https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/napolnie/
Никакого единого рынка не получится у народности, превращающейся в нацию, если она вдруг откажется от своей территории. Даже кочевые скотоводческие племена кочуют не где захочется, а по какой-то определенной (то есть имеющей пределы) территории. К своей земле человека привязывает недвижимое имущество: жилища и хозяйственные постройки, производственные и культовые здания. Они и являются вещественным выражением экономической и культурной общности людей данной народности, нации.
Средневековая миниатюра XIII века.
Средневековые государства прикладывали колоссальные усилия для охраны своих территорий. Так, в России с XII века применялась система оборонительных сооружений, называемых засеками. Первые сведения о засеках встречаются в Новгородской (1137–1139 годы) и Троицкой (за 1216 год) летописях. С XIII века началось возведение защитных систем, называемых Засечными линиями (чертами). Такая система состояла из лесных завалов-засек, чередовавшихся частоколами, надолбами, земляными валами и рвами. В определенных местах Засечных линий стояли города-крепости, и только через них можно было покинуть территорию страны. Охрану линий и крепостей осуществляла специальная засечная стража, на содержание которой собирались особые подати, «засечные деньги».
Засеки охватывали весь юг и центр Руси, тянулись на сотни и сотни километров от Брянских лесов до Волги, а вдоль Волги был насыпан земляной вал. В отдельных местах Засечные линии имели в ширину 20–30 километров. По трудоемкости создания Засечные линии России можно сравнить только с Великой китайской стеной.
Итак, первая задача возможной войны – защита территории. Причем династические войны тоже имели эту цель, ведь любой властитель (князь, герцог, царь, король) понимал территорию как собственность своей семьи. Вторая задача – приобретение нового ресурса, будь то земля, работники (рабы) или товары. Третья – охрана торговых путей и защита внешнеторговых интересов. Всё, что можно выдумать еще, – не более, чем варианты перечисленного. Всегда, в инициировании любой войны можно найти экономический интерес государства, в крайнем случае – интерес властителей. Тем более, от наличного ресурса, – то есть от демографических и экономических возможностей, идеологической и организационной работы властей – зависит ход любых военных событий.
Ныне на все в совокупности непроизводительные мероприятия: войны, строительство мемориалов типа пирамид, на другие культовые затраты государство может выделять средства, не превышающие в среднем 5 %, а в максимуме 10 % ВВП, иначе возникает риск подрыва ресурсной базы. В старину, конечно, эти траты должны были быть значительно меньше. И в армию можно безболезненно, без долговременных негативных последствий, призвать не более 5 % населения.
Ведь война в конечном итоге должна быть государству выгодна.
Истории известны государства производительные и грабительские. Чтобы разделить их, нужно понять, с чего живет народ. Так называемые крымские татары Средневековья жили грабежом, пока Русь и Польша грабителей не перерезали. После этого татары предпочли скотоводство и нормальную жизнь. Другой пример – исторические половцы, совершавшие столь быстрые налеты, что не было никакой возможности ни предугадать их, ни принять какие бы то ни было меры для защиты населения. Как известно, в результате не образовалось устойчивой крымской государственности, а половецкой и вовсе нет. Вот характеристика половецкой «военной» тактики, данная византийским оратором XII века Евстафием Солунским: «В один миг Половец близко, и вот уже нет его. Сделал наезд и стремглав, с полными руками, хватается за поводья, понукает коня бичом, и вихрем несется далее, как бы желая перегнать быструю птицу. Его еще не успели увидеть, а он уже скрылся из глаз».
Подобный набег – это тактика грабежа, это не война, так как нет здесь никакого государственного интереса. Таких примеров много. Разве говорил кто-нибудь, что пираты вели войны? Нет, они грабили торговые корабли. И наносили ощутимый вред торговле, которая из-за их налетов была вынуждена уходить в сторону от удобных морских трасс. Но вот когда Англия поддержала пиратов, науськала их топить чужие корабли (прежде всего, испанские) и захватила торговые пути, – это была настоящая война, да вот только пираты в данном случае выступили в качестве наемников государства.
Рассмотрим еще один из случаев, когда создавшаяся уже вооруженная структура из-за нехватки избыточного продукта начинает искать приложение своим силам.
В VIII–IX веках первенство в Средиземном море держали венецианцы. Однако в их торгово-посредническую деятельность в какой-то момент вмешалась новая сила: викинги (или норманны, что значит северные люди). Молодые мужчины, выходцы из Норвегии (что значит Северная дорога), находящейся вблизи торговых путей Балтийского моря, в VIII веке н. э. начали создавать свои структуры для контроля за морской торговлей. Причиной такого их поведения стал запрет крестьянам работать на земельных наделах без королевского разрешения на аренду. Дело в том, что земель было мало, а народу много. Король Гаральд Хаарфагр (Белокурый) желал урегулировать противоречия, а заодно увеличить поступление денег в бюджет. Но «лишние» подданные, в основном вчерашние крестьяне, предпочли заняться делом, которое выглядело как разбой. На самом деле викинги создали новые, довольно прибыльные отрасли хозяйства: посредничество и охрану грузов. Ну, еще немножко подторговывали рабами.
Они не были изначально хорошими мореходами, хотя это и утверждается в большинстве книг. Их астрономические познания были ничтожны по сравнению с познаниями южан, имевших несравненно более благоприятные условия для наблюдения за звездами. Не умея ориентироваться по небу, северные моряки в своих плаваниях, по словам д-ра Соучека, «держались берега, как клещи», и не любили выходить в открытое море. Их единственным навигационным прибором был половник, которым рулевой зачерпывал воду, чтобы по ее вкусу определить, близко ли устье реки.
Викинги создали чудесное судно, драккар (драконов корабль) и еще целую гамму судов: лодки холкерсы, разъездные корабли ледунги, грузовые галеры скайды и боевые снекары. Собирательно все суда викингов называют драккарами. Отличительной способностью драккаров, как пишет В. Ефремов, «была легкость в ходу, послушность в управлении, хорошая мореходность и потрясающая способность менять направление без разворота (идти вперед кормой с той же скоростью, что и носом)».
Драккар хорошо известен, поскольку по обычаю тело вождя после его смерти хоронили, положив в драккар вместе с оружием и утварью.
Здесь легко обнаружить и ресурсную базу (избыток людей и наличие северных лесов для постройки судов), и экономический интерес вновь возникшей структуры, и технологические новинки (о значении которых подробнее скажем в следующей главе). Заметим также, что викинги действовали не абы где, а в Европе, по сравнению с численностью населения которой их все же было не так много. Драккары пошли по большим рекам вглубь Европы. Их видели Аахен, Кельн, Трир, Майнц, Вормс, Бинген, Париж и Тулуза. Посредничество, охрана грузов, торговля, предложение разнообразных военных и руководящих услуг местным вождям – вот чем зарабатывали викинги на жизнь. В эту эпоху появился и Рюрик на Руси.
Такой образ жизни не может быть устойчивым из-за отсутствия женщин. А дети, прижитые от разнообразных аборигенок, становились жителями тех местностей, где родились. Рано или поздно, викинги (норманны) должны были где-то закрепиться. И действительно, пройдя вдоль западного берега материка, они попали в Средиземное море, захватили Сицилию и Южную Италию и основали здесь свое государство. В 1059 году главные их предводители признали себя папскими вассалами, а еще через триста лет потомки норманнских первопроходцев окончательно ассимилировались на новых землях.
Норвегия же, потеряв при эпидемии чумы 1347 года 4/5 своего населения (из двух миллионов человек осталось четыреста тысяч), больше викингов на мировой рынок не «поставляла».
Организация войн и походов – дело дорогое. Легко писателям-фантастам: они могут «отправлять» армады космических кораблей завоевывать далекие планеты, не задумываясь о стоимости этих кораблей, о затратах на подготовку экипажей, о ремонтных базах, о запасах пищи, воздуха и воды, – наконец, об экономической необходимости таких полетов и таких войн. Но поразительно, что точно такими же фантастами зачастую оказываются историки. У них монголы, которых в XIII веке вряд ли было и сто тысяч, включая сюда младенцев, женщин и глубоких стариков, без труда посылают шестисоттысячную армию на Русь, да им еще хватает людей, чтобы заодно завоевать Китай, Среднюю Азию, всю Сибирь и Закавказье.
Интересно, что в 1812 году, во времена куда как более цивилизованные, Наполеон из-за отсутствия ресурса был вынужден уйти из России, продержавшись тут всего 6 месяцев и два дня.
В завоеванной монголами Руси жило около 4 млн человек, и не сказать, чтоб сильно жировали. А тут приходит 600 тысяч воинов, и не в одиночку, а с толпами женщин и детей (кстати, совершенно проигнорировав Засечные линии). «Мужчины ничем не занимались, кроме стрельбы, – пишет о монголах С. М. Соловьев. – Девушки и женщины ездят верхом, как мужчины, носят луки и стрелы; на женщинах лежат все хозяйственные заботы».
Стало быть, русскому населению надо было на прокорм этих бездельников отдать как минимум 25 % общего ресурса продовольствия. Но ведь монгольские любители пострелять любили еще и порубить головы! Сообщают, что они измеряли рост людей при помощи колеса арбы: кто выше колеса, тому голову долой. И еще они, оказывается, любили искусства. Соловьев так и пишет: «Когда все жители выйдут из города, то спрашивают, кто между ними знает какое-нибудь искусство, и тех сохраняют, остальных же убивают». Получается, захватчики истребляли своих кормильцев, оставляя людей только для развлечений.
Затем монголы пустились гулять по Западной Европе. Они были не бандой грабителей, а именно армией, – ведь нам сообщают, что в далеком Забайкалье жил могучий хан, к которому все ездили на поклон, – позже, правда, историки придумали какую-то Золотую Орду со столицей на нижней Волге, но ведь и это не очень близко. Никакого ресурса они в Европе не имели, своего государства тут не создали, пользы своему далекому отечеству не принесли, – пропали без следа, будь их столица в забайкальском Каракоруме, или в нижневолжском Сарае, – но нашим фантастам-историкам и дела до этого нет.
Законы эволюции структур им пока неведомы.
Технологический аспект
Уральские ученые С. А. Нефедов, В. В. Запарий и Б. В. Личман в своей статье «Технологическая интерпретация новой истории России»[3] приводят очень интересные соображения о значении новых технологий для хода истории. Мы дадим здесь краткое изложение этой статьи. Сразу обращаем внимание читателя на некоторое сходство в истории викингов и голландцев, хоть между этими историями – восемьсот лет. Разница лишь в том, что викинги изначально действовали как самостоятельная вооруженная сила, без поддержки государства, выходцами из которого в большинстве своем были, и лишь потом создали свое государство.
Конец XVI века был ознаменован фундаментальным открытием, изменившим судьбы народов: изобретением голландского флайта, корабля нового типа. Он имели удлиненный корпус, высокие мачты с совершенным парусным вооружением и был оснащен штурвалом (который, отметим, вошел в морской обиход прочих стран много позже). Флайт значительно превосходил испанские каравеллы своей скоростью и маневренностью, и он дал голландцам господство на морях. В 1598 году голландский флот прорвался в Индийский океан, где до тех пор господствовали португальцы и испанцы.
В течение следующих двадцати лет голландцы изгнали с морей всех соперников и захватили в свои руки почти всю морскую торговлю. Огромные караваны судов с азиатскими товарами приходили в Амстердам, новую торговую столицу мира; отсюда товары развозились по всей Европе. С появлением флайта стали возможны массовые перевозки в невиданных прежде масштабах, и голландцы превратились в народ мореходов и купцов: им принадлежали 15 тысяч кораблей, втрое больше, чем остальным европейским народам. Колоссальные прибыли от монопольной посреднической торговли принесли Голландии богатства, сделавшие ее символом буржуазного процветания. Капиталы купцов вкладывались в промышленность; тысячи мануфактур работали на сырье, привозимом из других стран, и вывозили свою продукцию на европейские рынки.
Корабли. Резцовая гравюра XV века.
Голландия стала примером для всей Европы. Каждое государство стремилось завести свой флот и самостоятельно, без голландских посредников вступить в торговлю с дальними странами. В 1651 году Англия запретила ввоз в страну товаров на голландских судах, затем ее примеру последовала Франция. Министр Людовика XIV Жан-Батист Кольбер осуществил масштабную модернизацию французской промышленности по голландскому образцу, построил сотни мануфактур и создал французский флот. В Пруссии и Австрии тоже начали строить мануфактуры, пытались создать свой флот. На очереди была Россия: наступало время реформ Петра Великого.
Но Голландия не желала расставаться с монополией морской торговли, и это привело к англо-франко-голландским войнам, продолжавшимся до начала XVIII столетия.
Примеры технологического превосходства являли и другие страны. Оно реализовывалось в войнах, а войны, в свою очередь, инициировали развитие техники и технологий. В XIX веке Г. Леер писал:
«Кому не известно, что в односторонности большинства и в неспособности его спокойно относиться к исследуемому предмету и коренится главная причина всех ложных выводов. Война может казаться исключительным злом только тем, кто смотрит на нее с узкой точки (зрения);
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Средневековая миниатюра XIII века.
Средневековые государства прикладывали колоссальные усилия для охраны своих территорий. Так, в России с XII века применялась система оборонительных сооружений, называемых засеками. Первые сведения о засеках встречаются в Новгородской (1137–1139 годы) и Троицкой (за 1216 год) летописях. С XIII века началось возведение защитных систем, называемых Засечными линиями (чертами). Такая система состояла из лесных завалов-засек, чередовавшихся частоколами, надолбами, земляными валами и рвами. В определенных местах Засечных линий стояли города-крепости, и только через них можно было покинуть территорию страны. Охрану линий и крепостей осуществляла специальная засечная стража, на содержание которой собирались особые подати, «засечные деньги».
Засеки охватывали весь юг и центр Руси, тянулись на сотни и сотни километров от Брянских лесов до Волги, а вдоль Волги был насыпан земляной вал. В отдельных местах Засечные линии имели в ширину 20–30 километров. По трудоемкости создания Засечные линии России можно сравнить только с Великой китайской стеной.
Итак, первая задача возможной войны – защита территории. Причем династические войны тоже имели эту цель, ведь любой властитель (князь, герцог, царь, король) понимал территорию как собственность своей семьи. Вторая задача – приобретение нового ресурса, будь то земля, работники (рабы) или товары. Третья – охрана торговых путей и защита внешнеторговых интересов. Всё, что можно выдумать еще, – не более, чем варианты перечисленного. Всегда, в инициировании любой войны можно найти экономический интерес государства, в крайнем случае – интерес властителей. Тем более, от наличного ресурса, – то есть от демографических и экономических возможностей, идеологической и организационной работы властей – зависит ход любых военных событий.
Ныне на все в совокупности непроизводительные мероприятия: войны, строительство мемориалов типа пирамид, на другие культовые затраты государство может выделять средства, не превышающие в среднем 5 %, а в максимуме 10 % ВВП, иначе возникает риск подрыва ресурсной базы. В старину, конечно, эти траты должны были быть значительно меньше. И в армию можно безболезненно, без долговременных негативных последствий, призвать не более 5 % населения.
Ведь война в конечном итоге должна быть государству выгодна.
Истории известны государства производительные и грабительские. Чтобы разделить их, нужно понять, с чего живет народ. Так называемые крымские татары Средневековья жили грабежом, пока Русь и Польша грабителей не перерезали. После этого татары предпочли скотоводство и нормальную жизнь. Другой пример – исторические половцы, совершавшие столь быстрые налеты, что не было никакой возможности ни предугадать их, ни принять какие бы то ни было меры для защиты населения. Как известно, в результате не образовалось устойчивой крымской государственности, а половецкой и вовсе нет. Вот характеристика половецкой «военной» тактики, данная византийским оратором XII века Евстафием Солунским: «В один миг Половец близко, и вот уже нет его. Сделал наезд и стремглав, с полными руками, хватается за поводья, понукает коня бичом, и вихрем несется далее, как бы желая перегнать быструю птицу. Его еще не успели увидеть, а он уже скрылся из глаз».
Подобный набег – это тактика грабежа, это не война, так как нет здесь никакого государственного интереса. Таких примеров много. Разве говорил кто-нибудь, что пираты вели войны? Нет, они грабили торговые корабли. И наносили ощутимый вред торговле, которая из-за их налетов была вынуждена уходить в сторону от удобных морских трасс. Но вот когда Англия поддержала пиратов, науськала их топить чужие корабли (прежде всего, испанские) и захватила торговые пути, – это была настоящая война, да вот только пираты в данном случае выступили в качестве наемников государства.
Рассмотрим еще один из случаев, когда создавшаяся уже вооруженная структура из-за нехватки избыточного продукта начинает искать приложение своим силам.
В VIII–IX веках первенство в Средиземном море держали венецианцы. Однако в их торгово-посредническую деятельность в какой-то момент вмешалась новая сила: викинги (или норманны, что значит северные люди). Молодые мужчины, выходцы из Норвегии (что значит Северная дорога), находящейся вблизи торговых путей Балтийского моря, в VIII веке н. э. начали создавать свои структуры для контроля за морской торговлей. Причиной такого их поведения стал запрет крестьянам работать на земельных наделах без королевского разрешения на аренду. Дело в том, что земель было мало, а народу много. Король Гаральд Хаарфагр (Белокурый) желал урегулировать противоречия, а заодно увеличить поступление денег в бюджет. Но «лишние» подданные, в основном вчерашние крестьяне, предпочли заняться делом, которое выглядело как разбой. На самом деле викинги создали новые, довольно прибыльные отрасли хозяйства: посредничество и охрану грузов. Ну, еще немножко подторговывали рабами.
Они не были изначально хорошими мореходами, хотя это и утверждается в большинстве книг. Их астрономические познания были ничтожны по сравнению с познаниями южан, имевших несравненно более благоприятные условия для наблюдения за звездами. Не умея ориентироваться по небу, северные моряки в своих плаваниях, по словам д-ра Соучека, «держались берега, как клещи», и не любили выходить в открытое море. Их единственным навигационным прибором был половник, которым рулевой зачерпывал воду, чтобы по ее вкусу определить, близко ли устье реки.
Викинги создали чудесное судно, драккар (драконов корабль) и еще целую гамму судов: лодки холкерсы, разъездные корабли ледунги, грузовые галеры скайды и боевые снекары. Собирательно все суда викингов называют драккарами. Отличительной способностью драккаров, как пишет В. Ефремов, «была легкость в ходу, послушность в управлении, хорошая мореходность и потрясающая способность менять направление без разворота (идти вперед кормой с той же скоростью, что и носом)».
Драккар хорошо известен, поскольку по обычаю тело вождя после его смерти хоронили, положив в драккар вместе с оружием и утварью.
Здесь легко обнаружить и ресурсную базу (избыток людей и наличие северных лесов для постройки судов), и экономический интерес вновь возникшей структуры, и технологические новинки (о значении которых подробнее скажем в следующей главе). Заметим также, что викинги действовали не абы где, а в Европе, по сравнению с численностью населения которой их все же было не так много. Драккары пошли по большим рекам вглубь Европы. Их видели Аахен, Кельн, Трир, Майнц, Вормс, Бинген, Париж и Тулуза. Посредничество, охрана грузов, торговля, предложение разнообразных военных и руководящих услуг местным вождям – вот чем зарабатывали викинги на жизнь. В эту эпоху появился и Рюрик на Руси.
Такой образ жизни не может быть устойчивым из-за отсутствия женщин. А дети, прижитые от разнообразных аборигенок, становились жителями тех местностей, где родились. Рано или поздно, викинги (норманны) должны были где-то закрепиться. И действительно, пройдя вдоль западного берега материка, они попали в Средиземное море, захватили Сицилию и Южную Италию и основали здесь свое государство. В 1059 году главные их предводители признали себя папскими вассалами, а еще через триста лет потомки норманнских первопроходцев окончательно ассимилировались на новых землях.
Норвегия же, потеряв при эпидемии чумы 1347 года 4/5 своего населения (из двух миллионов человек осталось четыреста тысяч), больше викингов на мировой рынок не «поставляла».
Организация войн и походов – дело дорогое. Легко писателям-фантастам: они могут «отправлять» армады космических кораблей завоевывать далекие планеты, не задумываясь о стоимости этих кораблей, о затратах на подготовку экипажей, о ремонтных базах, о запасах пищи, воздуха и воды, – наконец, об экономической необходимости таких полетов и таких войн. Но поразительно, что точно такими же фантастами зачастую оказываются историки. У них монголы, которых в XIII веке вряд ли было и сто тысяч, включая сюда младенцев, женщин и глубоких стариков, без труда посылают шестисоттысячную армию на Русь, да им еще хватает людей, чтобы заодно завоевать Китай, Среднюю Азию, всю Сибирь и Закавказье.
Интересно, что в 1812 году, во времена куда как более цивилизованные, Наполеон из-за отсутствия ресурса был вынужден уйти из России, продержавшись тут всего 6 месяцев и два дня.
В завоеванной монголами Руси жило около 4 млн человек, и не сказать, чтоб сильно жировали. А тут приходит 600 тысяч воинов, и не в одиночку, а с толпами женщин и детей (кстати, совершенно проигнорировав Засечные линии). «Мужчины ничем не занимались, кроме стрельбы, – пишет о монголах С. М. Соловьев. – Девушки и женщины ездят верхом, как мужчины, носят луки и стрелы; на женщинах лежат все хозяйственные заботы».
Стало быть, русскому населению надо было на прокорм этих бездельников отдать как минимум 25 % общего ресурса продовольствия. Но ведь монгольские любители пострелять любили еще и порубить головы! Сообщают, что они измеряли рост людей при помощи колеса арбы: кто выше колеса, тому голову долой. И еще они, оказывается, любили искусства. Соловьев так и пишет: «Когда все жители выйдут из города, то спрашивают, кто между ними знает какое-нибудь искусство, и тех сохраняют, остальных же убивают». Получается, захватчики истребляли своих кормильцев, оставляя людей только для развлечений.
Затем монголы пустились гулять по Западной Европе. Они были не бандой грабителей, а именно армией, – ведь нам сообщают, что в далеком Забайкалье жил могучий хан, к которому все ездили на поклон, – позже, правда, историки придумали какую-то Золотую Орду со столицей на нижней Волге, но ведь и это не очень близко. Никакого ресурса они в Европе не имели, своего государства тут не создали, пользы своему далекому отечеству не принесли, – пропали без следа, будь их столица в забайкальском Каракоруме, или в нижневолжском Сарае, – но нашим фантастам-историкам и дела до этого нет.
Законы эволюции структур им пока неведомы.
Технологический аспект
Уральские ученые С. А. Нефедов, В. В. Запарий и Б. В. Личман в своей статье «Технологическая интерпретация новой истории России»[3] приводят очень интересные соображения о значении новых технологий для хода истории. Мы дадим здесь краткое изложение этой статьи. Сразу обращаем внимание читателя на некоторое сходство в истории викингов и голландцев, хоть между этими историями – восемьсот лет. Разница лишь в том, что викинги изначально действовали как самостоятельная вооруженная сила, без поддержки государства, выходцами из которого в большинстве своем были, и лишь потом создали свое государство.
Конец XVI века был ознаменован фундаментальным открытием, изменившим судьбы народов: изобретением голландского флайта, корабля нового типа. Он имели удлиненный корпус, высокие мачты с совершенным парусным вооружением и был оснащен штурвалом (который, отметим, вошел в морской обиход прочих стран много позже). Флайт значительно превосходил испанские каравеллы своей скоростью и маневренностью, и он дал голландцам господство на морях. В 1598 году голландский флот прорвался в Индийский океан, где до тех пор господствовали португальцы и испанцы.
В течение следующих двадцати лет голландцы изгнали с морей всех соперников и захватили в свои руки почти всю морскую торговлю. Огромные караваны судов с азиатскими товарами приходили в Амстердам, новую торговую столицу мира; отсюда товары развозились по всей Европе. С появлением флайта стали возможны массовые перевозки в невиданных прежде масштабах, и голландцы превратились в народ мореходов и купцов: им принадлежали 15 тысяч кораблей, втрое больше, чем остальным европейским народам. Колоссальные прибыли от монопольной посреднической торговли принесли Голландии богатства, сделавшие ее символом буржуазного процветания. Капиталы купцов вкладывались в промышленность; тысячи мануфактур работали на сырье, привозимом из других стран, и вывозили свою продукцию на европейские рынки.
Корабли. Резцовая гравюра XV века.
Голландия стала примером для всей Европы. Каждое государство стремилось завести свой флот и самостоятельно, без голландских посредников вступить в торговлю с дальними странами. В 1651 году Англия запретила ввоз в страну товаров на голландских судах, затем ее примеру последовала Франция. Министр Людовика XIV Жан-Батист Кольбер осуществил масштабную модернизацию французской промышленности по голландскому образцу, построил сотни мануфактур и создал французский флот. В Пруссии и Австрии тоже начали строить мануфактуры, пытались создать свой флот. На очереди была Россия: наступало время реформ Петра Великого.
Но Голландия не желала расставаться с монополией морской торговли, и это привело к англо-франко-голландским войнам, продолжавшимся до начала XVIII столетия.
Примеры технологического превосходства являли и другие страны. Оно реализовывалось в войнах, а войны, в свою очередь, инициировали развитие техники и технологий. В XIX веке Г. Леер писал:
«Кому не известно, что в односторонности большинства и в неспособности его спокойно относиться к исследуемому предмету и коренится главная причина всех ложных выводов. Война может казаться исключительным злом только тем, кто смотрит на нее с узкой точки (зрения);
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16