Сначала ты без оглядки прыгаешь в корабль какого-то сумасшедшего, и я чудом вытаскиваю тебя полуживого с дремучей планеты Аппсала. Потом, не решив наших проблем, мы мчимся осваивать планету Счастье. Затем, победив Звездную Орду и получив в свои руки линкор «Арго», спохватываемся и возвращаемся в родной мир. Снова не решив ничего до конца, срываемся в несусветную даль, чтобы сражаться с потусторонним астероидом Солвица. Разгадка наших зловещих тайн чудесным образом оказывается именно там. Как будто. Мы почти держим за хвост свою удачу. Но тут и выясняется, что вынесенные нами с Солвица знания — пустышки. Кристаллы хранят информацию, но прочесть ее вне пределов библиотеки Солвица не удается. Надо построить заново такой же искусственный астероид или опять разыскать тот самый, удравший в чужую Вселенную. Однако вместо того, чтрбы заняться именно этим, мы вдруг срываемся по твоей милости в Центр Галактики на поиски загадочного Золотого Винторога. С превеликими трудностями находим его и с легкостью необычайной теряем. И наконец, когда Арчи подбирается к решению проблемы Пирра простым дедовским, то есть чисто научным, способом, вдруг откуда ни возьмись в нашей жизни возникает Генри Морган. И с его помощью, как теперь выясняется, ты надеешься найти своих родителей и Золотого Винторога, он же звездолет «Овен». Правильно?
Мета сделала паузу, но столь короткую, что явно не ждала от Язона ответа.
— Ну, а когда мы потеряем Моргана, то станем искать его с помощью еще какого-нибудь космического оборванца или безумного ученого, а про Мир Смерти забудем навсегда. Только возьмем за правило изредка повторять как заклинание, что все наши странные подвиги совершаются во имя одной-единственной цели — спасения планеты Пирр от враждебных человеку тварей. Вот так.
Язон слушал ее и не верил своим ушам. Пиррянам вообще и его любимой в частности не было свойственно многословие. Обитатели Мира Смерти никогда не умели произносить столь длинных речей, но сейчас Мета говорила и говорила, будто не имея сил остановиться. Очевидно, обида, недовольство, раздражение копились в ее душе слишком долго, и теперь все это выплеснулось на Язона бурным эмоциональным потоком.
Он был просто ошарашен и некоторое время молчал.
— Ну, скажи, разве я не права?! — агрессивно осведомилась Мета
— Ты не права, — уверенно и спокойно ответил Язон.
Пистолет прыгнул в ее ладонь и тут же вернулся назад в кобуру. Язон улыбнулся: пиррянка, столь быстро совладавшая со своими чувствами, — это было очень трогательно.
— Ты не права, дорогая. Я никогда не забывал о нашей главной цели. Просто я по натуре игрок. Понимаешь? А в игре бывают взлеты и падения, бывают удачи и ошибки, паузы и стремительные штурмы. Все это я проходил в своей жизни, все это было, и не раз, но никогда, запомни, НИКОГДА я не проигрывал по-крупному. Потому что я не просто игрок, я — игрок уникальный. И тайна моей уникальности до сих пор неизвестна даже мне самому. Может, она каким-то странным образом связана с тайной планеты Пирр. Может быть. Вот почему сегодня мы летим с Кассилии на Дархан. Но очень скоро мы вновь вернемся на Мир Смерти, обязательно вернемся. А пока... Пойдемка все-таки назад в наши комфортабельные кресла. Закажем чего-нибудь попить и, может, еще успеем вздремнуть перед посадкой. Мне кажется, на этой планете нам предстоит нелегкая работа.
Парочка слева с неугасающим энтузиазмом предавалась любовным утехам. А троица справа вошла в настолько глубокий транс, что было трудно себе представить, как они станут покидать корабль после приземленная на Дархан.
На таможне возникли неожиданные трудности. В паспортах Язона и Меты красовался большой малиновый орел — герб Кассилии. Этот штамп служил въездной визой для туристов, проходивших паспортный контроль. Строгий и неулыбчивый пограничник (или таможенник?) с лицом цвета межзвездного пространства заявил им со ссылкой на официальный циркуляр, что въезд на планету Дархан с кассилийской туристической или гостевой визой в паспорте категорически воспрещен. Стоял он аккурат под большим транспарантом с откровенно издевательской в сложившейся ситуации надписью: "Ахлан ва сахлан Дархан? «, продублированной тут же на межязыке» «Добро пожаловать на Жаркую планету!» Вопреки всем традициям перевели почему-то даже название планеты. Эта глупость ужасно раздражала Язона. А представитель власти на общегалактическом наречии говорил весьма коряво, однако суть его объяснений улавливалась легко.
Отношения двух соседних планет никогда не отличались особой теплотой и дружественностью, в историю вошли шесть или семь кассилийскодарханских войн и примерно столько же договоров о ненападении. Но до вершин идиотизма обе планеты дошли, как видно, лишь в самые последние времена. В тот год, когда Керк отправлял через Дархан огромный транспортный корабль с оружием, купленным на Кассилии за деньги, выигранные в казино, никаких проблем с визами еще не возникало.
Так почему же теперь банкир не предупредил их о новых правилах? Почему? Может, он поставил в известность кого-то из официальных лиц, с которыми, например, находится в контакте по финансовым каналам, и сейчас возникшее недоразумение разрешится само собою?
Язон чуть было не произнес вслух имя Роджера Уэйна, по чьему совету они и прибыли на Дархан, но вовремя сообразил, что человек, имеющий значительный политический вес на Кассилии, вряд ли пользуется большим авторитетом здесь, на второй планете. Пришлось наспех сочинять новую легенду.
Туристы, шатающиеся без разбору по любым планетам, явно были здесь не в чести, и Язон доверительно сообщил неумолимому стражу рубежей Дархана, что выполняет особую миссию Специального Корпуса. Название этой организации, произнесенное на всякий случай на четырех языках, должного впечатления на пограничника не произвело, равно как и фамилия господина Бронса. Инскиппа Язон назвать не решился, так как не был лично знаком с ним. А имя Бервика и вовсе не собирался трепать где попало. Да и какой смысл? Ведь дело оказалось совсем в другом.
К этому моменту Язон уже беседовал с представителем дарханской власти на эсперанто, которым тот владел значительно лучше, чем меж-языком, так что последнюю произнесенную чернокожим упрямцем фразу трудно было бы толковать как-то иначе:
— В нашей службе, камарадо динАльт, никогда не принято было верить на слово. Документ, пожалуйста.
Вот когда Язон пожалел, что не согласился на предложение Бервика работать в структуре Специального Корпуса. Надо было все-таки оформляться в штат. Манкирование своими непосредственными обязанностями он бы уж как-нибудь освоил, зато документик соответствующий всегда имелся бы при себе. А Язон и забыл, что существуют во Вселенной вот такие бюрократические режимы и твердолобые чиновники.
Мета тем более отказывалась понимать, что происходит, правая кисть ее, разумеется, — уже сжимала пистолет, спасибо, еще не поднявшийся на уровень лица пограничника. Однако реакция последнего и без того была достаточно резкой.
— Камарадо, — проговорил Язон, — моя жена немного нервничает, не обращайте внимания, она не будет стрелять. Просто мир, из которого мы прилетели, — это не Кассилия, совсем другой мир, и он отличается несколько повышенной агрессивностью и опасностью. Понимаете, камарадо? А на вашей планете у нас много серьезных дел. И я бы очень просил вас пойти нам навстречу, а мы готовы пойти навстречу вам. Поймите меня правильно, камарадо!
Но камарадо уже ничего не хотел понимать. Просьбу Язона он, видно, истолковал по-своему, потому что вдруг побагровел и закричал не своим голосом:
— Я — муфаттиш! Этого гордого звания заслуживают немногие. Мы, муфаттиши, славимся на всю Галактику своей пунктуальностью, строгостью и неподкупностью! Как вы смеете так разговаривать со мной?
Потом он замолчал на пару секунд, взял себя в руки и продолжил уже почти спокойно:
— Ваше поведение мне очень не нравится. Все ваши объяснения неубедительны; Агент Специального Корпуса без специальных документов! Неслыхано! И кстати, в ваших паспортах не отмечено, что вы муж и жена. Стало быть, вы лжете мне. Лжете непрерывно. Я вынужден буду отправить вас на персональный досмотр вещей, одежды и ваших тел.
Произнося эти слова, гордый собою муфаттиш надавил клавишу вызова группы подкрепления, и уже через несколько секунд рядом с ним появились двое до зубов воруженных полицейских.
Они быстро обменялись парой фраз на местном наречии, которого Язон не знал при всех своих выдающихся лингвистических способностях. Когда-то выучил несколько самых расхожих словечек на дарханском, но это было давно, а язык уж очень отличался ото всех широко распространенных в Галактике. Так что из потока не просто трудно понимаемых, но даже трудно воспроизводимых фраз ему удалось вычленить лишь два часто повторяемых слова: «афш», что означало «багаж» (Язон то ли вспомнил, то ли догадался об этом), и «мухарриб» — так называли его самого с явным желанием оскорбить. Однако ситуация складывалась таким образом, что было явно не до практических занятии по изучению дарханского языка.
Язон вдруг представил себе, как эта доблестная компания начинает обыскивать Мету, и содрогнулся. Вначале на их совести появятся три трупа, а затем... Очевидно, затем трупами станут они сами. Ведь не удастся же в самом деле Мете даже при ее выдающихся способностях перестрелять до единого весь личный состав полиции Дархана.
— Камарадо, послушайте, — мягко начал Язон, радуясь тому, что Мета ни слова не понимает на эсперанто. — Я уверяю вас, нет никакого смысла производить обыск, то есть личный досмотр. К тому же моя жена, с которой мы пока только помолвлены, но не обручены официально, не переносит фамильярного отношения и всяких этих насильственных действий. Учтите, она спортсменка и большой специалист по стрельбе, а еще с нервами у нее не все в порядке...
— Сочувствую вам, камарадо, — откликнулся чернокожий муфаттиш, почувствовавший свое превосходство и заговоривший теперь едва ли не приветливо. — Сочувствую, но закон есть закон. И если вы что-то неправильно поняли, спешу пояснить вам: обыскивать вашу даму, будут женщины.
Он нажал еще одну клавишу, и явились две миловидные девушки с тонкими чертами лица и кожей цвета графитовой смазки.
— Прошу вас следовать в комнаты для досмотра, — объявил пограничник и так гадко улыбнулся, что Язон вмиг догадался: обыскивать-то Мету будут, конечно, эти черные девчонки, а вот наблюдать за столь увлекательным процессом намерен не только похотливый пограничник, но, очевидно, еще целая компания его друзей. Наверняка в комнатах персонального досмотра установлены следящие камеры, то-то они все так радуются в предвкушении намечающегося действа! Ну, извините, ребята, не дождетесь.
Много лет назад Язон был на Дархане. Отдыхал у теплого моря, после тяжелых игорных будней на планете Мэхаута. Дархан всегда был очень специфическим местом во Вселенной. Здесь, в государстве религиозных фанатиков, свято соблюдавших заветы какого-то — древнего пророка, запрещали почти все: наркотики, алкоголь, табак, проституцию, азартные игры, — гомосексуализм, уличные шествия, разговор вслух на древних языках громкую музыку, превышающую пятьдесят децибел, плевки и сморкание на публике, хождение на руках... (Последний пункт казался Язону смешным, до тех пор пока он не узнал, что к хождению на руках приравнивается любое касание поверхности почвы передними конечностями. Короче говоря, если ты что-нибудь уронил на землю или на пол — забудь об этом. Касаться земли руками нельзя. Все, что упало на землю, подбирают после захода солнца представители низших каст. А люди благородных кровей, не смеют касаться земли или пола даже пальцами. За любые нарушения местных законов следовало строгое наказание. К ответственности привлекали любого, невзирая на пол, возраст и гражданство провинившегося. Случалось, представители весьма богатых планет проводили по нескольку месяцев в ужасных тюрьмах Дархана, пока на межправительственном уровне шел торг о сумме залога за осужденного. Цифры всякий раз назывались астрономические.
Да, планета Дархан была прекрасным местом для отдыха высоконравственных людей, поправляющих свое здоровье и не считающих скуку главным злом во Вселенной. Любители же настоящих развлечений, во всей гамме дозволенного и недозволенного, летели на соседнюю Кассилию. Кассилийские моря и реки на долгие полгода покрывались льдом, да и летом там было, как правило, прохладно, зато в городах, под крышами роскошных соляриев, ресторанов, зимних садов, казино, борделей и дансингов, — по-настоящему жарко. Кто-то когда-то пошутил: на Кассилии разрешено все, даже то, что запрещено. На Дархане запрещено все, даже то, что разрешено.
Таким образом, коренные граждане Дархана оказывались с детства лишены большей части радостей жизни. Эти моральные уроды и вырастали с годами в тайных наркоманов, потенциальных убийц и полновесных сексуальных маньяков, вожделевших любого запретного кайфа с истеричностью клинических идиотов. Язон помнил, как вокруг большого международного пляжа в Дурбайде сидели дарханцы, укутанные в традиционные, предписанные религией синие балахоны, и часами наблюдали в сильные бинокли за купанием инопланетных женщин в узеньких бикини-веревочках. Закон запрещал дарханцам, как мужчинам, так и женщинам, обнажать свое тело на публике, а к международным пляжам им не полагалось подходить ближе чем на пятьсот метров. Язон и сочувствовал этим странным людям, и смеялся над ними. Но сейчас было не до смеха. Эти уроды собирались оскорбить Мету, а Мета умела постоять за себя. Да кто вообще успеет оскорбить ее? О чем он думал?! Это же смешно! Ведь любой нормальный полицейский начнет с обезоруживания. Меж тем обезоруживание пиррянина — процесс, который как начнешь, так и закончишь. Неинтересный процесс.
Да, Язон еще, в полете догадывался, что на этой суровой планете рано или поздно придется конфликтовать с властями:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51