– Хорошо. Раз вы настаиваете, объясняйте и покончим с этим. Итак, почему вы залезли ко мне в постель? – с трудом скрывая раздражение, ровным голосом, словно в зале суда, спросил он.Флоренс собралась с мыслями, облизнула пересохшие губы и, тщательно подбирая слова, постаралась объяснить, взывая не столько к разуму, сколько к интуиции Мейсона:– Мне очень захотелось, чтобы кто-нибудь был со мной рядом. А вы никогда не чувствовали ничего подобного? – Она с надеждой заглянула ему в глаза. – Ночью была такая страшная гроза… И после всего, что произошло вчера, мне было так неспокойно… Казалось, все рушится вокруг. – Она зябко повела плечами. – Я никак не могла согреться. Понимаете, мне было необходимо почувствовать тепло живого существа, услышать его дыхание… – Но при свете дня ее слова, даже в ее собственных ушах, звучали сухо и избито… Нет, она ничего так и не смогла объяснить. – Понимаете? – робко спросила она.Мейсон колебался. Он чувствовал: для Флоренс очень важно, чтобы ее поняли, но лгать не в его правилах.– Не очень… – не сразу ответил он. – Если честно, я так и не понял, что вам от меня было нужно.– Что мне было нужно? – эхом повторила Флоренс, тараща на него глаза. Ну что ж, по крайней мере, не притворяется, а говорит, как чувствует. Значит, не все потеряно. Надо сделать еще одну попытку. Флоренс опустила глаза и, помолчав, спросила: – Помните мюзикл «Моя прекрасная леди»?Мейсон молча кивнул. Он любил мюзиклы прошлых лет.– Помните арию Элизы Дулитл, где она мечтает о собственной комнате?– Да ладно вам! – оборвал ее Мейсон, решив, что пора сменить тему. Разговор становился слишком личным. Зачем она говорит ему все это? Он не желает больше ничего слушать. И не намерен помогать ей решать ее проблемы. – Еще чуть-чуть – и я зарыдаю от умиления! Можно подумать, у вас нет своей комнаты…– Ну, при чем тут это? Ведь речь идет не о материальных удобствах. Элиза хочет, чтобы у нее было что-то свое… И чтобы она могла разделить это с кем-то другим. Она хочет иметь семью.– Семью?В его голосе сквозило такое отвращение, что Флоренс поняла: он думает, что она пытается накинуть аркан и затянуть потуже петлю у него на шее. То бишь заловить в брачные узы… Нет, у этого типа навязчивая идея! Она с трудом сдержала смех.Внезапно Мейсон отвел глаза и пробормотал:– Признаться, я никогда не вкладывал в эту арию столь глубокий смысл.– Разумеется! Разве вам нужна семья? Ведь вы мужчина. Да еще на редкость бесчувственный.– Бесчувственный?! – Их взгляды встретились, и в какой-то миг, оценив нелепость ситуации, оба чуть не рассмеялись, но Мейсон поспешил отвести глаза. – И вы полагаете, что настолько хорошо меня изучили? – сухо спросил он. – Можно полюбопытствовать, на чем основывается такая уверенность?– На женской интуиции. Хотя она меня иной раз подводит, так что уверенности у меня нет. – Флоренс тоже решила поставить точку. Она объяснила, как сумела. Если этот самец так ничего и не понял, это его проблемы. Она покосилась на холодильник и спросила: – Там есть что-нибудь съедобное? А то вы меня так раздразнили пончиками…– Если повезет, найдется банка консервов.– Можно взглянуть? А то у меня живот свело от голода.– Разумеется.Флоренс выскользнула из-за стола и, открыв дверцу, присела на корточки.– У меня для вас две новости. Одна хорошая, а другая плохая, – сообщила она. – С какой начать?– С хорошей, – ухмыльнулся Мейсон.– Нашлись консервы. Компот из ананаса. – Она мечтательно закатила глаза. – Напиток богов!– Ну а какая же плохая?Флоренс состроила скорбную физиономию и траурным тоном возвестила:– Всего одна баночка.– Уступаю ее вам. – Мейсон снова ухмыльнулся. – Как видите, не такой уж я и бесчувственный.– Спасибо! – Она прижала банку к сердцу. – Надеюсь, в этом доме найдется консервный нож?– Посмотрите в ящике буфета. И вообще, чувствуйте себя как дома. К чему такие церемонии? – с ехидцей заметил Мейсон. – Ведь мы как-никак провели ночь в одной постели…– Вы опять?! – с притворным ужасом воскликнула Флоренс. – А я-то хотела поделиться с вами компотом!Оба засмеялись. Мейсон встал и открыл банку, а потом, насупившись, снова уселся за стол, как будто хотел быть подальше от нее. Флоренс, как ни в чем не бываю, уплетала ананас, а Мейсон наблюдал за ней и впервые по-настоящему увидел ее.Она была красива какой-то юной, озорной красотой – он без труда представил ее маленькой девочкой с веселыми искорками в глазах, веснушками на носу и задорными белокурыми кудряшками. Но заметил и другое: гордую осанку, изящную фигуру и изысканные манеры. Странно, почему он не обратил внимания на все это сразу, как только она упомянула Стэнли Мак-Килака? Ведь Флоренс одного с ним круга. Вряд ли Стэнли женился бы на простушке…Ну конечно! Флоренс – типичная избалованная жизнью богачка. Не поладила с женихом и решила его наказать. Взбрыкнула и натворила глупостей. И никакой это не побег, а просто игра в прятки. Наверняка ждет, что Стэнли разыщет ее и после бурной сцены они снова помирятся. Мыльный сериал, да и только! Надо избавиться от нее. И поскорее.– Ну и какие у вас планы? – спросил он.– Планы? – Флоренс повернулась и, округлив глаза, посмотрела на него с таким видом, будто ей задали нелепый вопрос.– Да, планы. Понимаете, о чем я? Вот я, например, говорю себе: сначала надо сделать это, а потом то. А что, в вашем кругу так не принято?Флоренс поставила банку на прилавок у мойки и молча села напротив Мейсона. Ну вот, снова начал язвить. Впрочем, чему тут удивляться? Она наговорила ему много чего не слишком лестного.– Отчего же? – Она вздохнула. – Я знаю, что такое план.– Вот и хорошо. А то я уже начал сомневаться.Флоренс пожала плечами.– Просто пока никакого плана у меня нет.– Как это нет? – опешил Мейсон. – Но хоть что-то должно было быть у вас в голове, когда мы выскочили из церкви и помчались сюда! На что вы рассчитывали?Судя по тону, он считает ее безмозглой пустышкой, решила Флоренс. Но почему? Может так ему проще держать оборону? Ну конечно! В этом все и дело! Таким образом, он от нее защищается.– На что я рассчитывала? – Она подняла на него глаза. – Я думала, что поживу у вас в доме, пока все не уляжется.– Но почему именно в моем доме?– Потому что я думала, что здесь никто не живет. Я всю неделю гуляла по пляжу, и ваш дом мне очень понравился. На окнах герань. – Она опустила глаза. – А когда подошла поближе, заметила, что одно окно неплотно закрыто. Я подумала: приподниму раму и залезу внутрь. Так я и сделала…– Значит, вы сознательно выбрали мой дом…Флоренс усмехнулась.– Каюсь! Сознательно и умышленно. Просто мне не повезло: владелец, как назло, надумал вернуться. Этого я не учла.– Впору извиняться, что нарушил вам все планы! – Мейсон хмыкнул. – Ведь если бы не я, вы отлично провели бы тут время.– Что верно, то верно. – Флоренс окинула взглядом маленькую уютную кухню. – Уверяю вас, я ничего не испортила бы.– Теперь мы этого не узнаем, – тихо сказал он.Флоренс удивленно вскинула брови, но Мейсон отвернулся и встал из-за стола, и она не успела разглядеть выражение его лица.– Ну что ж, поскольку вы уже здесь, – буркнул он, стоя к ней спиной, – оставайтесь, сколько вам нужно. Пока не захотите вернуться.Он вышел из кухни, а она, опешив, смотрела ему вслед. Ведь именно этого она и хотела: вот она, тихая пристань… Теперь ей есть, где собраться с мыслями. Почему же она не чувствует ни радости, ни благодарности?Здесь что-то не так… Как он сказал? Пока не захотите вернуться? И куда же, по его мнению, она собралась возвращаться? Мейсон так и не сказал, что думает по поводу ее пребывания здесь. Встав из-за стола, Флоренс отправилась за ним.Мейсон уже заканчивал убирать постель, и помогать ему было поздно, но Флоренс подошла к креслу и принялась складывать плед.– Постараюсь не попадаться вам на глаза, – бодрым голоском пообещала она. – Ведь вы приехали отдохнуть. Вот увидите, я не стану вам мешать. Вы только дайте мне знать, что собираетесь делать, и я не буду путаться у вас под ногами.– Не беспокойтесь! Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы не сталкиваться с вами нос к носу.Его грубость обидела Флоренс. В конце концов, ничего обидного она не сказала. И вообще, хотела как лучше. Ну, зачем он так? Она резко выпрямилась и, бросив плед на кресло, повернулась к нему, а он в этот момент тоже выпрямился, и они столкнулись. Он, чуть не сшиб ее с ног. Флоренс, потеряв равновесие, обеими руками вцепилась в его тенниску, а Мейсон, желая поддержать ее, случайно коснулся рукой ее груди.Флоренс отпрянула: ей показалось, будто ее пронзило током. Она уставилась на него своими серыми глазищами, но не двинулась с места.Мейсон рассвирепел.– Может, хватит? – рявкнул он, кляня себя за неосторожность. Он коснулся ее не нарочно, и теперь она явно переигрывает, изображая испуг.– Что – хватит? – опешив, спросила Флоренс. Она еще не пришла в себя. – Это вы меня схватили.Ну и что? Зачем устраивать из этого целое событие? Вот ломака! Сама залезла к нему в постель, а теперь строит из себя недотрогу! Мейсон хотел повернуться и уйти, но почему-то не ушел, а стоял слишком близко к ней и не мог сдвинуться с места, словно она держала его в магнитном поле.– Случайно, – отрезал он, пристально глядя на нее сверху вниз.– Неужели? – Флоренс с вызовом вздернула подбородок и встретила его взгляд. Она прекрасно понимала, что это произошло нечаянно, но уже не могла остановиться.– Когда мне хочется обнять женщину, я так и делаю. – Глаза у него потемнели, а руки сжались в кулаки. – Я в поддавки не играю.Флоренс смотрела на его упрямо сжатый рот и чувствовала, как в ней растет возбуждение.– Вы слишком самоуверенны! – парировала она: не могла же она допустить, чтобы последнее слово осталось за ним!– Да. И не скрываю этого, – тихо сказал Мейсон, пристально глядя ей в глаза.По спине у Флоренс бегали мурашки, лицо горело… Разумом она понимала, что должна остановиться, но какой-то своенравный бесенок так и подначивал ее продолжать игру: ведь игра с каждой минутой становится все рискованнее и интереснее.Флоренс еще ни разу не испытывала столь сильных ощущений. Ей казалось, будто она идет по канату, натянутому над пропастью…– Вот как? А мне сдается, что все это маска, – сделала она следующий ход.– Какая еще маска? – опешил Мейсон. – Что вы имеете в виду?Флоренс понимала, что нужно отодвинуться от него подальше, но вместо этого взяла и придвинулась еще ближе, словно бросая ему вызов. Теперь они едва не касались друг друга.– А вы не понимаете? – усомнилась Флоренс. – Полагаю, женщины вам безразличны. Вернее, вы питаете к ним отвращение.Мейсон прищурился. Он понимал: она его провоцирует. Не на такого напала! Он не попадется на крючок. Сейчас рассмеется и отойдет подальше. Однако по какой-то неясной ему самому причине он этого так и не сделал.– Ошибаетесь! – со злостью выдохнул он. – Я вовсе не женоненавистник. – Он схватил ее за плечи, заглянул в глаза и понял, что хочет ее поцеловать. – Просто я терпеть не могу капризных светских дамочек, – сказал он, стараясь убедить себя самого.– Потому что они вам не по зубам? – Флоренс чуть подалась вперед и подняла к нему лицо. – А может, боитесь, что вы не в моем вкусе?Мейсон притянул ее к себе и залепил рот поцелуем. Губы у него были властные, горячие и сердитые. Флоренс ответила на поцелуй. Его жар передался ей, и она почувствовала, что под его напором тает.Мейсон целовал ее так, как никто ее еще никогда не целовал – разжигая кровь и вызывая трепет, какой испытываешь разве что катаясь на «русских горках».Флоренс не была обделена вниманием со стороны мужского пола, но подобного опыта у нее не было. Она привыкла к развлечениям, но не к страсти.А в поцелуе Мейсона было что-то первобытное. Он оглушил ее и даже испугал, обжег уверенностью, что ей захочется большего. И очень скоро.Внезапно Мейсон оторвался от ее губ, отстранился и, отерев рот ладонью, взглянул на нее потемневшими от гнева глазами.– Как же я попался! – пробормотал он.Флоренс зажмурилась, словно пробуждаясь от сладкого сна, и шепнула:– Ловко я вас подловила!Мейсон открыл рот что-то сказать, но передумал. Он так и знал: стоит появиться женщине в доме – и спокойной жизни конец. Сейчас примется его соблазнять, а он не хочет сближаться с женщиной. С него хватит. Нужно задушить все в зародыше.Флоренс молча наблюдала за ним. Поцелуй привел его в смятение, и она не могла взять в толк, в чем тут дело. Ей захотелось коснуться его руки, погладить и успокоить. Ну и зануда же этот юрист! Тоже мне законник… Надо сказать ему, что, мол, ничего особенного не произошло, все в порядке, а этот поцелуй ничего не значит.Подумаешь, поцеловались, получили удовольствие, вот и все… Но при воспоминании о поцелуе сердце заколотилось как бешеное.– Вы слишком серьезно ко всему относитесь, – тихо сказала она. – Да забудьте вы о том, что произошло. Все это пустяки.– Пустяки?! – В глазах у него снова засверкали молнии. – Как и ваша свадьба? Сегодня вы идете к алтарю с одним, завтра набрасываетесь на другого… По-вашему, именно так и нужно относиться к жизни?От обиды Флоренс вспыхнула и отпрянула от него.– Я на вас не набрасывалась. Мы просто поцеловались. Разве это уголовно наказуемо? И не смотрите на меня так, будто я преступница!– А вы больше так не делайте.– Как «так»?– Бросьте! Не, стройте из себя невинную девочку!Нет, это уже слишком! Да как он смеет!– А вы не смейте меня учить! Я буду делать все, что захочу и с кем захочу! И вас не спрошу! – Она прочла осуждение в его глазах и со всем разошлась. – Так что можете не волноваться о моем моральном облике. Я уже большая девочка и позабочусь о себе сама.Мейсон пожал плечами, давая понять, что ее будущее ничуть его не волнует, и сдержанно заметил:– Не сомневаюсь.Он отвернулся, шагнул к окну и чуть не упал, споткнувшись о ее свадебное платье. Наклонился и, подняв его за кружевной рукав, посоветовал:– Повесьте на плечики. Думаю, оно вам еще пригодится.– Еще пригодится? – повторила Флоренс. – Ну, это вряд ли! Я поклялась больше не связываться с мужчинами. – Как и всегда, гнев ее быстро улетучился, и она с улыбкой заметила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17