Попробуй сделай ему замечание - завтра же без места
и останешься".
- А Ирина? Как она восприняла тот факт, что Тарасов рылся в ее столе?
- Злилась, конечно. Даже сказала ему дерзость, но он, наверное, не
понял.
- И что же она ему сказала?
- Что-то вроде того, что, мол, кто не знает про тампексы, тому и в
женских вещах рыться не страшно. Я думала, он покраснеет, а он даже ухом
не повел, будто и не слышал.
- А что, Ирина сокращения не боится?
- Боится, почему же.
- Как же она осмелилась дерзить Тарасову?
- Понимаете, у нас в отделе раньше было по штату два начальника и
пять консультантов. Когда Ира пришла сюда, три места консультантов были
заняты, ей отдали четвертое и попросили по возможности работать за пято-
го. Она согласилась, тем более что ее обещали материально поощрять за
совмещение участков. Никаких денег ей, конечно, не дали, а когда было
сокращение, пятое место консультанта просто сократили, вменив Ире в обя-
занность выполнять его функции, за ту же самую зарплату, между прочим.
Ну, Ирина у нас работы не боится, у нее в руках все горит. Потом один
наш сотрудник погиб, попал под машину, Ирка его участок взяла, за это ей
категорию повысили. Потом было еще одно сокращение, должность этого по-
гибшего сотрудника у нас отобрали и еще алкаша одного выкинули, вместе с
местом, естественно. А Ирке сказали: "Раз вы теперь консультант второй
категории, вы должны работать больше. Будьте-ка любезны, возьмите себе и
этот участок". Так и получилось, что Ира работает на четырех участках, а
я только кофе подаю да флажки с цветочками расставляю. Уж с этим-то она
точно справится. Поэтому ее сокращать нельзя, ей замены нет. Вместо нее
придется четырех человек брать, а куда? Должностей-то нет, посокращали
все.
- Понятно. Все-таки давайте вернемся к Шульгину. Как вы думаете, по-
чему он спустил с рук своему новому заместителю такую выходку, как обна-
родование содержимого его письменного стола?
- Да потому же, почему и я промолчала. Сокращения боится. Кому нужны
два руководителя для двух подчиненных? Курам на смех. Ясно же, что одно-
го будут сокращать. И ясно, что не того, кого только что назначили.
- Но если это совершенно ясно, то Шульгину терять было нечего, - за-
метила Настя. - Его сократят в любом случае. Так почему бы не отвести
душу и не сказать во всеуслышанье хаму, что он - хам.
- Ой, нет, не скажите, - Светлана всплеснула руками. - Для него очень
важно остаться на работе здесь, в Совинцентре. Здесь оклады огромные и
часть начислений идет в валюте. Пусть не в нашем отделе, но ему обяза-
тельно надо здесь остаться. А Юрий Ефимович - человек гендиректора, это
все знали, с ним ссориться нельзя.
"Значит, Тарасов - человек гендиректора. Это уже интересно. К нему я,
конечно, не пойду, рылом не вышла. К гендиректору пойдет Юра Коротков".
- Припомните, пожалуйста, все, что Тарасов рассказывал о себе, о сво-
ей семье, - попросила Настя.
- Да он ничего особенного и не рассказывал. Когда учил нас, как за
цветами ухаживать, обмолвился, что разводит розы на даче. Еще говорил,
что у него три овчарки дома живут, только я не поняла, в городской квар-
тире или на даче. Дети, говорил, выросли, живут отдельно, а он - с женой
вдвоем. Про внуков ничего не рассказывал, я, во всяком случае, не помню.
Может, их и нет еще.
- А про свою прежнюю работу? Чем раньше занимался, почему решил ее
сменить?
- Нет, про это почти ничего не говорил. Упоминал, что работал в Уп-
равлении делами Министерства среднего машиностроения. А про то, почему
решил сменить место службы, нам и в голову не приходило спрашивать.
Здесь платят много... Знаете, - оживилась вдруг Науменко, - был один за-
бавный момент. Когда он свои вещи в стол выкладывал, я заметила такую
стеклянную штуковину, не то болванка, не то палка, толстая такая и ко-
роткая. Я спросила, что это такое, а он мне ответил, что эта штука весит
ровно семьсот пятьдесят шесть граммов, потому что это самый оптимальный
вес пресса для приклеивания фотографий на пропуска. Средмаш - закрытая
система, там все только с пропусками ходят. Если пресс слишком тяжелый,
из-под фотокарточки выдавливается клей, а если слишком легкий - она пло-
хо приклеивается и начинает бугриться.
- Что начинает делать? - переспросила ошеломленная Настя.
- Ну, это он так сказал - бугриться. В смысле, буграми идет. А чтобы
пропуск выглядел достойно, вес пресса должен быть ровно семьсот пятьде-
сят шесть граммов. Якобы эту болванку с таким точным весом для него спе-
циально отливали.
- Бред какой-то, - пожала плечами Настя.
- Не знаю, - покачала головой Светлана. - Это его слова, я ничего не
выдумала. Ира может подтвердить, она тоже это слышала.
Игорь Сергеевич Шульгин разговаривал с Настей неохотно. Был уже конец
рабочего дня, он, видно, успел где-то приложиться к рюмке, и напускная
бравада явно боролась в нем с нежеланием разговаривать с работником уго-
ловного розыска, чтобы не обнаружить присутствие алкоголя.
- Игорь Сергеевич, это правда, что вам предстоит сокращение почти на
треть?
- Не знаю. Я не обращаю внимания на слухи и сплетни.
- Но вы слышали такие разговоры?
- Я не прислушиваюсь к тому, что болтают бездельники.
Настя внимательно посмотрела на Шульгина. Рослый, начавший полнеть и
лысеть, он все еще сохранял определенную привлекательность, хотя было
понятно, что еще чуть-чуть - и он превратится в обрюзгшего облезлого па-
виана, у которого за плечами активное алкогольно-сексуальное прошлое, а
впереди - тусклая и длинная старость с болезнями печени и простаты. Мо-
жет быть, он бесится оттого, что предчувствует это?
- Игорь Сергеевич, с вами советовались, назначая нового заместителя?
- Непременно. Я никогда не позволял назначать моих подчиненных без
моего ведома.
"Ах ты Боже мой, какие мы гордые. Заместитель, между прочим, подчиня-
ется не тебе, а вышестоящему начальнику. Это вышестоящий начальник реша-
ет, кто годится, чтобы замещать тебя, когда тебя нет, а кто не годится".
- И вы предварительно изучали кандидатуру Тарасова?
Быстрый взгляд в сторону, судорожное подергивание щеки, но все это
так мимолетно, так быстро, словно бы просто почудилось.
- Да, я смотрел его документы.
Ответ Шульгина на этот раз прозвучал не так уверенно.
- Игорь Сергеевич, постарайтесь вспомнить, что в его характеристике
убедило вас в том, что Тарасов годится на должность вашего заместителя.
Почему вы согласились с его кандидатурой?
- Ну, я сейчас уже не припомню.
- Но ведь это было недавно, Игорь Сергеевич. Королева и Науменко ра-
ботают у вас несколько лет, в последние годы вы никого не брали на рабо-
ту, Королева была последней, а потом вы только сокращали должности и лю-
дей. Вы просто не можете не помнить, что было написано в характеристике
человека, которого вам назначили заместителем. Это же единственное новое
назначение в ваш отдел за пять лет.
- Я же сказал, не помню.
В голосе Шульгина явственно послышалось раздражение, которое он тут
же постарался притушить.
- Хорошо, пойдем дальше, - легко согласилась Настя. - Как вы отреаги-
ровали, когда увидели, что Тарасов разбирал вещи из вашего стола?
- А как я должен был отреагировать? - ответил он вопросом на вопрос.
- Ну, не знаю, - рассмеялась Настя. - Все в такой ситуации ведут себя
по-разному. Одни возмущаются и скандалят, другие благодарят за наведен-
ный наконец-то порядок, третьи вообще не обращают на это внимания, вроде
так и должно быть. Некоторые хохочут, некоторые выходят из себя от него-
дования. Вы-то что сделали?
- Какое это имеет отношение к убийству Тарасова? - резко спросил
Шульгин. - Вы же не думаете, что это я его убил за то, что он рылся в
моем столе?
- А почему нет? - невинно осведомилась Настя, которой уже изрядно на-
доел этот Игорь Сергеевич с его показной уверенностью в себе и плохо
скрываемым паническим ужасом перед перспективой вылететь из совинцент-
ровской кормушки. Мало того, что его заместителя убили прямо в офисе,
так еще эта девка из милиции носом крутит, поди, выхлоп учуяла. А ну как
скажет кому-нибудь...
- Почему я не могу так думать? - продолжала она, словно не обращая
внимания на бьющую через край ненависть, которая изливалась прямо из
глаз Шульгина. - Что противоестественного вы видите в этой мысли?
- Вы... вы... Как вы смеете?!
- А почему нет? - повторила она устало. - Я в равной мере допускаю,
что Тарасова могла задушить и Королева, и Науменко, и вы, и кто угодно
другой. Поймите же, Игорь Сергеевич, мы знаем об убитом так мало, что не
можем с уверенностью вычеркнуть ни вас, ни кого бы то ни было. Если вы
знаете о нем больше, чем я, так помогите же мне, поделитесь своими зна-
ниями. Может быть, это поможет снять подозрения и с вас, и с ваших сот-
рудниц. А пока вы огрызаетесь и всем своим видом показываете, как я вам
не нравлюсь, ситуация к лучшему не изменится, в этом я могу вас заве-
рить.
- Вы не имеет права так со мной разговаривать, - вспылил Шульгин. -
Кто вы такая, чтобы меня подозревать? Я старше вас на двадцать лет, вы
просто сопливая девчонка, а явились сюда права качать. Вы должны убийцу
ловить, а вы готовы следом за Тарасовым рыться в чужом грязном белье и в
чужих бумагах, даже если они личные. Я не желаю больше с вами разговари-
вать. Я буду давать показания только вашему начальнику, надеюсь, он, в
отличие от вас, человек приличный и достойный.
- Вынуждена вас разочаровать, Игорь Сергеевич, с моим начальником вы
вряд ли договоритесь. У него характер очень тяжелый, я по сравнению с
ним просто бабочка, такая же невесомая и безвредная. И еще одно. Не надо
преувеличивать возрастную разницу между нами, я гораздо старше, чем вы
думаете.
Настя методично собрала со стола листки с записями, сигареты, зажи-
галку, сложила все это аккуратно в свою необъятную спортивную сумку и
встала.
- Не буду больше отнимать у вас время, Игорь Сергеевич. Завтра вам
позвонит мой начальник, с которым вы так мечтаете встретиться, и назна-
чит вам время, когда вы должны будете явиться к нему на Петровку. Там
вам понравится гораздо меньше, чем здесь, на привычной вам уютной кухне,
где вы на своей территории и можете вести себя так, как вам хочется. Да,
кстати, не хочу наносить вам удар в спину, поэтому предупреждаю заранее:
завтра мой начальник полковник Гордеев обязательно спросит вас, почему
ваши показания не оформлены протоколом. И что вы ему ответите?
- А что я должен ему отвечать? - окрысился Шульгин. - Откуда я знаю,
почему вы не записали мои показания в протокол. Чего вы меня запугивае-
те?
- Ну правильно, - вздохнула она. - Вы не знаете. Тогда он вызовет ме-
ня и спросит об этом. И мне придется ему сказать, что вы были на момент
беседы со мной в нетрезвом состоянии, а у лиц, находящихся в нетрезвом
состоянии, показания брать нельзя. Как события будут развиваться дальше,
я не знаю. Следователь может, например, направить вашему гендиректору
бумагу о том, что ответственные работники Совинцентра пьют во время ра-
боты и даже в такой серьезной ситуации, как расследование убийства, счи-
тают возможным являться на беседу к работникам милиции в пьяном виде. А
уж о том, что у них в столах хранится, разговор пойдет отдельно. Я с ва-
шего позволения выкурю еще одну сигарету, а потом вы скажете мне, будете
ли вы разговаривать со мной или пойдете завтра на Петровку к полковнику
Гордееву.
- Как вы можете утверждать, что я пьян? - упорно возмущался Шульгин.
- Вы этого не докажете.
- Докажу, - спокойно сказала она, закуривая и пряча зажигалку обратно
в сумку. - В вашем учреждении есть медчасть, я приглашу врача, подписан-
ная им справка будет иметь достаточную силу в глазах следователя. А ска-
занного им слова будет достаточно, чтобы поставить крест на вашей
карьере в этом валютном раю. Одно дело - пить втихую, в уголке и при
этом не терять лица. И совсем другое дело - не суметь совладать с соб-
лазном, зная, что с тобой будет разговаривать работник уголовного розыс-
ка или следователь. Вы не умеете держать себя в руках и постепенно дег-
радируете, и тот факт, что для определения вашего состояния работник ми-
лиции вызвал врача, свидетельствует об этом более чем красноречиво. Две
минуты, Игорь Сергеевич, еще две минуты, и я уйду. Если, конечно, вы не
передумаете.
Через две минуты Анастасия Каменская обернула вокруг шеи длинный теп-
лый шарф, наглухо застегнула куртку и пошла по длинному извилистому ко-
ридору к лифту. Игорь Сергеевич Шульгин не произнес больше ни слова.
После семи вечера в управлении уголовного розыска народу было ничуть
не меньше, чем днем. Никто не удивился тому, что в начале восьмого на
работе появилась Каменская, это было в порядке вещей. Не заходя к себе,
она толкнула дверь комнаты, которую занимали Юра Коротков и Коля Селуя-
нов. Оба они сидели за своими столами и как по команде подняли на нее
вопрошающие глаза.
- Ну как? Получилось? - спросили они чуть ли не хором.
- Будем надеяться.
Она не раздеваясь уселась на свободный стул и полезла за сигаретами.
- Никогда не думала, что это так трудно. Полдня строила из себя злую
тетку Настасью, а все для того, чтобы завтра пришли хорошие мальчики
Юрочка и Коленька, и весь протокольный отдел кинется к ним в объятия,
утопая в слезах и соплях. Ну и сценарий вы мне подсунули!
На самом деле старая как мир схема "злой следователь - добрый следо-
ватель" была использована сегодня с несколько иной целью. Настя не ста-
вила перед собой задачу собирать информацию. Ей сегодня нужно было свои-
ми глазами посмотреть на трех главных подозреваемых, составить представ-
ление об их характере и стиле мышления. А уж потом прикладывать к ним
всю ту информацию, которую соберут для нее Коротков и Селуянов.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6