.."
- Я знал одного Браймана, - вспомнил он. - Обувный склад. Он ведь влетел, кажется?
- Поэтому они и убрались... - кивнула она головой. - На них наехали по-крупному. Отцу все зубы повыбивали. Светке сломали руку - она ее в Хайфе долечивала...- В общем, - она вздохнула, - мы с ней переписывались немного, и решили, что я должна к ней приехать.
- Помочь с рукой?
- Нет, - она вздохнула, - насовсем. Понимаешь? Денег у меня нет. У матери тоже. И Светка придумала план.
Тут она замялась. - Ты не рассердишься, а?
- Посмотрим... - если в его голосе и звучала легкая угроза, то Ирина ее не заметила.
- Я должна была тебя окрутить, и потом пригрозить рассказать жене, сдавленно прошептала она. - Но у меня не получалось. Ну, то есть, я боялась пробовать... Я по разному тебя высматривала... подкатывалась. Одевалась поярче... в магазинах с тобой сталкивалась...
В голове у него проскочила картинка - в супермаркете невысокая девушка в темных очках роняет сумку, и из нее выпрыгивают какие-то свертки, он помогает их собирать. Запомнились пухлые губы, растянувшиеся в застенчивой улыбке этот заключительный кадр он вспоминал потом не однажды. Было еще, но ему не хотелось об этом думать.
- Тогда я попробовала по другому... это тоже Светка посоветовала... про нищенку. Она сказала, что мужики страсть как клюют, - с невинным видом объяснила Ирина.
- Какую руку этой Светке сломали, не помнишь?
- Левую, кажется... - она наморщила лобик, сосредоточившись, - да, точно левую. Она ведь всегда правой писала...
- Придется на время завязать с писаниной, - хмыкнул он. - Будет полезно ей сломать другую ручонку. Как считаешь?
Она отчаянно помотала головой, - Ты что... ты же не бандит в конце концов... Ты что, сердишься?..
- Я ??- он невесело засмеялся. - Что ты, без проблем. Шантажируй на здоровье. Жена немножко погрустит, но денег ты у нее не получишь. Она у меня жадная, как таксист. - Он помолчал. - Вот разве что в тюрьму мне как-то не хочется... ты ведь малютка еще - так? Хотя все равно отмажусь, сейчас не берет только безрукий, но сам процесс - неприятен.
Извини, - вздохнула она. - Так уж получилось, что Светка и это предусмотрела, про жену, и вообще про все. Она мне объяснила, что и как.
- А именно?
- Трусики в крови, раз. Я уже не девочка - свежие разрывы - два. Может, синяки еще будут - это тоже полезно, - деловито перечислила Ирина. - К прокурору, и в газеты - это обязательно... - поэтому просто не отмажешься. Мы все обдумали... - спокойно говорила она, а он медленно потел от ужаса, представляя в красках, как завертится это колесо.
- Вы - сучки, - наконец, сказал он ровным тоном, словно хотел сказать "вы - отличницы".
Она молчала.
- Ну, а дальше? - выдавил он.
- Двадцать тысяч долларов, - быстро отозвалась Ирина. Она закрыла глаза, словно прислушиваясь к себе. - Половину мне, половину Светке. - Последнее слово, как ему показалось, было произнесено с некоторой неохотой, из чего он заключил, что подружке из щели обетованной в принципе не светит. Эта девочка была себе на уме. Девочка-сучка. Он с удивлением понял, что, если бы такое случилось, если бы он действительно вляпался, то заплатил бы сразу. Немедленно. Еще бы и радовался, как безумец, что дешево отделался. Вставал резонный вопрос. Сейчас, в настоящий момент, он отделался или еще нет? Или следует ждать интересного продолжения?!
- Лучше уж убить, - чуть не сказал он вслух, но вовремя опомнился. Убийство? Конечно, нет. Хотя это обошлось бы дешевле... Мысли его выстроились по ранжиру, и самая первая, жирная мыслишка вырвалась вперед.
- Кстати, о деньгах.
Она вопросительно на него посмотрела. Красивая все-таки, подумал он с содроганием.
- История чудная, конечно, про шантаж и прочее. Но все-таки, откуда деньги? - он кивнул на все еще торчащие из черных трусиков бумажки.
Она странно замигала, словно в глаз попала соринка. Потом тяжело вздохнула.
- Тебе не понравится.
- Я слушаю, - безжалостно сказал он.
- Ну и слушай, - с горечью буркнула она. - Как-то я гуляла по набережной... в другом прикиде, не в этом. Думала про всю эту... этот... ну, про тебя в общем. - Она сделала паузу.
- Дальше, - потребовал он.
- Ну, подъезжает машина. Близко-близко. Не сигналит, ничего такого. Просто едет рядом. Я остановилась, и она остановилась. Я дальше пошла - и она тоже трогается. Внутри сидит пожилой такой. А машина - иномарка, - застенчиво поправилась она.
Он громко хмыкнул, но ничего не сказал.
Почти шепотом, она продолжила:
- Он мне сразу предложил... это самое. - Нервный смешок.
- Что?
- Ну, это... секс за деньги.
Он ошалело покачал головой.
- А ты?
Она вздохула.
- Немного повыделывалась. А потом согласилась.
- Вот как, - тупо сказал он.
- Сначала сказала, что не могу. Я, дескать, не трахаюсь. А он говорит приличный такой старичок - что этого не будет.
Он насторожился.
- Это как?
- Да я сама не поняла. - Она пожала плечами. - Я тоже спросила - а че надо-то? Он говорит - поехали, увидишь. Гарантирую, говорит, джентельменское обращение. Я прикинула - что мне терять? А про деньги он сразу сказал - сто долларов.
Он вскинул голову:
- Так ведь...
- Продожди, - она тряхнула головой. - Слушай, что дальше... В общем, села к нему. Он один в машине, никого больше не было. Поехали. На квартиру, что-ли - где-то в центральных районах. Он меня завел, посадил в кресло, - как здесь, - она шмыгнула носом, - только крутое такое кресло, кожаное, знаешь?
- Знаю, - нетерпеливо сказал он. - Дальше!
- Дальше что... - она помолчала. - Он переоделся где-то, пришел в халате. Ну, и началось... Разделась перед ним. Он просил - медленно. Ну, я и медленно, как могла. Повернись, говорит - я повернулась. Дай потрогать - ну, трогай, пожалуйста. Он тихонько так щупал меня - везде, ничего не пропустил. Долго это было. Потом сказал, чтобы я легла. Я легла на живот. Он трогал меня, целовал, ноги, пальцы, все, - задумчиво перечисляла она, а он смотрел на ее пальцы на ногах - она чуть шевелила ими, словно оживляя воспоминания. Розовый большой пальчик наскакивал на соседний, как будто боролся с ним.
Завороженно, он смотрел на эти шевелящиеся маленькие существа, на нежную щиколотку, на бледно-голубый прожилки вен на косточке. Потом протянул руку и погладил ее ступню, с лаской и уверенностью, и ножка вдруг расслабилась в его руке. Пальчики замерли, прекратив возню, растопырившись. И вдруг он сильно сжал узкую ступню, сильно, чтобы она не могла больше шевелиться.
Ирина ничего не сказала на это, только вздохнула. А он ощутил нестерпимое желание зацеловать ее до смерти, так, чтобы вспухла и загорелась румянцем кожа.
- ... тогда он сказал, что даст еще, если я так сделаю.
Он очнулся:
- Что сделаю?
- Полижу у него там, - тихо ответила она.
- Где? - спросил он. Его голос был напряжен.
- В попе.
- Что??
- Я же говорила, что тебе не понравится, - почти шопотом проговорила она.
- И ты...
Она кивнула.
- Один раз. Только один раз, - извиняющимся тоном сказала она. - Я чуть лизнула, там все такое вонючее, волосы и ...
- Ты что, оправдываешься?? - кровь бросилась ему в лицо. - Мама родная...
Он отрешенно отпустил маленькую ножку, и встал.
- Ты лизала задницу? У этого старика?
Она кивнула:
- Это не так страшно, как оказалось.
- Мама родная... - пробормотал он. - За триста баков...
- За сто, - возразила она.
- А остальные??
- Взяла в рот, - буднично сказала она.
Он чуть не упал.
Со ужасом он всматривался в ее лицо, невинное, нежное, со следами слез. Покрасневший носик. Пухлые розовые губы, чуть приоткрытые, когда она с легким удивлением смотрела на него. Наверное, поражалась, чего это он так взвился.
- Я только лизнула с краешку, и взяла в губы, неглубоко, и сразу же выплюнула... Я сказала, что не хочу это делать... а он сказал: "Ну ладно, не надо".
Он вдруг теперь понял, глядя на сидящую на диване полуголую девочку с светлыми растрепанными волосами, с прижатыми к груди коленками, что произошло то, чего он не испытывал много лет. Случилось странное - он влюбился. Влюбился в малолетнюю начинающую проститутку. Шантажистку. Проклятье.
- Встань, - тихо попросил он.
- Это зачем?
- Я сказал, встань, - устало проговорил он.
Она сползла с дивана, неохотно встала на ноги, отбросила прядь со лба. Живот ее подрагивал. Лифчик тесно стягивал небольшие крепкие груди. Пальчики на ногах нервно сжимались и разжимались.
- Ну, - напряженно выдавила она, - что еще?
Он взял ее за руку и притянул к себе.
- Хочу тебя обнять.
И он крепко прижал ее к себе. Его руки гуляли по ее спине, от шеи до ягодиц, пожимая и лаская. Она задрожала в его руках.
- Мне так больно.
Он сжал ее еще сильнее.
- А так?
- Д-да, - почти прохрипела она.
Он посмотрел ей в глаза, продолжая мять ее тело. Сдернув трусики пониже, он вцепился в ее ягодицу, словно в тесто, заставив ее вскрикнуть. Ее тело затрепетало, а он чувствовал ярость, которой не было выхода. Его съедало нестерпимое желание укусить ее. Ударить так, чтобы она заревела, как тогда. Когда он вырвал из нее девственность с корнем, словно больной зуб, а она исходила неистовым криком, содрогаясь и корчась над ним, с толстым членом в своем узком девичьем влагалище.
- Никогда, - тихо проговорил он, - никогда не делай такого, за что бы я захотел тебя убить.
Она оскалилась, как тигрица, тяжело дыша.
- Обещай, - потребовал он.
Она вдруг всхлипнула, бессильно и жалобно, и опустила голову ему на плечо. И он ослабил тиски. Тихо, почти неслышно, до него донеслось:
- Обещаю...
Он повернул ее лицо к себе и поцеловал девушку в мягкие губы.
- А теперь... нам действительно пора уходить.
Часть 4. Бестия
- Заходи, не бойся, - он легонько подтолкнул ее в спину.
Она тряхнула головкой, и вошла в приемную. Мягко, как кошка. Была в ее походке необычная, тренированная грация. Любуясь ее узкой спиной, он подумал, что девочка наверняка занималась каким-то спортом - в детстве.
Он кивнул секретарю - пожилой женщине с сердитыми глазами - и пробурчал:
- Здравствуйте, Мария Сергеевна. Мы на минутку.
Секретарь ухмыльнулась. "
Черт," - сказал он себе, "Сволочи".
Он не смог бы сказать, к кому это относится. Это было наваждением. Ему казалось, что все знают про них все. Что его вчерашние поцелуи просвечивают сквозь нежную ткань колготок на ее бедрах. Что любой встречный может разглядеть сквозь спокойное выражение лица девушки уже знакомую ему звериную маску боли.
В кабинете их встретил упитанный брюнет с маленькими колючими глазами.
- Вован!
- Мишуня.
Мужчины обменялись рукопожатием. Затем Мишуня окинул девушку оценивающим взглядом хирурга из медкомиссии для призывников. Та смутилась и покраснела.
- Симпатяшка.
Владимир натянуто улыбнулся.
- Нужно ее пристроить, Миш.
- Да запросто, - ответил тот, осклабясь. - Книжки читать любишь?
Ирина кивнула.
- Она у тебя говорить умеет? - Брюнет с неохотой перевел взгляд на Владимира.
- Еще и как, - ответил он. - Стесняется...
- Гм... - Мишуня поскреб нижний подброродок. - Ну... лады.
Он черкнул несколько слов на розовом бумажном квадратике, и вручил его девушке. - Спросишь Ларису, администратора. Будешь пока на подхвате, а там посмотрим.
- Это книжный магазин? - удивленно спросила Ирина.
- Нет, оружейный, - ухмыльнулся Мишуня. - А теперь скройся на минуту, ага?
Девушка посмотрела на него непонимающе.
Мишуня кивнул на дверь. - Выйди, имею в виду. С папой пару слов хочу сказать.
Когда дверь за ней закрылась, толстяк тихо засмеялся.
- Чего это ты? - с досадой спросил Владимир.
- Да так... Где ты ее откопал?
- Тут недалеко.
- Много там еще таких?
- Каких? - его начала брать злоба.
Мишуня ухмыльнулся.
- Ты не нервничай. Что я тебе хотел сказать? - он вздохнул. - Дерьмо ты придумал, вот что... Ты ее прешь? Честно?
- И что тогда?
- То, что не хрен ее устраивать... Что она тебе, племяшка или еще какая родственница? Седьмая вода на киселе?
- Нет.
- Ну так чего ты изгиляешься? Не по-людски это, - объяснил Мишуня. - Сними ей хатку, напусти туда мебели всякой... мягкой... музыку там, телик, гардины плюшевые, понимаешь? Захаживай временами, поебывай с удовольствием. - Он хмыкнул, задумавшись. - Вот я своей Клаве клип собрался снимать - а? Чувствуешь?
- Она у тебя еще и петь умеет? - вяло поинтересовался Владимир, радуясь перемене темы.
Тот махнул рукой. - Хрен ее знает. Подвывает иногда, когда ЭмТиВи смотрит. А какая разница? Главное - при деле. Что я, дуремар, в продавалки ее загонять. Копейки пересчитывать.
- Мудро. - Владимир неопределенно откашлялся. - Пойду я, знаешь.
- Так ты задумайся.
- Ладно. Всех благ.
* * *
На улицу они вышли вместе. Щурясь от внезапно нагрянувшего солнца, она повернула к нему лицо:
- Спасибо.
Глаза ее сияли. Очевидно, перспективы ей мерещились радужные.
- Пока не за что, - мрачно ответил он. И отметил, что вчерашнее томление при взгляде на нее его покинуло. Обычная симпатичная девушка рядом, малолетка, с хитрецой, и... все. Что он видел в ней тогда такое, что заставило его сделать несколько чудовищных, возможно непоправимых, глупостей?
- Хочешь, пойдем ко мне? - робко предложила она. - Мать на работе, дома никого
От злости он сплюнул на тротуар.
- Хватит врать, слышишь? Надоело.
- А что? - в ее голосе было неподдельное удивление.
- Раньше мать у тебя была в больнице.
- А-а! - Она улыбнулась. - Ну, тогда я соврала, точно. Ну, извини. Больше не буду.
В голове у него медленно вызревало решение.
- Пойдем, - выдавил он. - Чаю сделаешь, по старой памяти?
- Угу! - кивнула она. - Надо ведь тебя как-то отблагодарить.
Теперь в ее словах ему мерещилась ирония. Вот бестия!
К ее дому добрались благополучно. На такси. В салоне она взяла его за руку и прижалась к нему. Он обнял ее за плечи, взгляд скользнул по тесно сжатым круглым коленкам. Тепло ее тела и запах духов начали производить определенное действие - он оттаивал, мысли спутались. "Еще раз?" - спросил он себя, и прислушался. Ответа не было.
Казалось, вчерашний день повторяется, с незначительными погрешностями. Лифт, квартирка на восьмом этаже, отпираемая дверь - на этот раз возилась с ключом она. Пройдя в затемненную прихожую с бравурным календарем на стене, он замешкался, чувствуя себя донельзя неуютно.
1 2 3 4 5