– Приглашаю. Есть возможность океан почувствовать, отдохнуть душой. Расслабиться.
Лана не ответила. На светофоре он повернулся и наткнулся на вопрос в карих глазах. Немой вопрос «звучал» надменно и прямо.
– Я не скрываю, – сказал Коля, искренне «пылая». – Мне интересно с вами. Загадочная вы натура.
– Хочется мои тайны узнать?
– Естественно! – воскликнул он, освобождаясь от неопределенности. – Что тут плохого! Поедем, – добавил умоляюще. – У вас столько тайн, а теплое время кончается.
Она рассмеялась, скосила глазом, повторив немой вопрос. Приличные доводы у Коли исчерпались, а откровенные прилипли к языку, трусили обнаружиться. Не дождавшись слов, вытянула сколько возможно ноги на сиденье и красноречиво вздохнула.
– Поедем посмотрим на ваш океан. Вы вроде надежный, – вдруг сказала она.
Коля не понял, в чем выражается его надежность, но тут же стал строить планы.
Катер дрейфовал в открытой воде. Капитан, оставив вахту помощнику, исчез в каюте и включил музыку. Объект Колиного интереса смотрел на тонущее в океане солнце и разглядывал закатную живопись неба. Коля едва дождался этого момента и развил беспокойную активность. Подпрыгивая на носках и насвистывая, он спустился в пассажирскую каюту. В ней, упираясь в борта катера, находилось широкое семейное ложе, накрытое темно-зеленым с красными цветами ватным одеялом. Коля плюхнулся на спину, прокатился от борта до борта, вскочил довольный. Взял набитую провизией сумку.
Вернувшись на палубу, он залюбовался открывшимся видом. Долгожданная темень накрыла посудину слащавой романтикой курортной открытки. Светила луна, слепила дорожкой. Освещенные серебром, многообещающие Ланины формы добавили ему нетерпения. Он обхватил ее за талию и потянул к себе. Девушка послушно подалась, но тут же отключила возникшие было между ними сладкие токи.
– Коль, так неудобно стоять. – Она перешла на «ты». – Зайди справа.
Коля прижался справа. Она прислонилась к нему, будто к дереву. Но Коля так возбудился, что не читал нюансов и не терял уверенности. Он уставился на луну.
– Красота! Смотри, как красиво! – ахал он.
Лана подняла голову, послушно посмотрела вверх:
– Банальный плагиат с Куинджи.
Коля не слышал ничего о Куинджи, не понял шутки, покрутил головой. Не найдя ничего небанального, он посмотрел на девушку.
– Ты такая молчаливая сегодня, даже непривычно! – полушепотом сказал Коля.
– Отдыхаю и расслабляюсь.
Обломок луны пожух и Коле надоел.
– Пойдем на корму, устроим праздник, – предложил он, целуя ее в плечо.
Лана не пошевелилась и от поцелуя лишь вздрогнула.
– Или ладно. Постой тут, я сам приготовлю. – Он с энтузиазмом поскакал вдоль борта к корме.
Певец в репродукторе страдал от любви и пугал возлюбленную, что умрет без взаимности. «Только с тобой! Только с тобой счастье!» – бездоказательно распевал герой песни. Покачивая головой в такт музыке, Коля достал из сумки фрукты и шампанское, любовно накрыл импровизированный столик.
Плескалась вода, луна вела по океану дорожку. Они сели в тесной корме под цветным фонарем. Шампанское пузырилось в стаканах. Свежий ветер шевелил волосы. Лица окрасились розовым цветом, как в телевизионном «мыле» перед любвеобильными событиями.
– С боевым крещением в океане! – подчеркнуто торжественно определил Коля момент.
Они чокнулись и выпили. Шампанское не принесло куражу. Коля сморщился и полез в сумку за водкой.
– Водку я не буду! – наотрез отказалась Лана.
Коля налил себе из бутылки, чокнулся с ее стаканом.
– Выпей до дна! Боевое крещение все-таки!
Допив шампанское, она задрожала, как осенний лист.
– Идем в каюту погреемся, – предложил Коля, томя волнение.
В каюте не было теплее. Девушку трясло. Объятия не помогали. Пришлось заворачивать ее в одеяло. Лана тут же притихла на кровати. Коля сам начал замерзать. Ходил вокруг и тер руки. Водка перебродила, родила озноб, хотелось согреться. Снимая куртку, он обнаружил обидную слабость, расстроился и лег рядом с Ланой. Возбуждение мало-помалу возвратилось, он сделал попытку выкопать девушку из одеяла и просунул внутрь руку.
Она запищала:
– Ой, у тебя руки холодные!
Лежали они нос к носу. Рука пробиралась вдоль тела ниже и ниже.
– Ты такая красивая! – возвышенно-страстно зашептал Коля. – Но совсем бесчувственная!
Упрек на Лану не подействовал. А последующее заявление шибануло Колю током в больное место.
– Я Тимура люблю, – доверительно сказала она. – Ты хотел знать мою тайну, вот.
Коля дернулся. «Ты что, дура?!» – чуть не заорал он. Сладкая истома немедленно покинула его тело. Обретенное возбуждение помимо воли истекало.
– Кто это?
– Гениальный парень. Он был в командировке у нас на Волге. В Америке сел на наркотики.
Коля слушал и чах.
– Он меня не воспринимает, – как ни в чем не бывало болтала Лана. – Связался с другой женщиной. Та пользуется им! У меня не получается его вытащить. Не хочет встречаться. Ты можешь мне помочь? – с надеждой спросила она.
– Чем я помогу?! – откровенно возмутился Коля.
– Объясни, что происходит? Та женщина ему не нужна совсем. Он мне говорил.
Коля напряг опустошенную голову. Думал, думал и посоветовал:
– Тебе надо о нем забыть, если он бабу нашел!
– Тимур пропадет! – с отчаянием воскликнула Лана.
– Тебе-то что?
– Кто тогда его спасет?!
Ответа не последовало. Коля лежал, накрывшись курткой. Лана повернулась и чмокнула его в щеку.
Коля не отреагировал, спал. Перевозбужденный мозг освобождался эротическим сном. Трое шевелились в постели. Тимур, похожий на капитана катера, постоянно подталкивал Лану к Коле. Лана прижималась к Коле и тянула рукой «капитана». Но Тимур так упирался, что Лана соскользнула с кровати и исчезла.
Коля открыл глаза и в утреннем солнце увидел в двери капитана катера.
– Будете ловить утром? – спросил тот.
– Нет, нам лучше в город. Дела!
Солнце прогрело воздух и слепило с воды. Шумел мотор, катер резал винтом штилевую гладь, взбивая белую пену. Далеко вдали синела полоска берега.
Коля сидел на корме, в тени кубрика. На корме, в забытой Ланой сумке, «играл» ее мобильник. Коля слушал. Мелодия «Ситуации» насмехалась и отдавалась в душе похожим на страдание чувством.
Лана вылезла из каюты, раскинула руки и расправилась телом.
– Какая красота! – воскликнула она, бросилась к Коле, тяжело плюхнулась к нему на колени и принялась тормошить. – Коля, ты – золотце!
Проснувшаяся Лана вызвала в Коле поток старческой нежности. Он запахнул ее в куртку и поцеловал в волосы на голове.
– Все ты выдумываешь насчет Тимура.
– Я тебе докажу! – встрепенулась Лана. – Он…
Коля прикрыл ладонью ее рот и прижал к себе.
– Замолчи ты про Тимура! Надо было тебя вчера прижать как следует!
– Зачем? – освободившись от его руки, спросила она.
– Зачем, зачем… – Он не стал объяснять.
– Я тебе докажу, как обещала!
В офисе Лана вызвала программку Ай-Си-Кью.
– Вот, видишь. Тимур не отвечал, не отвечал, а вчера ответил.
На строчке в окне было написано: «Я не смогу пойти, буду занят. Тимур».
– Все он врет! – прокомментировала Лана. – Нет у него объяснения.
Она набрала вопрос: «Чем ты занят вечером?» Спустя минуту компьютер закричал: «Ку-ку!» На строчке появился ответ: «Долго объяснять».
– Н-да, – сказал Коля. – Теперь мне придется быть в курсе жизни невидимого Тимура.
Лана засмеялась:
– Да уж, ты меня не бросай.
Коля отвернулся, почесал в затылке.
Она посмотрела ему в спину, и беспечная экзальтированность исчезла, как будто смахнула невидимая рука. Жесткая складка пролегла между бровей. Пальцы нервно постукивали по столу.
Скрывшись за монитором, она спросила:
– Макс собирается появиться?
– Не знаю точно. Зачем он тебе?
– Надо бы в программе кое-что подправить.
– Хочешь, позвоню. Или сама звякни.
– Ладно, не срочно.
Сквозь приглушенный звук колонок Колиного компьютера зазвучали пьяные крики, визги и русский мат. На экране монитора расхлябанные бугаи и размалеванные девицы в зашарпанной квартире играли в карты и пьянствовали за столом. На кону лохматилась куча мятых долларов. Патлатый, потный, в рваной майке, с наколками на плечах детина размахнулся зажатой в руке картой, с треском шлепнул ее на стол, закрывая пятерней, и сочно заматерился.
– Может хватит, Коль? – настойчиво попросила Лана.
– Еще минуточку, хочу драки дождаться. – Коля задавил матерщину в колонках. – Потрясающий сайт ты выловила. Двадцать четыре часа ростовская семейка гуляет «по буфету». Во додумались!
– Пошлятина! Грязным бельем на сайте торгуют. Не понимаю, почему ты прилип.
– Пошлятина, – согласился Коля, поднялся и поцеловал ее в макушку. – На десять тысяч долларов в месяц им рекламы насовали, – добавил он. – Неплохой заработок за пьянство и половуху!
Лана больше не спорила. От Клайда пришло письмо, она читала.
«Дорогая Лана! Я представить не мог, что женщина может так думать. Вы открыли мне глаза. Я приходил на работу, готовил лошадь к забегу, слушал сальные разговоры жокеев и конюхов и ненавидел всех. Для них женщина – это… Я не буду повторять гадости. Я считаю Айрис божеством. Спасибо Вам! Спасибо за открытку, мисс Лана. Хорошо, что Вы есть на свете. Ваша открытка – «Ковбой, уносящий сердце к солнцу» – то, что надо. Спасибо! Мне очень нужен Ваш совет. Не стану писать. К счастью, через неделю меня посылают в Нью-Йорк. Передо мной журнал с фотографией парка в Сити-холле. Буду ждать вас там в двенадцать часов в воскресенье у кустов с фонариками. Надеюсь, что Вы сможете прийти. Клайд. Штат Кентукки».
Лана посидела минуту, другую и написала коротко: «Клайд! Не потеряй Айрис. Она будет несчастна! Встретиться я согласна».
Поезд подземки напрягался мотором, выползая на мост над проливом. Рябили за окном стропила конструкций. По пассажирам мельтешил солнечный стробоскоп. Вдали поплыл забор полированных небоскребов. В глубине вагона солнечная вспышка выхватила Макса, перекрытого стойкой. Он уставился на плывущие мимо дома и крыши.
– Нет никакого Клайда, Лана! – в пустоту сказал он.
Пронзительный зуд железа поглотил его слова. Поезд снова погружался в темноту подземелья и визжал тормозами. Как наваждение, возвратилась в сознание Макса желанная сцена из «фильма».
«Раскрасневшаяся, растрепанная, возбужденная Бонни-Лана выскочила на траву и отошла к дереву. Макс бросил ей вслед виноватый взгляд, скользнул по сиденью, вылез за ней. На полпути он остановился.
– Если все, что тебе надо, – это жеребец, – глухо цитировал Макс любимого героя. – Я для этого не очень… Тебе ничего не стоит найти себе любовника где угодно, но ты не хочешь. Им плевать, кто ты. А мне – нет! Поэтому ты поехала со мной. Ты стоишь большего, значительно большего! Это ты знаешь!
Лана недоверчиво смотрела на Макса.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что ты – не как все. Ты такая же, как я! Ты – лучше, чем просто кто-нибудь… Мы могли бы пронестись по Штатам с карманами, полными денег. Вместе мы можем сделать много больше, чем по одиночке. И когда мы зайдем в дорогой отель, ты в шелковом платье, нас будут встречать красным ковром.
– Когда ты все это узнал?
– Как только увидел тебя. Ты – лучшая девочка, каких я видел».
…«Лучшая девочка» сидела рядом с ним на скамейке в парке Сити-холла, крутила меж пальцев стебелек желтого кленового листа и еще не слышала этих слов. Она волновалась не меньше, чем сам Макс, скромно щурилась по сторонам, давая возможность себя рассматривать. Макс млел от счастья.
– Можно не напрягаться с деньгами по мелочам, – сказала она.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Вот! Третью неделю таскаю для тебя в сумке.
Она достала рекламную брошюру, протянула Максу. В верхнем углу, рядом с портретом смазливого джентльмена, жирные буквы хвастали: «Делайте бизнес с нами! Зарабатывайте тысячи за день!»
– Предлагают фирмам возврат переплат по телефонным счетам за несколько лет. Отставной полковник из Флориды вылавливает ошибки компьютера программой ЮСОК.
Макс перелистал страницы, вчитался в одну из них.
– Обычный маркетинг, Лана, – небрежно сказал он. – Этот парень зарабатывает не на возврате переплат, а собирает деньги с доверчивых людей. Обычная пирамида.
Лана слушала и надменно улыбалась.
Макс продолжал вдохновенно поучать:
– Заплатив таким дельцам, ты в первую же неделю бросишь это дело. В больших компаниях не доберешься ни до владельца, ни до совета директоров… – Улыбка на ее лице сменилась невеселой тоской, что сбило его с толку. – Что-то не так?
– Ты полагаешь, что я плохо читаю? Думай, Макс, думай. Расшевели мозги. Ты – программист, не я.
Макс наморщил крутой лоб, соображал. Сообразил.
– Ты имеешь в виду сотые доли доллара?
– И сотые, и все остальные. Миллионы неучтенных долларов! Не в телефонных счетах, а у тебя в банке.
Лицо Макса напряглось и окаменело.
– Эй! – постучала она ладонью по скамейке. – Бегемотик! Надо программу создать.
Макс не ответил, смотрел подозрительно.
– Что молчишь? – спросила она, не понимая его взгляда.
– Почему ты Коле не предложила? – в свою очередь спросил он. – У вас, кажется, неплохие отношения.
Лана скосила на него глаз. Ревность приятно защекотала женское тщеславие. Но она отложила наслаждение на будущее.
– Дело рискованное, – сказала по-деловому. – Когда знают трое, в случае неприятностей, не установишь, кто проболтался. Закончим мероприятие, можно на троих разделить. Я не жадная. Деньги-то какие!
Она встала со скамейки, пошла к выходу. Макс вскочил и побежал за ней.
Февраль накрыл Бруклин печальными неудобствами. Сутками мела метель. Район столицы мира к сугробам относился легкомысленно, упрямо к ним не готовился, и жители сугробы эти проклинали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62