Да, его брат согласен на развод и, если бы она не была столь труслива, давно бы ему все честно рассказала. Он, Макс, лучше знает характер своего брата и должен понимать, что с ним лучше все решать по-доброму. У нее нет повода давить на него, торопить с разводом, он прекрасно относится к ней и ее близким… Макс взбеленился. А знает ли Ракель почему? Нет, не догадывается?.. Да потому, что она нравится Антонио и он хочет этим воспользоваться. Разве он еще не предлагал ей ничего такого?.. – Конечно, предлагал, он же думает, что они муж и жена, вполне естественно… Но она сказала «нет», и Антонио достаточно порядочный человек, чтобы уважать ее решение.
Макса словно прорвало.
– Порядочный, говоришь? Он подлый лицемер. Он все делает, чтобы тебе понравиться. Как, ты думаешь, он ведет себя с другими женщинами? Рассыпается в комплиментах, дарит кучу подарков, и все для того, чтобы добиться их. А когда добьется – все, до свидания! То же он хочет сделать и с тобой. Конечно, он в конце концов разведется, потому что ты его не интересуешь! Но сделает это после того, как добьется своего!
– Но ты понимаешь, в каком положении я оказалась по твоей вине, Максимилиано?
– Да, любовь моя! И ты не знаешь, как я раскаиваюсь. Поэтому и прошу тебя, уезжай отсюда, Ракель, поскорее.
– Ты что не видишь, что я все больше и больше запутываюсь? Это не так-то просто.
– Я обещаю тебе, что все устрою. Вытащу вас отсюда, чтобы никому не было плохо. Но, любовь моя, не предпринимай ничего дурного! Ракель, клянусь тебе, я этого не вынесу! Ты знаешь, о чем я… – Максимилиано попытался обнять девушку.
Ракель с силой сбросила его руки.
– Зачем ты это сделал? Мы могли быть так счастливы! Я тебя так любила!..
– А сейчас ты меня уже не любишь? Ракель, ты больше не любишь меня?
– Никогда не думала, что ты способен на такое! Поклянись мне, что не ты подстроил аварию, самолета!
– Клянусь, не я! Матерью клянусь! Потом, ты же знаешь, что полиция ничего такого не обнаружила. А, значит, это была обычная авария…
Глава 9
Антонио очень беспокоила Виктория. Все эти передряги действовали на нее не лучшим образом. Мачеха нервничала, принимая близко к сердцу возникавшие между детьми постоянные конфликты, видела, как не находит себе места мрачный Максимилиано. Ей бы так хотелось, чтобы Антонио тепло поговорил с братом, постарался помочь. Антонио был неумолим. Чем он может помочь? Если не в состоянии преодолеть свои комплексы по отношению к нему, то пусть обратится к врачу. Во всяком случае ему, Антонио, не в чем себя упрекнуть, и Виктория знает: он всегда старался, чтобы у них с Максимилиано были нормальные отношения…
Единственное, чем мог Антонио помочь мачехе, то это молчать про свои крепнущие подозрения. Он берег ее, щадил самолюбие, считаясь с ее чувством матери. Но ведь и Виктория, любя своего пасынка, приютила в доме Ракель, заботясь о ней так же, как заботилась о своих взрослых детях. Может быть, Виктории и не понравилось, что он привез дона Саманьего. Он понимал, что простоватые манеры отца Ракель, одежда неприхотливого к моде бедного горожанина, страсть к баночному пиву, шокировали изысканный вкус Виктории. Но она была тактична и сдержанна во всем, всегда считалась с мнением своих, таких разных детей. И на прямой вопрос о ее отношении к приезду отца Ракель, Антонио услышал то, что ожидал услышать: «Сынок, ради Бога, это твой дом, ты волен приглашать сюда, кого захочешь». И когда он напомнил ей в очередной раз, что она – хозяйка дома, Виктория спокойно заметила, что теперь хозяйка дома – его жена. И тут же озабоченно осведомилась: он все еще думает, что Ракель не та, за которую выдает себя? Ему что-нибудь удалось выяснить новое в Гвадалахаре? Вспомнил ли он, как все это произошло?.. – Антонио успокоил ее: пусть она не беспокоится, он кое-что вспомнил, никаких проблем. Расследование авиакатастрофы? Да, идет, и полиция уже не так уверена, что это было покушение: вроде, какой-то дефект в моторе.
Это известие сильно порадовало Викторию, она почувствовала, что стало даже легче дышать. Разговаривая с нею, Антонио не сообщил ей ничего, нового и тревожащего, как и об этом недавнем звонке Пабло. Опасения Антонио оправдались: Пабло не удалось выяснить, был ли Ломбардо в Сиутанехо накануне аварии, так как единственный человек, который мог бы подтвердить это, сторож, внезапно исчез из тех мест. Так же, впрочем, как и вся его семья, уехавшая куда-то на север…
Ужинали в тот вечер поздно. И едва все встали из-за стола, как Максимилиано подошел к Ракель и тихо прошептал: им немедленно надо поговорить. Нет, нет, отмахнулась девушка, теперь не время, она хочет спать. К тому же Антонио дома… Макс умолял, не отставая от нее. Ракель ускорила шаг, Максимилиано не отставал, преследуя ее, и вдруг неожиданно открылась дверь и из кабинета вышел Антонио.
– Это что – погоня? – он пристально смотрел на брата.
– Я собирался идти спать!..
– Нет, подожди…
– Что тебе нужно от меня? – Максимилиано, отвернувшись, с досадой глядел на скрывавшихся за поворотом лестницы Ракель и Марту.
– Мне нужно, – в негодовании, медленно, отделяя одно слово от другого, тихо сказал Антонио, – чтобы ты рассказал мне все, что есть и было между тобой и Ракель. И не вздумай лгать, потому что мне уже многое известно.
– Мне нечего тебе сказать.
– Твоя мать беспокоится о тебе, думает, у тебя проблемы… Я готов быть терпимым к тебе, уважая ее. Могу отправить тебя за границу, чтобы избежать скандала, но я хочу знать правду.
– О чем ты говоришь? Мне не понятно…
– Не испытывай моего терпения, Максимилиано, я хочу знать, когда ты познакомился с Ракель, как вы задумали это дело, какое она в этом принимала участие…
– Ты сошел с ума, Антонио!
– Нет, я не сошел с ума. И я не дурак, представь себе… Признаю, в какой-то момент ты заронил сомнение, но если бы она действительно была моей женой, она бы не отказалась жить со мной в одной комнате.
– Так вот, что тебя расстраивает! Первый раз попалась женщина, которая тебе отказала, и ты ищешь оправдания, не можешь признать свое поражение.
– Насчет поражения еще увидим, Максимилиано!
– Она никогда не обратит на тебя внимания, никогда! – с каким-то злым упоением хрипло пригрозил Макс.
– Почему? Ты ей запретишь? Она что, твоя любовница?
– Какая любовница… если мы только что познакомились?
– Вы познакомились, я знаю, больше трех месяцев назад в Гвадалахаре. Ты поселился в квартире, которую снял на мое имя. Подкупил судью, который потом странно исчез, так же как исчезли и другие люди, замешанные в этом деле. Ты получил брачное свидетельство на мое имя и имя Ракель, а потом подстроил аварию самолета, в которой я, к счастью, не погиб, но в которой погибло три других человека, мои коллеги.
– Ты не можешь обвинять меня в этом! Полиция заявила, что авария самолета не была подстроена.
– Ты ошибаешься! Там все выяснили, просто не стали предавать дело гласности, потому что я просил об этом, но я всегда тебя подозревал.
– Не имею к этому никакого отношения! У тебя нет доказательств, чтобы обвинять меня.
– Согласен, доказательств у меня нет, потому что ты позаботился, чтобы пропала и регистрационная книга, где наверняка подделал мою подпись. Но это не значит, что я не уверен.
– Просто вместе с памятью ты потерял и рассудок. А сейчас хочешь мне навредить, потому что ненавидишь меня. Ищешь способ от меня отделаться! Так ведь?
– Ты хотел убить меня! – глаза Антонио метали молнии.
– Хорошо бы, хорошо бы это было так, ничего бы я так не хотел, как видеть тебя, действительно, мертвым! – остервенело закричал Максимилиано и, пулей вылетев в дверь кабинета, отправился разыскивать Ракель.
В дверях он столкнулся с Викторией, которая, отпрянув от Макса, натолкнувшись взглядом на его перекошенное лицо, воскликнула: «Что тут происходит? Из-за чего вы спорите?» Несмотря на предупреждение Антонио: «Не вздумай сказать ни слова», Макс в бешенстве прорычал:
– Он ревнует, потому что Ракель не обращает на него внимания, и думает, что я к этому имею какое-то отношение. Но я не виноват, мама, что даже собственной жене он пришелся не по вкусу!..
– Сынок, Антонио. Скажи, что происходит? – Виктория вошла в кабинет и умоляюще смотрела на сына.
– Я хочу, чтобы он уехал и немедленно, – ответил Антонио. – Он стал просто невыносим, лучше будет, если на какое-то время он уедет.
Пулей взлетев на второй этаж, Макс бросился к комнате Ракель, стал барабанить в дверь обеими руками, и она под ударами его кулаков открылась. – Ракель, Ракель! Это срочно! – он не давал вымолвить ни слова недоумевающей девушке. – Если Ломбарде спросит обо мне, говори, что мы познакомились здесь, в Акапулько, а об остальном – ни слова!.. Слышишь, в Акапулько!
– Ему стало что-то известно? – спросила, наконец, Ракель.
– Нет, нет, это всего лишь его подозрения. Доказательств у него никаких! Ты поняла? Слушай, как бы он ни настаивал, ни давил на тебя, ни угрожал, – не говори ему ничего. Делай так, иначе окажешься в тюрьме вместе с отцом и сестрой. Поняла?
Ракель чувствовала, что ее нервы не выдерживают этих постоянных стрессовых ситуаций. Она поняла, что между братьями что-то произошло, и теперь с волнением и страхом ожидала прихода Антонио, которому, очевидно, понадобятся новые объяснения.
Так оно и вышло. Он начал разговор, едва закрыв за собой дверь, буквально с порога. И опять угрозы!.. Как они оба не понимают, что с женщиной не следует говорить в таком тоне, особенно, если оба хотят, чтобы она относилась к ним с любовью и нежностью. А ведь это, сердце Ракель не обманывало, именно так.
– Ты понимаешь! – глаза Антонио, как и пять минут назад, побелели от бешенства. – Я могу отправить тебя в тюрьму до конца жизни! И не только тебя, но и твоего отца и твою сестру… Но если ты все мне расскажешь с самого начала, может быть, я отнесусь с пониманием… Когда Максимилиано предложил тебе этот план? Как уговорил выдать себя за мою жену?
Антонио больно схватил ее за руку. Она вырвалась, бросилась к двери и с быстротой молнии преодолев коридор, сбежала в гостиную. Он следовал по пятам и настиг ее около кабинета.
– Ну, не молчи! Как он уговорил тебя притвориться моей женой?
– Отпусти меня, Антонио! Клянусь, я ничего не знала!..
Взяв ее за руки, Антонио локтем открыл дверь в кабинет. Пропустив Ракель впереди себя, сел за письменный стол, ей подвинул кресло.
Ракель почувствовала вдруг, что внезапно успокоилась. То ли на нее умиротворяюще подействовала обстановка библиотеки, то ли Антонио вдруг посмотрел на нее совершенно иными глазами, нежели пять минут назад, когда, преследуя ее, забыв о всяком приличии, грубо хватал ее за руки в желании добиться своего. И когда он, ни слова не говоря, выжидательно поднял на нее глаза, девушка почувствовала, что именно сейчас она скажет ему, что собиралась сделать уже несколько дней подряд.
Она говорила спокойно, изредка гордо откидывая назад голову, и тяжелые каштановые волосы крупной волной струились по спине. Антонио изредка задавал вопросы и, получив объяснение, снова весь превращался во внимание. Приблизительно так он себе все и представлял, Ракель лишь подтвердила своим рассказом его догадки.
– Скажи мне одну вещь, Ракель. Макс… влюблен в тебя?
– Он говорит, что да. Но я не верю ему, – она смотрела на Антонио, впервые почувствовав, что ей нет необходимости отводить глаза, – когда любят, разве поступают так как он?
– А ты влюблена в него?..
– Я его очень любила, Антонио, но теперь нет.
– Вы с ним были близки? Отвечай! – Антонио не сводил глаз с Ракель.
– Нет, не были.
– Смотри на меня… Даже после свадьбы?
– Нет, ничего не было… Ты заявишь на меня в полицию, Антонио? Пожалуйста, не надо, мой папа и сестра, они тут совершенно ни при чем… Это я струсила.
Антонио не двигался с места, замер на лице Ракель и его взгляд.
– Нет, не буду заявлять. Если ты все сделаешь так, как я говорю. Прежде всего, никому ничего не рассказывай об этом – ни отцу, ни сестре, ни Максимилиано, ни, уж тем более, Виктории. Я тем временем решу, что делать.
– Теперь ты думаешь обо мне очень плохо, Антонио, после всего, что ты услышал?
– Тебе это важно, Ракель?
Когда они оба вышли из кабинета, то натолкнулись на Максимилиано; у обоих мелькнула догадка: уж не подслушивал ли он под дверьми?.. Во всяком случае, Макс видел, что Ракель и Антонио шли, держась за руки. На непроницаемом лице девушки было невозможно прочитать, что произошло между ними в кабинете. Она молча, равнодушно взглянула поверх его головы, Антонио же не преминул поставить брата в известность о происшедших в его настроении переменах.
– Знаешь, я думал много по поводу нашего объяснения и решил, что по правде сказать, должен быть тебе благодарен. Ты сэкономил мне немало труда… Мне очень нравится жена, которую ты мне выбрал, и я решил остаться с ней…
Ракель не знала, что думать. Как понимать Антонио? Еще вчера он говорил, что согласится на развод, только просил немного подождать. А сегодня уже все по-другому, – она устраивает его как жена… Вот и пойди разберись с этой мужской логикой. Но ее отец, несмотря на все счастливые перемены в его жизни, понимал и не скрывал от Ракель, что поддерживает ее в стремлении развестись, если, конечно, сеньор Ломбардо ей по-прежнему безразличен. Хотя ему этот симпатичный, обходительный сеньор очень по душе, как по душе и жизнь в уютном бунгало на теплом океанском берегу. С их мнением категорически не соглашалась Марта – любую цену, видела Ракель, сестра готова заплатить за возможность продолжать жить так, как она жила теперь, беззаботно пользуясь всеми благами богатого дома Ломбардо, щедростью и широтой Антонио. Аппетиты ее росли, и она желала приобрести новые туалеты, считая, что ей, как родной сестре жены богатого сеньора, не пристало одеваться плохо. Сколько ни пыталась Ракель внушать Марте, что она не имеет на такие претензии никаких прав, та продолжала просить у нее деньги на тряпки и мелочи. Но Ракель считала неудобным ставить об этом в известность Антонио, а потому, чтобы избежать объяснений с сестрой, отдавала ей свои платья, туфли, украшения – натура у девушки была щедрая, ей ничего не было жаль для Марты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60