На твоем месте я бы надежду не теряла. С любовью, Камилла».
Надежда — это хорошо, но можно и ни с чем остаться, вздохнула Имоджин, но все-таки позволила себе помечтать о квартире в Лондоне, о званых обедах, которые она там будет давать, о том, как будет приглашать к себе герцогиню и Браганци, представлять им Ларри и Бэмби, как Матт будет приходить пораньше, чтобы помочь с напитками, как она будет встречать его в черной шелковой комбинации, а он тут же начнет ее целовать, так что оба они окажутся совершенно не готовы, когда прибудут гости.
Хватит об этом, твердо сказана она себе, но заснула с мыслью о том, что надо будет все же попросить его подыскать ей работу в Лондоне.
Когда около восьми часов она проснулась, оставалась некоторая слабость, но в общем самочувствие было нормальное. Остальные уже сидели в баре и встретили ее как вернувшуюся после долгой отлучки сестру. Через несколько минут ей стало ясно, что всех их ожидает довольно бурный вечер. Ивонн, одетая в длинное небесно-голубое платье, которое вполне могла бы носить дева Мария, держалась отвратительно. Она самодовольно улыбалась и демонстрировала свое превосходство над всеми, особенно над Кейбл, которую Имоджин от всей души пожалела бы, если бы та не была в таком гнусном расположении духа, не огрызалась бы всем и не бросала в сторону Имоджин таких злобных взглядов. Теперь, когда Трейси уехала, она явно вознамерилась отыграться на Ники и настояла на том, чтобы за ужином сидеть рядом с ним.
Они только что кончили есть. Кейбл лишь поиграла с несколькими кусочками спаржи, когда официант положил на край ее тарелки пластиковый пакетик с шампунем.
— К чему это? — сказала Кейбл. — Они что, хотят, чтобы я помыла голову?
— Это для мытья пальцев, — объяснил Ники.
— Я предпочитаю чашки с водой.
— Их вполне можно использовать после секса, — сказан Ники, рассмотрев пакетик. — Им бы надо класть это в спальни.
— Для этого я тоже предпочитаю чашки с водой, — сказала Кейбл.
— Портной, пирожник, солдат, сапожник, — бубнила Имоджин, бессмысленно пересчитывая оливковые косточки.
Кейбл метнула на нее взгляд, полный неукротимой ненависти.
— Жаль, что там никак не рифмуются распутные ирландские журналисты. Тебе ведь это нужно, правда, Имоджин?
— Заткнись, — холодно сказал Матт.
— Вот, я оказалась права, — объявила Кейбл, открыв сумочку и доставая оттуда губную помаду.
Тут же на стол упал какой-то счет. Кейбл быстро потянулась, чтобы подобрать его, но Матт ее опередил.
— Отдай, — прошипела Кейбл.
Матт разгладит счет и внимательно его прочитал. На щеке его задергался мускул.
— Это за что? — спросил он спокойно.
— За некоторые вещи, что я купила себе в Марселе.
— Но тут на четыре с половиной тыщи франков!
Это больше пятисот фунтов, подумала Имоджин, не веря услышанному.
— Должно быть, это твое павлинье платье, — сказана Ивонн, вся посветлевшая от перспективы разборки. — Я тебе говорила, что сдерут с тебя как следует.
— Вроде того, как кто-то содрал его с тебя прямо на той вечеринке, — сказал Джеймс и захохотал, но вскоре замолк, увидев, что никто больше не смеется.
— Ты хочешь сказать, что истратила четыре с половиной тыщи франков на одно платье? — медленно спросил Матт.
— Мне надо было надеть что-то новое. Что же мне было — идти на этот вечер, завернувшись в какой-нибудь старый половик? А это платье все заметили. Так и делаются дела.
— Нет, так дела не делаются. Чем, по-твоему, мы будем платить за оставшиеся дни отпуска?
— Ты опять их отыграешь в казино. Ты всегда можешь позвонить в газету. Ты уже, кажется, два раза это делал из-за истории с твоим драгоценным Браганци.
Оба они сохраняли враждебное молчание, когда подошел официант и убрал все со стола, оставив только чистые бокалы и пепельницы.
— Во всяком случае, — снова начала Кейбл, — раз ты решил купить ей, — она посмотрела на Имоджин, — целый гардероб, я подумала, что теперь моя очередь обзавестись обновками. Я права, Ники?
Тот осклабился с уклончивым видом. Он не собирайся встревать в этот разговор.
— Ребята, ребята, — кокетливо улыбаясь, воскликнула Ивонн, весьма довольная таким поворотом событий, — пожалуйста, не надо портить мне вечер. Я должна всем вам кое-что сказать. Сегодня особый день для Джамбо и меня.
— Ты нам это уже говорила, — проворчала Кейбл и повернулась к Матту. — Не знаю, отчего это последнее время у тебя так туго с деньгами.
— Ладно, — сказал Матт, — об этом поговорим после.
Когда он сложил счет и сунул его себе в карман, лицо его ничего не выражало, но рука дрожала от гнева.
— Вот и хорошо, поцелуйтесь и помиритесь, — сказала Ивонн.
После будет жуткая перебранка, подумала Имоджин. В это время подошел официант и поставил на стол ведерко со льдом и бутылку шампанского.
— Это по какому случаю? — спросил Ники, когда официант открыл пробку и наполнил всем бокалы.
— По случаю моей первой и последней роли в кино, — объявила Ивонн.
— Последней? — спросила Имоджин.
— Когда я была у врача по поводу моей ноги, он подтвердил, что я ожидаю ребенка, — сообщила Ивонн, склонив голову набок и став еще больше похожей на деву Марию.
Установилось долгое молчание. Имоджин перехватила взгляд Ники и на какое-то мгновение подумала, что тот сейчас расхохочется. Она заметила, что Матт с трудом сдерживается. Но его природное добродушие пересилило бешенство, до которого довела его Кейбл.
— Это великая новость. Поздравляю вас обоих, — он поднял бокал. — За младенца Эджуорта!
— За младенца Эджуорта. — повторили Ники и Имоджин.
— Должен признаться, я изрядно взволнован, — сказан Джеймс, наклоняясь через стол и одаривая Ивонн долгим мокрым поцелуем, следы которого она немедленно вытерла салфеткой.
Кейбл молчала, барабаня пальцами по столу. Потом встала.
— Я иду в туапет.
— Ты не хочешь меня поздравить? — спросила Ивонн.
— Перспектива увидеть вскоре твою копию для меня слишком ужасна, — сказала Кейбл и повернулась на каблуках.
Возникла еще одна долгая пауза.
— Как это грубо с ее стороны, — дрожащим голосом сказала Ивонн, а потом добавила более спокойно. — Конечно, она просто завидует. Как я уже говорила ей сегодня утром, Кейбл теперь двадцать шесть, и ее дни фотомодели сочтены. Ей непременно надо подумать, как устроить свою судьбу. Я знаю, Матт, что ты не любишь разговоров о женитьбе, но уверена, что если бы у нее был свой малыш, она стала бы совершенно другой.
— Полагаю, что еще хуже, чем теперь, — сказал Ники, наполняя всем бокалы. — Не могу представить себе Кейбл меняющей пеленки.
— Ну, она вполне могла бы сдавать пеленки в стирку или использовать одноразовые, как ты считаешь, Матт?
— Когда ожидаешь пополнения? — поспешно спросила ее Имоджин.
— Десятого мая, — ответила Ивонн. — Я ужасно довольна, что это будет маленький Телец, а не Близнец, тельцы намного спокойнее. Ведь Кейбл Близнец, не так ли, Матт?
Знает с точностью до дня, подумала Имоджин. Вряд ли они с Джеймсом часто спят вместе.
Ивонн все еще не оставляла младенческую тему, когда вернулась Кейбл. До Имоджин через стол донесся удушливый аромат ее духов. Она еще гуще размалевала себе глаза и стала похожа па ведьму. Кейбл уставилась на них и смотрела, пока Ники и Джеймс с покорным видом не поднялись из-за стола. Матт продолжал сидеть. Глаза его смотрели холодно, губы были плотно сжаты.
— Куда теперь? — спросила Кейбл. — Давайте поедем к Антуану Делатуру.
— Мы никуда не поедем, — отрезал Матт, — это нам не по карману.
— О, не будь таким жутким скрягой.
— Когда я планировал этот отпуск, такие траты, как четыре с половиной тысячи франков за кучу перьев, не предусматривались.
— Я тоже пойду спать, — объявила Ивонн. — В моем теперешнем положении я не намерена гулять допоздна.
— Я хочу пойти в «Реквием Верди», — сказал Джеймс.
— Но ты не пойдешь, — решила Ивонн.
— Почему бы не пойти на компромисс? — примирительно сказал Ники. — Сходим на базар и выбьем в тире какие-нибудь дешевые призы, а потом вместе отправимся обратно в гостиницу.
Одна только Ивонн пожелала отойти ко сну. Это было все равно, что пропустить заключительную часть фильма с захватывающим сюжетом. После посещения базара они все собрались в номере Ники.
Джеймс, показавший себя на удивление метким стрелком, выиграл игрушечного медведя, фарфоровую овчарку и двух золотых рыбок, которые теперь плавали в биде.
Имоджин молча сидела на полу, ошеломленная стычками, которые произошли за ужином. Ники разливал по стаканам напитки. Матт, растянувшись на кровати, пускал круги дыма.
Кейбл, сильно к этому времени опьяневшая, не находила себе места в стремлении привлечь всеобщее внимание. Выпив залпом стакан вина, она уже наливала его снова, когда Матт поднялся и отобрал у нее бутылку.
— Тебе хватит, — спокойно сказан он.
— Не хватит! — огрызнулась она и, рухнув на Ники, обняла его за шею.
— Я трезвая как судья, правда, дорогой?
Ники усмехнулся и опустил ее себе на колени.
— Мне неважно, в каком ты состоянии, но ты мне нравишься.
— Ну вот, — победоносно заявила Кейбл, — Ники говорит, что я прелестна. Я рада, что хоть кто-то меня ценит.
— Кейбл, детка, — сказал Матт, — сейчас тебя ценят все кругом, особенно те, что в соседнем номере. Говори потише.
Кейбл соскользнула с колен Ники, подошла к туалетному столику и взяла транзистор.
— Послушаем музыку, — сказала она, включая его на полную мощь. — Имоджин прошлой ночью устраивала стриптиз. Теперь моя очередь. Я покажу вам танец Семи Покрывал.
Она сбросила туфли и начала покачиваться под музыку.
— Молодец! — сказал Ники.
— Что будет вторым покрывалом? — спросил Джеймс.
— Часы, — сказала Кейбл и сняла их, не переставая танцевать.
У Матта на щеке заходил мускул.
— Кейбл, — сказал он ледяным голосом, — сделай музыку потише.
— С какой стати? Мне надоело выслушивать приказания. Покрывало номер три. — И она начала расстегивать свою голубую рубашку.
Джеймс выкатил глаза.
Матт встал, подошел к транзистору и выключил его. Кейбл схватила его за руку.
— Почему ты такой зануда?
— Иди спать и прекрати валять дурака.
— Хорошо, — сказана Кейбл с вызовом, — я найду себе подходящую музыку где-нибудь в другом месте.
Она открыла окно и выставила ногу на подоконник.
— Кейбл, не надо, — закричала Имоджин, — Это жутко опасно.
— Я пошла, — сказала Кейбл и начала карабкаться вдоль стены.
— Нельзя ее отпускать, — сказана Имоджин и, подбежав к окну, схватила Кейбл за руку.
— Включи транзистор, — вопила Кейбл, свисая из окна.
— Пожалуйста, останови ее, — сказала Имоджин, обернувшись к Матту.
— Оставь ее. Это все напоказ.
— Пусть идет куда хочет, — добавил Ники. — Я сыт по горло ее выходками.
Имоджин неохотно выпустила ее руку. Кейбл двинулась вдоль стены, оступилась и упала на землю.
— Ты в порядке? — беспокойно крикнула ей Имоджин.
Ники и Джеймс загоготали.
— Она сидит на самой дороге, — сказала Имоджин, невольно хихикнув. — Надеюсь, по ней не проедут.
— Маловероятно, — сказал Ники. — К сожалению, это очень пустынная дорога.
— Забудьте про нее, ради Бога, — сказал Матт. — Скоро ей это надоест, и она сама придет.
— Но она могла себе что-нибудь повредить, — сказала Имоджин.
— Кейбл ревет во всю глотку, стоит ей уколоть себе палец, — сказал Матт.
Джеймс надел на себя парик Кейбл и пару серег и начал танцевать танго с игрушечным медведем. У всех было слегка истерическое состояние.
— Она совсем согнулась, — сказана Имоджин. — Кажется, она плачет. Я пойду посмотрю.
— Я с тобой, — сказан Матт, взяв ее за руку. Когда они свернули в аллею, чтобы подойти к гостинице сзади, Имоджин споткнулась. Матт подхватил ее, и она вдруг оказалась в его руках. Глаза у нее широко раскрылись, сердце заколотилось.
Он почти инстинктивно наклонил голову и поцеловал ее. У нее не было сил не ответить ему, и она не могла остановиться.
Матт сам снял ее руки со своей шеи.
— Погоди, моя радость. Мы пошли смотреть Кейбл, а не ловить радугу.
Он потянулся за сигаретой, и когда огонек спички осветил его лицо, оно было совершенно невозмутимым. Дрожащая и пристыженная, Имоджин пошла вслед за ним. Как она могла опуститься до этого?
Кейбл лежала на мостовой, свернувшись калачиком. Она тихо всхлипывала. Матт метнулся к ней со скоростью молнии. В лунном свете Имоджин смогла заметить, что ее лодыжка уродливо распухла. Матт рухнул рядом с ней на колени.
— О, Господи, прости, дорогая, я не сообразил. — В его голосе слышны были нежность и забота, которые ни с чем нельзя было спутать.
— Пожалуйста, не уходи, — проговорила Кейбл сквозь стиснутые зубы, и когда он ее поднял, она потеряла сознание. Приехавший под утро врач сказал, что она сломала себе лодыжку.
Глава семнадцатая
Ну вот и все, уныло подумала Имоджин. Самым простым, хотя и самым болезненным из всех возможных способов Кейбл опять перетянула Матта к себе. Она снова стана центром внимания. Ники и Джеймс, раскаиваясь в том, что посмеялись над ней ночью, принесли ей огромные гроздья черного винограда. Ивонн, расстроенная тем, что пропустила такую драму, и озлобленная против Джеймса за неявку в постель, с готовностью встала на сторону Кейбл.
Та же, после того как ей загипсовали лодыжку, использовала любую возможность выжать из своего положения каждую унцию сострадания окружающих.
— Самое ужасное, — рассказывала она Ивонн, — что испытывая такие мучения, единственное, что я услышала, был пьяный смех.
— Это отвратительно! — возмутилась Ивонн. — Как они могли быть такими бессердечными?
За проявленное в ту ночь бессердечие Кейбл разжаловала Ники, но настояла, чтобы за ней ухаживал Матт.
— Думаю, что я смогла бы поесть немного супа. Ты не мог бы немного прикрыть ставни? Мне еще не рано принимать болеутоляющее?
Она застала нас врасплох, гневно подумала Имоджин, но тут же устыдилась сама себя. Матт, выглядевший утомленным и раздраженным, в конце концов выставил всех из спальни.
Джеймсу в наказание было приказано мыть машину. Ивонн и Ники отправились кататься на водных лыжах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29