https://wodolei.ru/catalog/unitazy/IFO/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

По пути разговорились. И я, пользуясь доверительной атмосферой общения, спросил у Бубеннова про Тихона Захаровича Семушкина, главной книгой которого явился роман «Алитет уходит в горы», в котором он поведал о жизни чукчей, зная ее не понаслышке, а проведя в этом краю многие годы жизни учителем. Там, на Чукотке, он занимался собиранием фольклора, обрядовых форм, характерных особенностей древней этнической культуры. И там же он наблюдал, как в жизнь этого народа входила социальная новизна, которая пришла на эту землю вместе с октябрьской революцией.
Михаил Семенович подтвердил, что он хорошо знал Тихона Захаровича. И тогда я решился спросить: а правда ли то, что рассказывают о них в писательских кругах.
– И что же рассказывают? – поинтересовался Бубеннов.
Я поведал ему услышанное.
Когда оба получили Сталинские премии – Семушкин за «Алитета», а Бубеннов за первую книгу романа «Белая береза», решили как следует отметить это событие. Зафрахтовали пароход и отправились с цыганами, оркестром и фейерверком вниз по Волге.
Днем, когда корабль шел, отдыхали. А вечером приставали к какой-нибудь пристани и начиналось пиршество, на которое сбегались жители прибрежных деревень. На дворе был август, шла уборочная страда. А люди бросали трактора, комбайны, жатки и мчались к писательскому пароходу, проводили тут всю ночь и на следующий день у них не было сил выйти в поле. До работы ли тут после фейерверка, плясок и песен?!
Местные власти стали возмущаться.
Сообщили Сталину, что московские писатели срывают уборочную. Вождь повелел снять их с парохода, доставить в Москву и на заседании секретариата Союза писателей разобраться с разгулявшимися лауреатами.
Так и поступили.
В Саратове сняли их с парохода и на поезде отправили в Москву.
Семушкина с вокзала увезли в госпиталь, а Бубеннова – на секретариат.
– Ну что вы там, как разгулявшиеся купчики, затеяли? – спросил Фадеев.
Бубеннов угрюмо молчал.
– А что бы сказал Алексей Максимович Горький, если бы узнал про ваш кутеж? – вскочил Федор Гладков и покрутил пальцем возле лица Бубеннова.
Разговор явно не получался.
– Что бы сказал Алексей Максимович, – снова вскочил Гладков.
Но его остановил грозный рык Бубеннова:
– Ну хватит, Федор Васильевич! Надели пиджак Горького, а рукава-то длинны.
Все засмеялись, а Фадеев махнул рукой:
– Ну ладно. Все ясно. Разобрались и указали товарищам…
Выслушав мой рассказ, Бубеннов заметил:
Напридумают же… Но интересно!

6

Рассказывал Валерий Павлович Друзин. Он возглавлял кафедру советской литературы в Литературном институте, куда я прошел по конкурсу на должность доцента. Он вообще-то был фигурой значимой. В свое время его назначили на должность главного редактора журнала «Звезда». Это случилось после известного постановления ЦК партии 1946 года о журналах «Звезда» и «Ленинград», когда были подвержены остракизму Анна Ахматова и Михаил Зощенко.
В конце пятидесятых годов, когда формировался Союз писателей России Леонид Сергеевич Соболев пригласил его в первые заместители Председателя Союза, коим стал сам. А вскоре Всеволод Кочетов, став главным редактором «Литературной газеты», вспомнил про своего шефа по «Звезде», где сам работал заведующим отделом прозы, и сделал Валерия Павловича своим первым заместителем.
Так вот Валерий Павлович рассказывал, как однажды группа молодых иркутских поэтов, в которую он входил, приехала на выступление перед рабочими одного предприятия.
Прежде чем выйти на сцену, к профработнику предприятия, который должен был представлять поэтов, обратился Джэк Алтаузен.
– Вы только не перепутайте мою фамилию, – сказал он. – Часто путают. Так и объявляйте: выступает известный поэт Джэк Алтаузен.
Потом опять предупредил профработника. И еще раз.
– Не волнуйтесь. Так и объявлю.
– Не забудьте: Джэк Алтаузен, Джэк Алтаузен…
А потом отправились на встречу с рабочими.
Поприветствовав от лица всех собравшихся дорогих гостей, профработник объявил:
– А сейчас, товарищи, выступит известный поэт Джэк… Шимпанзе…

7

На даче у Веры Михайловны Инбер, автора известной поэмы «Пулковский меридиан» и ленинградского дневника «Почти три года», трудилась бригада строителей: делали ремонт дома.
И вот в обеденный перерыв они вышли на переделкинскую улицу.
Кто-то из прогуливавшихся писателей спросил:
– Ребята, ну как Вера Инбер?
Пожилой рабочий ответил:
– Сам-то Веринбер ничего, но жена у него – мегера…

8

Однажды Ярослав Васильевич Смеляков, которого многие знают по стихам «Красивая девушка Лида», «Когда заболею, к врачам обращаться не стану» и многим другим, председательствовал на Пленуме Московской писательской организации.
Открывая пленум, он сказал:
– За последние годы мы потеряли наших товарищей по поэтическому цеху…
Перечисляя ушедших из жизни поэтов—москвичей, он назвал имя Сергея Сергеевича Наровчатова.
Вдруг из зала послышалось:
– Так я же вот он… Я живой.
Глянув в зал, Смеляков спокойно произнес:
– Да какой ты живой?! Прошу почтить память…

9

Парторг МГК при Московской писательской Организации Аркадий Васильев, написавший в свое время роман «В час дня, ваше превосходительство», выступал перед собранием Писателей и выкладывал негативные примеры поведения коллег за рубежом.
В частности, он сказал:
– Вот поэт Рудольф Бершадский, будучи в Конго, продал банку черной икры за двадцать долларов. Какой тут возникает вопрос?
Кто-то из зала крикнул:
– Где он икру достал?..

10

Писатель Василий Петрович Росляков, перу которого принадлежит одна из искренних повестей о минувшей войне «Один из нас», пригласил на заседание секции прозы московских писателей, которую он тогда возглавлял, Георгия Мокеевича Маркова, чтобы тот поделился своими размышлениями о жизни и литературе. Не как первый секретарь Союза писателей страны, а как автор известных романов «Строговы», «Соль земли», «Сибирь».
В разговоре Георгий Мокеевич вспомнил о том, что у него в Сибири остался в живых дядя Вася. Приезжая на родину, он непременно встречается с ним. И нынче тоже повстречался с дядей Васей. Выпили по рюмке. И вдруг дядя Вася спросил племянника:
– Георгий, в Москве-то на охоту ходишь?
– Да какая там охота… Времени нет.
– Ну, может, на рыбалку ходишь?
– И на рыбалку не хожу, дядя Вася.
– Ну хоть в лес-то ходишь?
– И в лес не хожу. Дядя Вася помолчал и сказал:
– Ты гляди, Георгий, в Москве-то одичашь…

11

Автор поэмы «Зоя» Маргарита Иосифовна Алигер вспомнила про случай из жизни Маршака. Проводив семью в эвакуацию, он добился разрешения оставить при себе домработницу Розалию Ивановну. Она была немкой. А всех немцев по известным причинам из Москвы, к которой приближался враг, выселили. Власти пошли на встречу Маршаку поскольку он был одним из ведущих авторов «Окон ТАСС».
Но Маршак и в этих условиях оказался Маршаком. Когда во время очередной воздушной тревоги он находился дома, то непременно подходил к двери комнаты Розалии Ивановны, стучался в нее и говорил: «Розалия Ивановна, ваши прилетели!»

12

Выступая на писательском собрании, Ярослав Васильевич Смеляков поделился случаем из жизни, который, по его словам, навсегда отбил охоту козырять своим членством в Союзе писателей.
– Помните, в 1960 году в Парке культуры имени Горького были выставлены для всеобщего обозрения обломки сбитого самолета-разведчика «Локхид У-2», пилотируемого американцем Пауэрсом? Решил поглядеть на них и я. Пришел в Парк, а там длиннющая очередь таких же, как и я, жаждущих. «Нет, – подумал. – Стоять здесь у меня нет ни времени, ни желания». Подошел к сержанту милиции, следившему за порядком в очереди, и сказал: «Я писатель. Прошу пропустить меня, поскольку очень дорого время». Протянул ему свой писательский билет.
Молодой сержант молча осмотрел документ и, возвращая его, сказал мне:
– Все верно, Ярослав Васильевич. Вы писатель. А писателю надо жизнь изучать. Становитесь в очередь…

13

В 1972 году ко мне обратились из Калининградского книжного издательства с предложением написать предисловие к избранному Юлии Владимировны Друниной. После моего согласия позвонила сама Юлия Владимировна и попросила на предварительном этапе подготовки сборника «Светлокосый солдат» просмотреть его состав. И тогда я увидел, как тщательно, как придирчиво она формировала сборник, который вышел в свет в 1973 году.
А вскоре она позвонила и сказала, что вместе с мужем Алексеем Яковлевичем Каплером приглашают меня в Дом литераторов, чтобы отметить выход избранного.
При встрече она вручила мне книгу с трогательным автографом: «Борису Леонову – от автора с благодарностью не только за хорошие слова, но и за то, что сказаны они так талантливо. Юлия Друнина. 22 ноября 1973».
Вел наше застолье Алексей Яковлевич. Он вспоминал интересные случаи из жизни, давал любопытные характеристики своим друзьям и товарищам. Мой давний друг писатель Виталий Гузанов учился в мастерской Каплера во ВГИКе и все грозился расшифровать хранящиеся у него в тетради рассказы Алексея Яковлевича. Но так и не сделал этого, оставив наш бренный мир.
А в том, что Каплер был мастером устного рассказа, я убедился в тот единственный вечер общения с ним. Не помню всего из рассказанного этим обаятельным человеком, но одно его повествование о том, как в годы войны они, авторы фильма «Ленин в Октябре» – Михаил Ромм, Борис Волчек и он, Алексей Каплер, – на протяжении месяца по очереди оказывались в маленьком городке, освобожденном в результате Ясско-Кишиневской операции, запомнил хорошо.
Первым в городке оказался с киногруппой Михаил Ромм.
Естественно, захотелось немножко расслабиться. Попытки достать что-нибудь из спиртного завершились неудачей.
Служители гостиницы подсказали:
– А вы к коменданту города обратитесь. Все у него под контролем. Он из летчиков. Не очень сговорчивый. Но вам, Михаил Ильич, он не откажет.
Пришлось Михаилу Ромму выстоять большую очередь на прием к коменданту. Наконец, он вошел в кабинет и представился:
– Ромм.
– Ну и что? – спросил комендант.
– Я Михаил Ромм, кинорежиссер.
– Михаил Ильич? – вскочил майор. – Это вы поставили фильм «Ленин в Октябре»?! Это же самый любимый мой фильм! Вот уж никогда не думал, что встречусь с вами.
Пережив эмоциональный всплеск коменданта, Михаил Ильич поведал ему о том, что привело его в этот кабинет.
– Да о чем говорить! – воскликнул майор. – Конечно же, отпустим вам лучшего вина. Десять бутылок. Нет, за этот фильм – двадцать бутылок.
Эту цифру он вывел в своей записке, адресованной к заведующему винным складом…
Через неделю в городке оказалась группа операторов, среди которых был Борис Волчек. История повторилась. По наводке сотрудников гостиницы он тоже оказался на приеме у майора. Правда, его представление себя как автора фильма «Ленин в Октябре» вызывало недоверие у коменданта:
– Ну, вы скажете. Автор-то Ромм Михаил Ильич. А он уже побывал в нашем городе.
– Верно, – подтвердил Волчек. – Он – режиссер фильма, а я – оператор, снимал фильм.
После некоторого раздумья майор начертал записку, чтобы тов. Волчеку отпустили 20 бутылок вина…
И надобно было случиться, что буквально несколько дней спустя в этом же городке пришлось очутиться и ему, Алексею Яковлевичу Каплеру. В поисках «живительной влаги» он прошел тот же путь, что и его товарищи.
Представляясь коменданту, он назвал себя тоже автором любимого майором фильма. Тот недоверчиво глянул на посетителя:
– Ну да, скажете тоже, у меня уже побывали авторы – Ромм и Волчек.
– Все верно, – поддержал коменданта Алексей Яковлевич. Один – режиссер. Другой – оператор. А я – автор сценария. Могу подтвердить свою персону удостоверением.
И протянул документ коменданту.
Тот повертел «корочки» удостоверения, потом закрыл его и решительно двинул «корочки» в сторону автора сценария:
– Ну вот что, товарищ Каплёр… По этому фильму все выдано…

14

Мой друг поэт Евгений Александрович Антошкин, автор многих поэтических книг, среди которых итоговые «Золотая ладья» и «Новый век», рассказал, как однажды во время творческой командировки он вместе с писателем Юрием Рытхэу оказались в аэропорту, набитом до отказа пассажирами.
– Слушай, пойдем в депутатский зал? – предложил Юрий Сергеевич.
Так они и поступили.
Вошли в тихий и спокойный зал. Но тут же из полумрака перед ними возник человек и спросил:
– А вы депутаты?
Рытхэу, выдержав паузу, спокойно ответил:
– Мы выше… Мы избираем депутатов…

15

В «Березках» – доме отдыха издательства «Молодая гвардия» проходило закрытие семинара молодых писателей.
На банкете по этому случаю выступал Егор Александрович Исаев, которого знали по поэмам «Суд памяти» и «Даль памяти». Ему то и дело по ходу долгой речи приходилось отвлекаться на реплики бесцеремонного семинариста.
Наконец, он не выдержал и возмущенно заявил тому:
– А ты выйди из-за стола и из литературы тоже!..

16

Любопытный рассказ услышал я от Василия Петровича Рослякова. Речь шла о том, как он обустраивал свой дом в Судогде, Владимирской области. Купил он его для летнего проживания и работы.
Дом был еще крепкий, но требовал кое-какого ремонта.
– Надо было сменить один венец сруба, поменять несколько стропил, починить веранту. То есть нужны были стройматериалы. А в деревне таковых не оказалось.
– Иду, – рассказывает Росляков, – грущу.
Вижу мужики на заваленке сидят, покуривают молча.
Я подошел, поздоровался и обратился к ним с просьбой помочь. Представился, сказал, что хочу, мол, тут жить. Надо дом поправить, а ничего из дерева достать не могу.
1 2 3 4 5


А-П

П-Я