Как и следовало ожидать, все родовые пути полностью открыты и подготовлены к продвижению плода… А вот со щенком явно было не все в порядке. Обычно щенки рождаются вперед либо головкой, либо задними ножками. И то, и другое не является патологией. А тут головка щенка была, но передние лапы были вытянуты вдоль туловища назад, что и остановило продвижение щенка к выходу. Ситуация не из самых сложных, но времени на дальние переезды она не оставляла, мог погибнуть щенок, и без этого уже непозволительно долго находившийся в сжатом состоянии в далеко не безразмерном сфинктере шейки матки. Левой рукой я приложила фонендоскоп к животу собаки и услышала частый ритмичный перестук: детеныш жив! Все это я коротко объяснила хозяйке, сказав при этом, что роды будем принимать прямо здесь, на лестнице. Она только молча кивнула в ответ. Мне же надо было постараться слегка оттолкнуть щенка назад, в полость матки и попытаться вытянуть вперед обе его передние лапы. Теоретически все было ясно и просто, но на практике этот процесс мог продолжиться долго и в случае неудачи закончиться кесаревым сечением. Все равно надо было попробовать обойтись без операционного вмешательства. Я вообще не сторонник сразу хвататься за скальпель. Конечно, для врача легче дать собаке наркоз и, не торопясь, в уже комфортных условиях провести операцию. Но уж кому, как не мне, знать, сколь неприятен и хлопотлив послеоперационный период при наличии сосущих собаку щенков, когда разрез проходит фактически между сосками, полными молока. Нет, надо пытаться выправить положение щенка! Такие мысли неслись галопом в моей голове, уже и не помышляющей о сне и дневной усталости: там, за тонкой стенкой живота матери, билось сердчишко детеныша, и ему очень хотелось как можно скорее выбраться на свет.
Я и сама не ожидала, насколько быстро, нет, практически мгновенно тельце послушно отодвинулось и передние лапки щенка легли в нужное положение. Затем последовала мощная потуга матери, и живой мокрый комочек буквально вылетел на колени женщины. Она едва слышно ахнула от неожиданности. В кейсе нашлась марля, чтобы активно растереть новорожденного и освободить от слизи его мордашку. Перерезать пуповину не составляло труда, а как-то быстро оживившаяся мамаша уже тянулась мордой к последу, намереваясь его съесть. Хозяйка вопросительно взглянула на меня, а я разрешающе кивнула: «Пусть! Это нормально и очень полезно!» Щенок тем временем пискнул, и пуделиха, торопливо проглотив послед, принялась старательно вылизывать свое многострадальное чадо. Куда только делась ее собственная слабость и усталость! Мамаши всегда мамаши, во всем подлунном мире они одинаковы! Мы с хозяйкой облегченно вздохнули и заулыбались, глядя на эту идиллию.
– А я ведь даже не успела спросить, как вас зовут.
– Меня – Люда, а ее – Ася, – кивнула она в сторону собаки.
– Интересно, а как вы назовете детеныша? Держу пари, что это тоже особа женского полу! – уже расслабленно продолжала я расспрашивать хозяйку.
Щенок тем временем, смешно чмокнув, присосался к соску и, упираясь передними лапками в мать, сосал не отрываясь. Явно, что долгий путь рождения весьма благотворно повлиял на его аппетит. Ее аппетит, я не ошиблась!
– Ну-с, вот вроде бы и все! – тихо, чтобы не потревожить собаку, сказала я.
– Доктор! А как же хвост? Попозже? – спохватилась она.
– Собственно, почему попозже? Можно и сейчас!
Меня давно подмывало попробовать осуществить одну идею. Ситуация складывалась так, можно сказать, удачно, что я не стала откладывать. Пудели относятся к достаточно многочисленной группе собачьих пород, которым при рождении ампутируют часть хвоста. Эту операцию можно проводить в течение первых пяти-шести дней с момента рождения, чем раньше – тем лучше. Есть породы, у которых хвост купируется очень коротко, а пуделям – приблизительно наполовину. Так вот, мне всегда очень хотелось проверить положение из учебника о том, что щенки в этом возрасте практически не чувствуют боли. Когда я пыталась убедить в этом владельцев-заводчиков, всегда слышала резонный вопрос:
– А почему же они так пищат?
– Принято считать, что не из-за боли. А потому, что их просто берут на руки и только это беспокоит щенят.
– Ну-ну… – с сомнением обычно качали они головой, но все-таки особенно не возражали.
Моя идея по проверке состояла в следующем: не отнимая щенка от собаки-матери, ампутировать хвост, пока щенок сосет. И посмотреть, на что это будет похоже. Правда, «чистоту» выводов этого, с позволения сказать, эксперимента нарушал еще один постулат, который гласил, что у щенков такого возраста может присутствовать только одна доминанта в поведении, и только по мере взросления это проходит. Мои же контраргументы состояли в том, что боль в любом случае сама по себе – самая сильная доминанта по сравнению со всеми остальными, и если уж щенку действительно больно, то он все равно бросит сосать и запищит. Таким образом, оставалось только испытать все это на практике. И вот она – подобная возможность: слабо освещенная лестница, женщина в ночной рубашке и в плаще, лежащая у нее на коленях собака, полностью увлеченная кормлением только что родившегося чада и, наконец, само чадо, «мертвой» хваткой вцепившееся в сосок, полный молока. Недолго думая, я быстро взяла ножницы, пережала в нужном месте пальцами хвост и… Чик!.. Хвоста как не бывало. При этом ни мамаша, ни малыш, не переставая, занимались каждый своим делом. Осталось только прижечь раствором йода культю, на которой практически совсем не было крови. Результатами мы четверо остались вполне довольны. Ну вот теперь все в полном ажуре, и уж давно пора собираться домой…
Наше торжественное шествие началось с Людмилы, которая с величайшей осторожностью несла на вытянутых руках беспокойно озиравшуюся в поисках щенка мамашу. Далее шествовала я со щенком за пазухой (чтобы не простудить), натягивая на себя куртку, прихваченную по пути. Оглянувшись на меня, Люда сказала:
– Интересно, что там сейчас внизу творится?
– Это в каком смысле? – на сразу сообразила я.
– Да там же у машины – «болельщиков» три человека! Наверняка они бог знает уже что себе нафантазировали!
Мы как раз проходили около окна и, конечно, не удержались и выглянули. Было очень темно, как всегда, горел вдалеке только один фонарь, и его и без того тусклый свет еле освещал машину, стоявшую у подъезда. Мы продолжили шествие и через минуту были уже на выходе. Около машины маячили три сигаретных огонька. Скорее, они не маячили, а метались около машины. За этим зрелищем я упустила из виду лужу, постоянно функционирующую около нашего подъезда, и со всего маху ступила прямо в холодную жижу, чуть при этом не выронив щенка и поймав его уже где-то в районе своего живота. Переместив его повыше, я, а следом за мной Людмила чуть замедлили скорость передвижения, не подумав о том, что со стороны наше шествие очень напоминает нечто печальное… Сигаретные огоньки замерли на месте.
– Господи! Неужели отмучилась?! – сдавленным голосом произнес кто-то.
– Еще как отмучилась! – поджимая попавшую в лужу и уже начинающую замерзать ногу, ответила я, а Людмила продолжила:
– Ну, чего встали? С прибавлением! Девочка у нас!
– Вот бабы, что за народ! Нет чтобы сразу сказать – так они норовят до инфаркта довести! А где детеныш-то?
– Не все вам сразу, – пробурчала я, занятая выуживанием «чада» уже из недр моей ночной рубашки… Вся компания грохнула от хохота, а кто-то ехидно заметил:
– Что-то не понятно – кто же рожал? Не очень похоже, что процесс закончился!
– Как кто? Конечно, я! Разве в этом есть сомнения?
Мне никто не возразил по причине непрекращавшегося хохота. Под этот звуковой аккомпанемент вся компания погрузилась в машину и, чихнув непрогретым движком, отбыла восвояси. Все еще улыбаясь, я в который раз за этот вечер подтянула повыше промокший подол ночнушки и поспешила домой, старательно обходя лужи, что в общем-то было уже необязательно: все, что могло промокнуть, – промокло. Но почему-то было не очень холодно, да и не очень мокро!

Художественная штопка

Как-то не приходилось спрашивать у моих приятелей, ветеринарных врачей, насколько объемна у них домашняя аптека. У меня она почти на все случаи жизни и занимает ощутимо много места. Но это единственное, о чем я никогда не жалею. Даже мои домашние чада и домочадцы прекрасно знают, что я ни секунды не пожалею о любых вещах и домашнем скарбе, но аптека – дело святое! Бесчисленные баночки и пузыречки заполняют почти весь секретер, пара полок в холодильнике занята препаратами, требующими особой температуры для хранения. А еще одна тумба занята хирургическими инструментами, большим стерилизатором и несметным количеством шелковых хирургических ниток и кетгута. Как же иначе? Мало ли что может понадобиться ночью, ведь именно тогда, как по закону подлости, и случаются самые большие неприятности. Страсть к подобному накопительству появилась тоже далеко не случайно, она имеет свои истории…
В доме все укладывались спать. Сладко посапывала в маленькой кроватке дочка, слипались глаза у мужа. Я, как настоящая сова, бродила по дому, прикидывая, что бы сделать на сон грядущий, чтобы утром иметь возможность лишние полчаса понежиться в постели. Существенных дел не было, и телефонный звонок как раз и застал меня за поисками чтива на сон грядущий.
– Ну, вот! – засыпая, еще успел пробормотать муж. – Вот и дело образовалось. А ты переживала! – и уронил голову на подушку, по опыту зная, что ждать окончания образовавшегося дела не имеет смысла: оно могло закончиться под утро. Телефон надрывался, и я, уже не прислушиваясь к бормотанью мужа, поспешила снять трубку:
– Алло! Я туда попала? – Меня не смутило странное начало разговора, оно всегда разное, бывает смешное и несуразное, бывает и трагическое. Какое оно будет на этот раз?
– Туда, по-видимому, – не торопясь ответила я и спросила: – Что случилось? Я вас слушаю!
– Ой, доктор! Беда у нас! С собаки шкуру сняли! – захлебываясь, кричала телефонная трубка женским голосом. Впечатляющее начало. Воображение услужливо начинало рисовать картину кровавой бойни времен Дикого Запада и… Впрочем, это не важно, потому что тут же, тихонько щелкнув, включилась отработанная годами привычка из любой истерики вытягивать полезную информацию.
– Так не бывает! – твердо заявила я. – Поэтому успокойтесь и расскажите, что произошло на самом деле.
Мое спокойствие подействовало на женщину, несколько минут она молчала, а потом вполне вразумительно изложила суть.
Около часа назад ее муж вернулся с прогулки с собакой. Гуляли они во дворе дома, собака была без поводка и на несколько минут удрала от хозяина по своим делам. Куда – он не заметил. А вот вернулась она в ужасном состоянии. С огромной раной на боку. Непонятно было, где она ее получила, потому что не было слышно ни шума, ни драки, в общем, была тишина. Таков был в общих чертах рассказ женщины.
– Спросите у вашего мужа, сильное было кровотечение с самого начала?
– А я его отправила искать кожу! – вполне серьезно отвечала женщина. – Может быть, его, этот кусок, можно пришить обратно?
– Ладно! Посмотрим, что можно сделать, – я не собиралась вдаваться в подробности, да и без толку читать телефонные лекции, особенно не видя собаки, – диктуйте, я записываю адрес!
Оказалось, что живут они совсем недалеко, в паре кварталов от меня. Так что проблемы транспорта не возникло. Существенное облегчение, потому что на часах был уже первый час ночи. Ночью поймать такси – очень большая проблема. А раз она не стояла, то оставшееся время лучше отвести на сборы. Надо думать, случай серьезный. Судя по рассказу хозяйки, могли понадобиться хирургический набор инструментов, обезболивающие препараты, антибиотики и, конечно, шовный материал – в просторечии шелк и кетгут. Все это я торопливо покидала в кейс и, осторожно закрыв за собой дверь, запрыгала по ступенькам вниз, на выход. Света в подъезде, как и всегда, не было, прыгать пришлось в кромешной темноте, но это меня нисколько не смущало. Все лестницы в подъезде по счету, со всеми изъянами мне давно и хорошо знакомы: уже неоднократно пользовалась ими при разных ветеринарных ночных мероприятиях, и прежде чем выучила их наизусть, набила немало шишек. Зато скорость запоминания от раза к разу быстро возрастала…
А на выходе из подъезда меня караулила ночь. И какая ночь! Весенняя, теплая, она сразу обняла меня своими одуряющими ароматами. В такую ночь гулять бы с кем-нибудь в обнимку, да хоть с мужем! Но… Муж уже давно смотрел десятые сны, а меня ждала работа! И, похоже, нескучная!
Чок-чок… Чок… чок – звонко цокали мои каблучки по асфальту. В этом же темпе в голове независимо от меня цокали мысли: вот забавно, долго ли хозяин будет искать кусок выдранной шкуры? Уверена, что его на самом деле нет, но хозяин-то этого не знает! Смех да и только, начитались, видно, фантастики! Интересно, что собой представляет рана? Почему все-таки у владельцев возникло ощущение, что с собаки сняли шкуру? Чушь какая-то! Скорее всего, просто широко разошлись края, такое бывает сплошь и рядом. И удивляться тут нечему! А у хозяев просто глаза от страха велики! Ага! Вот и нужный дом!
Я хорошо знала местные задворки, не по одному уж разу исхоженные во время прогулок с собаками, поэтому очень легко сократила себе путь минут на пять, а то и больше. Меня ждали уже на лестничной клетке. Лицо женщины мне показалось очень знакомым, мое ей, по-видимому, тоже.
– Вот уж не знала, что вы ветеринарный врач, – кивнув мне, с улыбкой сказала она, – по-моему, мы встречались, только не помню где?
– Да, но и я не могу вспомнить, где я могла вас видеть. Впереди много времени, может, и припомним на досуге? А где пациент, с которого сняли шкуру? – тоже с улыбкой начала я свои вопросы. Черно-подпалый доберман тем временем тоже вынырнул на лестницу. Но, когда собака повернулась ко мне левым боком, мою улыбку как губкой стерло. И было отчего!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35