Сара Тернер подошла ко мне, глядя на меня своими узкими глазами так, как если бы мужественность была товаром, который она высоко ценит.— Кто вы такой? — приветливо улыбнувшись, спросила она.Я объяснил ей, кто я такой, но не улыбнулся в ответ. Тем не менее, она очень близко придвинулась ко мне. От нее пахло хлоркой и еще чем-то, очень, я бы сказал, манящим.— Вы чувствуете себя не в своей тарелке, — сказала она. — Почему бы нам вместе не поплавать?— Извините, но у меня водобоязнь.— Жаль. Я так люблю плавать в компании.Силлимен легонько толкнул меня локтем и тихо сказал:— Я должен возвращаться в галерею. Но если хотите, я возьму такси.— Нет, я отвезу вас.Мне хотелось поговорить с ним наедине.Внизу, во дворике, послышались быстрые шаги. Я нагнулся и увидел лысину Тодда. Почти одновременно он поднял голову, посмотрел на нас, быстро повернулся и пошел обратно. Но когда Силлимен окликнул его, он передумал.— Хелло! Вы ищете Тернеров?— Да.Угловым зрением я заметил реакцию Сары Тернер на его голос. Она как бы вся напряглась, и рука потянулась к рыжим волосам.— Они здесь, наверху, — сказал Силлимен.Тодд неохотно стал подниматься по лестнице. Спускаясь, мы прошли мимо него. В кремовой рубашке и такого же цвета галстуке под ярким твидовым пиджаком он выглядел очень элегантно. Тем не менее, был смущен и напряжен. Сара Тернер встретила его у лестницы. Я хотел немного задержаться, чтобы послушать, о чем они говорят, но Силлимен стал торопить меня.— Миссис Тернер очень внимательна к Тодду, — сказал я, когда мы сели в машину. — У них много общего?Он резко возразил:— Никогда об этом не думал. Они просто знакомые, насколько мне известно.— А Хью? Он тоже просто ее знакомый?Пока машина набирала скорость, он изучающе смотрел на меня.— А вы многое замечаете, не так ли?— Многое замечать — моя работа.— А кем вы работаете? Художник?— Нет. Частный детектив.— Детектив? — Он даже подпрыгнул на сиденье, как будто я собирался его укусить. — Значит, вы не друг Хью? Вы из страховой компании?— Нет. Я друг Хью. И только поэтому меня интересует ваше дело. Я столкнулся с ним совершенно случайно.— Понимаю. — Но в его голосе послышалось сомнение.— Вернемся, однако, к миссис Тернер. Она устроила эту сцену своему мужу вовсе не просто так. У нее на это была причина. Что это — любовь или ненависть?Силлимен хотел промолчать, но не мог удержаться, чтобы не посплетничать:— Думаю, это смесь любви и ненависти. Сара заинтересовалась Хью сразу же, как адмирал привез ее сюда. Она не местная, не из Сан-Маркоса. — То, что она не местная, ему было приятно. — Во время войны она служила в армии, была связисткой в Вашингтоне. Адмирал заметил ее — Сара знает, что нужно делать, чтобы ее заметили, — и взял к себе. Уйдя в отставку, он женился на ней и вернулся домой. Мать Элис давно умерла. Не прошло и двух месяцев после их приезда, как Сара стала строить глазки Хью. — Он неодобрительно поджал губы, как старая дева. — Остальное — обычная история.— У них была любовь?— Односторонняя любовь, насколько я могу судить. Она была без ума от него. Не думаю, что он отвечал ей тем же. Для него это был просто секс. Ваш друг очень нравится женщинам, — добавил он с осуждением, в котором проглядывала зависть.— Но, как я понял, он собирается жениться на Элис?— Да, собирается, собирается. Во всяком случае, собирался, пока не произошел этот ужасный случай. Когда у него была связь с Сарой, он не был знаком с Элис. Элис в то время училась в художественной школе в другом городе. Она вернулась всего несколько месяцев назад.— А Элис знает об этой его любовной связи с мачехой?— Должен сказать, что знает. Говорят, Сара и Элис ненавидят друг друга, хотя могут быть и другие причины для этого. Элис отказывается жить в одном доме с мачехой, она переехала в бунгало садовника. Думаю, что ее разногласия с Сарой — одна из причин, почему она стала у меня работать. Конечно, деньги тоже имеют значение. У них сейчас туго с деньгами.— А я думал, что они купаются в золоте, судя по тому, как адмирал игнорировал страховку. Вы сказали, двадцать пять тысяч долларов, ведь так?— Да, но он очень привязан к Хью.— Если он небогат, каким образом у него оказалась такая дорогая картина?— Это был свадебный подарок отца его первой жены. Он работал во французском посольстве в Вашингтоне и подарил им Шардена. Теперь вы понимаете, что значит для адмирала это полотно?— Понимаю значительно лучше, чем его отказ обратиться в полицию. А как вы на это смотрите, доктор?Ответил он не сразу. Мы находились в центре города, и я должен был внимательно следить за дорогой. Поэтому не видел выражения его лица.— В общем-то, это его картина, — сказал он осторожно, — а Хью его будущий зять.— Но вы же не думаете, что картину взял Хью?— Не знаю, что и думать. Я в замешательстве. Не знаю, что думать, пока не увижусь с Хью Вестерном. — Он внимательно посмотрел на меня. — Вы собираетесь искать его?— Кто-то же должен это сделать. Кажется, судьба выбрала меня.Прежде чем высадить Силлимена из машины у входа в галерею, я спросил, где работает Мэри Вестерн.— В городской больнице. — Он объяснил мне, как туда проехать. — Но вы обещаете, что будете действовать осторожно, мистер Арчер? Не поступите опрометчиво? Я нахожусь в очень сложном положении.— Буду действовать очень вежливо и деликатно. — Тем не менее, я с силой захлопнул дверцу машины. * * * В приемной рентгеновского кабинета сидело несколько пациентов, в разной степени разрушенных болезнью и отчаянием. Пухленькая блондинка, принимавшая больных, сказала мне, что мисс Вестерн сейчас занята, и попросила, если можно, подождать. Я присел и с восхищением стал смотреть на ее загорелые плечи, просвечивающие сквозь белый нейлон. Через несколько минут в приемную вошла Мэри, вся накрахмаленная, сдержанная и деловитая. Солнце, светившее в окно, ослепило ее после темноты, и она заморгала. Мне вдруг показалось, что за всем ее внешним спокойствием скрывается растерявшийся ребенок.— Вы видели Хью?— Нет. Давайте выйдем на минутку. — Я взял ее за локоть и вывел в коридор.— Что случилось? — Говорила она спокойно, но несколько напряженно. — С ним что-то произошло?— Не с ним. Из галереи пропала картина из коллекции адмирала Тернера. Картина Шардена.— А какое отношение это имеет к Хью?— Кое-кто считает, что это он взял картину.— Кое-кто?— Чтобы быть более точным, такого мнения придерживается миссис Тернер.— Сара? Да она скажет все что угодно, лишь бы отомстить ему за то, что он ее бросил.Я не стал развивать эту тему дальше.— Возможно, что это так. Но дело в том, что адмирал, кажется, тоже его подозревает. До такой степени, что не хочет обращаться в полицию.— Адмирал Тернер — старый маразматик и дурак. Если бы Хью был сейчас здесь, он мог бы защитить себя...— В том-то и дело. Но его здесь нет.— Я должна его найти, — она направилась к двери.— Возможно, это будет не так просто.Мэри гневно взглянула на меня, выставив вперед свой круглый подбородок:— Вы тоже его подозреваете?— Вовсе нет. Но совершено преступление, не забывайте. А преступления часто тянут за собою цепь последствий.Она повернулась ко мне, взгляд расширенных глаз потемнел.— Вы действительно думаете, что с братом что-то случилось?— Я ничего не думаю. Но если бы я был уверен, что с ним все в порядке, то сейчас уже ехал бы в Сан-Франциско.— Вы полагаете, все так плохо? — спросила она шепотом. — Я пойду в полицию.— Это ваше дело. Но, мне кажется, не стоит впутывать полицию, если есть хотя бы малейший шанс...Она закончила за меня:— Что мой брат вор? Этого не может быть! Но я скажу вам, что мы сделаем. Хью, наверно, в своей хижине, в горах. Он и раньше уезжал в горы, никого не предупредив. Отвезите меня туда. — Она тихонько дотронулась до моей руки. — Я, конечно, могу и сама поехать, если вам нужно уезжать.— Я пока остаюсь. А вы сможете договориться на работе?— В любом случае я уеду. Самое худшее, что они могут сделать, это уволить меня. А здесь не так уж много хороших специалистов. А потом — вчера я переработала три часа. Подождите, вернусь сюда через две минуты.Когда мы выехали за город, горный воздух и свежий ветер сорвали с Мэри покров деловитости, которым она себя окутала, щеки ее порозовели, волосы распушились.— Вы должны делать это чаще, — сказал я.— Делать что?— Выезжать за город и расслабляться.— Расслабиться? — она горько улыбнулась. — Моего брата обвиняют в воровстве, да к тому же он и сам пропал...— Что бы там ни было, но вы сейчас не работаете. А вам не кажется, что работаете вы слишком много?— А вам не кажется, что кто-то в семье должен работать? Иначе нечего будет есть. У вас с Хью больше общего, чем я подумала сначала.— В какой-то мере это комплимент. Но из ваших уст это звучит как оскорбление.— Я не хотела вас обидеть. Но мы с Хью такие разные. Я признаю, он много работает над своими картинами. Но у него нет постоянного заработка, и он к этому не стремится. Сразу же после окончания школы я вынуждена была следить за тем, чтобы у нас были деньги на жизнь. Того, что он зарабатывает в галерее, хватает только на его краски, кисти и холсты...— А я считал, что он процветает. Его выставка широко рекламировалась в Лос-Анджелесе.— Критики не покупают картин, — сказала она резко. — Он решил устроить выставку, чтобы продать свои работы и иметь возможность жениться. Хью вдруг понял, что деньги — это тоже важная вещь. — И с некоторой горечью она добавила: — К сожалению, с некоторым опозданием.— Но он ведь не только рисовал картины? Кажется, был еще и агентом по продаже картин?— Да, он работал для Хендрикса. — Она произнесла эту фамилию как ругательство. — Лучше бы он не связывался с этим человеком и не брал у него денег.— А кто такой Хендрикс?— Человек.— Это я понял. А что с его деньгами?— На самом деле я ничего не знаю о его деньгах, откуда они у него. Но деньги у него есть.— Вы его не любите?— Нет. Не люблю его и не люблю людей, которые на него работают. Мне они напоминают банду разбойников. Но Хью этого не замечает. Он очень плохо разбирается в людях. Я не говорю, что Хью сделал что-то плохое, — добавила она поспешно. — Просто он купил несколько картин для Хендрикса и получил за это комиссионные.— Понимаю. — Мне было неприятно говорить это, но я все же сказал: — Адмирал что-то говорил о том, будто Хью предлагал свое посредничество, чтобы продать Шардена какому-то покупателю, который предпочел остаться неизвестным. Это мог быть Хендрикс?— Вполне возможно, — ответила она.— Расскажите о Хендриксе поподробнее.— Я о нем ничего не знаю. Видела его всего один раз. И этого достаточно. Я знаю, что он ужасный старик. И у него есть охранник, который на руках носит его вверх по лестнице.— Носит на руках?— Да. Он инвалид. Кстати, Хендрикс предлагал мне работу.— Носить его вверх по лестнице?— Он точно не сказал, что я должна буду делать. До этого мы с ним не дошли. — Ее голос был настолько холоден, что беседа наша заморозилась. — Давайте не будем об этом говорить, мистер Арчер.Дорога стала подниматься в гору. По обочинам стояли знаки: скользкая дорога. Чтобы ехать на скорости пять-десять километров в час, мне пришлось жать на педаль изо всей силы.— У вас было очень напряженное утро, — сказала вдруг Мэри. — Вы познакомились с Тернерами и все такое прочее.— Общаться с людьми — моя профессия.— И вы Элис видели тоже?Я ответил утвердительно.— И как она вам показалась?— Мне не хотелось бы говорить это девушке, но она довольно миленькая.— Тщеславие — не мой порок, — сказала Мэри. — Она просто красавица и очень привязана к Хью.— Я это понял.— Не думаю, что Элис раньше была в кого-нибудь влюблена. И живопись для нее значит почти так же много, как и для Хью.— Он счастливчик. — Я вспомнил его разочарованные глаза на автопортрете и подумал, что, возможно, на этот раз ему повезло.Дорога вилась между откосами из красной глины и сухим колючим кустарником.— И сколько нам еще ехать?— Около двух миль.Еще десять-двенадцать минут мы серпантином поднимались в гору. Наконец дорога выровнялась. Я так внимательно следил за краем дороги, чтобы через кустарники не свалиться в пропасть, что не заметил хижины, пока не подъехал к ней почти вплотную. Это был маленький деревянный домик, стоявший на небольшой лужайке у подножия горы. Сбоку дома был пристроен навес, под которым стояла серая машина. Я посмотрел на Мэри.— Это наша машина, — сказала она с облегчением.Я остановил свою машину перед домом и выключил мотор. Наступила полная тишина. Одинокий ястреб летал над нами кругами, словно привязанный к невидимому столбу невидимой проволокой. Кроме ястреба никого не было видно. Мы пошли к дому по дорожке, посыпанной крупным гравием, и я удивился, как громко скрипит он под ногами.Дверь не была заперта. Это было холостяцкое убежище, которого многие месяцы не касалась женская рука. Кухонные принадлежности, замазанные краской рабочие брюки, кисти и краски валялись на полу и на стульях. В углу комнаты на кухонном столике стояла полупустая бутылка виски. Но это было нечто и вроде ателье художника: на стенах висели акварели, напоминавшие маленькие красочные окна; через настоящее большое окно видно было бескрайнее небо.Мэри подошла к окну и выглянула наружу. Я встал рядом. Перед нами до самого моря и дальше до горизонта простиралось голубое пространство. Сан-Маркос и его пригороды между морем и горами выглядели как географическая карта.— Где же он? — удивленно сказала Мэри. — Может быть, пошел погулять? Ведь он не знает, что мы его ищем.Я посмотрел на горный склон, почти отвесно спускающийся вниз со стороны окна.— Нет. Он не гуляет, — сказал я.На склоне из красной глины то тут, то там были разбросаны валуны. На нем ничего не росло, кроме горных кустов цвета пыли. В расщелине между двумя скалами торчала нога в мужском ботинке.Я вышел, ничего не сказав Мэри. От дома к склону вела тропинка. Я спустился по ней. Это действительно была нога Хью. Он лежал или, вернее, висел головой вниз футах в двадцати от края обрыва. Лицо его было измазано в глине. Одна нога подогнута, вторая зацепилась между двумя валунами.
1 2 3 4 5 6 7 8