Такие тренировки давно не проводились. Война в Чечне и нехватка средств с начала девяностых не позволяли перебросить людей сначала в Африку, затем на лед Арктики. По жаре, затем в холоде совершили многокилометровые марши, а сегодня утром штурмовали скалы на учебном центре под Пятигорском. Экстрим выдержали не все. В соседней группе два офицера остались в госпиталях с перспективой вернуться оттуда уже в войска. Один, согласно медицинской терминологии, получил переохлаждение, его товарищ в Алжире сломал голень.
– Ну что, подполковник, – толкнул Антона в бок генерал Глотов, – после такой встряски не появилось желание перейти на более спокойную должность?
Антон развернулся на тянущемся вдоль борта сиденье в сторону Глотова.
Генерал отвечал в ГРУ за физическую подготовку офицеров спецназа. Невысокий, в зимней куртке, застегнутой на последнюю пуговицу, и шапке он походил на колобка. В свои неполные пятьдесят не курил и в любую погоду имел здоровый цвет лица.
– Рано вы меня списываете, – Антон хотел улыбнуться, но боль в потрескавшихся губах не дала этого сделать.
– Ладно, – Глотов хлопнул его по плечу, словно извиняясь. – Это я так.
На всех этапах генерал лишь отправлял и встречал группы, перемещаясь на вертолете от одной контрольной точки в другую, вместе со своим помощником, майором, полной его противоположностью и по росту, и по комплекции. Скрупулезно заполняя таблицы, различные графики с временными результатами и данными о здоровье, эти два экзаменатора изрядно помотали нервы спецназовцам, большинство из которых впервые проходили подобное испытание. Многие офицеры до того свыклись с постоянными командировками на Кавказ, что уже считали это чуть ли не основной своей работой. Однако подлинные задачи подразделений на самом деле должны быть далеки от тех, которые приходилось выполнять последние десять лет. Спецназ ГРУ, созданный во времена «холодной войны», предназначался для обнаружения и уничтожения штабов управления НАТО, совершения диверсий в отношении предприятий повышенной опасности, атомных станций, транспортных узлов на территории противника, ликвидации руководителей государств. Группы имели в арсенале вооружение самого широкого спектра – от ножей до автономных ядерных мин.
Антон невольно посмотрел на Волкова. Крепко сложенный, с виду добродушный капитан с карими глазами по штату являлся переносчиком «АЯМ-32». На этой тренировке ему досталось больше всех. По требованию Глотова он вместо «ядерного чемоданчика» таскал на себе его муляж. Несмотря на то что власти Алжира запретили разведчикам привозить с собой боевое оружие, даже при совершении марша по Сахаре они перли на себе груз, равный по весу тому, который придется брать в тыл противника в реальной обстановке. Ноша Волкова весила тридцать два килограмма плюс полная выкладка разведчика-диверсанта. Сам он в шутку говорил, что за плечами несет одиннадцать груженых железнодорожных вагонов. В пересчете на тротиловый эквивалент это было примерно так.
Сейчас Павел спал, уронив голову на грудь. В отличие от своих товарищей, которые зашевелились, протирая глаза и беспрестанно глотая слюну, его нисколько не беспокоило начавшееся снижение.
Самолет качнуло. Звук двигателей стал еще надрывней. Они словно затормозили в воздухе.
Поднялся со своего места Василий Дорофеев по прозвищу Дрон. Уперев руки в поясницу, прогнулся. Затем, увидев, что Антон смотрит на него, улыбнулся и присел рядом, с опаской покосившись на генерала:
– Чувствую, сейчас только с рампы сойдем, а Родимов с очередной вводной, типа «нырнуть в канализацию на аэродроме, выйти у ГУМа».
– Не каркай, – Антон посмотрел на Василия.
Дорофеев был одного с ним роста и комплекции. Смуглое лицо, волевой подбородок. Во взгляде всегда спокойствие и уверенность. Капитан закончил в свое время общевойсковой институт. Был мастером спорта по офицерскому многоборью.
Самолет загудел. Несколько раз заметно тряхнуло, и все как один отклонились сначала назад, потом вперед. Мелко завибрировал корпус. Сверху прямо на лицо упала капля воды.
– Сели! – засуетился Глотов, перекладывая на коленях папки с документацией.
Вопреки предположению Дрона, рампу не опустили. Летчики справедливо посчитали, что тридцать человек могут сойти и по приставленному к боковой двери трапу. Слишком много чести. Из-за горстки каких-то суперменов гоняли самолет, предназначенный для перевозки и десантирования почти пятисот человек.
По взлетке мело поземку. Снег, летящий на фоне бетонных плит, походил на клочья белых клубов дыма.
Антон сразу увидел Родимова. Придерживая рукой папаху, Федор Павлович спешил к толпившимся рядом с трапом спецназовцам.
– Несут черти сатану! – сокрушенно вздохнул Дрон. Он никак не мог избавиться от мысли, что Родимов задумал загнать их в гроб.
Сухощавый генерал со слегка заостренным носом и умным взглядом возглавлял отдел планирования и проведения специальных операций. В свое время Федор Павлович начинал, подобно Дорофееву, с должности разведчика-диверсанта.
– Становись! – скомандовал Антон.
Пробежав взглядом по шеренге спецназовцев, он набрал полные легкие воздуха:
– Равняйсь! Смирно! Равнение на...
– Отставить равнение. Вольно! – щурясь от встречного ветра, Родимов, наконец, добежал до Филиппова. – Здравствуйте. Разойдись!
Генерал снял перчатку и протянул руку, изучающе заглянув в глаза, словно пытаясь понять, тот ли перед ним человек, который оставил неделю назад Москву.
– Да я это, – повеселел Антон, отвечая на рукопожатие. – Неужели неузнаваем стал?
– Чего ты? – не понял генерал и тут же сделал предупреждающий знак рукой спешащему с докладом командиру второй группы. – По плану! – Снова развернулся к Антону: – Сейчас, прямо отсюда, со мной поедешь.
Антон сокрушенно вздохнул и развернулся к разведчикам:
– Майор Мишенев!
– Я! – выпрямился сидевший на корточках рядом с рюкзаком похожий на квадрат офицер с голубыми глазами под выгоревшими на солнце бровями и массивной челюстью.
– Остаешься за меня, – Антон с тоской посмотрел вслед генералу, который уже направлялся к служебной «Волге», стоящей на краю летного поля, у ограждения, и вновь перевел взгляд на Максима Мишенева. – Убываете в учебный центр. Проконтролируй сдачу оружия и снаряжения.
– Потом домой?
– Ждете моего звонка, – уже на ходу ответил Филиппов, нагоняя Родимова.
За свою службу в ГРУ у Антона уже появились собственные приметы, в которые он верил, подобно старикам из глухих деревень, определяющим по вечерней зорьке, какой будет следующий день, или по погоде на Спас делающим прогноз на целое лето. Если Федор Павлович приезжал на аэродром для встречи группы из командировки, при этом игнорируя всяческие построения и разбор, и сразу забирал с собой командира – значит, поступила очередная вводная, которую в ближайшее время предстоит отрабатывать. Причем это не Чечня. Она уже приелась, к работе там относились как будничному делу, чему-то само собой разумеющемуся. Здесь пахнет головоломкой далеко за пределами России.
– Устали? – дождавшись, когда Антон усядется на заднее сиденье, зачем-то спросил Родимов. В глазах озорные огоньки. Замер в ожидании ответа на глупый вопрос.
Машина, мягко урча, тронулась, подрагивая на стыках бетонных плит.
– Да ну! – Антон снял шапку и положил ее на колени. – Зря время убили. Разве это экстрим? Больше в самолете проспали.
Генерал задумчиво посмотрел из-за спины водителя на дорогу, словно переваривая услышанное. Антон про себя усмехнулся. Какой вопрос, такой и ответ. Родимов прекрасно знает, что легким это путешествие не назовешь. Не с неба свалился. Во времена своей молодости сам не раз в такие эксперименты попадал.
– Раз отдохнули, – генерал облегченно вздохнул, словно Антон помог ему на что-то решиться, – значит, завтра новая задача. А то я хотел вам передышку устроить...
– Да вы что? – Антон всерьез испугался. – Я же шутя. Чуть не сдохли в этой Сахаре. В Арктике вообще, думал, если вернусь, уволюсь. Без акклиматизации... Перепад температур почти сто градусов!
Федор Павлович снял папаху, обнажив седую голову:
– В следующий раз так не шути.
– Вы тоже, – пробурчал Филиппов.
Разговор продолжили уже на даче шефа, куда Антон зашел только после того, как час провел в небольшой деревянной бане, расположенной среди сосен на заднем дворе. У Родимова была уже взрослая дочь, но он никогда не скрывал, что всегда мечтал о сыне. Может, потому Федор Павлович и к Антону относился, как к родному, прощая редкие вольности диверсанта. Антон отвечал взаимностью. Прежде чем ехать домой, в Москву, с аэродрома приезжал к генералу, который встречал все группы. Здесь он и переодевался в нормальную одежду, хранившуюся в отдельном шкафу на втором этаже.
Галина Андреевна, супруга Родимова, накрыла стол в гостиной и ушла, оставив мужчин одних.
– В Академии наук переполох, – отправив в рот несколько ложек наваристого борща, заговорил Родимов. – В Москве и Новосибирске в течение полугода убито четверо ученых.
– Их объединяла тема, над которой они работали? – насторожился Антон.
– И да, и нет, – Родимов выдержал паузу. – Все в разное время занимались оборонкой, однако специализация совершенно разная.
– То есть физики и, к примеру, биологи? – уточнил Антон.
– Угу, – генерал кивнул. – Основная версия следствия – убийство с целью ограбления.
– Может, случайность? – Антон опустошил тарелку и, отодвинув от себя, принялся за второе.
– Неубедительно, – покачал головой Родимов. – К тому же ни для кого не секрет, что зарплата у них мизерная. Здесь дело в другом. По странному стечению обстоятельств, все жертвы преступлений являлись руководителями, с точки зрения их коллег, «бесперспективных» проектов.
– Это неудивительно для научного мира. Постоянно грызутся, и каждый считает себя гением. Хоть что-то их объединяло? – Антон дожевал котлету и выжидающе уставился на Родимова. – Студенчество, общие знакомые? Может, тоталитарная секта?
– Да, – отложив вилку в сторону, генерал откинулся на спинку стула. – Еще их проекты не финансировались.
– Как это? – удивился Антон. – И здесь не вижу связи. Сейчас вся наука на голодном пайке.
– Каждый из этих людей считал, что стоит на пороге великого открытия, которое изменит тактику современной войны. Например, доктор Толмачев из Новосибирска работал над установкой, при помощи которой на какое-то время можно свести с ума население небольшого города. Второй гений пытался создать вирус, поражающий иммунную систему только определенной расы.
– Понятно, – Антона, несмотря на интересный разговор, страшно клонило в сон. – Мы здесь при чем?
– Два дня назад на своей даче погибли от огня доктор наук Сергей Степанович Свергун и его ассистент Акутин. Эти алхимики создали – по крайней мере, так говорят их коллеги – подарок для террористов.
– Интересно, – Антон зевнул и мельком глянул на часы.
– До того как было наложено вето на разработки химического и бактериологического оружия, Свергун занимался веществами, меняющими свою структуру под воздействием электромагнитных полей. Несколько лет назад программу закрыли, и он ушел в народное хозяйство, где занялся отравой для крыс, – следя за выражением взгляда Антона, Родимов взял со стола салфетку и вытер губы. – Как известно, эти грызуны, подобно тараканам, очень быстро привыкают к любой гадости. Совершенный еще сегодня яд завтра для них уже безопасен. Причем, обнаружив пищу, они не едят ее сразу. Для этого у них есть животные, которые пробуют.
– Я слышал об этом, – устало вздохнул Антон.
– В общем, Свергун синтезировал препарат, который при попадании в организм не причиняет вреда, пока не подвергается воздействию электромагнитного поля, и собирался травить им крыс. Под землей, где они обитают, много силовых кабелей.
– Не понимаю, к чему вы клоните? – Антон потер лоб, стараясь сосредоточиться. Лицо генерала то и дело расплывалось, а смысл сказанного доходил с трудом.
– Эта гадость не имеет ни цвета, ни запаха, – не обращая внимания на состояние Антона, продолжал Родимов. – Нет и оборудования, которое могло бы ее быстро распознать.
– Значит, если минералкой, заряженной этим веществом, напоить, скажем, водителя автомобиля, то, стоит ему проехать под линией электропередачи – и он не жилец?
– Да, – облегченно вздохнул генерал. От его внимания не ускользнуло состояние подопечного, и он поначалу опасался, что тот не понимает, о чем речь. – Только смерть наступает через пять-шесть суток. Ухудшается свертываемость крови, и разрушаются стенки сосудов.
– Значит, я не сразу оценил возможные последствия, – Антон поднял глаза к потолку. – Электрифицированная железная дорога... Можно продавать на станции воду и лимонад с этим веществом. В результате, пока пассажиры того же владивостокского поезда доберутся до места...
Он хмыкнул. Сон как рукой сняло.
– А сколько людей выйдет или, наоборот, займет в нем места за шесть дней пути? – сказал генерал.
– Много, – протянул Антон. – К тому же не в один только поезд она попадет...
– И заметь, – генерал поднял палец, – это не единственный вид транспорта.
– А почему, собственно, мы взялись за пассажиров? – Антон сделал удивленное лицо. – Да любой человек подвергается риску наглотаться этой дряни, а потом, к примеру, воспользоваться сотовым телефоном.
– Пока известно, что это вещество становится активным в электромагнитных полях, подобных тем, которые образуются вблизи линий электропередачи и железных дорог, – Родимов отодвинул тарелку и оперся о стол локтями. – По крайней мере, в институте Свергун говорил об этом. На какие диапазоны частот еще реагирует его гадость, неизвестно. Над проектом он работал во внеурочное время у себя на даче.
1 2 3 4 5 6 7