Он ждал-ждал, но никто не приходил. Тогда Эм
иль начал размышлять, как бы ему самому выбраться отсюда.
«Может, через окошко? Наверное, это пара пустяков», Ц подумал Эмиль. Окош
ко было высоко, под самой крышей, но Эмиль без труда добрался до него по до
скам, наваленным у самой стены.
Отворив окошко, мальчик собрался было спрыгнуть, но увидел, что земля вни
зу сплошь заросла этой подлой крапивой. А прыгнуть в заросли крапивы Ц п
риятного мало! Однажды Эмиль уже проделал это Ц только чтобы попробоват
ь, как она жжется. Теперь он знал Ц как, и повторять свой опыт ему не хотело
сь.
Ц Я еще в своем уме, Ц сказал Эмиль. Ц Нет уж, придумаю что-нибудь получш
е.
Если тебе случалось бывать на таком хуторе, как Каттхульт, ты сам знаешь, с
колько там нагорожено всяких строений и пристроек. Стоит попасть на хуто
р Ц и сразу захочется играть в прятки. В Каттхульте были не только конюшн
я, скотный двор, свинарник, курятник и овчарня, но и множество разных прист
роек и сараев. Была там и коптильня, где мама Эмиля коптила свою знамениту
ю колбасу, и прачечная, где Лина стирала грязную одежду, и еще два сарая, ст
оявших рядом друг с другом. В одном держали дрова и разный столярный инст
румент, а в другом Ц скалку для белья, валек и разную вкусную снедь.
Эмиль и маленькая Ида любили по вечерам играть в прятки, бегая между всем
и этими постройками. Конечно, там, где не было крапивы.
Но сейчас Эмиль не мог ни во что играть. Он сидел взаперти, и выпрыгнуть из
окошка тоже было нельзя, потому что маленькая площадка между столярной и
кладовой густо заросла крапивой.
Вдруг Эмиль увидел, что окошко кладовой открыто, и ему пришла в голову нео
быкновенно удачная мысль. Ерундовое дело! Он положит доску между окошкам
и столярной и кладовой и перелезет по ней. Ему порядком надоела эта столя
рная, да к тому же он проголодался.
Эмиль никогда долго не раздумывал, когда ему в голову приходили необыкно
венно удачные мысли. Он мигом перекинул доску из одного окошка в другое и
пополз по ней! Это было небезопасно, потому что доска была тонкая, а Эмиль
тяжелый.
«Если все обойдется, отдам Иде моего петрушку», Ц мысленно пообещал Эми
ль. Доска под ним предательски потрескивала, и, взглянув случайно вниз на
крапиву, он испугался и потерял равновесие.
Ц Помогите! Ц завопил Эмиль, повиснув на руках. Он чуть не свалился прям
о в крапиву, но в последнюю секунду ему удалось зацепиться ногами за доск
у и снова вскарабкаться наверх. Не прошло и минуты, как он оказался в кладо
вой.
Ц Ерундовое дело и есть, Ц сказал Эмиль. Ц Но петрушку все равно отдам И
де… может… только, я думаю… в другой раз… а может, он к тому же сломался. Ну д
а я еще погляжу…
Он пнул доску ногой, и она скатилась обратно в столярную. Эмиль любил во вс
ем порядок.
Спрыгнув на пол, он подбежал к двери и подергал ее за ручку. Дверь была зап
ерта.
Ц Так я и знал, Ц сказал Эмиль. Ц Но скоро они придут за колбасой, и тогда
… угадайте: кто тогда выскочит отсюда?
Эмиль потянул носом воздух. В кладовой пахло чем-то вкусным. Значит, найде
тся, чем полакомиться. Эмиль внимательно огляделся. И в самом деле, в кладо
вой было полно еды! Наверху, под потолком, нанизанные на жердь, висели копч
еные окорока и пальты. Их было немало, потому что папа Эмиля обожал пальты
со шпиком и белым соусом. В углу стоял ларь с караваями чудесного душисто
го пшеничного хлеба, а рядом с ним складной стол Ц на нем лежали желтые го
ловки сыра и красовались глиняные горшки со свежесбитым маслом. Сзади, з
а столом, примостилась деревянная кадушка с соленым шпиком, рядом, в боль
шом шкафу, мама Эмиля держала малиновый сок, маринованные огурцы, чернос
лив и свое лучшее клубничное варенье. А на средней полке она хранила свою
знаменитую колбасу.
Эмиль просто обожал эту колбасу.
Праздник в Каттхульте был в полном разгаре. Гости уже выпили кофе со сдоб
ными булочками и теперь сидели и ждали, когда у них снова разыграется апп
етит, чтобы начать все сначала и отведать копченой грудинки, селедочного
салата, колбасы и еще всякой всячины.
Но тут мама воскликнула:
Ц Ой, мы совсем забыли про Эмиля! Бедняжка, засиделся он в этой столярке!

Папа тотчас помчался в столярную, а маленькая Ида следом за ним.
Ц Ну, Эмиль, выходи! Ц крикнул папа, отворяя дверь настежь.
Угадай Ц удивился папа или нет? Эмиля там не было.
Ц Он сбежал через окошко, плутишка этакий! Ц сказал папа.
Но, выглянув в окошко, он увидел, что густая крапива под окном по-прежнему
стоит высокая и пышная и нисколько не примятая. Тут папа перепугался.
«Что-то неладно, Ц подумал он. Ц Крапива не помята, по ней никто не ходил
».
Маленькая Ида разревелась. Куда девался Эмиль? Лина часто пела грустную
песенку о девочке, которая обернулась белой голубкой и улетела, чтобы не
сидеть взаперти. Эмиля тоже заперли, и кто знает, не обернулся ли он голубе
м и не улетел ли от них? Маленькая Ида оглянулась Ц не видать ли где голуб
я. Но возле сарая разгуливала, выклевывая червей, лишь одна-единственная
жирная белая курица.
Маленькая Ида еще пуще разревелась и, указав на курицу, спросила:
Ц Может, это Эмиль?
Папа так не думал. Но на всякий случай побежал к маме спросить, не замечала
ли она, что Эмиль умеет летать.
Нет, мама ничего такого не замечала. В Каттхульте поднялся страшный пере
полох. Какой уж тут праздник. Все бросились на поиски Эмиля.
Ц Ясное дело, где же ему быть, как не в столярке, Ц сказала мама папе.
И все кинулись туда и стали обыскивать все углы.
Но Эмиля в столярной не было. Там было всего-навсего пятьдесят пять дерев
янных старичков, выстроившихся рядами на полке. Фру Петрель никогда не в
идела столько деревянных старичков зараз и удивилась, кто бы это мог их в
ыстругать.
Ц Кто, как не наш Эмиль! Ц сказала мама и заплакала. Ц Он был такой чудес
ный малыш!
Ц Еще бы! Ц поддакнула, дернув головой, Лина. А потом добавила на чистейш
ем смоландском наречии: Ц Поглядим-ка лучше в кладовке!
Для Лины это было совсем не глупо. Все ринулись в кладовую. Но и там Эмиля н
е было!
Маленькая Ида горько и безутешно заплакала, потом подошла к белой курице
и прошептала:
Ц Не улетай, миленький Эмиль! Я буду кормить тебя куриной едой, буду таск
ать тебе полные ведерки воды, только оставайся в Каттхульте!
Но курица ничего определенного не пообещала. Она только закудахтала и уд
алилась.
Да, досталось бедным обитателям Каттхульта! Где они только не искали! В др
овяном сарае и в гладильне Ц но и там Эмиля не было! В конюшне, на скотном д
воре и в свинарнике Ц но и там его не было! В овчарне и в курятнике, в коптил
ьне и в прачечной Ц мальчика не было! Тогда они заглянули в колодец Ц но
даже там Эмиля не было. Вообще-то ничего худого пока не случилось, но хозя
ева и гости ревели все хором. Леннебержцы, приглашенные на праздник, пере
шептывались:
Ц Верно, чудесный был малыш этот Эмиль! И не такой уж сорванец! Я-то никогд
а его так не называл!…
Ц А может быть, он в ручей плюхнулся? Ц предположила Лина.
Ручей в Каттхульте был бурный, быстрый и опасный Ц маленьким детям недо
лго и потонуть.
Ц Ты ведь знаешь, Эмилю туда ходить не разрешалось, Ц строго сказала ма
ма.
Ц Хе, именно потому он и отправился туда, Ц мотнув головой, дерзко ответ
ила Лина.
Тогда все помчались к ручью. Хотя даже там Эмиля, к счастью, не нашли, слезы
у всех потекли в три ручья. А каково было маме Эмиля! Она так надеялась, что
праздник удастся на славу!
Больше искать было негде.
Ц Что будем делать? Ц спросила мама.
Ц Пожалуй, немного подкрепимся, Ц ответил папа.
Лучше и не скажешь, потому что, покуда горевали и искали Эмиля, все снова у
спели проголодаться.
Мама сразу же принялась накрывать на стол. Ее слезы капали в селедочный с
алат, когда она ставила его на стол вместе с телячьими фрикадельками, коп
ченой грудинкой, сырными лепешками и прочими лакомствами. Фру Петрель об
лизнулась. Все было так аппетитно. Хотя колбасы что-то не было видно, и это
немного беспокоило ее.
Тут мама Эмиля и сама спохватилась:
Ц Лина, а колбасу-то мы забыли! Неси ее скорее!
Лина побежала в кладовую. Все терпеливо ждали, а фру Петрель сказала, кивн
ув головой:
Ц Наконец-то принесут колбасу! Уж теперь мы полакомимся, несмотря на наш
е горе.
Тут вернулась Лина, но без колбасы.
Ц Идемте! Ц таинственно сказала она. Ц Я вам кое-что покажу.
Вид у нее был немножко чудной, но она ведь всегда-то была чудная, так что ни
кто не обратил на это внимания.
Ц Что еще за глупости ты выдумала? Ц строго спросила мама Эмиля.
Лицо у Лины сделалось еще более странным, и она тихонько и чудно рассмеял
ась.
Ц Идемте! Ц повторила она.
И все, кто был на празднике в Каттхульте, пошли с нею.
Лина шла впереди, а остальные, недоумевая, сзади. Слышно было, как она тихо
нько и чудно хихикает. Отворив тяжелую дверь, Лина переступила высокий п
орог, и все устремились за ней в кладовую. Лина подвела гостей к большому ш
кафу и, распахнув с грохотом дверцы, указала на среднюю полку, где мама Эми
ля обычно хранила свою знаменитую колбасу.
Теперь там никакой колбасы не было. Зато там был Эмиль. Он спал. Приютившис
ь на полке посреди колбасной кожуры, он спал, этот чудесный, этот золотой м
альчик. А его мама так обрадовалась, словно нечаянно-негаданно обнаружи
ла в шкафу слиток золота. Эка важность, что Эмиль слопал всю колбасу! В тыс
ячу раз лучше найти на полке Эмиля, чем даже несколько килограммов колба
сы. И папа думал то же самое.
Ц Хи-хи-хи! Ц засмеялась маленькая Ида. Ц Вот и Эмиль. Он вовсе не превра
тился в голубя. Пока это не очень заметно.
Подумать только, один-единственный мальчишка, объевшийся колбасой, може
т осчастливить столько людей сразу! В конце концов пир в Каттхульте удал
ся на славу. Мама отыскала случайно уцелевший кусок колбасы, который Эми
ль не в силах был доесть, и он достался фру Петрель, к ее величайшей радост
и. Но и другие гости, которым колбасы не перепало, тоже не ушли домой голод
ными. Ведь на празднике угощали еще копченой грудинкой и телячьими фрика
дельками, маринованной сельдью, селедочным салатом, и тушеным мясом, и пу
дингом, и запеченным угрем. А под конец гостям подали отличнейшую сырную
лепешку с клубничным вареньем и взбитыми сливками.
Ц Вкуснее сырной лепешки ничего на свете нет, Ц сказал Эмиль на чистейш
ем смоландском наречии.
И если тебе довелось когда-нибудь отведать такой сырной лепешки, как в Ка
ттхульте, то ты знаешь: Эмиль сказал правду!
Наступил вечер, и над Каттхультом, над всей Леннебергой и над всем Смолан
дом сгустились сумерки. Папа Эмиля опустил флаг. Эмиль и маленькая Ида ст
ояли рядом и внимательно наблюдали за ним.
Так закончился праздник в Каттхульте. Все стали собираться по домам. Пов
озки одна за другой выезжали на дорогу. Последней укатила на своих дрожк
ах знатная фру Петрель. Эмиль и маленькая Ида слушали, как за холмами зами
рает цокот лошадиных копыт.
Ц Только бы она не обидела моего крысенка, Ц озабоченно сказал Эмиль.
Ц Какого крысенка? Ц удивилась Ида.
Ц Которого я запихнул ей в сумку, Ц невозмутимо сказал Эмиль.
Ц А зачем? Ц спросила маленькая Ида.
Ц Мне стало жалко крысенка, Ц ответил Эмиль. Ц Он еще ничего не видел в
своей жизни, кроме шкафа с колбасой. Вот я и подумал: пусть посмотрит хотя
бы Виммербю.
Ц Только бы Петрелиха его не обидела, Ц добавила Ида.
Ц Как же, не обидит, жди! Ц сказал Эмиль.
Это случилось десятого июня, когда Эмиль поднял на флагшток сестренку Ид
у и съел всю колбасу. Может, послушаешь и о другой его проделке?

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 8 ИЮЛЯ


Как Эмиль вволю повеселился н
а Хультсфредской равнине

Альфред, тот самый, что служил в Каттхульте, очень любил детей. Особенно Эм
иля. Эмиль без конца проказничал и был настоящий сорванец, но Альфред не о
бращал на это внимания. Он все равно любил Эмиля и даже вырезал ему из дере
ва прекрасное деревянное ружье. С виду оно было как настоящее, хотя, ясное
дело, не стреляло. Но Эмиль орал «пиф-паф!» и все равно стрелял, так что катт
хультовские воробьи от страха подолгу не показывались на дворе хутора. Э
миль обожал свое ружье и не желал расставаться с ним даже ночью.
Ц Хочу ружейку! Ц вопил он на чистейшем смоландском наречии и совсем не
радовался, когда мама, ослышавшись, приносила его кепчонку.
Ц Не хочу шапейку! Ц орал Эмиль. Ц Хочу ружейку!
И мама приносила ружье.
Да, Эмиль обожал свое ружье, а еще больше Ц Альфреда, который смастерил ем
у ружье. И неудивительно, что Эмиль расплакался, когда Альфреду пришлось
ехать на Хультсфредскую равнину отбывать воинскую службу. Ты, верно, не з
наешь, что значит «отбывать воинскую службу»? Видишь ли, так в прежние вре
мена назывались военные сборы, на которых учили солдатскому делу. Все ра
ботники из Леннеберги, да и из других селений, должны были отбывать военн
ую службу и учиться воевать.
Ц Подумать только! И надо же такому случиться, как раз когда приспело вре
мя сено возить, Ц сказал папа Эмиля.
Ему вовсе не улыбалось потерять Альфреда в разгар сенокоса, в самую горя
чую пору. Но ведь работниками из Леннеберги командовал не папа Эмиля, а ко
роль со своими генералами. Они-то и решали, когда этим парням ехать в Хуль
тсфред учиться быть солдатами. Правда, Альфред должен был снова вернутьс
я домой, когда его хорошенько обучат солдатскому ремеслу. А на это много в
ремени не потребуется. Так что Эмилю незачем было реветь. Но он все равно р
евел, а заодно с ним ревела и Лина. Потому что не только Эмиль любил Альфре
да.
Альфред не плакал. Он сказал, что в Хультсфреде можно вволю повеселиться.
А когда повозка с Альфредом покатила со двора и опечаленные домочадцы за
махали ему на прощание, Альфред ухмыльнулся и запел, чтобы никто больше н
е горевал. Вот какой куплет он спел:
1 2 3 4 5