- Садитесь, Инна Сергеевна. Она осторожно усаживается на край стула. - Я пришла... я принесла заявление об уходе. Мымра кладет мне на стол рапорт об увольнении. Я бегло пробегаю его. - Я не могу вас отпустить, Инна Сергеевна. - Поймите, Григорий Павлович, это я виновата, что произошло с клапаном. Если бы я внимательнее отнеслась к акту Веры Ивановны, такого могло бы и не быть. Мое самолюбие задела молодой технолог и я отклонилась от нормы осторожности. И потом, генерал, не простит мне такого случая. - Скажите честно, вам не хочется уходить от нас? Она задерживается с ответом, потом выдавливает. - Нет. - Хотите, я вам могу предложить должность моего зама. Инна Сергеевна уставилась на меня, как на привидение. - Ваше решение может кому то не понравиться. - Может. И мне придется доказывать, что так нужно. - С вами я согласна работать. Теперь я уставился на нее с любопытством. - Почему вы меня так быстро оценили, в цехе я этого не замечал. Она заколебалась. - Видите ли, Григорий Петрович, я ценю толковых людей, пожалуй вы больше всего походили к этой категории, поэтому я вас и выдвинула на повышение. Но больше всего меня поразило другое, это ваше человеческое качество. Вы отдали койку в изоляторе другому человеку, а не матери - это окончательно перевернуло мое мнение о вас - Давайте сейчас не будем об этом. Ваш рапорт я разорву. Кого вы предлагаете на свое место? - Эдуарда Максимовича, мне кажется он как то изменился и возмужал при последних событиях.
Генерал торопился. Когда я вошел, он стоял у стола и держал наготове портфель. - Только быстро, Григорий Петрович. У вас какие-нибудь затруднения? - Я только что подписал приказ о назначении Инны Сергеевны моим замом. Генерал словно споткнулся, он застыл, потом медленно повернул голову ко мне. - Так, это дело твое, подписал, так подписал. Здесь, правда, есть одно но... В акте комиссии перечислены виновники этой трагедии. Инна Сергеевна там тоже есть. - Я знаю. Но там целый перечень известных людей, но вы их естественно трогать не будете. - Слушай, Григорий Петрович, не зарывайся. - Товарищ генерал, вы меня брали на эту работу, не для того, чтобы технологией производства руководили через меня вы, а для того, чтобы я тащил этот груз. По этой причине, я должен отстаивать свои интересы. - Чего же ты не отстоял клапан? - Трудно пробивать сознание людей, которые задавлены своим начальством. Он насупился. - Труднехенький мне попался главный технолог. Смотри сам. Раз считаешь, что так надо, то делай по своему. А сейчас, я спешу.
Захожу в комнату с моими бывшими коллегами. Похоже никто не уходит домой. - У же конец работы, чего вы ждете. - Вас, - пискнула Люба. - нам уже можно идти? - Сейчас уйдете, но сначала я кое что скажу вам. Даша, с завтрашнего дня переходишь работать технологом в цех. Там Эдик будет старший, а вы с Юлей, будете помогать ему. - А что с Инной Сергеевной? - в один голос спросили Даша и Люба. - Она переходит моим замом. В общий отдел технологии переходит Сергей Сергеевич и Любовь Васильевна. Группа в этой комнате временно расформировывается. Сергей Сергеевич, пока держите на заметке капитана Кругликова, если он достигнет какого-то результата по "Волку", сразу связаться со мной. Вот теперь можете идти. Сергей и Люба уходят из комнаты, Даша задерживается. - Игорь, нам звонили из первого отдела и просили передать, в связи с тем, что район, где мы живем закрыт, в пригороде организована гостиница, для сотрудников нашего предприятия. Там нам представляют номера... - Хорошо, мы сейчас поедем туда, только я перед этим позвоню в больницу к маме. Она кивает головой. Я сажусь на телефон и долго не могу прорваться в диспетчерскую больницы. Наконец там подняли трубку. - Вы не скажите, как самочувствие Анны Львовны....? Она в корпусе "Б", палата номер девять. Слышно как листают журнал и вдруг голос сказал. - Простите, вы кто ей приходитесь? - Сын. - Анна Львовна скончалась. Не бросайте трубку с вами хотят поговорить. Волна отчаяния ворвалась в мою голову. - Але, - слышится мужской голос, - с вами говорит глав врач больница. Ваша мама была поражена страшным инфекционным заболеванием, поэтому вам надо явиться в нашу больницу для устранения некоторых формальностей. - Каких, к черту, формальностей? - Мы не сможем выдать вам ее тело. К сожалению, чтобы не распространять инфекцию, мы вынуждены сами... ее кремировать. - Хорошо. Я к вам потом заеду... Я их понимаю, знаю, какую заразу подцепила мать... Бросаю трубку и тупо смотрю на стену. - Ну, что, что с мамой? - прорывается сквозь завесу Дашин голос. - Она умерла. Слышны всхлипывания.
Гостиница - это переделанная тур база. Здесь уже разместились сотрудники нашего предприятия, которые живут в заблокированных районах. Наш завхоз, подполковник Беленький, расталкивал прибывающих по номерам. - Игорь Павлович, у вас 17 номер, Дарья Николаевна, ваш следующий - 18. - У нас нет вещей..., - говорит Даша. - Полотенца, мыло, простыни, бритвенные принадлежности, халаты, все на месте. Вечером в столовой будет готов ужин, утром - завтрак. Я вхожу в свой номер и не раздеваясь, заваливаюсь на кровать.
Она пришла после ужина, в накинутом халате, села на кровать и провела рукой по моей груди. - Прости меня, Игорь. - За что? - Что так вышло, с твоей мамой и моей сестрой. - Знаешь, что сказала по этому поводу Инна Сергеевна? Она сказала, что другого от меня и не ожидала, только по этому она согласна работать со мной дальше. Глаза Даши наливаются влагой, она падает мне на грудь. - Я буду сегодня с тобой. Я хочу быть с тобой.
Сегодня опрессовка скороварки с новым клапаном, я присутствую при этом. Инна Сергеевна тоже пришла и молча стоит в стороне, слушая команды раздающиеся по динамику. Эдик и Юля застыли у окна в цех. Даши нет. Она побежала в изолятор узнать насчет Гали. В емкости искусственно поднимается давление и вот слышна команда. - Клапан сработал, сбросить давление. - Сколько было в этот момент в скороварке? - спрашивает Юля Эдика. - Сейчас, Вера Ивановна скажет. Словно его подслушав звенит телефонный звонок. Эдик берет трубку. - Вера Ивановна... Да... Все в порядке...? Хорошо... Инна Сергеевна кивает нам головой и выходит из помещения. Эдик стоит у стола и растеряно смотрит на меня. - Гриша, все в порядке. Клапан сработал в заданной точке. - Раз в порядке, закладывай баранину. Мне теперь здесь тоже делать нечего. Я ухожу.
Из кабинета звоню в изолятор. - Это Виктор Сергеевич? - Я. - Это Григорий Петрович, здравствуйте. Как Дашина сестра? - Еще тяжело, кризис наступит только через два дня. Если вытянет до этого времени, будет жить. - А как остальные? - Плохо. Начальник отдела снабжения, его инженер и кладовщик скончались. Остальных тянем..., но... по-моему, скоро двоим уже не помочь. - Это все родственники...? - Да. Своих пораженных почти и нет. - Спасибо за информацию Виктор Сергеевич. - А я вас в тот раз так и не поздравил с новой должностью... - Еще успеете, кончится эта чертовщина, ох...и справим же мы... - Что? - И поминки, и должность.
Прошло три дня. В городе по прежнему карантин, наш район перекрыт и мы с Дашей ездим в гостиницу ночевать. Скороварка уже два дня выдает свою огромную порцию чумных бактерий. Все предприятие трудится день и ночь нагоняя потерянный план. Господи, сколько же мы наделали этих бомб, головок ракет и черт знает что. По моим прикидкам, можно засыпать двойных слоем бактерий земной шарик и умертвить всех. Я сижу за рабочим столом и вдруг заскрипел селектор. - Григорий Петрович, - обращается секретарша, - к вам Инна Сергеевна. - Впусти. Она по прежнему такая же, волосы пучком, без макияжа, без улыбки, губы сжаты. Молча подошла к столу и застыла, ожидая приглашения сесть. - Садитесь. Теперь деловая женщина, словно по взмаху волшебной палочки, достает из папки несколько бумаг. - Григорий Петрович, у меня несколько серьезных вопросов. - Да, пожалуйста... - Первый, что делать с Сергей Сергеевичем? - А что с ним, я не в курсе дела. - Он второй день напивается... Я знаю, он ходит в лабораторию к капитану Кругликову и они дают ему там спирт. - Составьте на него акты. - Они готовы. Эта пунктуальная женщина выдает мне три оформленные листа, первые два- акты подтверждающие пьянство с подписями свидетелей, третий - докладная. Я читаю их все верно и правильно составлено. - Хорошо. Он сейчас где? - Ждет в приемной, я сказала ему чтобы подошел. - Я его приму, что еще? - Я сделала небольшие перестановки в отделе. Любовь Васильевну... - Кто это? - Да Люба же, из цеха. Ее я перевела в помощь технологам жидкостного участка. Там, после аварии нужно пересмотреть все. Изготовление жидкостных капсул, требует улучшения техники безопасности. Придется ввести новые поправки в технологию. - Я не возражаю. - Цех фасовки, необходима реконструкция. Вы мне спустили план на следующий год. Там требуется около 50 головок боевых ракет в месяц и около пятисот авиационных бомб, снарядов 100 и 150 миллиметрового калибра. При сегодняшнем состоянии, план цех не потянет. Необходимо пустить конвейерные ленты и увеличить места фасовщиц. - Я уже подумал об этом. Мы с энергетиками, главным конструктором и главным механиком уже обговорили этот вопрос. Вам надо с ними состыковаться и начинать разрабатывать технологические цепочки, по которым и будет идти перестройка, что естественно не должно мешать каждодневному выпуску изделий. - Хорошо. Я поняла. У меня все. Разрешите идти. - Идите. Пригласите мне сюда Сергей Сергеевича.
Он опух, глаза потухшие, рубашка и пиджак мятые. - Садись. Сергей Сергеевич плюхается на стул. - Ну и видок у тебя, Сергей. - Гриша, я... И тут он схватился за лицо. - Что случилось? - Моя дочь умерла... Два дня тому назад. Вот от этой гадости умерла. Она заразилась на улице, когда скороварка сделала выброс... Не помогли ей и в нашем изоляторе. Скажи, зачем мы делаем эту дрянь? Куда ее столько много? Склады ломятся от наших снарядов и бомб. А мы еще... еще и еще... - У меня мама тоже умерла в больнице... - Прости, Гриша, у тебя тоже большое горе. Скажи мне, в чем твоя мама и моя девочка виновата? В чем виноваты другие, умирающие там...? Капитан Кругликов мне говорил..., от друзей в первом отделе он слыхал о посланных сведениях в Москву. Там сказано что в городе уже умерло шестьсот человек и, представляешь, в ответ, от туда сверху спустили приказ, сократить число жертв... И знаешь как сократили? Зачеркнули один ноль. Теперь по статистике в городе умерло шестьдесят человек. Моя девочка не попала в список этих шестидесяти. Ее увезли сжигать в спец печи, а там..., где сбросят пепел неизвестно. - Мою маму так же... - Я все чаще и чаще задумываюсь. Зачем мы здесь работаем? Мы же убийцы. Ты это понимаешь, мы убийцы. Шестьсот человек, одним махом, из-за какого-то клапана, отправили на тот свет. Сколько еще умрет в больницах неизвестно. Скажи, тебя разве не мучает совесть. - Мучает. - Так зачем же ты здесь сидишь? - Я еще так не задумываюсь как ты. - Вот это и жутко...,- он уныло уставился в пол. - Что ты со мной будешь делать? - Что ты делал там, в лабораторном корпусе? - Как тебе сказать. Есть там Машенька, я к ней был неравнодушен. Сейчас хожу плачусь, надо же кому-нибудь плакаться и заливаю свое горе. - Ты понимаешь, что ты наделал? - Понимаю. Написать рапорт об увольнении? - Да, это будет лучше, чем увольнять за пьянку. Сергей кивает головой. - Дай лист бумаги, я напишу здесь. Он царапает на бумаге рапорт и отдает мне. - У меня к тебе просьба. Дай отработать две недели, не увольняй сразу. - Ты не будешь пить? - Этого я тебе обещать не могу, постараюсь конечно сдержаться. Но напоследок хочу сказать. Ты хороший парень Гриша, но лучше вали от сюда, пока генерал не раздавит тебя. - Спасибо за предупреждение, а сейчас иди на рабочее место.
Только ушел Сергей, зазвонил телефон. - Гриша, это я, Даша. - Я слушаю тебя. - Гриша, Галя пошла на поправку. Кризис прошел. - Слава богу. Сколько ей еще лежать? - Карантин будет недели две. - Это мы переживем. - Гриша, она просит, чтобы ты пришел к ней. - Освобожусь, приду сразу. - Я тогда побегу. - Пока, целую. - Я тебя тоже.
К Галине вырвался в конце дня. Виктор Сергеевич разрешил зайти к ней, но все равно переодевшись и в маске. Она по прежнему я яркими щеками и блестящими глазами лежит вытянувшись на койке. - Пришел, - шевелятся ее губы. - Галя, привет. - Я так тебя ждала. Где ты был? - Работал. К тебе не пускали. - Врачи сказали буду жить. - Я это знаю. - Я все вспоминаю тебя. Закрою глаза, а ты там... мой. - Поправляйся быстрее, мы об этом потом поговорим. - Дашка все время с тобой? - Да. - Сколько еще придется ломать копий... - Ты о чем? - Я должна бороться... - Лучше быстрей приходи в себя. Скоро кончится лето, а тебе надо скинуть с себя ореол двоечницы. - Клянусь, я все сдам, для тебя сдам. - Не клянись, лучше учись и быстрей кончай институт, чтобы не быть всю жизнь клухой. - Поговорил бы со мной о другом. Это все самой разумеющееся, а главное это... любовь. Гришенька, полюби меня. Пусть глаза мои лопнут, если хоть раз тебе изменю взглядом или телом... - Галка, поговорим об этом потом. Меня сейчас ждет автобус, мы теперь живем в гостинице, так что, мне надо спешить. Пока, до следующей встречи. - До свидания, мой дорогой. Вот попался сестренкам... С Дашкой все ясно, а с Галей... Боюсь ей отказать, она же еще... в больнице.
Сергей Сергеевич держался долго, за три дня до увольнения, он опять напился. Я об этом узнал, проводя оперативку с цеховыми технологами в своем кабинете. Звонок заставил меня вздрогнуть. Я поднял трубку. - Григорий Петрович, ЧП. - Кто это говорит? - Капитан Кругликов. У меня только что украли пробирку с новым штампом "Волка". - Как могли, кого вы пустили в лабораторию? - Да. Это ваш технолог Сергей Сергеевич. Он пришел к нам пьяный, и пользуясь тем, что меня не было на месте, а лаборанты были заняты в тяге, взял пробирку с моего стола и пошел к двери. - Где он сейчас? - Ходит по коридорам и размахивает пробиркой, кричит, что ее разобьет и все сдохнут. - Черт возьми. Я откладываю трубку и хватаюсь за красный телефон. - Срочно объявить тревогу, захлопнуть все двери корпуса "И". Перекрыть движение по территории, загерметизировать корпуса. - Кто это? - слышу недоуменный ответ в трубке.
1 2 3 4 5 6 7