Мама просила передать, как обычно, но я...отсчитывает десять стодолларовых купюр, бросает на диван. - Вот тысяча долларов, и живи дальше, как хочешь. Больше не дам.
- Мне эти деньги не нужны.
- Мне тоже все это надоело! - крикнула Ольга и побежала к двери.
- Думай, Саша, думай! Черт побери, и надо же - такой сын! Ты же потеряешь свою красавицу-невесту!
- Значит, она не красавица. Во всяком случае - для меня. Ты, папа, занимаешь высокую государственную должность напрасно. У Ольги диссертация, которая никому не нужна. А я учу детей, я всегда буду нужен людям.
Ольга уже была в прихожей, но открыла дверь, крикнула:
- Моя диссертация не нужна?! Ты что себе позволяешь?! Идиот!
Барвихин-старший вышел в прихожую, взял Ольгу под руку, увел её из квартиры. Барвихин-младший закрыл за ними дверь и пошел на кухню. разогревать морковные котлеты.
Иван Владимирович, держа Ольгу под руку, шагал по лестнице вниз, сопровождаемый бдительным телохранителем.
- Ты не обижайся на него, Оля. Эта школа - она кого хочешь до ручки доведет, - говорил Иван Владимирович. - А он упрямый, всегда был таким! Ничего, женится, поймет, что к чему. Возьмется за ум.
- Вы думаете? Я лично очень сомневаюсь в этом.
- Я ж тебе говорю - школа! Это ж нервы, постоянный напряг. Чего брякнул балбес - диссертация твоя никому не нужна! Додумался! А кстати, какая тема? Может, по нашему ведомству? Подскажу кое-что, так сказать, из практики?
- "Отрицательное влияние бюрократии на ход экономических реформ", сказала Ольга. - И правда, многое можете подсказать, Иван Владимирович.
- Бюрократии?
- Ну да. Поможете?
- Нужная, так сказать, тема... Но не по нашему ведомству. Я тебя подброшу домой?
- Если вам не трудно, спасибо, Иван Владимирович. А вы, наверное, считаете, что бюрократии у нас нет?
- Где её нет? Вот только бороться с ней никто не может. Хваленые американцы и те стонут...
- Так может, Саня был прав?
- Что он знает про это, Оленька? - тяжело вздохнул Иван Владимирович. - Жизнь - сложная штука...
Ольге вдруг показалось, что она поспешила с решением отменить свадьбу. Саня-то был прав. Они вышли из подъезда, услужливый телохранитель распахнул заднюю дверце "Мерседеса", Иван Владимирович под локоток направил девушку на заднее сидение. Да, от таких родственников трудно отказаться... Да и Саню она любила... И была бы счастлива с ним, если б не его идиотские убеждения.
Уже стемнело, все-таки, осень. Топчанов сидел в своем кабинете и думал, чем занять этот вечер. Хрен его знает, что будет дльше, значит, нужно отдыхать на полную катушку. С бабами, конечно, и лучше, если две будут рядом. За этими размыщлениями и застал его Игнат, он без стука вощел в кабинет.
- Я тебе говорил, Боря, что нужно контролировать сделку, а ты отключил телефон! - сказал он.
Топчанов почувствовал, как злость заполняет его душу. Да кто он такой, чтобы упрекать его? Обнаглели в доску! И как можно верить такому телохранителю? Подставит майору Сараеву в два счета - и все дела. Ну, это уж слишком!
- Ты мне ещё про внебалансовые счета расталдыкни, а то ни хрена не ботаю, Игнатик, - почти ласково сказал Топчанов.Кстати, ночью все было путем, тебе тоже понравилось. Или нет?
- А бабки где? Ты же всем должен! Как отдавать будешь? Все, Боря, я ухожу от тебя. Сам ездий на своей "Вольве".
- Ладно, - согласился Топчанов. - Найди себе лепшего босса Игнат, от души желаю.
- Найду, не переживай. Пока, Боря!
Когда Игнат ушел, Топчанов взял трубку телефона, набрал номер. Хоть и поздно было, деловые люди могли ьыть на месте. Своем, рабочем. Нужно хоть какие-то бабки раздобыть, людям раздать, а то все разбегутся, на хрен.
- Але, Гарик? Слушай, тут такие дела намечаются, полный привет... сказал он, услышав знакомый голос. - Если можешь... Не можешь? Ладно, извини.
Положил трубку, призадумался. И вправду, нужно было где-то достать бабки, чтобы люди не разбежались. Смоются - какая ж это будет компания? А без бухгалтеров - совсем кранты. Понаедут всякие деятели, чё им базарить?
Через минуту телефон сам зазвонил, Топчанов схватил трубку.
- Але? Гриша?! Ну, слушай, старик, всегда рад тебя слышать. Что - ну ещё бы? Ну да, должен, отдам. Скоро отдам. У меня все нормально, но Чубайс отключил верхнеозерцев, понимаешь? Я с ним говорил, скоро включит, и все будет абгемахт. Это я тебе на чистейшем немецком... Да ты не сомневайся, Гриша, я свое слово держу! - Топчанов положил трубку, сказал сам себе.Не верит. Ну и дурак.
В кабинет, деликатно постучавшись, вошла Шура.
- Борис Петрович, все сотрудники...
- Готовятся к новым свершениям? - бодро спросил Топчанов.Я рад, Шурик. Передай им, поддержка руководства обеспечена.
- Какая поддержка, Борис Петрович? - с недоумением спросила Шура. Все ушли, жутко злые...
- Потом придут жутко добрые. Все, я сдергиваю, ты тоже свободна, Шурик. Найди себе клевового мужика, ты классная баба. Торчи с ним и плюнь на всякие там фирмы.
- Вы так думаете?
- Я так уверен. Все, Шурик, свободна. Привет семье и детям.
- Какие дети? У меня нет детей... И семьи, то есть, мужа, нет, растерянно сказала Шура.
- Будут, обязательно будут! - заверил её Топчанов.
Шура хотела спросить, как же он домой поедет, ведь Игнат обиделся и ушел, но не решилась. Согласно кивнула, сама не понимая, по какому поводу, и вышла из кабинета.
Вечерняя прогулка была обязательной частью распорядка дня Барвихина, и никакие погодные условия не могли её отменить. И в дождь и в снег ровно в десять вечера он выходил из дому и полчаса бродил по Крылатскому и Рублевке, размышляя о природе миропорядка и странных закономерностях, царящих в человеческих отношениях. Бандитов он не боялся, а с хулиганами, если они не понимали умного и доброго слова, не церемонился. Возвращался домой в половине одиннадцатого, принимал теплый душ и ложился в постель, успевая почитать перед сном то Соловьева, то Ключевского.
К прогулке всегда готовился тщательно - неторопливо снимал тренировочный костюм, надевал джинсовый, обувал кроссовки (разумеется, все это было куплено на вещевом рынке и за свои деньги), сверху что-то потеплее, если погода требовала, непременно клал в карман паспорт (а вдруг остановят для проверки документов?) и лишь после этого выходил из квартиры.
На сей раз все было так, как всегда. Только вот на душе было тягостно. Ни регулярные занятия йогой: ни уверенность в своей правоте не могли отвлечь Барвихина от грустных мыслей об Ольге. Ведь если она не разделяет его убеждений, если говорит, что он идиот - значит, не любит. Хотела выйти замуж за сына богатого и влиятельного человека. Не исключено, что изменяла ему с другими, хотя и соглашалась, что с интимными отношениями необходимо подождать до свадьбы. Соглашалась, но все время упрекала в холодности. А почему? Разве человечество не пришло к убеждению, что отношения между мужчиной и женщиной должны быть оформлены законом, и лишь потом постель. Иначе - полный хаос. Да он и царит в мире...
Деньги, оставленные отцом, он сунул в ящик письменного стола, надеясь вернуть их. Там уже накопилась порядочная сумма, поскольку Барвихин принципиально жил только на свои, честно заработанные, а родители давали и давали, благо, имели такую возможность. Единственное, от чего Барвихин не смог отказаться - квартира. Сам купить не мог, заниматься разменом родительской - даже мысли такой не допускал, но и жить вместе с ними не собирался. Вот и пришлось согласиться с подарком отца.
Барвихин вышел из подъезда, надвинул на лоб шляпу, поднял воротник джинсовой куртки. Моросил мелкий дождь, следовало бы зонтик взять, ну да ладно.
А что случилось с Ольгой, почему именно сегодня она обиделась, что у него нет ни кофе, ни колбасы? Их давно уже в доме нет, и все было нормально. Сказала, что он идиот и свадьбы не будет... Что ж, значит, не будет.
Барвихин шел, погрузившись в свои невеселые мысли. Никакие тренировки не могли избавить от них. Целый год встречался с красивой девушкой, готовился стать её мужем, отцом по меньшей мере троих детей и вдруг... Она просто терпела его! Как все же несовершенен этот мир! И самое удивительное - не желает совершенствоваться. Дело не в техническом прогрессе, а в отношениях между людьми. Как были первобытными, так и остались, несмотря на внешние атрибуты добропорядочности. Уж ему-то, историку, это хорошо известно.
Топчанов не очень переживал по поводу сорвавшейся сделки. До этого было несколько удачных операций, он исправно платил Маркону, и тот доверял ему. А тут сорвалось. Маркон поймет, что он не виноват. Ну, был с телками в кабаке, а если б сидел в Верхнеозерске, что, электроэнергию не отключили б?
С Марконом они познакомились в Чистопольской крытой. Маркон был паханом, авторитетом, а он - шпаной. Но себя в обиду не давал. И однажды, когда с воли пришел очень крутой авторитет и стал давить пожилого пахана, помог Маркону. Случайно оказался рядом, когда тому уготована была пика в бок. Может, на воле тот и был крутым, но детдомовец Топчанов каратэ владел очень хорошо (а что ещё изучать детдомовцу, если защитить его некому?) В общем, "вырубил" крутого вмиг, а ночью тот неожиданно умер от передозировки героина, непонятно откуда у него взявшегося. Маркон даже в Чистопольской крытой мог практически все. Разок оплошал, но быстро сделал выводы. За помощь приблизил парня, и теперь, благодаря ему, Топчанов стал руководителем фирмы в Москве. Да нет, не обидится Маркон, что сделка сорвалась, Вагиза послал, чтобы попугать. Нормально все, нормально. Теперь главное - с кем провести этот вечер? И Алиса ждет звонка, и Лялька. А Игнат... да и хрен с ним. Сам доедет, машина оформлена на него, права честно куплены, какие дела? Дождь, правда, плохо видно...
- А я позвоню сейчас Ляле... - пел Топчанов на мотив песни "Летят перелетные птицы", но после небольшой паузы изменил текст своей песни. Нет, Ляльке не не буду звонить, а лучше я звякну Алиске, фигурка у ней ничего! Не нужен нам берег турецкий, и Лялька уже не нужна!
Дождь понемногу усиливается. Топчанов включил "дворники", достал из кармана мобильник, держа руль одной рукой, второй набирает номер Алисы.
- Алисочка, это я, Боря... - пропел он в трубку.
- Ой, Борик!.. Ты где? Хочешь меня?
- Спрашиваешь! Подваливай немедленно, бери тачку, я оплачу. Оторвемся по полной программе.
- А ты и правда хотел жениться на Ляльке?
- Алиса!.. - с возмущением сказал Топчанов.
Не сбавляя скорости сворачивает в переулок и неожиданно видит прямо перед машиной человека в джинсовой куртке и шляпе. Давит на тормоз, но человек уже взлетел вверх и грохнулся на тротуар. "Вольво" потеряла управление, врезалась правой частью в старую липу. Топчанова бросила на дверцу, ударило головой о стекло дверцы. Стекло выдержало, а вот голова не совсем. Липкие капли заструились по щеке Топчанова. Он машинально провел ладонью по щеке - ладонь стала красной от крови. Мобильник упал на пол машины.
- Козел, откуда же ты взялся? Какого хрена под колеса лезешь, сука? пробормотал Топчанов.
Он вышел из машины, подошел к лежащему на асфальте человек. Склонился над ним, тронул за плечо.
- Эй, мужик, ты чего? Вставай и вали отсюда на хрен!
Мимо торопливо шагает старушка, смотрит на них, но не останавливается, напротив, ускоряет шаг.
- Мужик, ты какого хрена разлегся тут? - Топчанов переворачивает пострадавшего на спину, всматривается в его лицо.Где-то я уже видел эту мерзкую рожу. Неужели встречались? Эй, мужик, ты чё, в натуре, разлегся? Вставай, падла! Тачку из-за тебя покорежил!
Барвихин не реагировал на эти страстные призывы, он просто был без сознания. Топчанов с трудом выпрямился, ещё и спина почему-то болела, подошел к машине, глянул в зеркало заднего вида и от изумления раскрыл рот. И вовсе не потому, что половина лица была залита кровью.
- Ни хрена себе... - пробормотал он. - Так это ж почти я... вернулся к Барвихину, толкнул его в плечо. - Эй, ты... Кто такой?
Барвихин застонал, попытался приподнять голову, но снова потерял сознание. Кровь заливала его лицо. Топчанов растерянно присел рядом, на мокрый асфальт.
- Все, хана котенку... - растерянно прробормотал он.То-то Сарай обрадуется... Аж подпрыгивать будет... И Маркон ни хрена не сделает... Два было, да за этого... за фальшивые права... Лет десять накрутят... Загнешься там...
Невдалеке послышался вой милицейской сирены, он неумолимо приближается.
- Вот сучья старушенция, звякнула ментам... - растерянно бормотал Топчанов. - Посадит, падла, Сарай, посадит...
Вой милицейской сирены все ближе и ближе. Топчанов вскакивает на ноги.
- Короче, так. Есть только один выход... Смыться. Так ведь поймают... А если он, козел, похож на меня - может, поменяемся местами, а? Хоть на время отмажусь, а потом рвану отсюдова!... Хоть на пару дней пыль в глаза пустить, на день, а потом - сорвусь! Пущай ищут!
Топчанов обшаривает карманы Барвихина, достает паспорт, быстро пролистывает его, ключи от квартиры, сует себе в карман, Барвихину кладет свой паспорт и ключи от квартиры. Документы на машину - в машине, они на имя Топчанова. Потом поднимает Барвихина, заталкивает его в салон "Вольво" на водительское место, а сам ложится на тротуар. Холодно было там лежать, а что поделаешь? Если тебя освободили условно, права фальшивые, и ты сбил человека?
Через полчаса он все ещё сидел на мокром асфальте, чувствуя, что задница прямо-таки заледенела, болезненно морщился и настороженно поглядывал на милицейский наряд и работников "Скорой", которые погрузили Барвихина на носилки и уже сунуди в машину. Потом вернулись, намереваясь и его тоже запихнуть в машину. Топчанов слабо махнул рукой.
- Нет, мужики, я сам. Все нормально, мужики, только башка болит... пройдет. Мне главное - домой приканать, а там как-нибудь...
Милицейский лейтенант держал в руках паспорт Топчанова.
- Что с водилой? Топчанов Борис Петрович... Жить будет?
- Похоже, на сотрясение мозга, - ответил молодой врач. - И, кажется, перелом руки. Нужна срочная госпитализация и более полное обследование.
- А этот? - лейтенант ткнул пальцем в Топчанова.
1 2 3 4 5 6