https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/elektricheskiye/povorotnye/
Милость Божия к Своему народу — это милость матери к своему ребенку (ср. Ис.66.12-13). Милость исходит из чрева.
Ветхий Завет особенно часто сравнивает отношение Бога к Своему народу с отношением отца к своему малолетнему сыну. Когда сын еще очень маленький, он полностью зависит от своего отца, и связь между ними очень тесная. Но когда сын вырастает, он постепенно проявляет свою независимость и уходит от отца; связь между ними становится более отдаленной. Пророк Осия использует этот пример, чтобы подчеркнуть, что Израиль фактически стал чужим Богу, Который дал ему жизнь:
«Когда Израиль был юн, Я любил его и из Египта вызвал Сына Моего. Звали их, а они уходили прочь от лица их; приносили жертву Ваалам и кадили истуканам. Я Сам приучал Ефрема ходить, носил его на руках Своих, а они не сознавали, что Я врачевал их. Узами человеческими влек Я их, узами любви» (Ос.11.1-4).
Этот образ, конечно же, особенно ярко развит в притче о блудном сыне (Лк.15.11-32). Акцент в ней делается на естественной любви отца к сыну, которая страдает от возрастающей независимости и отчуждения сына. Подобно блудному сыну, мы выбираем собственный путь, игнорируя Бога. Однако тот же Бог, Который сотворил нас, также и искупает нас, когда приходит в человеческую историю в лице Иисуса Христа, чтобы найти нас, встретить нас и вернуть нас к Себе. Во многих отношениях всю Библию можно читать как повествование о стараниях Бога вернуть к Себе творение.
Третий аспект этого образа касается молитвы. В Нагорной проповеди Иисус сравнивает молитву верующего к Богу с просьбой ребенка дать ему то, что он хочет (Мф.7.7-11). Основная идея этого сравнения заключается в том, что, несмотря на то, что мы грешны, мы хотим блага своим детям. Ребенок может попросить что-нибудь очень плохое, что отец отказывается дать ему это в интересах самого же ребенка. Помню, как, будучи еще совсем маленьким, я попросил отца дать мне охотничий нож. Отец совершенно естественно отказался дать мне его, что в то время я считал неправильным. Через несколько месяцев один наш родственник (зная, что я хотел такой нож) подарил мне его, и я вскоре ухитрился сильно порезаться им.
Совершенно очевидна параллель между отцом и Богом, с одной стороны, и ребенком и нами, с другой. Ребенок имеет несколько искаженное и нереалистичное представление о своих возможностях и потребностях, и его просьбы к отцу показывают эту незрелость. Отец старается помочь ребенку стать более реалистичным и зрелым, отказываясь выполнить такие его просьбы. Он может дать ему то, что тот даже не подумал бы попросить его. Но основная идея здесь в том, что связь просить-давать между отцом и сыном мотивируется любовью отца к сыну и его желанием блага своему ребенку. Такая же связь существует между Богом и верующим. Наши просьбы к Богу слишком часто отражают нашу незрелость и нашу нереалистическую оценку наших потребностей. Подобно мудрому отцу, своим ответом на такие просьбы, Бог старается помочь нам стать более зрелыми и реалистичными. Но вся Его любовь и невыполнение им всех наших просьб не ставит под сомнение Его любовь и преданность нам.
4. БОГ, КАК СВЕТ
«Бог есть свет» (1Ин.1.1-5). Ветхий и Новый Завет часто использует образ света и тьмы, чтобы помочь нам понять, что такое Бог. Но что же говорит нам образ Бога, как света, о Нем Самом? Начнем с образа, который часто встречается в Ветхом Завете, образа стражи, ожидающей рассвета (например, Пс.129.6). Ночь считалась временем потенциальной опасности, когда стража выставлялась по всему Иерусалиму, чтобы предотвратить угрозу городу, которая становилась опаснее под покровом темноты. Наступление рассвета считалось концом угрозы, по крайне мере, на какое-то время. Таким образом рассвет стали связывать с надеждой или чувством облегчения. «Надеюсь на Господа, надеется душа моя; на слово Его уповаю. Душа моя ожидает Господа более, нежели стражи-утра» (Пс.129.5-6). Конец ночи часто рассматривался как образ конца периода отчаяния и несчастий, начала нового периода жизни и света, и особенно начала «Дня Господня», мессианской эры.
Восход солнца знаменует это начало, и поэтому было естественным считать, что солнце надо рассматривать как аналогию Бога (хотя надо помнить, что Ветхий Завет всегда отвергал ее, когда она приводила к поклонению солнцу). Так в книге пророка Малахии, последней книге Ветхого Завета, говорится об ожидании времени, когда Бог придет и искупит Свой народ (Мал.3.1-4; 4.1-2). Это пришествие Бога к Своему народу сравнивается затем с восходом солнца: «взойдет Солнце правды и исцеление в лучах Его» (Мал.4.2).
Та же идея лежит в знаменитом мессианском стихе Ис.9.2. «Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий». Эту мысль, конечно, можно развить и в других направлениях. Например, как мы раньше говорили, попытки увидеть Бога, все равно что прямо смотреть на солнце. Это невозможно, мы просто не в состоянии этого сделать.
Во-вторых, свет показывает вещи такими, какими они реально являются. Когда я учился в Оксфорде, на втором курсе меня поместили в очень плохую комнату. Стены были грязными, ковер весь в дырах, окна такие грязные, что через них фактически ничего не было видно! Днем эта комната выглядела ужасно, но скоро я обнаружил, что ночью ничего этого не было видно! При слабом освещении комната выглядела почти прилично. Не было видно, что стены и окна грязные, дыры в ковре трудно было найти, если вы точно не знали, где их искать. Это была та же комната, но отсутствие яркого света делало все незаметным. Конечно, при дневном свете я не мог не видеть всего этого безобразия!
Итак, свет показывает вещи такими, какими они на самом деле есть. При свете мы видим все, что скрывается от нашего взора в тени и полусвете. В свете слова Божия (Пс.118.105) мы предстаем такими, какими мы реально есть — далеко заблудшими грешниками, которым надо вернуться к Богу. Слово Божие подобно прожектору, который снова находит нас и показывает, какие мы на самом деле: блуждающие во тьме наших представлений о себе. В Евангелии от Иоанна Иисус Христос отождествляется со «светом миру» (Ин.8.12; ср.12.46). Иисус Христос показывает вещи, какие они на самом деле, точно так же как это делает свет. «Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха: а теперь не имеют извинения в грехе своем» (Ин.15.22). В свете Иисуса мы осознаем, как низко мы пали и как нам нужна милость Божия, если хотим спастись.
Идею об Иисусе как «свет миру» можно развить дальше. Предположим, вы находитесь в море на маленькой лодке у скалистого берега. Когда опускается ночь, вы обнаруживаете, что уже не видите берега и не знаете, как плыть к своему порту. И затем вы видите вдали свет, загорающийся с одинаковыми интервалами, — маяк. Хотя ветхозаветные писатели мало что знали о маяках, у них был подобный пример — город на горе, освещенный так, что путники могли спастись от опасности заблудиться ночью. Здесь идея света показывает нам путь домой. Евангелие от Иоанна особенно подчеркивает эту мысль, а именно, что Сам Иисус есть свет, показывающий нам путь домой к Богу. Иисус «есть свет миру» (Ин.8.12), как и «путь и истина и жизнь» (Ин.14.6), ведущие нас к Отцу.
Такой путь размышления о Боге также помогает нам понять, почему мы, христиане, являемся «светом мира». Мы все знаем, что значит искать дорогу в деревне ночью, когда нет никакого искусственного света. Это заставляет нас осознать, как мы зависим от солнечного света. Но не каждая ночь бывает темной. Свет полной луны, хотя и намного слабее света солнца, освещает ночной ландшафт и позволяет нам найти дорогу. Конечно, он не освещает все подробности ландшафта. Для этого нам надо ждать солнца. Фактически же луна просто отражает свет солнца. Своего света она не имеет. Сама по себе она только безжизненный, опустошенный, холодный шар. Не имея собственного света, собственного источника энергии, она может только бросать свет на землю, отражая яркость солнца.
Так и с нами, христианами, которые как «свет мира» отражаем славу «света миру». Мы как бы обладаем независимым источником освещения — наш свет основывается на внешнем источнике, который мы отражаем. Развивая дальше эту мысль, мы знаем, что луна имеет фазы, которые принято называть прибыванием и убыванием. Чем большая площадь луны освещена, тем больше света она отражает на землю. Количество отраженного света зависит от относительного положения солнца, земли и луны. Так и с христианами. Мы должны научиться найти свое правильное положение по отношению к Богу и людям, если хотим быть настоящими свидетелями.
5. БОГ, КАК ТВЕРДЫНЯ
Ветхий Завет часто использует образ Бога, как твердыни, крепости, скалы прибежища (Пс.17.2; 77.35; 88.27; Ис.17.10). Во многих отношениях может показаться неправильным представлять себе Бога в образе неодушевленного предмета, как скала. Однако этот образ очень помогает передать одну простую и очень сильную мысль — безопасность и надежность. Пс.41.8 в очень живых красках описывает, как на псалмопевца обрушивается сильный шквал волн, постоянно угрожая потопить и погубить его. И все же, среди моря бушующих волн есть безопасное место — скала, которая есть Бог. Твердыня — это что-то твердое и непоколебимое, что может выдержать и бури, и волны, и жару. Это место убежища. Так Моисей осуждая израильтян за поклонение лжебогам, указывает им на тесную связь между Богом, твердыней и безопасностью: «Где боги их, твердыня, на которую они надеялись» (Вт.32.37).
Существует интересный рассказ об английском сочинители гимнов XVIII в. Топледи. Однажды он гулял в Мальвернских горах, на юго-западе Англии, когда начался сильный ливень. Он бросился искать убежище, чтобы скрыться от сильной бури, и наконец нашел расщелину в скалистой горе. Укрывшись там, он подумал о параллели между спасением от ливня и спасением от сил греха, смерти и тления, и написал свой знаменитый гимн:
Твердыня веков, убежище мое,
Позволь мне спрятаться в Тебе.
Думая о Боге как о Твердыне, Мы можем представить Его как убежище от бурь жизни, Убежище от греха и зла.
Знаменитый гимн Джона Ньютона развивает эту мысль еще дальше:
Славное имя!
Твердыня, на которой я строю
Свою защиту и убежище.
Как Ветхий, так и Новый Завет позволяют нам считать твердыню или скалу надежным основанием, на котором мы можем строить. Особенно сильно эта мысль развита в Нагорной проповеди, с ее знаменитой притчей о доме, построенном на камне. Основная идея здесь в том, что любое строение, будь то дом или наше отношение к жизни, должно стоять на надежном основании, чтобы сохраниться. Его надо строить не на песке, а на чем-то постоянном и крепком. Думая о Боге, как о Твердыне, мы начинаем понимать, что именно Бог, и только Бог неизменен и постоянен, несмотря на все перемены, происходящие вокруг нас. И только на Твердыне Божией должны мы строить наш дом веры, зная, что только так сможем мы выдержать все бури и тяготы жизни.
Итак, идея Бога как твердыни сообщает нам важный факт, что Бог — это что-то постоянное и надежное в быстро меняющемся и нестабильном мире: «Ибо кто Бог, кроме Господа, и кто защита, кроме Бога нашего?» (2Цар.22.32). Бог — это наше убежище, твердое основание, на котором мы должны строить нашу жизнь и нашу веру. И все эти идеи живо отражают образ Бога как твердыни.
В этой главе мы рассмотрели некоторые библейские образы Бога, чтобы показать, сколь полезны они могут быть. Повседневный мир дает нам «колышки», на которые мы можем нанизывать наши мысли о Боге, позволяя избегать необходимости говорить о Нем на абстрактном языке. Во многих отношениях образы — это притчи, но если притча является «земным повествованием с небесным смыслом» (как это знает каждый ученик воскресной школы), то образ берется в основном из повседневной жизни, которая дает нам видения Бога. Притча — это повествование о чем-то, а образ — это то, что имеется в окружающем нас мире.
Все мы знаем, как трудно может быть говорить о Боге и как трудно часто найти даже первые слова, чтобы правильно Его описать. Священное Писание позволяет избежать эту проблему, давая богатые и сильные образы, которые стимулируют наше воображение. Например, библейские писатели говорят нам, что Бог подобен крепости, и мы сразу же начинаем искать пути сравнения между ними. Эти простые, повседневные образы заставляют нас спросить, «Каким образом Бог подобен крепости?» Эти образы заставляют нас думать о Боге не абстрактно, а более конкретно. Они позволяют нам видеть смысл и проникнуть в сущность. Богословам, которые привыкли к концептуальному образу мышления, очень легко говорить о Боге в абстрактных выражениях. Библейские образы Бога возвращают нас в конкретный мир повседневных вещей и показывают нам, что мы прекрасно можем говорить о Боге, не употребляя глубоко концептуальных выражений. Вместо того, чтобы говорить о Боге, как о «созидательной и динамической силе» (что часто любят делать богословы), мы можем сказать, что «Бог подобен ветру» — а это гораздо более живой и творческий путь разговора, который сразу же заставляет нас начинать думать, в чем Бог подобен ветру.
В этой главе мы рассмотрели некоторые библейские образы Бога, пытаясь понять, Кто Он и каким образом Он присутствует и действует в Своем мире. Может быть, читая эту главу, вы начнете глубже понимать этот вопрос, и если такое произойдет, то это только доказывает, сколь сильны и побудительны эти образы Бога. Конечно, здесь мы могли рассмотреть только ограниченное число образов. Вы можете подумать и о других образах, которых мы здесь не касались, как например: Бог, как царь; Бог, как друг; Бог, как судья; Бог, как огонь.
В следующей главе мы рассмотрим образ, который часто считается самым сильным из всех библейских образов Бога, — Бог, как личность. Что значит говорить о Боге, как о личности? Что мы понимаем, когда говорим о «личном Боге»? Можем ли мы говорить о «личной связи с Богом»? Это вопросы, на которые мы постараемся ответить в следующей главе.
5 Личный Бог
Одним из самых важных христианских убеждений является то, что мы сотворены по образу Божию (Быт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Ветхий Завет особенно часто сравнивает отношение Бога к Своему народу с отношением отца к своему малолетнему сыну. Когда сын еще очень маленький, он полностью зависит от своего отца, и связь между ними очень тесная. Но когда сын вырастает, он постепенно проявляет свою независимость и уходит от отца; связь между ними становится более отдаленной. Пророк Осия использует этот пример, чтобы подчеркнуть, что Израиль фактически стал чужим Богу, Который дал ему жизнь:
«Когда Израиль был юн, Я любил его и из Египта вызвал Сына Моего. Звали их, а они уходили прочь от лица их; приносили жертву Ваалам и кадили истуканам. Я Сам приучал Ефрема ходить, носил его на руках Своих, а они не сознавали, что Я врачевал их. Узами человеческими влек Я их, узами любви» (Ос.11.1-4).
Этот образ, конечно же, особенно ярко развит в притче о блудном сыне (Лк.15.11-32). Акцент в ней делается на естественной любви отца к сыну, которая страдает от возрастающей независимости и отчуждения сына. Подобно блудному сыну, мы выбираем собственный путь, игнорируя Бога. Однако тот же Бог, Который сотворил нас, также и искупает нас, когда приходит в человеческую историю в лице Иисуса Христа, чтобы найти нас, встретить нас и вернуть нас к Себе. Во многих отношениях всю Библию можно читать как повествование о стараниях Бога вернуть к Себе творение.
Третий аспект этого образа касается молитвы. В Нагорной проповеди Иисус сравнивает молитву верующего к Богу с просьбой ребенка дать ему то, что он хочет (Мф.7.7-11). Основная идея этого сравнения заключается в том, что, несмотря на то, что мы грешны, мы хотим блага своим детям. Ребенок может попросить что-нибудь очень плохое, что отец отказывается дать ему это в интересах самого же ребенка. Помню, как, будучи еще совсем маленьким, я попросил отца дать мне охотничий нож. Отец совершенно естественно отказался дать мне его, что в то время я считал неправильным. Через несколько месяцев один наш родственник (зная, что я хотел такой нож) подарил мне его, и я вскоре ухитрился сильно порезаться им.
Совершенно очевидна параллель между отцом и Богом, с одной стороны, и ребенком и нами, с другой. Ребенок имеет несколько искаженное и нереалистичное представление о своих возможностях и потребностях, и его просьбы к отцу показывают эту незрелость. Отец старается помочь ребенку стать более реалистичным и зрелым, отказываясь выполнить такие его просьбы. Он может дать ему то, что тот даже не подумал бы попросить его. Но основная идея здесь в том, что связь просить-давать между отцом и сыном мотивируется любовью отца к сыну и его желанием блага своему ребенку. Такая же связь существует между Богом и верующим. Наши просьбы к Богу слишком часто отражают нашу незрелость и нашу нереалистическую оценку наших потребностей. Подобно мудрому отцу, своим ответом на такие просьбы, Бог старается помочь нам стать более зрелыми и реалистичными. Но вся Его любовь и невыполнение им всех наших просьб не ставит под сомнение Его любовь и преданность нам.
4. БОГ, КАК СВЕТ
«Бог есть свет» (1Ин.1.1-5). Ветхий и Новый Завет часто использует образ света и тьмы, чтобы помочь нам понять, что такое Бог. Но что же говорит нам образ Бога, как света, о Нем Самом? Начнем с образа, который часто встречается в Ветхом Завете, образа стражи, ожидающей рассвета (например, Пс.129.6). Ночь считалась временем потенциальной опасности, когда стража выставлялась по всему Иерусалиму, чтобы предотвратить угрозу городу, которая становилась опаснее под покровом темноты. Наступление рассвета считалось концом угрозы, по крайне мере, на какое-то время. Таким образом рассвет стали связывать с надеждой или чувством облегчения. «Надеюсь на Господа, надеется душа моя; на слово Его уповаю. Душа моя ожидает Господа более, нежели стражи-утра» (Пс.129.5-6). Конец ночи часто рассматривался как образ конца периода отчаяния и несчастий, начала нового периода жизни и света, и особенно начала «Дня Господня», мессианской эры.
Восход солнца знаменует это начало, и поэтому было естественным считать, что солнце надо рассматривать как аналогию Бога (хотя надо помнить, что Ветхий Завет всегда отвергал ее, когда она приводила к поклонению солнцу). Так в книге пророка Малахии, последней книге Ветхого Завета, говорится об ожидании времени, когда Бог придет и искупит Свой народ (Мал.3.1-4; 4.1-2). Это пришествие Бога к Своему народу сравнивается затем с восходом солнца: «взойдет Солнце правды и исцеление в лучах Его» (Мал.4.2).
Та же идея лежит в знаменитом мессианском стихе Ис.9.2. «Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий». Эту мысль, конечно, можно развить и в других направлениях. Например, как мы раньше говорили, попытки увидеть Бога, все равно что прямо смотреть на солнце. Это невозможно, мы просто не в состоянии этого сделать.
Во-вторых, свет показывает вещи такими, какими они реально являются. Когда я учился в Оксфорде, на втором курсе меня поместили в очень плохую комнату. Стены были грязными, ковер весь в дырах, окна такие грязные, что через них фактически ничего не было видно! Днем эта комната выглядела ужасно, но скоро я обнаружил, что ночью ничего этого не было видно! При слабом освещении комната выглядела почти прилично. Не было видно, что стены и окна грязные, дыры в ковре трудно было найти, если вы точно не знали, где их искать. Это была та же комната, но отсутствие яркого света делало все незаметным. Конечно, при дневном свете я не мог не видеть всего этого безобразия!
Итак, свет показывает вещи такими, какими они на самом деле есть. При свете мы видим все, что скрывается от нашего взора в тени и полусвете. В свете слова Божия (Пс.118.105) мы предстаем такими, какими мы реально есть — далеко заблудшими грешниками, которым надо вернуться к Богу. Слово Божие подобно прожектору, который снова находит нас и показывает, какие мы на самом деле: блуждающие во тьме наших представлений о себе. В Евангелии от Иоанна Иисус Христос отождествляется со «светом миру» (Ин.8.12; ср.12.46). Иисус Христос показывает вещи, какие они на самом деле, точно так же как это делает свет. «Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха: а теперь не имеют извинения в грехе своем» (Ин.15.22). В свете Иисуса мы осознаем, как низко мы пали и как нам нужна милость Божия, если хотим спастись.
Идею об Иисусе как «свет миру» можно развить дальше. Предположим, вы находитесь в море на маленькой лодке у скалистого берега. Когда опускается ночь, вы обнаруживаете, что уже не видите берега и не знаете, как плыть к своему порту. И затем вы видите вдали свет, загорающийся с одинаковыми интервалами, — маяк. Хотя ветхозаветные писатели мало что знали о маяках, у них был подобный пример — город на горе, освещенный так, что путники могли спастись от опасности заблудиться ночью. Здесь идея света показывает нам путь домой. Евангелие от Иоанна особенно подчеркивает эту мысль, а именно, что Сам Иисус есть свет, показывающий нам путь домой к Богу. Иисус «есть свет миру» (Ин.8.12), как и «путь и истина и жизнь» (Ин.14.6), ведущие нас к Отцу.
Такой путь размышления о Боге также помогает нам понять, почему мы, христиане, являемся «светом мира». Мы все знаем, что значит искать дорогу в деревне ночью, когда нет никакого искусственного света. Это заставляет нас осознать, как мы зависим от солнечного света. Но не каждая ночь бывает темной. Свет полной луны, хотя и намного слабее света солнца, освещает ночной ландшафт и позволяет нам найти дорогу. Конечно, он не освещает все подробности ландшафта. Для этого нам надо ждать солнца. Фактически же луна просто отражает свет солнца. Своего света она не имеет. Сама по себе она только безжизненный, опустошенный, холодный шар. Не имея собственного света, собственного источника энергии, она может только бросать свет на землю, отражая яркость солнца.
Так и с нами, христианами, которые как «свет мира» отражаем славу «света миру». Мы как бы обладаем независимым источником освещения — наш свет основывается на внешнем источнике, который мы отражаем. Развивая дальше эту мысль, мы знаем, что луна имеет фазы, которые принято называть прибыванием и убыванием. Чем большая площадь луны освещена, тем больше света она отражает на землю. Количество отраженного света зависит от относительного положения солнца, земли и луны. Так и с христианами. Мы должны научиться найти свое правильное положение по отношению к Богу и людям, если хотим быть настоящими свидетелями.
5. БОГ, КАК ТВЕРДЫНЯ
Ветхий Завет часто использует образ Бога, как твердыни, крепости, скалы прибежища (Пс.17.2; 77.35; 88.27; Ис.17.10). Во многих отношениях может показаться неправильным представлять себе Бога в образе неодушевленного предмета, как скала. Однако этот образ очень помогает передать одну простую и очень сильную мысль — безопасность и надежность. Пс.41.8 в очень живых красках описывает, как на псалмопевца обрушивается сильный шквал волн, постоянно угрожая потопить и погубить его. И все же, среди моря бушующих волн есть безопасное место — скала, которая есть Бог. Твердыня — это что-то твердое и непоколебимое, что может выдержать и бури, и волны, и жару. Это место убежища. Так Моисей осуждая израильтян за поклонение лжебогам, указывает им на тесную связь между Богом, твердыней и безопасностью: «Где боги их, твердыня, на которую они надеялись» (Вт.32.37).
Существует интересный рассказ об английском сочинители гимнов XVIII в. Топледи. Однажды он гулял в Мальвернских горах, на юго-западе Англии, когда начался сильный ливень. Он бросился искать убежище, чтобы скрыться от сильной бури, и наконец нашел расщелину в скалистой горе. Укрывшись там, он подумал о параллели между спасением от ливня и спасением от сил греха, смерти и тления, и написал свой знаменитый гимн:
Твердыня веков, убежище мое,
Позволь мне спрятаться в Тебе.
Думая о Боге как о Твердыне, Мы можем представить Его как убежище от бурь жизни, Убежище от греха и зла.
Знаменитый гимн Джона Ньютона развивает эту мысль еще дальше:
Славное имя!
Твердыня, на которой я строю
Свою защиту и убежище.
Как Ветхий, так и Новый Завет позволяют нам считать твердыню или скалу надежным основанием, на котором мы можем строить. Особенно сильно эта мысль развита в Нагорной проповеди, с ее знаменитой притчей о доме, построенном на камне. Основная идея здесь в том, что любое строение, будь то дом или наше отношение к жизни, должно стоять на надежном основании, чтобы сохраниться. Его надо строить не на песке, а на чем-то постоянном и крепком. Думая о Боге, как о Твердыне, мы начинаем понимать, что именно Бог, и только Бог неизменен и постоянен, несмотря на все перемены, происходящие вокруг нас. И только на Твердыне Божией должны мы строить наш дом веры, зная, что только так сможем мы выдержать все бури и тяготы жизни.
Итак, идея Бога как твердыни сообщает нам важный факт, что Бог — это что-то постоянное и надежное в быстро меняющемся и нестабильном мире: «Ибо кто Бог, кроме Господа, и кто защита, кроме Бога нашего?» (2Цар.22.32). Бог — это наше убежище, твердое основание, на котором мы должны строить нашу жизнь и нашу веру. И все эти идеи живо отражают образ Бога как твердыни.
В этой главе мы рассмотрели некоторые библейские образы Бога, чтобы показать, сколь полезны они могут быть. Повседневный мир дает нам «колышки», на которые мы можем нанизывать наши мысли о Боге, позволяя избегать необходимости говорить о Нем на абстрактном языке. Во многих отношениях образы — это притчи, но если притча является «земным повествованием с небесным смыслом» (как это знает каждый ученик воскресной школы), то образ берется в основном из повседневной жизни, которая дает нам видения Бога. Притча — это повествование о чем-то, а образ — это то, что имеется в окружающем нас мире.
Все мы знаем, как трудно может быть говорить о Боге и как трудно часто найти даже первые слова, чтобы правильно Его описать. Священное Писание позволяет избежать эту проблему, давая богатые и сильные образы, которые стимулируют наше воображение. Например, библейские писатели говорят нам, что Бог подобен крепости, и мы сразу же начинаем искать пути сравнения между ними. Эти простые, повседневные образы заставляют нас спросить, «Каким образом Бог подобен крепости?» Эти образы заставляют нас думать о Боге не абстрактно, а более конкретно. Они позволяют нам видеть смысл и проникнуть в сущность. Богословам, которые привыкли к концептуальному образу мышления, очень легко говорить о Боге в абстрактных выражениях. Библейские образы Бога возвращают нас в конкретный мир повседневных вещей и показывают нам, что мы прекрасно можем говорить о Боге, не употребляя глубоко концептуальных выражений. Вместо того, чтобы говорить о Боге, как о «созидательной и динамической силе» (что часто любят делать богословы), мы можем сказать, что «Бог подобен ветру» — а это гораздо более живой и творческий путь разговора, который сразу же заставляет нас начинать думать, в чем Бог подобен ветру.
В этой главе мы рассмотрели некоторые библейские образы Бога, пытаясь понять, Кто Он и каким образом Он присутствует и действует в Своем мире. Может быть, читая эту главу, вы начнете глубже понимать этот вопрос, и если такое произойдет, то это только доказывает, сколь сильны и побудительны эти образы Бога. Конечно, здесь мы могли рассмотреть только ограниченное число образов. Вы можете подумать и о других образах, которых мы здесь не касались, как например: Бог, как царь; Бог, как друг; Бог, как судья; Бог, как огонь.
В следующей главе мы рассмотрим образ, который часто считается самым сильным из всех библейских образов Бога, — Бог, как личность. Что значит говорить о Боге, как о личности? Что мы понимаем, когда говорим о «личном Боге»? Можем ли мы говорить о «личной связи с Богом»? Это вопросы, на которые мы постараемся ответить в следующей главе.
5 Личный Бог
Одним из самых важных христианских убеждений является то, что мы сотворены по образу Божию (Быт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19