Поэтому мы остались одни, в-5000 футов под основной схваткой.
Мартель заставил нас повернуть налево, и мы поднялись, чтобы принять участие в сражении. Вдруг я увидел дюжину "фокке-вульфов", идущих сверху из-под солнца прямо на нас.
- Еллоу, "фокке-вульфы", 11 часов!
Ведомые великолепным "Фокке-Вульфом-190А-6", полностью окрашенным в желтый цвет, отполированным и сверкающим, словно бриллиант, первые в их ряду уже проходили у нас слева, менее чем в тысяче ярдов от нас, и поворачивали к нам. В их длинных прозрачных открытых кабинах я достаточно отчетливо видел силуэты немецких летчиков, устремившихся вперед.
- Тюрбан Еллоу, давай атакуй!
Мартель уже нырнул прямо во вражеское формирование. С Еллоу-3 и Еллоу-4 мы тут же потеряли контакт, и они оставили нас в гуще водоворота желтых носов и черных крестов. На этот раз у меня даже не было времени по-настоящему испугаться. Хотя мой желудок и сжался, я мог чувствовать поднимавшееся внутри меня неистовое волнение. Это был настоящий бой, и я слегка потерял голову. Не осознавая этого, я подавал непоследовательные сигналы краснокожих к нападению и раскачивал свой "спитфайр".
"Фокке-вульф" уже поспешно уходил, оставляя после себя спираль черного дыма, а Мартель, не терявший ни секунды, подбил еще одного. Я сделал все возможное, чтобы сыграть свою роль и поддержать его, обеспечив ему прикрытие, но он был очень далеко от меня, и было трудно следовать за его бочками и поворотами Иммельмана.
Два немца незаметно подкрались и сели ему на хвост. Я открыл по ним огонь, хотя они были вне досягаемости моих орудий. Я упустил их, но заставил отстать от Мартеля и переключиться на меня. Вот мой шанс!
Я резко поднялся, выполнил полубочку и, до того как они успели сделать поворот на 180°, был уже там - на этот раз в удобной для прицела позиции за вторым немцем. Небольшое давление на руль направления, и они в поле моего зрения. Я не мог поверить своим глазам, необходим был лишь простой угол горизонтальной наводки, менее чем на 200 ярдов. Я быстро нажал на кнопку пуска. О-го-го! Весь его фюзеляж осветился вспышками. Моя первая очередь попала в цель, без промаха.
"Фокке-вульф" сразу же загорелся. Языки пламени извергались периодически из его пробитых баков, облизывая фюзеляж. Из густого черного дыма, окутавшего машину, то здесь, то там появлялись слабые отблески пламени. Немецкий летчик направил свой самолет в отчаянный поворот. В воздухе образовались два слабых белых следа.
Неожиданно "фокке-вульф" взорвался, словно граната. Ослепляющая вспышка, черное облако, после чего вокруг моего самолета парили осколки. Двигатель упал словно огненный шар. Одно из крыльев, оторванное пламенем, падало медленно, как сухой лист, показывая попеременно то свою нижнюю бледно-желтую поверхность, то верхнюю оливково-зеленую.
Я, словно ребенок, восторженно прокричал в радио о своей победе:
- Алло, Еллоу-1, Тюрбан Еллоу-2, я сбил одного, я сбил одного! Господи, я сбил одного из них!
В небе было полно "фокке-вульфов", преследующих меня, атакующих со всех сторон, яростно выпускающих трассирующие пули. Они не дадут мне уйти; ряд лобовых атак, трехчетвертные хвостовые части слева, один за другим.
У меня начала кружиться голова и болели руки. К тому же я задыхался, так как маневрировал "спитфайром" на скорости 400 миль в час, а его органы управления становятся трудноуправляемыми из-за большой скорости, и это сильно изматывает, особенно на высоте 26 000 футов. Я начинал задыхаться в маске и установил кислород на отметке "аварийная ситуация". Я ощущал лишь пульсацию во вспотевших висках, в запястьях рук и лодыжках.
Мой "спитфайр" держался храбро до последнего. Мы с ним стали единым организмом, как всадник и его хорошо тренированный боевой конь, а двигатель работал на пределе своих возможностей. Я благодарил "роллс-ройс", всех конструкторов и механиков, кто с любовью и профессионализмом чертил, создавал и собирал этот огромный точный инструмент.
Защищая себя в полную меру своих сил, экономя боеприпасы, я стрелял по каждому "фокке-вульфу", проходящему в пределах прицела. Уголком глаза я видел Мартеля, разделывающегося со вторым фрицем, чей хвостовой стабилизатор несся по воздуху.
Благодаря своему немного безумному маневрированию, я сразу же оказался над "фокке-вульфом" и быстро спикировал на него вертикально, не беспокоясь больше ни о чем. Я видел его контур, увеличивающийся у меня на глазах, короткие крылья, желтый капот и фюзеляж, сужающийся к хвосту. Сквозь прозрачную кабину мельком увидел лицо летчика в виде белого пятна, повернувшегося ко мне.
Взорвались два недолета, и меня засекли. Мои снаряды разбили кабину на фрагменты и уничтожили фюзеляж прямо за летчиком. Уносимый скоростью, я все еще шел прямо на него. Инстинктивно я надавил на ручку управления, сильно ударился головой о пуленепробиваемое ветровое стекло и был на волосок от столкновения.
Я грубо вышел из пикирования и увидел своего фрица, планирующего вниз на спине, из его двигателя выходил хвост черного дыма. Темная фигура отделилась от фюзеляжа, крутясь в воздухе и следуя за самолетом, как если бы была привязана к нему невидимой нитью, а затем вдруг превратилась в большой парашют цвета охры, который повис в воздухе, в то время как "фокке-вульф" заканчивал свой последний полет.
Я был ошеломлен. Я сбил двух немцев! Двух немцев! Я сиял от гордости и в то же время дрожал от нервного перевозбуждения, мои нервы расстроились.
Что с Мартелем? Что с ним случилось? Он подумает, что я бросил его в беде. Небо было пустым. Хотя я начал привыкать к этому, меня снова удивил феномен этого неожиданного исчезновения всех самолетов. "Фокке-вульфы", вероятно уже получившие сполна, пикировали к своей базе и уже летели над сельской местностью, в 10 000 футов ниже меня.
Все ушли... кроме меня! Глядя вверх, я мог видеть высоко надо мной один "спитфайр", вероятно Мартеля, и тот пресловутый желтый "фокке-вульф". Это было захватывающее зрелище весь диапазон фигурных полетов, повороты Иммельмана, резкие бочки - полный каскад. Но ни один не мог приблизиться ни на йоту к другому. Вдруг, как будто в едином аккорде, они повернули и полетели навстречу друг другу. Это было сущим безумием. "Спитфайр" и "190-й", обстреливавшие всех подряд, двинулись один на другого в лобовую атаку. Первый врезавшийся погиб бы, так как его машина неизбежно загорелась бы от огня другого.
Затаив дыхание, я видел, когда столкновение казалось неизбежным, что "фокке-вульф" задрожал, сотрясаемый под действием артиллерийского огня, затем сразу разлетелся на мелкие кусочки. "Спитфайр", чудом не поврежденный, пролетел сквозь град горящих осколков самолета, падающих, словно дождь.
Мы с Мартелем вернулись вместе, но у меня заканчивалось горючее, и пришлось сесть в Шорехаме, чтобы пополнить запасы топлива. Я все еще был настолько взволнован и измотан, что едва не разбил самолет при посадке. На аэродроме не было "Спитфайров-IX", и мне пришлось тормозить с большим трудом, практически ломать шасси всей тяжестью самолета.
Я вырулил к теплозаправщику около диспетчерской вышки, заглушил мотор и спрыгнул с таким гордым видом, чтобы все могли прочесть на моем лице, что я только что сбил два вражеских самолета.
Я не мог удержаться, чтобы не разбудить Биггин-Хилл звонком из наблюдательного поста, отчасти чтобы сообщить им, что я здоров и невредим, но в основном из-за удовольствия сообщить в непринужденной манере (украдкой оглядывая людей, там присутствующих): "О, между прочим, я сбил пару "фокке-вульфов"!"
Немного по-детски, возможно, но зато очень приятно.
Я все же выполнил над Биггин-Хиллом свою первую бочку победителя почти в торжественном расположении духа. Мартель подтвердил мой первый успех. Он видел одного горящего "фокке-вульфа". Второго, вероятно, позже подтвердит киносъемка.
Я не мог уснуть всю ночь, и в сержантской столовой я замучил всех до слез, постоянно повторяя историю моего сражения.
Эскадрилье "Эльзас" удалось это шоу. Будье сбил одного фрица, а Мушот вместе с Брюно подбили еще одного. Мушот очень скромно признал его своим вторым, а на счету 485-й эскадрильи было три сбитых вражеских самолета. Чудом, не считая семи поврежденных самолетов, у нас не было ни одной потери.
Вечером 27 июля мы получили телеграмму:
"Эльзасу" и парням 485 точка девять уничтоженных вражеских самолетов довольно хороший счет точка так держать точка
Уинстон Черчилль".
Кроме того, спустя три дня мы услышали по немецкому радио, что майор фон Графф, кавалер Железного креста, награжденный мечом, дубовыми листьями и бриллиантами, убит в ходе героического сражения против значительно превосходящих в численности вражеских сил.
После подтверждения победы Мартеля над желтым "фокке-вульфом" бедняге пришлось выдержать большое количество алкоголя.
Коммандант Мушот не вернулся
27 августа 1943 года. В этот день состоялось третье шоу! В Биггин-Хилле стояла удушающая жара. После чая состоялось инструктивное совещание. Похоже, намечалось стремительное наступление: четыре волны из 60 бомбардировщиков, каждый из которых получил приказ бомбить лес на юго-западе Сент-Омера через интервалы в двадцать минут. Как сообщалось, на маневрах должен был находиться вооруженный немецкий дивизион. Наше авиазвено обязано было обеспечить единственное прикрытие для первого формирования американских бомбардировщиков, то есть всего 24 "спитфайра" (12 из 341-й эскадрильи и 12 из 485-й новозеландской).
Для прикрытия этого было мало. Стратеги 11-й группы решили, что у самолетов люфтваффе практически не будет времени сосредоточиться на первом ударе и основная схватка, вероятно, произойдет во второй или третьей волне, которые будут обеспечены серьезным прикрытием.
В операции примут участие 2 эскадрильи "Спитфайров-ХII" из Тангмера, 8 эскадрилий "Спитфайров-VI" - всего 117, которым приказано следовать за нами на большой высоте. Кроме того, в стратегическом резерве будут находиться 4 эскадрильи "тандерболтов", принадлежащие американским ВВС.
Когда мы вернулись после рассредоточения, на доске объявлений появились последние уточнения. Я был вторым номером комманданта Мушота. Запуск двигателя в 18.03. Взлет и взятие курса на Харделот в 18.05. Там в 18.05 на высоте 18 000 футов мы должны встретить "форты".
Мой старый самолет "NL-B" когда-то был "NL-L" и принадлежал комманданту. Все было готово, парашют на крыле, шлем надет на ручку рулевого управления, а перчатки всунуты между дросселем и панелью рычага управления.
Я устроился. Последний взгляд на инструменты. Томми просунул руки в кабину, чтобы установить переключатель фотопулемета. Он проверил бегунок капота. Все в полной готовности: температура масла 40 °С, радиатора 10 °С, триммер в необходимой позиции. Я проверил прицелы.
Этот день наступил. Я задыхался, стянутый стропами парашюта, его подвесными системами и ремнями безопасности.
Коммандант Мушот начал пристегивать ремни безопасности. Впервые, насколько я знал его, он надел поверх белого пуловера мундир униформы. По этому поводу я услышал замечание Пабио, когда он проходил мимо.
- О! - ответил Мушот со смехом. - Никогда не знаешь, что тебя ждет. Я хочу выглядеть отлично, когда нанесу удар.
До 18 часов оставалось менее двух минут. Я видел, как его худощавая фигура скользнула в кабину; перед тем, как надеть свой шлем и кислородную маску, он все же приободрил меня и улыбнулся своей неотразимой дружеской улыбкой.
18.03. Двигатели взревели один за другим.
На середине Канала я понял, что дела идут плохо.
- Поторапливайся, Тюрбан ведущий, большие парни готовы атаковать!
Черт! Стратеги оплошали. Не только немцы энергично сопротивлялись, но и "форты", обычно опаздывающие, явились на пять минут раньше. Они отчаянно летали вокруг между Булонью и Калесом, не смея двинуться дальше на юг без прикрытия.
Мы увеличили скорость до 2600 оборотов плюс 6 форсажей и взмыли вверх.
Наконец вдали я обнаружил "форты", как всегда выстроившиеся безукоризненно. На первый взгляд ничего необычного, кроме, возможно, пирамиды зенитной артиллерии, возвышающейся в Булони.
Наводчик прожектора начал играть у нас на нервах:
"25 немцев над Абвилем набрали высоту в 15 000 футов".
"Более 30 летят над Сент-Омером в 20 000 футов и направляются на запад".
"15 плюс 10 миль - на юг к Харделоту, высоту еще не набрали".
"40 плюс 5 миль - от больших парней на высоте 25 000 футов, почти атакуют".
Все люфтваффе было в воздухе! Ситуация накалялась. Мы были почти сразу над Гриц-Нетцем на высоте 22 000 футов, когда я неожиданно увидел фрицев. Около 30 "фокке-вульфов" сзади, почти в 900 ярдах над "фортами", начинали пикировать сразу по двое, и орудийный огонь осветил огромную массу бомбардировщиков. Посыпались немецкие разрывные пули и встречный огонь станкового пулемета марки "Кольт". Находясь выше и ослепленные светом, вы могли лишь догадываться, что там была целая свора "фокке-вульфов", время от времени освещаемая светом от крыла, схватывавшего солнце.
Как и при учебном полете, Мушот начал спокойно отдавать приказ:
- Эскадрилья Гимлета, подходи!
Таким образом, он размещал 485-ю так, чтобы защитить нас от любой атаки из-под солнца.
- Тюрбан и Гимлет, бросайте своих детей! Мы в должное время перешли на основные баки и сбросили дополнительные.
Все было готово для битвы. Большим пальцем руки я отпустил защелку предохранителя орудия и включил свет.
Электрический ток, казалось, оживил всю эскадрилью, и 12 "спитфайров" начали покачивать своими крыльями, беспокойно наклоняясь то вправо, то влево. Все внимательно наблюдали.
Радио начало часто вздрагивать:
- Алло, Тюрбан ведущий, 6 самолетов надо мной, 9 часов!
- Алло, Тюрбан ведущий, Еллоу-1 на связи, надо мной около 10 "фокке-вульфов", 4 часа!
Это был спокойный голос капитана Мартеля. Мы почувствовали, что он поздравлял себя с перспективой приближения большой схватки.
Сейчас мы уже ушли на довольно значительное расстояние в глубь Франции, более чем на 20 миль. Слева и ниже бомбардировщиков окружала смешанная масса "фокке-вульфов" - их было около сотни.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6