ведра под столом, снизошла до вопроса:
– Для чего это?
– Для тебя, – я не собирался долго объяснять. – Подставляй морду. И не дергайся!
К моему удивлению, она выполнила команду без дальнейших пререканий. Похоже, помимо реморализации Меч еще поменял ей элементы динамической личности. То ли переставил потоки местами, то ли поменял их цвет на противоположный. Причем скорее второе. Была Оэт-Пинт, а стала, судя по всему, Пэт-Оинт. Так что там теперь не высокомерие, а стеснительность. Тех же сногсшибательных размеров!
Хорошо все-таки разбираться в кадаврах. Это почти то же самое, что в людях.
За этими размышлениями я и не заметил, как закончил работу с физиономией эльфи. Теперь при скудном освещении ее вполне можно было спутать с папочкой. Во всяком случае, бородка с усами мне однозначно удались, а жесткие линии у глаз могли напугать кого угодно.
– Голосок у тебя и так не слишком высокий, но попробуй все-таки еще пониже. И похолоднее, – попросил я уже мягче.
– Вот так? – баритон с режущим ледяным оттенком едва не заставил меня подпрыгнуть.
– Отлично! Теперь слушай. Ты – твой отец, пришедший опознать тело. Заберешь тебя, то есть себя... тьфу, то есть труп позднее. Я сопровождаю тебя от участка. Получишь жезл – снимешь с меня метки. Да, еще – прибери под плащ оружие и Реликвию!
Высокородная кивнула. Провела ладонью в футе от лица, оставляя в воздухе след медленно тающей зеркальной пленки, полюбовалась отражением, подправила пару незаметных мне деталей и кивнула еще раз, вполне удовлетворенная результатом.
Тем временем я уже закончил стягивать с Ланса портупею и кирасу. Шлем был прицеплен к поясу – не надо было искать по углам, в отличие от головы.
Темноэльфийская дива уже нетерпеливо притопывала у двери, входя в образ. Меч Повторной Жизни и полицейский стреломет легко укрылись в складках черного шелка, а их тяжесть придала некоторую грубость движениям.
Устроив на столе останки старого друга, я еще немного постоял, прежде чем надеть полицейский шлем с забралом. Ланс не раз спасал мне жизнь в топях Мекана, как и я ему. Но вчера он подставил меня и выдернул из-под удара лишь в последнюю секунду. А я убил его. Не за это – за то, что он хотел продолжать в том же духе с другими нашими. И за то, что считал себя вправе делать это без спроса. Заставлять людей платить несоразмерную цену за их же благо – истинное или мнимое. Не терплю таких людей, начиная с Нохлиса.
И все же, определенно, что-то кончилось с этой смертью. Во мне самом.
Натворили мы тут дел. Если бы не надежная магическая защита помещения, сюда уже давно сбежалась бы половина полицейского участка. Потому что вторая половина разбежалась бы в ужасе, как тараканы.
И то, когда дверь морга открылась, магсигнализация по всему участку мигнула и взвизгнула. Но обошлось. В повседневном гвалте и неразберихе участка и не такое проходит незамеченным. Зарешеченные помещения по обе стороны коридора то и дело взрывались криками – дознаватели орали на пойманных, те надрывались в ответ, и все это разбавлялось монотонным бубнежем адвокатов. По коридорам сновали мелкие служебные гоблины с пухлыми папками дел и мешками улик.
Изредка попадался башнеподобный штурмполицейский, подчеркнуто уважительно отдающий честь своему невысокому лейтенанту. Я небрежно козырял в ответ, не без труда имитируя размашистое движение обезьяньей лапы. Под затемненным прозрачным забралом шлема разницу в лицах угадать было трудно.
Разок, правда, ситуация едва не вышла из-под контроля. Орава зеленых гоблинов волокла по коридору здоровенный сейф, обмотанный сотней футов бечевки и обвешанный доброй дюжиной печатей. Один из углов сейфа был смят и окровавлен, так что железный шкаф выступал сейчас не в собственном качестве, а в виде орудия преступления. Совсем огры расшалились... Если только зеленокожая мелкота не пристукнула кого-нибудь этим сейфом на выходе из артефактория.
Под тяжестью улики гоблины мотались от одной стены к другой. Миновать их без потерь не представлялось возможным. Завидев начальство, зеленявки метнулись в сторону. Мы с высокородной вовремя проскользнули вперед, прежде чем их качнуло обратно. И то край шелковой полы едва удалось спасти. Но если бы плащ распахнулся, то приключившийся конфуз явно превышал бы размерами сейф и все деяния, совершенные его посредством.
Дальнейшая дорога – как раз к артефакторию – прошла без сучка и задоринки. На местных канцелярских крыс фигура «Ночного Властителя» произвела неизгладимое впечатление. Книгу для росписи об опознании подали с поклоном.
Подпись была не маленькая – каллиграфическим размахом на полстраницы. Я мельком выхватил из нее лишь притязание «Ау Стийорр» и едва не присвистнул: оказывается, моя подопечная в родстве с одним из Тринадцати Семейств, которые держат Анарисс...
– Жезл и амулеты? – с запредельным высокомерием бросила она баском инспектору артефактория.
– Отправлены в поместье с нарочным, еще днем, – подобострастно согнулся полицейский чиновник.
Кривая колея! Только этого нам не хватало. Так уже все хорошо складывалось! Ночному Властителю пришлось лишь величаво кивнуть в ответ. В таком случае хоть урву кус напоследок.
– Тогда дайте-ка еще один штурмовой стреломет, – сунул я полицейский жетон-амулет в окошко выдачи. – С полным комплектом.
Еще дюжина стволов и тридцать шесть болтов или пучков надсеченных игл при ожидаемом раскладе лишними не окажутся. Хорошо, что страсть Ланса к глухим рукавам и перчаткам не дает различить нас. А один стреломет на него уже записан. Только бы не поинтересовались его нынешним местонахождением. Описать таковое цензурно я бы не смог.
Стреломет выдали без всяких проволочек. И боекомплект удачный – не только иглы. Хоть это хорошо.
Больше нам тут делать нечего. Я коротко кивнул «Ночному Властителю» на выход. Хирра еле заметно опустила в ответ ресницы, развернулась и величественно проследовала в ворота, брезгливо отстранившись от какого-то пьяного бедолаги, которого двое полицейских волокли из повозки в «крикунятник». В других участках эту клетку именуют «обезьянником», но попробовал бы кто употребить это словцо при Лансе...
К моему удивлению, сам высокородный на выходе из участка нас не караулил. Я даже стянул перчатку с руки, желая проверить, как там сияющий иероглиф-метка. И следа не осталось! Похоже, Меч Повторной Жизни убрал не только повреждения, но и вообще всю внешнюю магию на нас обоих. На такую удачу даже нельзя было рассчитывать!
На мой щенячий восторг эльфь лишь кивнула, не выходя из роли. Так мы и шли, поодаль друг от друга, но все же нерасторжимо связанные общей целью – сильнее, чем клятвой.
Полицейский участок остался уже в полудюжине кварталов позади, а мы все печатали шаг – до самой площади Умиротворения. Наконец темноэльфийская дива начала морщиться и дергать физиономией. Подсыхающий грим явно мешал ей.
– Вон фонтан. Умойся, если хочешь, – мотнул я головой на центральное сооружение площади.
Высокородная восприняла мое предложение как-то странно: пристроила на столб ограждения плащ и оружейную сбрую, скинула сапоги с перчатками и прыгнула в фонтан.
Сам бы я купаться ни за что не полез. Холодна водичка – с гор. Особенно ночью. Но Хирра плескалась в фонтане, растираясь и взвизгивая, разбрасывая каскады брызг в площадную пыль. Эльфь кружилась, подставляясь под струи, смывая сажу с лица и память о смерти с тела. В свете всех трех лун ее кожа и волосы светились серебром.
Привлеченный столь поздним шумом, на один из балконов выполз дедок в халате и колпаке, со свечной гнилушкой, ночным горшком и явным желанием покарать полночных хулиганов. Впрочем, открывшееся зрелище настолько потрясло его, что вместо заготовленной отповеди дед плюнул на свечку, надел ночной горшок себе на голову и, мелко семеня, отправился восвояси. В его возрасте эротические кошмары с участием темных эльфов, резвящихся под надзором полиции, явно противопоказаны.
Пока серокожая завершала омовение, у меня впервые появилось время обдумать действия на ближайшее будущее. На свободе нам гулять невозбранно лишь до тех пор, пока полицейским не понадобится морг. На жетоне-то маячок я уже от греха расколотил, еще на полпути к фонтану. Теперь эта бляшка бесполезна, одна видимость – ни подмогу вызвать, ни просигналить. Зато и нас по ней никто не найдет.
Если кто и запомнил, что я к Лансу заходил, то мои приметы уже потеряли всякий смысл. А искать высокородную в живом виде никому и в голову не придет. Плюс утром приложим некоторые усилия к повышению ее неузнаваемости. Может быть, выбраться из города еще сумеем легально...
Тогда же и займемся всерьез Охотничьим Клубом. Если владетельный папочка не объявится раньше. Но что-то подсказывало мне – этого не случится. Значит, нам самим придется нанести ему визит.
Если Анарисс не идет на Мекан, то Мекан приходит в Анарисс.
Предрассветную тишину и темноту впереди бесцеремонно распирал остров света и шума. На пожар не похоже – слишком мирная суета. Если погоня за нами, так ей не впереди быть полагается, а позади. В засаде же вообще обычно сидят тихо. Что тогда это может быть?
А, понятно. От площади Умиротворения нас весьма удачно занесло в Кампусы. Район относительно спокойный, только шумный – студенты, как проклятые, дня и ночи не разбирают. Да и ниже земли, то есть в погребок какой-нибудь, здесь попасть легче легкого. Вот, значит, какова расплата за нарушение клятвы – быть вечным студиозусом до скончания дней!
Тут найдется, где перекантоваться до утра. На странные компании в Кампусах особого внимания не обращают, а штурмполисмен – не околоточный, чтобы стать объектом студенческих шуток. И торговые ряды недалеко, но это уже позже...
Мы были слишком заметной парочкой, чтобы снимать комнату на ночь, но сесть вместе за столик может кто угодно. Ниже земли лезть пока не хотелось, так что мы забрались только под навес ночного кафе под открытым небом. Пара осьмушек унции за напитки, и хозяин потерял к нам интерес.
То ли Хирре смертный сон в зачет пошел, то ли у темных эльфов запас прочности больше, но она просидела за столиком, кутаясь в плащ, с высоким стаканом какого-то горького коктейля все то время, пока я дрых, уронив голову на руки, после своей кружки пива.
Чем хорошо подобное место для сна – это тем, что кофе в постель способны подать даже раньше, чем ты проснешься. Что-то в этом роде и проделала высокородная в полдесятого утра, заказав для меня кофе по-хисахски, с холодной водой. Правда, насладиться классическим рецептом мне не удалось. Эльфь просто подняла мою голову за край шлема, выплеснула воду в лицо, а обжигающий кофе залила в открывшийся рот. После чего мило улыбнулась и сказала: «Доброе утро!»
Пробормотав что-то в ответ обожженным языком, я вынужден был согласиться. Утро и в самом деле доброе – мы всё еще живы, на что еще вчера шансы были минимальные у обоих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10