https://wodolei.ru/catalog/mebel/zerkalo-shkaf/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

К служанке со всех ног бросилась миссис Маклин: она так спешила, что едва не погасила свечку, с которой явилась. Ее рука ходила ходуном, и на лицо Лукреции Борджиа закапал расплавленный воск.
– Он умирает! – Она грубо тряхнула Лукрецию Борджиа за плечо. – Ты меня слышишь, Лукреция Борджиа? Мистер Маклин при смерти! Ступай со мной наверх. Я еще никогда в жизни не сидела с умирающими и боюсь оставаться с ним вдвоем. Мне так страшно!
Несмотря на изнеможение, Лукреция Борджиа быстро пришла в себя. Она села на тюфяке и взяла из дрожащих пальцев миссис Маклин свечу.
– Ему хуже? – Она с трудом поднялась на ноги, зная, что о сне теперь придется надолго забыть.
– Говорю тебе, он при смерти! – Миссис Маклин была на грани истерики, ее душили рыдания, из-за которых она почти не могла говорить. – Того и гляди преставится! Я не должна была оставлять его одного, но все равно решила сбегать за тобой. Ты, конечно, не человек, Лукреция Борджиа, но это все-таки лучше, чем остаться с ним с глазу на глаз. Если мы станем искать белого, то он не доживет до нашего возвращения.
И миссис Маклин прильнула к Лукреции Борджиа, черпая силы у ее крепкого тела.
Лукреция Борджиа ринулась по крытой галерее к дому, толкая впереди себя хозяйку. В спальню они ворвались вместе. Перед тем как выбежать, миссис Маклин оставила на столике у постели умирающего свечку, однако для того чтобы понять, что хозяин угасает, не обязательно было его рассматривать. Из его прохудившихся легких вырывался душераздирающий хрип.
– Он умирает? – беспомощно прошептала миссис Маклин.
– Похоже на то, мэм. Ему трудно вдыхать и еще труднее выдыхать. Вы дали ему перед сном лекарство, которое прописал врач?
Миссис Маклин кивнула и пролепетала:
– Все это без толку! Лекарства ему уже не помогут. Он при смерти!
Лукреция Борджиа склонилась над постелью, вслушиваясь в доносящееся с подушки хриплое дыхание.
– Верно, мэм, он даже не знает, что мы здесь. Масса Маклин, сэр!
Она опустилась на колени и громко позвала хозяина, но тот и ухом не повел. В следующее мгновение его тело свела судорога, он распахнул глаза и уставился сначала на Лукрецию Борджиа, потом, поверх ее головы, – на жену. Наконец-то в его глазах появилось осмысленное выражение. Он с усилием приподнял руку и прошептал:
– Миранда…
Жена встала на колени рядом с Лукрецией Борджиа.
– Я здесь, дорогой. Тебе лучше?
Ему понадобилось нечеловеческое усилие, чтобы заговорить. Слова сочились из его рта медленно, по одному.
– Я покидаю тебя, Миранда… Продай… все. Уезжай… к сестре в Атланту. Женщине не годится… жить на плантации… одной.
На это напутствие у него ушли последние силы. Он откинулся на подушку и закрыл глаза. По его телу снова пробежала судорога, в горле заклокотало – и он угас.
– Умер! – взвизгнула миссис Маклин. – О, Лукреция Борджиа, его не стало!
Лукреция Борджиа привлекла несчастную к себе и крепко обняла. Миссис Маклин уронила голову ей на грудь и разрыдалась. Лукреция Борджиа принялась негромко утешать ее:
– Будет, будет! Ведь мы знали, что этим кончится, миссис Маклин. Мистер Маклин покинул вас, зато Лукреция Борджиа рядом, она сумеет вас защитить. Нам нельзя сидеть без дела. Займемся-ка гробом. Вам придется обмыть и обрядить его. Я сбегаю в конюшню и растолкаю Джубо. Он умеет обращаться с молотком, гвоздями и пилой, вот пускай и сколотит гроб. Мы накроем доски чистой простыней.
Миссис Маклин высвободилась из ее объятий.
– У нас найдется кое-что получше, чем простыня. У меня есть черный отрез – он остался еще с тех пор, как мы хоронили мою мать. – Рыдания прекратились, она встала с колен. – А ты, Лукреция Борджиа, ступай в конюшню, разбуди Джубо, а потом всех остальных. Я займусь бедным мистером Маклином. Он будет лежать в лучшем воскресном выходном костюме. Джубо и кто-нибудь еще из слуг положат его в гроб, когда он будет сколочен. Пускай кто-нибудь объедет соседние плантации и объявит, что похороны состоятся завтра.
– Да, мэм, миссис Маклин, мэм, будет исполнено. Черная ткань – это куда лучше, чем простыня.
Лукреция Борджиа еще раз опустилась на колени рядом с покойным и провела по нему рукой.
– Что ты делаешь? – спросила ее хозяйка.
– Измеряю тело, чтобы Джубо не промахнулся с гробом. Значит, две мои руки, без одной ладони.
Миссис Маклин порылась в шкафу и вытащила рулон черного сукна, слегка позеленевшего от длительного хранения. Она передала материю Лукреции Борджиа, после чего обе женщины спустились вниз.
– Эмми не видать. Сейчас я ее разбужу, а потом нагрею воды, чтобы обмыть покойника. – Лукреция Борджиа налила воды в большую кастрюлю и водрузила ее на плиту. Огонь почти потух, остались одни угли, но Лукреция Борджиа добавила дров, дунула хорошенько, и пламя ожило.
Переведя взгляд на тюфяк, она поняла, что вот-вот рухнет от изнеможения. Однако этой ночью ей было не до отдыха.
– Побегу в конюшню, скажу Джубо, чтобы приступал к делу. А потом подниму остальных. Столько хлопот с похоронами! Надо прибраться в доме, наготовить столько всякой всячины… Мы приведем сюда женщин, а на соседние плантации отправим троих-четверых мужчин.
На дворе было темно, но ей не потребовался фонарь, чтобы дойти до конюшни. Внутри она, ориентируясь по шумному дыханию спящего Джубо, добралась до пустого стойла, где он по привычке ночевал. Ее пальцы коснулись его теплого тела. И рука медленно забралась ему под рубаху, расстегнула единственную пуговицу на штанах, пальцы жадно сжали его мгновенно набухшую плоть.
Усталость сняло вдруг как рукой. Слишком долго она не была с мужчиной. Ее ладонь медленно скользила туда-сюда. Она знала свое дело: Джубо глубоко вздохнул во сне, напрягся и очнулся. Его сильная рука обняла ее.
– Не останавливайся, Лукреция Борджиа. Как здорово! Я рад, что ты пришла.
– Я тоже по тебе соскучилась, Джубо, – прошептала она, растянувшись с ним рядом. – Только времени у нас в обрез: бедный мистер Маклин скончался. Только что умер. Так что вставай и принимайся сколачивать гроб. Нам придется вкалывать весь день: похороны уже завтра. – Говоря это, она не забывала о начатом деле.
– Ничего, много ли времени надо на удовольствие? Я уже почти готов. Прервись-ка…
– Да, мы успеем. Только хорошо ли это – резвиться, когда в доме горе?
– Это не дом, а конюшня. Здесь нет никакого горя, только ты да я.
Она с радостью ощутила на себе его тяжесть. Именно этого ей и недоставало. Все беды враз были преданы забвению, осталось только мужское тепло и бурные объятия. Она нашла губами его рот.
Это продолжалось совсем недолго. Он сполз с нее и замер. Она встала на колени, потом выпрямилась.
– Эй, Джубо! – прикрикнула она, забыв про недавнюю нежность. – Ты что, опять дрыхнешь?
– Уж и подрыхать нельзя! – огрызнулся он.
– Нельзя. Вставай живее! Зажигай фонарь и начинай подбирать доски. Сколотишь для мистера Маклина гроб и обобьешь его черным сукном. Я подниму народ и разошлю людей по соседним плантациям. Придется всю ночь готовиться к завтрашним похоронам. Так что не медли. Времени на глупости больше не осталось. За дело!
Он медленно поднялся.
– Слушаюсь, мэм, мисс Лукреция Борджиа, мэм. Уже бегу.
Глава X
Солнце стояло уже высоко, когда Лукреция Борджиа и Джубо забили в свое изделие последний гвоздь. Гроб был готов. Лукреция Борджиа отступила назад, чтобы полюбоваться на результат их усилий. Местами сукно порвалось, и им пришлось ставить заплаты, иначе его не хватило бы на крышку и боковины. Отметив вздохом завершение печальной работы, она вышла из конюшни и окликнула негра, подметавшего дорожку. Ему было велено помочь Джубо перенести гроб в спальню хозяина и положить в него покойника. Потом она сама вытащила из конюшни две пары козел, на которых сколачивался гроб, отволокла их в прихожую Большого дома и задрапировала простыней, превратив в сносный постамент для гроба с бренными останками.
Проследив, чтобы покойник был помещен в гроб со всей аккуратностью, кухарка отправилась в сад, насильно уведя с собой миссис Маклин. Она знала, что хозяйку нельзя оставлять без дела, иначе ей в голову полезут горестные мысли. Вместе они нарвали охапку цветов, оголив клумбы. Пахучие туберозы, ноготки, лютики и поздние розы легли на гроб. От внимания Лукреции Борджиа не укрылось, что смерть облагородила внешность хозяина. Теперь его лицо казалось спокойным, при жизни оно было искажено страданием, так как в последнее время ему с трудом давался каждый вздох. У гроба, усыпанного цветами, миссис Маклин не выдержала и снова со слезами упала на весьма удобную для этой цели грудь Лукреции Борджиа, но та не позволила хозяйке долго горевать. Она не возражала посочувствовать безутешной вдове, но ее ждали неотложные дела.
Джубо, притомившегося после ночных трудов, уже отрядили в город, чтобы пригласить священника на похороны, назначенные на два часа дня, дабы успели собраться все соседи. На ближайшие плантации отправили верховых. Не было сомнений, что явятся все, отчасти из уважения к мистеру Маклину, слывшему добрым соседом, отчасти по той причине, что похороны наряду со свадьбами представляли собой удобный повод встретиться и отвести душу за беседой.
Лукреция Борджиа выманила из хижин всех невольниц, которые теперь сновали по Большому дому с тряпками, щетками и воском, наводя чистоту и блеск. Время от времени она отвлекалась от приглядывания за уборщицами, чтобы посетить кухню, где вконец перепуганная Эмми, а также несколько женщин поопытнее жарили мясо, пекли хлеб и лепили пирожные. Лукреция Борджиа знала: к этой обильной снеди прибавятся блюда, с которыми явятся соседушки, так что преданного земле покойного будет чем помянуть под густыми кронами деревьев. Поминки помогали прийти в себя после традиционного обильного пролития слез.
К полудню Лукреция Борджиа едва держалась на ногах. Времени оставалось в обрез, дел же по-прежнему было невпроворот. Женщин, покончивших с уборкой Большого дома, отправили по домам, чтобы они навели чистоту и там: сверкать надлежало всей плантации.
Только когда священник начал возносить молитвы над гробом мистера Маклина в прихожей с закрытыми ставнями, где сидела одна миссис Маклин, у Лукреции Борджиа появилось время заняться собой. Она понюхала свои подмышки, запаслась мылом, полотенцем, чистой одеждой и накрахмаленным до хруста передником, затем отправилась к ручью. Там, пользуясь, как ширмой, ветвями ив, она вымылась с ног до головы, вытерлась и переоделась.
Тем временем стали съезжаться соседи. Их привозили самые разные экипажи – от сверкающей коляски с ливрейным кучером, как у Куртни-Хаммондов – самых зажиточных среди всех соседей, – до телег, влекомых мулами, на которых прибывала всякая деревенщина. К половине второго дня все были уже в сборе. Лошади отдыхали в тени деревьев, женщины гордо выставляли на стол захваченное из дому съестное.
Дамы, обняв по очереди миссис Маклин, у которой на каждую хватило по новой порции слез, уселись на веранде, где, раскачиваясь в креслах, завели трескотню. Мужчины, не питающие интереса к провинциальным сплетням, столпились в конюшне. Лукреция Борджиа распорядилась вкатить туда бочонок кукурузной водки, не забыв про поднос со стаканами, рюмками и треснутыми фарфоровыми чашечками, чтобы мужчинам было чем и из чего промочить горло. Лукреция Борджиа ни о чем не забывала. Она и Джубо прислуживали мужчинам, хотя ей приходилось время от времени отлучаться, чтобы не предоставлять самим себе прочих работников.
Наконец в конюшню явилась служанка с сообщением, что скоро начнутся похороны. Лукреция Борджиа помчалась по невольничьему поселку собирать всех негров, одетых в чистую одежду, их нужно было расставить еще полукругом. Кто-то затянул погребальную песню, остальные стали вторить ему без слов.
Белые прислушивались к доносящемуся из дома бормотанию священника. Тот посвятил отпеванию больше времени, чем того требовала необходимость: ему редко удавалось собрать такую многочисленную аудиторию, и он воспользовался случаем, чтобы прочесть проповедь. Далее последовало восхваление усопшего, вскоре сменившееся молитвой.
Из дома вынесли гроб, заколоченный после завершения службы. Процессия из белых двинулась через поле к маленькому семейному кладбищу; следом брели негры. На кладбище Лукреция Борджиа удостоверилась, что упустила из виду одну мелочь: когда гроб с большим трудом перенесли через деревянную изгородь и опустили рядом с могилой, вырытой по ее указанию, оказалось, что вокруг не скошена трава и не подрублены ветки деревьев. Она была готова провалиться сквозь землю от стыда, однако никто из присутствующих не заметил ее оплошности.
Цветные примолкли. Священник в видавшей виды черной сутане разразился третьей по счету нескончаемой молитвой, в которой лишний раз перечислил достоинства почившего и обещал его душе милость Провидения, встречу с коим предсказал также всем собравшимся – при том условии, разумеется, если они будут регулярно посещать его проповеди и не отсиживаться в дреме на задних скамьях. Все, включая миссис Маклин, с нетерпением ждали, когда же он угомонится. Под конец все белые прошествовали мимо могилы, бросая на гроб по горсти земли.
Затем то же самое сделали негры: эти не сдерживали рыданий и не прекращали своего заунывного пения. Что ж, Маклин был добрым хозяином. Конечно, он довольно часто порол своих невольников, но к этому наказанию привержены все хозяева. Сейчас чернокожих занимала одна мысль: что будет с ними дальше?
Озабоченной выглядела и Лукреция Борджиа, возглавлявшая процессию. У нее не было ни малейшего желания расставаться с удобным местом, где все признавали ее главенство; она отлично помнила последние слова Маклина, обращенные к жене: все продать и переехать к сестре. Лукреция Борджиа сохраняла надежду, что ей удастся уговорить хозяйку не продавать плантацию. Она была готова по-прежнему выполнять обязанности управляющей, чему научилась за время болезни Маклина, принуждая всех к усердному труду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43


А-П

П-Я