Следы «степных кенгуру» тушканчиков показывают, что они всю ночь прыгали здесь на задних лапках, ставя их при прыжке не рядом, а одну за другой, как мы при ходьбе. Следы песчанок, черепах, ежей, каких-то жуков и ящериц видны повсюду. Извилистые полосы говорят, что тут ползали змеи. Все эти животные совсем не пьют: обитатели здешних мест довольствуются только влагой в пище.
Вот крупные свежие следы дрофы-красотки. Эти птицы тоже могут обходиться без воды.
Следы дрофы пересекают песчаный бархан и теряются. В бинокль хорошо видно все на несколько километров кругом, а дрофы нигде не заметно. Впрочем, это еще не значит, что поблизости ее нет. Окраска оперения дрофы сливается с цветом окружающей скудной растительности и щебня.
Несколько десятков шагов в том направлении, куда шли следы, — и мы невольно вздрагиваем от неожиданного шумного взлета большой птицы. Молодая дрофа взлетела совсем рядом; медленно махая крыльями, она летит над землей и вскоре опять садится на землю.
Хорошо видно даже без бинокля, как она бежит, но вдруг исчезает, словно кто накрывает ее сказочной шапкой-невидимкой: дрофа легла и совершенно слилась с окружающими предметами.
Молодая дрофа редко взлетает второй раз. Я машу шоферу. Вдвоем мы подходим к тому месту, где она села, но ее не видим. Нас обоих начинает разбирать охотничий азарт. Степь кажется совершенно безжизненной, а между тем крупная птица где-то рядом с нами. Мы напряженно вглядываемся в степь, точно в загадочную картинку.
Вдруг опять шумный взлет — шофер чуть не наступил на дрофу, и она поднялась вторично. Но на этот раз она отлетела недалеко и легла. Теперь ей не провести нас! Ее хорошо видно — вот она вытянула шею по земле и лежит неподвижно. Без особых предосторожностей мы подходим к дрофе с двух сторон и бросаемся вперед. Она взлетает, но мы успеваем ее поймать в воздухе.
* * *
Солнце только что поднялось над степью. Пышные травы еще сверкают капельками росы. Наша автомашина уже несется по дороге, оставляя клубы пыли и разрушая узоры ночных следов животных.
Впереди двигаются какие-то птицы. Когда подъехали ближе, стало видно, что это журавли ловят кобылок. Холодная роса сковывает движения насекомых, и вялые кобылки делаются по утрам легкой добычей птиц. Вот журавли высоко подняли головы, а один из них пригнулся и быстро побежал по степи. Остальные присели, как по команде, подпрыгнули и поднялись в воздух. Медленно махая крыльями, они полетели над самой землей. Тот журавль, что не полетел вместе с другими, быстро убегал все дальше и дальше к тростникам большого степного озера.
Дорога шла тоже к озеру, и наша машина понеслась со скоростью пятидесяти километров в час. Через несколько минут она поравнялась с птицей.
Оказывается, журавль линял и потому не мог лететь: его маховые перья выпали, и он недели на две уподобился наземному животному. Машина отрезала журавлю путь к тростникам, в которых он мог легко скрыться. Птица остановилась, подняла голову, посмотрела на нас и вдруг бросилась бежать обратно в степь. Пришлось свернуть с дороги и нам. Грузовик запрыгал по мелким кочкам, резко сбавив скорость. Беглец сразу начал удаляться от нас. Еще немного — и журавль убежал бы, но дальше от озера степь сделалась ровнее, и машина набрала скорость.
Мы начали быстро нагонять журавля. Вот он уже несется перед фарами с такой быстротой, что его ног почти не видно. Сбавив скорость, гоним его некоторое время, чтобы проверить, сколько километров в час бежит птица. Спидометр показал двадцать пять километров! Приготовив аркан, мы стали объезжать журавля. Он уже рядом с кабиной мчится вперед, раскрыв клюв и посматривая на нас одним глазом. Вдруг журавль резко метнулся в сторону и помчался обратно к озеру. Пока машина разворачивалась, он успел выиграть у нас целый километр. Впрочем, немного спустя ему пришлось снова кинуться в открытую степь, спасаясь от нашего преследования.
Журавль проделывал свой маневр каждый раз, как мы начинали его догонять. Теперь решено было действовать измором. Мы гнались в нескольких десятках метров. Шофер точно держал интервал. Журавль стал явно сдавать, хотя машина шла уже не более десяти-двенадцати километров в час. Наконец он кидается в сторону и падает в траву, исчезая из глаз. Подъезжаем тихо, чтобы не испугать его. Журавль лежит около пучка ковыля, затолкав в него голову, но сам весь на виду; его спина с приподнятыми перьями ходит ходуном от усиленного дыхания. Мы подошли к нему с противоположных сторон и поймали.
* * *
Яркие афиши висели по всему городу. Ежедневно цирк был переполнен шли последние гастроли известного дрессировщика львов.
Одно из последних представлений затянулось. Дрессировщик показывал чудеса: заталкивал свою голову в пасть самому большому льву, таскал и дергал зверей за хвосты, садился на них верхом. Львы бешено ревели, огрызались, но все номера проходили благополучно. Могучего телосложения, в белоснежном костюме, дрессировщик обращался со львами, как с кошками.
В двенадцать часов представление закончилось. Публика разошлась по домам.
В цирке остался один старик-сторож.
Свет был погашен, и лампочки горели только над ареной, в конюшне и в фойе.
Старик, не спеша, обошел все помещение. Всюду была тишина. В стойлах дремали лошади, ослы, слон и только в правом помещении тяжелой поступью бродили по своей клетке львы. Впрочем, ночные хищники не спали ночью и сторож привык к этому.
Он вышел из конюшни на арену и хотел направиться в фойе, но услышал чьи-то шаги.
Сторож торопливо вошел в фойе и из-за портьеры выглянул на арену.
Портьера на противоположной стороне от конюшни колыхнулась. Было ясно, что там кто-то стоял.
Все двери были закрыты. В цирке никого не должно быть. Очевидно, кто-то спрятался во время ухода публики.
Старик снял с плеча ружье и взвел курок. Вот снова раздался топот. Портьера колыхнулась, и на арену уверенно, один за другим вышли три льва.
Старик кинулся через фойе к входной двери и выскочил на улицу.
Закрыть дверь снаружи было нечем и он подпер ее ружьем. Убедившись, что дверь не откроется, он бросился на соседнюю улицу, где жил администратор цирка.
Старик яростно забарабанил в окно.
— Все три льва бегают по цирку! — крикнул сторож администратору.
Через минуту Иван Иванович бежал по улице, не разбирая дороги, прямо по осенней грязи и лужам, как был — в одном белье.
Ружье продолжало «охранять» вход в цирк.
Сторож наотрез отказался войти в помещение.
— Делай с ними, что хочешь, а я не пойду, — твердил испуганный старик.
Нельзя было терять ни минуты. Иван Иванович приказал сторожу бежать на квартиру к дрессировщику, а сам решительно вошел в фойе. Там никого не было. Всюду тишина — значит львы еще не добрались до конюшни.
Осторожно Иван Иванович приподнял портьеру и выглянул из фойе на арену. Там он увидел львов.
Звери знали только один путь, который они ежедневно проделывали, поэтому, когда они вырвались из клетки, то пошли именно по этому пути и оказались на арене.
Львы, заметив человека, сразу насторожились.
Иван Иванович быстро отскочил назад в фойе и бросился бежать по служебному проходу в конюшню.
Хотя там все было спокойно, львы могли нагрянуть сюда.
Дрессировщик с минуты на минуту должен быть здесь. Во что бы то ни стало нужно задержать львов…
Иван Иванович схватил метлу, лист фанеры и пошел к выходу на арену, чтобы преградить этим оружием дорогу львам на конюшню.
Арена оказалась пустой, львов не было. Очевидно, они были или в фойе, или в одном из боковых проходов.
Наружная дверь, прикрытая ружьем, — плохая преграда для львов, и они могут оказаться на улицах города.
Иван Иванович прямо по арене бросился в фойе. Отдернув портьеру, он натолкнулся на зверей. Они расхаживали по незнакомому помещению.
Грозное рычание было первым вестником этой рискованной встречи. Оно не предвещало ничего хорошего.
Человек и три могучих хищника стояли друг против друга. Малейшее неверное движение могло погубить его.
Раскаты львиного рева заставили забиться лошадей на конюшне. Все три льва уверенно пошли прямо на Ивана Ивановича.
Он поднял метлу и, прикрываясь листом фанеры, смело пошел на львов, громко и решительно крича, подражая голосу дрессировщика:
— На место! На место!
Львы остановились и попятились. Рядом была открыта дверь в кассу. Все звери один за другим, как в клетку, вошли туда, а Иван Иванович захлопнул за ними дверь, закрыв ее на деревянную вертушку, едва прибитую тонким гвоздиком.
Начались минуты томительного ожидания.
Дверь то и дело вздрагивала, когда кто-нибудь из львов случайно задевал ее. Иван Иванович придерживал ее метлой. Львы рычали и возились в тесной кассе, но в дверь не лезли.
Было слышно, как один из львов лапой начал разламывать окошечко на улицу. Касса, сколоченная из досок, была пригодна только для кассира, а никак не для львов.
Наконец, на улице раздались поспешные шаги и голоса. В фойе вбежал запыхавшийся дрессировщик.
Едва раздался его голос, как львы в кассе притихли и прекратили возню.
Быстро притащили клетку, и дрессировщик без труда загнал туда львов.
Оказалось, что с вечера забыли закрыть на засов боковую дверь в клетке.
Когда львов водворили на место, дрессировщик подошел к администратору и, похлопав его могучей ладонью по плечу, сказал:
— Львы приняли вас в белом «костюме» за меня, а закричать вам удалось достаточно властно. Это спасло вас, дорогой Иван Иванович, от моих кошечек.
* * *
Из-за границы в зоопарк прислали удавов. Их привезли в огромном тяжелом ящике. Его с трудом внесли в помещение, где находился террариум, и стали открывать крышку.
В зоопарк уже не в первый раз привозили удавов в таких же ящиках. Змеи находились там обычно завязанными каждая в отдельном мешке, поэтому рабочие смело оторвали и подняли крышку.
Но вдруг со дна ящика стали медленно подниматься огромные змеиные головы.
Крышку поспешно захлопнули. Оказалось, что на этот раз удавов прислали не в мешках.
Нужно было действовать иначе. Удавы были крупные и даже поодиночке опасны. Все вместе они могли наделать немало хлопот.
Ящик подтащили к самому входу в террариум и слегка приоткрыли крышку.
Вскоре из отверстия показалась голова одного из удавов. Постепенно он высовывался все больше и больше, свесился из ящика и вполз в террариум.
Тотчас же следом за ним показался следующий.
Все шесть удавов один за другим медленно переползли в террариум.
Их оставили одних. Нужно было, чтобы они успокоились после дороги.
Через несколько часов старший рабочий решил сходить посмотреть, как себя чувствуют удавы. Ничего не подозревая, он вошел в помещение и направился к террариуму.
Дверь в него была приоткрыта. Удавы сорвали запор, но продолжали лежать тесной кучей в террариуме и при виде человека только подняли головы. Рабочий бросился вперед и быстро закрыл дверь. Торопливо начал он было считать змеиные головы, как вдруг сзади послышался шорох. Рабочий оглянулся. Огромный удав медленнно полз вдоль стены, прямо в дверь, через которую только что вошел рабочий. Рядом было помещение с обезьянами. Они панически боятся змей — в ужасе будут биться в клетках, разобьют головы и могут искалечиться. Этого нельзя допустить!
Человек бросился наперерез огромной змее и схватил ее за хвост руками, пытаясь оттащить от двери, но силы оказались слишком неравными. Удав в один миг обвился вокруг человека несколькими кольцами своего могучего тела и начал медленно сжимать их.

У рабочего сразу перехватило дыхание и он не мог крикнуть о помощи. К счастью, он опустил вторую руку, но она была прижата кольцами змеиного тела к груди. Что есть силы, этой рукой он сопротивлялся сжатию, а другой давил за шею удава.
С каждой секундой силы человека слабели, а сжатие усиливалось. Дыхание вырывалось с хрипом и свистом. Все тело покрылось потом. Сознание начало меркнуть. В это время вошел другой рабочий. На мгновение он остановился, а затем бросился спасать товарища.
Схватив удава за хвост, он пытался раскрутить кольцо. Из этого ничего не выходило. Товарищ погибал на его глазах. Отчаянный крик пронесся по зоопарку. В помещение вбежал зоолог. В один миг он понял все и принял решение: сорвав с себя шапку, он накрыл ею голову удава, ослепив его. И тотчас же кольца змеиного тела начали распускаться. Рабочий вывалился из объятий удава. Прибежали люди и с огромным трудом втащили удава в террариум.
Рабочий был без сознания. Его вынесли на свежий воздух. Там он пришел в себя, но несколько ребер оказались сломанными. Когда машина скорой помощи выехала за ворота, зоолог собрал всех рабочих и еще раз объяснил им, что при поимке вырвавшегося из клетки животного нужно прежде всего ослепить его. Тогда и справиться с ним будет нетрудно.
* * *
В зоопарк привезли соболя. Вместе с ним пришла и его «История». Оказалось, что он уже дважды вырывался из клетки. Первый раз его поймали где-то во дворе с петухом. Второй раз соболь забрался в соседнюю вольеру и передушил там много куропаток и фазанов. Тут же он и был пойман.
Новую вольеру перед пуском в нее пушистого сибирского красавца хорошо проверили.
Зверек был неутомим, он целый день лазил по сучкам, сетчатым стенам и даже по потолку. Соболь обнюхивал все уголки, царапал пол, пробовал в разных местах просунуть голову в ячейки сетки, но вольера была сделана надежно и возможностей к побегу не было.
Около зверька весь день толпились посетители. Почти все они впервые видели живого соболя. В особенности привлекательна была его бойкая мордочка с полукруглыми ушками и черными глазками.
Утром соболя в вольере не оказалось.
Поиски ничего не дали. Вольера была цела. Как и куда исчез соболь, осталось неизвестным. Можно было только предполагать, что его кто-нибудь украл ночью или выпустил нарочно, хотя замок на вольере был закрыт.
Но вот у входа в зоопарк послышался шум: кто-то возмущенно кричал. Выяснилось, что две домохозяйки, живущие рядом с зоопарком, требовали уплаты денег за кур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11