Город, в котором никогда не жили люди, вызывал ужасающее
ощущение, Спящие города имеют в себе нечто призрачное, потустороннее, даже
если их улицы освещены. в них есть что-то безумное, они похожи на мертвое
тело, не получившее души и теперь ждущее чего-то ужасного, демонического,
что войдет и даст видимость жизни.
Захватчики, вне сомнений, тоже ощущали неприятную атмосферу
опасности: очень скоро Кэлхаун услышал пьяные голоса и осторожно
последовал к источнику шума, к единственному освещенному окну на первом
этаже в доме на очень узкой длинной улице. Почти вплотную уходили к
полоске неба небоскребы. Звездная полоска казалась бесконечно далекой.
Мертвая, бормочущая эхом тишина была оглушительнее любого грома. Казалось,
барабанные перепонки вот-вот лопнут.
В тесной, очень ярко освещенной комнате, создавая иллюзию жизни,
весело распевала пьяная компания. Со всех сторон подступала неподвижность
и тишина, поэтому они создавали иллюзию веселости, разжигая собственное
веселье многочисленными бутылками спиртного. Если питья было достаточно
много, иллюзия веселья создавалась достаточно сильная. Но шум этот был до
жалкого крошечной светлой нитью в мрачном полотне ночного молчания города,
снаружи, где замерли Мургатройд и Кэлхаун, звук пьяных голосов имел
оттенок иронии.
- Эти типы могут нам пригодиться, - холодно сказал Кэлхаун. - Но их
слишком много.
Вместе с Мургатройдом он двинулся дальше. Заранее ознакомившись с
местными созвездиями, он теперь знал, что движется в сторону посадочной
решетки. Все шло, как и было задумано. Вихревые кольца из распылителя
отправили в обморок дежурного у пульта связи. Потом ему был введен
полисульфат. Эта комбинация напоминала сочетание магнезиевого сульфата и
эфира, применявшееся еще столетия тому назад. Полисульфат в сочетании с
декстретилом делал состояние анестезии более устойчивым и легко
прерываемым, и, хотя погруженный в сон с помощью полисульфата человек мог
оставаться в беспамятстве несколько дней, этот вид наркоза был безопаснее
любого другого.
Кэлхаун сделал процесс обратным. Он сначала погрузил преступника в
бессознательное состояние с помощью декстретила, потом ввел дозу
полисульфата, способную держать человека под наркозом три дня. И оставил
лежать. Когда остальные обнаружат своего товарища, они обеспокоятся, но
никогда не заподозрят, что кома, в которую погрузился их товарищ, -
результат вражеской вылазки. Они решат, что он заразился чумой, поскольку
кома - последняя стадия чумы, которую они напустили на планету. И они
испугаются: ведь себя они считали полностью иммунными. Они запаникуют,
ожидая скорой смерти. И если появятся другие жертвы комы, эффект усилится
многократно, вылившись в полную дезорганизацию захватчиков.
За его спиной в темноте уличного ущелья с единственным световым
квадратом окна хлопнула дверь. Кто-то вышел из комнаты наружу, потом еще
один. За ними - третий. Они брели вдоль улицы, напевая что-то пьяными
неуверенными голосами, такими же тупыми, как их пьяные шаги. Эхо
детонировало тишину между высоких стен. Эффект был до жути потусторонний.
Кэлхаун спрятался в проеме ближайшей двери и поднял
пистолет-распылитель. Когда трое пьяных оказались напротив него, он
увидел, что они для устойчивости держатся за руки. Один из пьяных ревел
невпопад куплеты разухабистой песни, двое других время от времени ему
подтягивали. Потом один обиженно запротестовал и остановился. С ним вместе
остановились остальные. Троица, покачиваясь на нетвердых ногах, затеяла
путаный спор. Кэлхаун поднял тупое рыло пистолета и нажал на рычажок
спуска. Невидимые вихревые кольца декстретиловых паров понеслись к тройки
пьяных преступников. Раздался громкий общий вздох, потом три
бесчувственных тела рухнули на покрытие тротуара, а Кэлхаун, не теряя
времени, быстро сделал все, что нужно было сделать.
Вскоре один пират лежал на тротуаре в коме, отлично имитирующей
состояние заболевших. Взвалив на плечи второго, Кэлхаун с Мургатройдом
поспешно удалились в направлении посадочной решетки. Третий преступник,
раздетый до белья, ждал, когда его через день-два обнаружат.

6
Совершенно неправильно называть "игроком"
человека, который использует вероятностные
таблицы, чтобы делать ставки, обеспечивающие ему
благоприятный процент возвратности. Еще более
неправильно называть "игроком" жулика. Он вообще
не играет в точном смысле этого слова.
Истинным игроком является только тот, кто
идет на риск, не взирая на соотношение
вероятностей выигрыша и проигрыша, который
действует по интуиции, пользуясь здравым
размышлением, не принимая во внимание законов
вероятности. Он игнорирует факт, что результат
любого поступка зависит от случайности. В этом
смысле преступник - истинный игрок. Он всегда
уверен, что случай не помешает ему осуществить
задуманное. В настоящее время мы не имеем
статистического анализа преступлений, которые мог
бы показать нам преступление как акцию, на которую
решится среднеблагоразумный человек. Эффект чистой
случайности может быль просто ошеломляющим..."
Фитцджеральд "Вероятность и поведение человека"
Ночной мир Мариса-3 океаном жизни окружал молчаливый остров города,
где улицы и здания источали безмолвие. Лишь отрытая небу, не стиснутая
стенами природа за пределами города пела гимн звездам.
Кэлхаун, устроившись в удобном месте, начал ждать. С ним был
мургатройд и бесчувственное тело пирата. Кэлхаун не знал, сколько времени
понадобиться провести в ожидании, но был уверен, Что появление симптомов
чумы у человека, который должен быть к ней невосприимчив, даст результаты.
И дежурного из центра связи принесут именно к кораблю, на боту которого
должна находиться лаборатория и тот, кто придумал чуму.
Кэлхаун ждал терпеливо. У него был наготове еще один пират в
состоянии поддельной комы, и Кэлхаун затаился в тени массивной опоры
посадочной решетки. Мургатройд сидел рядом, стараясь держаться поближе к
хозяину. Тормалы были активны днем, но темнота их подавляла и, если рядом
не было Кэлхауна, Мургатройд обычно начинал хныкать.
Над головой нависали парящие арки посадочной решетки. Здание
диспетчерской, откуда управлялась решетка, растянулось на полмили
неподалеку от того места, где Кэлхаун устроил засаду. Глаза его уже
привыкли к темноте, а в ста ярдах стоял большой шарообразный корабль,
принесший на Марис-3 банду преступников.
Было тихо, не считая хора насекомых, певших небу обычную ночную
серенаду. Эффект был замечательный. Кэлхаун с наслаждением вслушивался в
перебивавшие серенаду низкие, басовитые, как у органа, звуки. Их сменяли
трели, прозрачные, текучие, как вода в ручье. Интересно, кто производил их
- зверь, птица, рептилия?
Ждать было легко. Все, что произошло на Марисе-3, было Кэлхауну
практически ясно. Части мозаики встали на свои места. Похоже, он теперь
хорошо знал не только то, что произошло здесь, но и что может произойти на
других планетах, если операция на Марисе-3 окажется успешной.
В космосе даже преступления имеют подчеркнуто утилитарную природу. И
законы природы нарушаются, чтобы совершить преступление. Например, можно
построить звездолет с атмосферными крыльями. В пространстве или в
овердрайве крылья кораблю не нужны. Но крылья очень пригодятся, если
кто-то задумал тайно проникнуть в атмосферу ничего не подозревающей
планеты.
Такой крылатый корабль может спокойно разбросать над планетой
замороженные капсулы так, что ветер разнесет облако на многие мили, и
высота распыления будет выбрана таким образом, чтобы зона заражения была
наибольшей. И тогда на многие квадратные мили почва, растения, воздух,
здания - все будет пропитано невидимыми возбудителями болезни. И начнется
чума.
Человек нарушал законы природы. Он создал чуму, составил план
эпидемии, в безоблачном небе однажды прокатился гром, и начали умирать
люди. Потом появилась команда бандитов - проверить, все ли идет как было
задумано. Теперь они ждали, пока прилетят новые колонисты, займут
похищенную у законного владельца планету. Если прибудут корабли с
Деттры-2, захватчики не уступят планету. Да и для всех людей она теперь
была бесполезна. Если колонисты с Деттры высадятся, они начнут умирать.
Только планета, Захватившая Марис-3, могла ее использовать. Да, кому-то
этот план казался стопроцентно надежным.
Кэлхаун до боли, до скрипа сжал зубы. Организаторы этого преступления
могут пойти и дальше...
В темноте городской ночи вспыхнул движущийся огонек. Кэлхаун тут же
насторожился. Это были фары кара, мчавшегося по шоссе. Огонек исчез за
одним из высотных зданий. Появился снова. Пересек высотный мост между
небоскребами, снова исчез, снова появился. Свет становился все ближе,
наконец ударил в глаза. Машина прошелестела по утрамбованному грунту
посадочной площадки под решеткой, скрипнули тормоза, зашипели о грунт
покрышки: машина остановилась у здания с пультами и трансформаторами. Фары
остались включенными. Из кабины выскочили люди, бросились к двери в
здание. Голосов Кэлхаун не слышал. Несколько минут спустя группа людей
высыпала из здания, столпилась вокруг кара. Несколько секунд - и кар
умчался прочь, подпрыгивая на неровностях: он мчался к кораблю.
Кар остановился всего в сотне ярдов от засады Кэлхауна. В свете фар
искрился огромный серебристый пузырь корпуса звездолета. Человек в машине
крикнул:
- Откройте, откройте! Человек заболел! Похоже, у него чума!
Никакого признака, что его услышали. Другой мужчина заколотил по
металлу люка.
Из наружного громкоговорителя спросили:
- В чем дело? Что за шум?
Ответил хор растерянных голосов, но динамик над люком резко их
оборвал и начал диктовать приказы, каждый из которых Кэлхаун мог
предсказать с абсолютной точностью.
Голос из громкоговорителя сказал:
- Чепуха! Внесите его сюда!
Люк с хрустом отворился, опускаясь, открывая проход и, одновременно
образуя трап для подъема в корабль. Люди вытащили неподвижное тело
товарища из кара. Полунеся, полуволоча его, они поднялись и исчезли в
люке.
Вскоре преступники вышли обратно. Один явно дрожал. Хриплый голос
сказал свирепо:
- Ему нужно разобраться! Не может быть, чтобы это было чума. У нас
прививки. Просто обморок или что-то еще. И хватит паники, словно мы уже
при смерти. Все по местам! Займитесь своими обязанностями! На всякий
случай, я сделаю общую проверку.
Кэлхаун с удовлетворением выслушал этот разговор. Внутренний люк
закрылся, но наружный оставался опущенным. Трап же был опущен до самого
грунта. Кар, задержавшись у здания контроля, высадил несколько пассажиров
и мгновенно умчался в ночь, в ту сторону, откуда явился.
- Это тот, которого мы обработали первым, - сухо сказал Кэлхаун
Мургатройду. - Впечатление неблагоприятное. Они еще надеются, что это
просто случайность. Посмотрим, что будет дальше. Начальник собирается
сделать перекличку. Скоро он обнаружит кое-что волнующее.
- Чи, чи! - тихо пискнул Мургатройд.
Снова неподвижность и тишина, не считая ночных песнопений из-за черты
города. Теперь Кэлхаун услышал кое-что новое - басовитые удары, словно
звук больших барабанов.
Полчаса спустя показался свет у здания контроля, открылись невидимые
двери, прямоугольник света упал на землю. Минуту спустя по шоссе
заскользил огонек фар.
- Ага! - довольно хмыкнул Кэлхаун. - Они нашли типа на тротуаре.
Возможно, донесли и о двоих отсутствующих. Один лежит позади тебя,
Мургатройд. Сейчас они должны испытывать не только легкое беспокойство.
Кар пересек круг посадочной площадки, завизжали тормоза. Темные
силуэты уже ждали. Несколько секунд, и кар направился к трапу. Хриплый
голос пропыхтел:
- Вот еще один! Мы его сейчас внесем!
Голос из динамика менее уверено сказал:
- Хорошо. Но у первого нет никакой чумы. Обмен веществ идет
нормально. Он просто потерял сознание!
- Но мы нашли другого! С ним то же самое!
Темные силуэты поднялись по узкому трапу, волоча бесчувственное тело.
Несколько минут спустя они вышли наружу.
- Он не смог вернуть в сознание первого, - сказал кто-то
нерешительно. - Мне это не нравится.
- Он же сказал, это не чума!
- Если он сказал, значит, ему лучше знать! - добавил голос человека,
явно привыкшего, чтобы ему подчинялись. - Ему лучше знать! Он сам эту чуму
придумал!
Кэлхаун чуть улыбнулся и сказал себе: "Ага!"
- Но... слушай... - снова заговорил испуганный. - Тут в городе, когда
мы сели, были врачи. Вдруг кто-то успел убежать и придумал какой-нибудь
микроб... и теперь они выпустили его на нас...
Решительный голос оборвал сомневающегося. Несколько человек
заговорили. перебивая друг друга, и ничего разобрать было нельзя:
преступники явно потеряли самоуверенность и покой. Им, естественно, не
пришло бы в голову, что кто-то может вести против них биологическую войну,
если бы они сами не были участниками такого микробного нападения. Они не
боялись бактерий, пока дело шло в из пользу, пока погибали люди на другой
стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11