Я позвонила сама по ее просьбе, но билеты были только на утренние рейсы. Вот тогда-то она и пыталась дозвониться до вас.
- Зачем?
- Она мне не объяснила. Если вы ее друг, то почему не сказали мне об этом? Являетесь ли вы другом Рины Кэмпбелл?
- Кого? - переспросил я.
- Рины Кэмпбелл. Девушки, о которой вы говорите. Хоть и не очень умело, но я скрыл свое удивление.
- Думаю, что я ее друг. Она все еще здесь?
- Я дала ей таблетку нембутала и уложила в постель. С тех пор не слышала от нее ни звука. Возможно, она все еще спит, бедняжка.
- Я хочу увидеть ее.
- Это понятно. Но мы живем в свободной стране, и если она не захочет видеть вас, то вы не сможете ее заставить.
- Я не собираюсь навязываться ей.
- Лучше не надо этого делать, братишка. Попробуйте только обидеть девчонку, и я сама лично пристрелю вас.
- Она вам понравилась, правда?
- А почему бы и нет? Она действительно хорошая девочка, не хуже других. Мне неважно, что она там натворила.
- А у вас самой дела идут хорошо?
- Дела - о'кей! Лучше некуда, - она горько усмехнулась. - Когда-то они шли неплохо. Когда я была в возрасте Рины. Я пыталась сохранить немножко былой энергии для всяких непредвиденных случаев. Если вы неспособны на любовь и доброту к другим людям, то вам лучше превратиться в крысу и сидеть в своей норе.
- Как, вы сказали, вас зовут?
- Я этого не говорила, но меня зовут Кэрол. Кэрол Буш. - Она протянула мне обветренную некрасивую руку. - Запомните: если она не захочет с вами встречаться, уходите.
Она открыла внутреннюю дверь, вошла в другую комнату и плотно закрыла эту дверь за собой. Я вышел на улицу, чтобы проконтролировать выходы. Чарльз Мейер все еще ждал в своей машине.
- Ну как, повезло?
- Не везет. Я бросаю это дело. Сколько я вам должен?
Он склонился внутрь машины, чтобы посмотреть на счетчик.
- Три семьдесят пять. Вы не хотите вернуться на машине обратно в город? Могу довезти вас за полцены.
- Я пройдусь. Мне нужна физическая зарядка.
Чарльз посмотрел на меня уныло и покорно. Он знал, что я соврал, и знал почему: потому что я не верил ему. Миссис Буш позвала меня с порога соседнего с конторкой помещения:
- Все в порядке, она встала и готова с вами побеседовать.

Глава 27

Хозяйка "Дьюдропа" осталась снаружи и позволила мне войти в комнату одному. В ней было сумрачно и прохладно. Темные сплошные жалюзи и тяжелые занавеси совершенно не пропускали света. Единственным источником освещения был торшер с абажуром. Девушка сидела на неубранной голливудской кровати, отвернув лицо от лампы.
Я понял, почему она так поступила, когда она забылась и повернулась в мою сторону. Ее веки распухли от горьких слез. Волосы зачесаны кое-как. Красное шерстяное платье походило на дерюгу. Казалось, что лишь за одну ночь она потеряла уверенность в том, что может целиком положиться на свою красоту: Она говорила тонким пронзительным голосом:
- Привет.
- Привет, Рина.
- Вы знаете, кто я такая? - произнесла она понуро.
- Да, знаю. Я должен был бы догадаться, что имею дело с сестрой. Где находится ваша сестра, Рина?
- Эстер попала в беду. Ей пришлось уехать из страны.
- Вы в этом уверены?
- Я не могу быть ни в чем уверенной с тех пор, как узнала, что Лэнс убит.
- Как вы об этом узнали? Вы мне не поверили, когда я сообщил вам об этом вчера ночью.
- Теперь я вынуждена поверить вам. В гостинице мне попала в руки лос-анджелесская газета, и в ней был заголовок… О его убийстве. - Ее веки с трудом поднялись вверх. За тринадцать часов ее темно-синие глаза претерпели внутренние изменения: они теперь больше видели, но увиденное им меньше нравилось. - Это моя сестра… Его убила Эстер?
- Она могла это сделать, но я сомневаюсь. Куда, как они вам сказали, она поехала: в Мексику, Канаду или на Гавайи?
- Они мне ничего не сказали. Карл Штерн считал, что будет лучше, если я об этом не узнаю.
- Какая вам отводилась в этом роль? Инсценировать для нее алиби?
- Думаю, да. Такова была задумка. - Она подняла опухшие глаза. - Пожалуйста, не стойте у меня над душой. Я готова рассказать вам все, что знаю, но, пожалуйста, не допрашивайте меня. Я провела ужасную ночь.
Пальцами она коснулась лба, и пальцы стали влажными. Рядом, на тумбочке, лежала пачка гигиенической бумаги "Клинекс". Я подал ей один листок, которым она вытерла лоб и высморкалась. Потом, к моему удивлению, заговорила тонким голоском, как звук флейты:
- Вы - хороший человек?
- Мне бы хотелось так думать… - Но ее искренность остановила меня. - Нет, - возразил я сам себе, - я таким не являюсь. Стараюсь им стать, когда помню об этом, но с каждым годом обстановка становится все более суровой. Это все равно, что пытаться подтянуться на турнике на одной руке. Можно всю жизнь тренироваться и все равно не сделать этого.
Она попыталась улыбнуться, но нежные края ее губ не смогли выдавить улыбку.
- Вы разговариваете, как порядочный человек. Зачем вчера ночью вы пришли в дом моей сестры? Как вы в него проникли?
- Со взломом.
- Почему? У вас что-то есть на нее?
- Нет, ничего личного. Ее муж просил меня найти ее. И я пытался это сделать.
- У нее нет мужа. Я хочу сказать, что муж Эстер умер.
- Это она вам сказала, что он умер, да?
- Разве это не так?
- Она солгала.
- Я знаю, - вздохнула Рина. - Но Эстер - моя сестра, и я ее люблю. Я всегда делала для нее все, что могла, и всегда буду поступать так же.
- И поэтому вы оказались здесь?
- Поэтому я нахожусь здесь. Лэнс и Карл Штерн сказали мне, что я могу избавить Эстер от большого горя, может быть, даже от тюремного заключения. Для этого я должна была лишь прилететь сюда под ее именем, зарегистрироваться в гостинице, а затем исчезнуть. Предполагалось, что я возьму такси, проеду до пустынного места мимо аэропорта, а Карл Штерн должен был меня подобрать. Но я его не увидела. Вместо этого я опять приехала сюда. Мои нервы не выдержали.
- Поэтому вы и старались связаться со мной по телефону?
- Да. Я задумалась, когда наткнулась на информацию о Лэнсе в газете. Подумала, что вы сказали мне правду о нем и, возможно, дадите правдивое объяснение всему. И вспомнила кое-что из сказанного вами вчера ночью - самое первое, что вы сказали, когда увидели меня в комнате Эстер. Вы приняли меня за нее и сказали, - она говорила очень старательно, как ребенок, который наизусть повторяет урок, - что были уверены, что я - то есть она - погибла…
- Да, я это сказал.
- Это - правда?
Я колебался. Она поднялась, немного пошатываясь, и схватила мою руку.
- Эстер погибла? Не бойтесь сказать мне, если это правда. Я в силах перенести такую весть.
- Извините, но ответа я не знаю.
- А вы как думаете?
- Думаю, что погибла. Думаю, ее убили вчера после обеда в доме на Беверли-Хиллз. И алиби, которое они пытаются инсценировать, предназначено не для Эстер. Это делается для того, кто ее убил.
- Простите меня. Но мне непонятно.
- Положим, она была убита вчера. Вы выдаете себя за нее, прилетаете сюда, регистрируетесь, потом исчезаете. Тогда в Лос-Анджелесе не возникнет вопросов о ее местонахождении.
- Но я стану наводить справки.
- Если вернетесь туда живой.
Она не сразу уловила смысл услышанного. Потом моргнула, и осознание нависшей опасности потрясло ее.
- Что, вы думаете, мне надо делать?
- Растворитесь. Исчезните, пока я не приму нужные меры. Но сначала вы должны рассказать мне, как все было. Вы не объясните мне: почему разрешили им использовать себя подсадной уткой? И насколько хорошо вы знали о проделках своей сестры? Рассказывала ли она о том, чем занимается?
- Она и не собиралась этого делать, но я догадывалась. Я согласна рассказать, мистер Арчер. В каком-то смысле я виновата так же, как и Эстер. И чувствую свою ответственность за все.
Она замолчала и посмотрела вокруг себя на желтые оштукатуренные стены. Казалось, ее ужаснуло уродство комнаты. Взгляд Рины остановился на двери за моей спиной, ужас исказил ее черты. Когда я повернулся, дверь распахнулась. Резкий солнечный свет ударил мне в глаза и отразился на трех пистолетах. Один находился в руках Фроста, два другие - у Лэшмана и Марфельда, сопровождавших Фроста. За ними была видна спортивная фигура миссис Буш, ползущей по гравию.
По улице катило к городу потрепанное желтое такси Чарльза Мейера. Он не оглянулся назад.
Все это я увидел в тот момент, когда сунул руку под мышку, к кобуре. Но я не успел достать револьвер. Напряженные полтора суток притупили мою реакцию, и я действовал не очень проворно. Хотя и сообразил, что они только и ждали появления оружия в моих руках. Я замер.
Фрост ехидно улыбнулся. На нем была разноцветная шелковая рубашка, широкополая шляпа с ленточкой в цвета рубашки и какие-то светлые фланелевые брюки, которые обычно носят теннисисты. Пистолет в его руке был немецкого производства. Его дулом он надавил мне в солнечное сплетение и забрал мой револьвер.
- Положите руки на голову. Какой приятный сюрприз!
Я положил руки на голову.
- Мне это тоже нравится.
- А теперь повернитесь.
Миссис Буш поднялась на ноги. Она закричала:
- Мерзкие, нахальные подонки! - Она вцепилась в спину ближайшего бандита. Им оказался Марфельд. Он развернулся и ударил ее по лицу дулом своего пистолета. Она упала ничком на землю. Ее волосы разлетелись во все стороны, как вспышка костра. Я не смолчал:
- Я убью вас, Марфельд.
Он обратил на меня свои веселые глаза, если можно допустить, что он мог веселиться:
- Вы и кто еще, паря? Вы не на подаче, вы водите, понятно?
Пистолетом он ударил меня по голове. Передо мной закачалось небо, как голубой шарик на веревочке.
Фрост резко сказал Марфельду:
- Прекрати и, Бога ради, не трогай женщину. - Тон его голоса несколько смягчился, когда он обратился ко мне: - Держите руки на голове и повернитесь кругом.
Я повиновался. Кровь сочилась через волосы и щекотала, стекая на лицо. Рина сидела на кровати, прижавшись к стене. Ноги она подобрала под себя и вся дрожала.
- Вы разочаровали меня, куколка, - заявил Фрост. - И вы тоже, Лью.
- Я сам разочаровался в себе.
- Да, после всех моих стараний дать вам хороший совет и после многих лет дружественных отношений между нами…
- Вы меня очень глубоко растрогали. Я был так же глубоко тронут, когда услышал вой гиены.
Фрост больно надавил дулом своего пистолета на мою правую почку. Марфельд зашел с другой стороны и расправил плечи.
- Не дело так говорить с Фростом.
Он взмахнул ребром ладони, намереваясь ударить меня по горлу. Я подтянул подбородок, чтобы закрыть гортань, и удар пришелся по рту. Я невольно издал звук "г-га" и попытался схватить Марфельда. Лэшман захватил мою правую руку и повис на ней всем весом. Правое плечо Марфельда опустилось. Кулак его полусогнутой руки врезался в мой живот, от чего я согнулся вдвое. Но скоро выпрямился, стараясь проглотить горечь во рту.
- С него достаточно, - скомандовал Фрост. - Лэш, не спускай его с прицела.
Фрост прошел мимо меня к кровати. Шел он вяло, опустил плечи. Его голос звучал сухо и устало:
- Вы готовы поехать сейчас, крошка?
- Где моя сестра?
- Вы знаете, что ей пришлось уехать из страны. Вы ведь хотите сделать для нее как лучше, правда? - Он склонился к ней, имитируя подобострастную лесть.
Она зашипела на него, обнажив все свои зубы:
- Я бы не показалась с вами на улице. От вас воняет! Я хочу видеть свою сестру.
- Вы поедете, даже если вас придется вынести. Итак, по коням.
- Нет. Не трогайте меня. Вы убили мою сестру.
Она сползла с кровати и бросилась к двери. Марфельд поймал ее за талию и, улыбаясь, боролся с ней, прижавшись животом к ее бедру. Потом он схватил ее ладонь, загнул пальцы в другую сторону и грубо ударил ее по голове. Она покорно остановилась возле аляповатой стены.
Я перестал ощущать пистолет, который был приставлен к моей спине. Образовался вакуум. Я резко повернулся. Лэшман плотоядно наблюдал осоловевшими глазами, как расправляются с молодой женщиной. Я успел отклонить вниз его пистолет до того, как он выстрелил. Затем вырвал у него оружие и саданул ему в лоб. Он рухнул в дверях.
Марфельд прыгнул мне на спину. Он был тяжелый и сильный. К тому же на его стороне оказалась инерция движения. Он охватил рукой мою шею и больно сжал ее. Продолжая его движение по инерции, я бросил его на дверную раму. Он чуть не оторвал мне голову, но свалился на Лэшмана лицом кверху. И получил от меня дулом пистолета между глаз.
Я повернулся к Фросту в то самое мгновение, когда тот выстрелил. Поэтому его пули впились в стенку, пролетев на порядочном расстоянии от головы. Я выстрелил в его правую руку. Пистолет звякнул, упав на пол. Я поднял его своей свободной рукой, выпрямился, прислонился спиной к стене и огляделся.
Над моей головой глухо стучал, и тарахтел в стене кондиционер, напоминая раненую птицу. Девушка с бледным как мел лицом все еще прижималась к противоположной стене. Фрост сидел на полу между нами, баюкая свою раненую руку. Кровь полосками стекала с его пальцев. Страх смерти, отразившийся в его глазах, теперь расползался по его лицу. В дверях валялись двое, голова Марфельда лежала на груди Лэшмана. Налитые кровью глаза Марфельда были обращены вверх, к глубокой синеватой зарубке на лбу. Если не считать его хриплого дыхания и шума кондиционера, в комнате стояла тишина.
Слегка покачиваясь, появилась миссис Буш. Один ее глаз распух и посинел, улыбчивый рот - в крови. Обеими, руками она держала автоматический пистолет 45-го калибра. Фрост взглянул на его дрожащее дуло и попытался залезть под кровать. Но просвет оказался слишком узким. Тогда он улегся на полу рядом с кроватью и заскулил.
- Пожалуйста, я - больной человек. Не стреляйте. Златокудрая женщина засмеялась.
- Посмотрите, как он ползает. Послушайте его нытье.
- Не убивайте его, - сказал я. - Это может показаться странным, но он мне пригодится.

Глава 28

Рина сидела за рулем "кадиллака" Фроста. Я поместился на заднем сиденье с Фростом. Она забинтовала его руку и из нескольких ванных полотенец гостиницы "Дьюдроп" сделала для него перевязь. Он сидел и гладил раненую руку, отказываясь говорить, только указывал дорогу.
За аэропортом мы сразу повернули в сторону гор, которые под солнцем казались обнаженными, сморщенными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31