Я не знала…
– Мой отец не был с ними. Они взорвали машину, в которой он сидел. Она принадлежала кому-то еще. Они просто попали не в того, – пока она говорила, слезы заливали ее лицо. – Подожди минуту, – сказала она, доставая из кармана салфетку. Она громко высморкалась. – Прости.
– Марси, ты не хочешь куда-нибудь пойти? Лили собиралась попозже пойти пообедать. Может быть, тебе будет лучше на людях.
– Что я хочу, так это поехать в Бруклин и выбить из него всю эту дурь. Я больше не могу слышать об этом, – она зарыдала.
– Ох, Марси, мне не нравится, когда ты так ругаешься. Пожалуйста, не надо.
– У тебя ведь было такое возвышенное утро, правда? – Марси вновь обрела контроль над собой. – Нет, послушай. Я собираюсь поговорить с Джо. И поеду прямо сейчас. Я позвоню, когда вернусь. Может быть, я пообедаю с вами. Хорошо?
– Конечно, Марси.
– Спасибо, что выслушала меня, Кэлли. Мне просто надо было с кем-нибудь поговорить. Я не спала всю ночь. Просто как помешанная.
– Постарайся не принимать это так близко, Марси. Если бы я знала, чем я могу тебе помочь.
– Спасибо, Кэлли. Я позвоню тебе.
Поезд F, почти пустой в воскресный день, монотонно громыхал по пути к Бруклину. Храпящий, пропахший мочой пьяный занял своим бренным телом три сиденья, неуклюже положив одну руку под голову, а вторую свесив вниз. В конце вагона сидела китаянка с оравой маленьких детей. Марси присела в середине вагона, на достаточном расстоянии от пьяного, чтобы не чувствовать его запаха, и уставилась в грязный пол, стараясь собраться с мыслями, подготовиться к тяжелому разговору с Джо. Поезд остановился у «Джей-стрит», поджидая поезд А, чтобы забрать его пассажиров. Три чернокожих подростка расхлябанной походкой прошлись от дальнего края платформы к поезду. Что-то нахальное и пренебрежительное в их манере двигаться содержало в себе угрозу. Почти бессознательно китаянка собрала своих детей поближе. Марси опустила глаза и постаралась усилием воли отключиться от всего окружающего и сосредоточиться на своих мыслях.
«Знает ли мама? Боже мой, это убьет ее. Ее дитя, дорогой Джо работает на этих мерзавцев, убивших ее мужа!» Марси не делала различий между членами этой банды. Ей было все равно, кто отдал приказ убить отца и чьи амбиции удовлетворял низший чин, исполняя приказ. Для нее все они, объединенные своими жестокими, безжалостными законами, были равно виноваты в смерти отца. Внезапная мысль пронзила ее, как нож: неужели мать так жестока, до сих пор так ненавидит отца, что оправдывает Джо, защищающего его убийц? Нет, это невозможно. От этой мысли у Марси похолодело внутри, и из желудка поднялась волна тошноты и изжоги. Она распахнула пальто и постаралась успокоить участившееся дыхание.
Поезд замедлил ход и накренился на длинном повороте. Ей надо собраться с духом. Следующая остановка всего лишь через минуту. Надо сдержать свой гнев, раздражение, и собраться с мыслями. Она поговорит с ним рассудительно, напомнит ему то ужасное воскресное утро, когда они узнали о смерти отца, и постарается понять, что сделало Джо, всегда такого тихого и застенчивого, таким холодным, таким обособленным, таким бесчувственным.
Поезд остановился. Марси глубоко вздохнула, запахнула пальто, ступив на платформу, и пошла вперед к короткой лестнице, которая выводила на угол Смит-стрит. Она вышла на холодную, сырую улицу и огляделась. Ничего не изменилось здесь со времени ее детства. На дальнем конце улицы до сих пор работал сапожник Сал, рядом со старой кондитерской лавкой, где она и Линда Монтини покупали комиксы и шоколадки «Milky Way» по пути из школы. Кроме того, остался ресторан «Голубой фонарь», где респектабельные соседи, воры и «фараоны» заключали перемирие на время, пока они наслаждались маринованными кальмарами, черным кофе и крепкими напитками. Здесь был мясной магазин, в котором не продавалось мясо, но который служил штаб-квартирой для местных воротил. Все было точно так же, как тогда, когда она здесь жила. Она повернула за угол, чувствуя, как ее гнев постепенно сменяется тревогой, медленно поднялась по ступенькам старого дома на Юнион-стрит.
7
Вид Марси, появившейся в дверях, с опухшими красными глазами, с бутылкой вина, поразил Кэлли.
– О, Марси, это было ужасно? – спросила она.
– Хуже, чем ужасно, – ответила она, проходя за Кэлли в квартиру, – Вот, – она протянула Кэлли бутылку – Есть штопор?
– Привет, Лили.
– Я, наверно, найду, – сказала Кэлли.
– Побудь пока с Лили. Я скоро вернусь.
– Родственнички, – сказала Лили. – Они могут свести с ума.
– Да, – Марси плюхнулась на кушетку. – Однако, ты, кажется, не устаешь далеко ездить, чтобы повидать своих. Ты бываешь в Париже не меньше, чем в Нью-Йорке.
– Ну, это совсем другое дело, – сказала Лили. – Может быть, я просто люблю Париж.
– Вот, – сказала Кэлли, протягивая Марси бокал вина.
– Спасибо. Только оставь здесь бутылку. Она мне еще пригодится.
– Слушай, Марси, звонил Брэди. Он хочет сводить нас в «Элайн». Как ты насчет этого, или, может быть, никуда не пойдем сегодня?
– Нас? – рассмеялась Марси. – Он хочет сводить «нас» в «Элайн»?
– Да, я сказала ему, что вы с Лили у меня, и он решил, что это прекрасно. Что-то типа репетиции заключительного вечера в честь конца съемок, как он сказал. Ты могла бы пригласить Брайана, если хочешь.
– Брайана нет в городе.
– Это может отвлечь тебя, – предположила Лили.
– Ты не хочешь рассказать? – спросила Кэлли.
– Здесь особо нечего рассказывать. Джо не захотел говорить об этом. Знаете, когда отца убили, всю мою любовь к нему я перенесла на Джо. Я хотела, чтобы он чего-нибудь в жизни добился, понимаете? Он был сообразительный, находчивый, и мне не хотелось, чтобы он разносил пиццу или клал кафель на кухне у каких-нибудь господ. Маму это не волновало. Ее не волновало, поступит ли он в колледж. Она только хотела, чтобы он был к ней привязан. В общем, когда я нашла работу, я могла переехать в Манхэттен, но осталась дома, чтобы помогать ему с учебой, и он с честью закончил колледж и поступил в юридическую школу. Господи, я так им гордилась. Можно было подумать, что он мой сын. У него все складывалось хорошо. Он мог получить работу в одной приличной фирме, но он все время чего-то стеснялся, я думаю, из-за своей руки. Так что я особо не удивилась, когда он сказал, что хочет работать в нашем районе. Ладно. Пусть это будет работа с недвижимостью, или в сфере бизнеса, или далее с преступностью, если ты стоишь на стороне закона… – ее голос дрогнул, – вы знаете, что он сказал? – Она сделала большой глоток вина. – Я спросила его, как он мог так поступить? Знаете, что ответил мне этот мерзкий сукин сын? Он сказал: «Может быть, я все еще стараюсь доказать старику, что я могу быть хулиганом». Вы поверите? – Марси поставила пустой бокал на маленький столик для коктейлей и разрыдалась. – Ублюдок. Использовать отца как оправдание!
– Ох, Марси, – Кэлли положила ей руку на плечо.
– Нет, нет, – сказала Марси, мягко отстраняя Кэлли. – Все нормально. Прости. Все нормально. Правда. Где же это вино?
Зазвонил телефон.
– Это, наверное, Брэди. Что мне ему сказать? Честно, Марси, если ты не хочешь, то мы останемся с тобой.
– Нет, давайте пойдем. Почему бы и нет? Я так же могу напиться там, как и здесь. – Она обняла Кэлли. – Это просто плохая шутка. Не беспокойся, я буду вести себя хорошо.
– Еще по одной, – сказал Брэди официанту.
– Сию минуту, сэр.
– Ну, все готовы ехать в Париж? – спросил он.
– Я всегда готова ехать в Париж, – улыбнулась Лили.
– Послушай Лили, – Брэди наклонился к ней и оперся на стол. – В чем тут дело? Тайный любовник? Что там у тебя? Я знаю парней, которые убьются только за одну встречу с тобой, но ты им не уделяешь ни малейшего внимания. Здесь кто-то есть. Слушай, ну кто он – в Париже?
– Моя семья в Париже, – холодно сказала Лили. – Ты же знаешь, Брэди.
– Я знаю, я знаю, – Брэди глотнул еще виски. – Но никто не проводит столько времени со своей семьей.
– Да, скажи нам, Лили, – присоединилась Марси. – Я бы тоже хотела знать ответ на этот вопрос. Ты знаешь все про Кэлли и про меня, а сама, – она остановилась, чтобы сделать рожицу, – Снежная Королева.
– Давайте не будем, надо дать ей перерыв, – рассмеялась Кэлли, чувствуя некоторую неловкость.
Подошел официант с бокалами на подносе. – Нет спасибо – сказал Брэди. – Не сейчас. Мы еще не покончили с этими.
– Джентльмен из бара прислал их, сэр – официант показал на улыбающегося темноволосого мужчину.
Нет, – сказала Марси. – Я не могу поверить. Только не сегодня!
К их столу оторвался от стойки и подошел Джерри.
– Брэди, друг, как поживаешь?
– Спасибо, прекрасно, Джерри. Пододвинь кресло и присоединяйся.
– О’Кей. Это неправильно, что у тебя одного столько великолепных женщин. У вас какая-то группа или как? – сказал он, хлопнув Брэда по спине. Ты не протии, чтобы нас представить?
– Нет, конечно, Келли Мартин, Лили Паскаль, Марси Ди Стефано, это Джерри Монтано.
– Марси Ди Стефано! Клянусь Богом! Я тебя не узнал. Как поживаешь, Марси?
– Брэди, Джерри, вы знаете друг друга? – Рассмеялся он.
– Да, – с готовностью ответил Джерри – Мы старые соседи. Марси и моя младшая сестра Линда были лучшими подругами боже, какой же я дурак! – он засмеялся. – Послушай, твои приятели уже кончают обед? Как ты смотришь на то, чтобы нам пойти в город потанцевать? Как насчет «Палладиума»?
– Нет, – сказала Марси.
– Пойдем, Марси, – сказала Лили, – давай немного развлечемся.
Первый раз с тех пор как Джерри сел за стол, он взглянул на Лили. Она обворожительно улыбнулась.
– Да-а, – сказал он, откашливаясь. – Давайте немного развлечемся. Я заплачу.
– Я заплачу, Джерри, – сказал Брэди.
– Ты можешь заплатить по всем счетам, когда мы пойдем в город. Дай мне оплатить этот, – сказал он, вставая.
– Лили, ради Бога, что ты делаешь? – спросила Марси.
– Собираюсь потанцевать, Марси. Потанцевать.
– Что происходит? – Брэди шепотом спросил у Марси? – В чем дело?
– Откуда ты его знаешь? – спросила Марси.
– Он мой сосед. Живет напротив меня. Что между вами было?
– Это старая история. Он умеет притворяться. Очень хорошо умеет притворяться.
– Он агент по продаже домов, – сказал Брэди. – Его компания построила дом, в котором я живу.
– Его компания! Это ужасно! Его компания. Липовый контракт, наверно.
– Обычные подрядчики, я думаю, – сказал Брэди.
– Правда? – сказала Марси с ноткой сарказма.
– Какого черта ты все это говоришь, Марси?
– Не надо, Брэди, она расстроена, – мягко сказала Кэлли. – Оставь ее в покое.
– Я говорю о том, мистер Пэрриш, что он – один из этих воротил, из их воровской шайки. По-видимому, с тех пор он здорово продвинулся, уже не просто грязный продавец лотерейных билетов, но, не взирая на шелковый костюм, все такой же мошенник.
– Ты серьезно? – недоверчиво спросил Брэди. – Парень слегка грубоват, но…
– Да, серьезно, – ответила Марси. – Послушай, у меня был такой длинный тяжелый день, и я слишком выпила. Я пойду домой.
Она отодвинула стул и встала, слегка покачиваясь.
– Марси, подожди. Я пойду с тобой, – сказала Кэлли.
– Нет, нет. – Марси ухватилась за нее, задев стол. – Оставайся. Оставайся с Брэди. Со мной все в порядке. Мне надо поехать, домой и покормить Папу. Со мной все в порядке.
– Брэди, поймай ей такси, ладно?
– Да, конечно, Кэлли. Марси, держись за меня. Я поймаю тебе такси. Пошли потихоньку.
Кэлли проводила взглядом Брэди и Марси, которая неровными шагами пробиралась между столиками к выходу. Затем посмотрела на Джерри, вернувшегося к столику. Она узнала выражение его лица, которое так много раз видела до этого у мужчин, впервые встретившихся с Лили. Он был в ее власти.
8
– Послушай, Кэлли, куда подевалась Лили? – в голосе Брэди послышалось нетерпение.
– Она в дамской комнате.
– Пожалуйста, не могла бы ты вытащить ее оттуда? Черт, что там с ней случилось?
– Я думаю, что она неважно себя чувствует. Смотри, давай остановимся на голубом бархате. Это, по-моему, то, что ты хотел? – Модельер держал в одной руке голубое бархатное вечернее платье, а в другой – зеленое атласное.
– Да, я думаю, оно лучше, но, может быть, Лили…
– Все нормально. Она идет. – Кэлли рукой подозвала Лили. – Какое платье, Лили? Голубое или зеленое? Мы с Брэди считаем, что…
– Голубое, – сказала Лили.
– Прекрасно, – сказал Брэди. – Решено. Теперь давайте посмотрим на нашу продукцию, ладно? Какого размера бутылку мы берем? – Брэди обнял Лили за плечи и подвел ее к столу на краю площадки.
– Посмотри, Кэл, – крикнул ассистент директора, направив цистерну с водой на исходную позицию. Водяные струи из шланга разлились по булыжнику, и он заблестел в электрическом свете. Она аккуратно прошла по скользким, мокрым камням, обойдя софит и путаницу проводов, потом обогнула фонтан и подошла к Марси, которая стояла в дальнем конце площадки. Она села в одно из парусиновых кресел, расположенных рядом с маленьким монитором.
– Господи, ненавижу эту часть, – сказала Марси, откидываясь назад в своем кресле. Она одернула джинсы и вытянула ноги. – Эти ожидания сводят с ума.
– Знаю. Освещение сцены всегда тянется вечность. Мы поздно начинаем, – сказала Кэлли, посмотрев на часы. – Надо бы закончить съемки до вечера, а то наш бюджет раздуется до невероятных размеров.
– Не понимаю, как тебе это удается, Кэл.
– Удается что?
– Удается сочетать личные и деловые отношения с Брэди в одно и то же время.
– Это непросто, – ответила она. – Особенно когда дело касается перерасходов. Я стараюсь сохранять свою линию поведения с его продюсером, но это всегда сложно. Действительно, все остальные съемки прошли очень гладко. Никаких денежных проблем, никаких перерасходов, но сейчас я не знаю. Все как-то по-другому. Что-то, что нельзя даже объяснить.
– Ты тоже, да? Я чувствую то же самое последние две недели. Не могу понять, в чем дело.
– Ну, могло быть и хуже. Мы могли бы все лето снимать, как заведенные, в Лос-Анджелесе, – сказала Кэлли. – Может быть это потому, что такие длинные съемки. Мы раньше никогда не снимали в течение пяти недель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31