Никак нельзя было понять, где же кончается великий город Москва.
Чтобы получше видеть, Травка взобрался на скамейку, вытянулся и даже встал на цыпочки.
Он водил биноклем и вправо и влево.
Иногда ему попадались громадные дома-великаны, больше чем по двадцать этажей в вышину. Казалось, что они сложены, как из кубиков, из одинаковых стройных, светлых домов. Будто много-много таких домов поставили рядышком, а потом начали ставить один на другой, пока не получился дом-великан.
- Кремль видишь? - спросил капитан.
- Нет, не вижу. Только одни сплошные крыши, трубы и еще дома-великаны.
Капитан взял бинокль, достал из футляра еще какие-то трубки, привинтил их к биноклю и передал весь тяжелый аппарат Травке.
И тут Травка увидел древний, словно сказочный, русский город. Его зубчатые стены казались розовыми в солнечном воздухе. Они то спускались по холмам, то снова поднимались, опоясывая дворцы, терема, соборы и площади с правильными рядами деревьев. Сияли на солнце золотые купола, флажки и украшения. Зеленая черепица казалась сделанной из самоцветного камня. Стройные башни устремлялись в небо. На них горели красные звезды. А посередине блестел бесчисленными окнами громадный белый дворец, и на нем развевалось красное знамя.
Рядом с Кремлем вилась белая ленточка Москвы-реки. Травка повел биноклем по этой ленточке. Она то пропадала за домами, то появлялась вновь. Вдруг он увидел на крыше какого-то домика корабль с раздутыми парусами.
- Товарищ капитан, смотрите-ка, смотрите! Корабль на доме! Его, наверно, поставили туда на зиму, пока замерзла река?
Капитан взял бинокль:
- И верно, корабль на доме! Паруса раздуты, хоть и ветра нет. Стоит на месте, хоть и раздуты паруса. На самом-то деле этого не может быть. Правда? Ну-ка, догадайся, мужичок, в чем тут дело?
- Он не настоящий! - догадался Травка.
- Конечно, не настоящий. Это украшение на берегу канала имени Москвы. Слыхал о таком канале, соединяющем реку Волгу с рекой Москвой?
- Слыхал! И даже про него все знаю. На нем есть водяная лестница. И по нему вода идет из Волги в Москву, а в Москве по трубам - в каждую квартиру. А где газопровод, по которому в Москву из Саратова идет горючий газ?
- Да ты, я вижу, и правда много знаешь, - сказал капитан. Газопровод под землей. Да сейчас еще и под снегом. Его не видно. Посмотри-ка теперь мою станцию.
Травка перевел бинокль и увидел несколько белых домов. Над одним из них высилась труба ростом, пожалуй, не меньше сосны. От другого дома шли мачты с электрическими проводами.
- И вы работаете на этой станции?
- Директор.
- Но ведь вы же капитан? Я думал, вы командуете пароходом или по крайней мере ротой солдат.
- Во время войны командовал целым батальоном солдат. Был капитаном. Так меня и называют по привычке. А теперь я директор электростанции. Когда-нибудь с папой придешь ко мне, и я покажу тебе, как вырабатывается электричество. - Капитан взглянул на часы: - Во сколько у нас встреча с Солнечкой, помнишь?
- В пятнадцать ноль-ноль, - ответил Травка. - Нужно отнять двенадцать. Значит, ровно в три часа дня. У старой будки... Вот только у какой будки - не помню.
- У трансформаторной. Там у нас раньше стоял трансформатор. Это аппарат вроде разменной кассы: дашь сто рублей одной бумажкой, а получишь те же сто рублей, но бумажками помельче. Но трансформатор имеет дело не с деньгами, а с электричеством: к нему подходит ток очень высокого напряжения. А из него выходит обычный ток для ламп и электрических плиток.
В ДРЕМУЧЕМ ЛЕСУ
Капитан и Травка все еще спускались по лестнице с горы. Вдруг капитан взглянул вниз, остановился, посмотрел на Травку и сказал совершенно спокойным голосом:
- Не волнуйся. Спускайся потихонечку. Не разбей нос.
Сказав это, капитан пустился бежать вниз по лестнице быстрее, чем самый торопливый пассажир по эскалатору метро.
И исчез.
Мальчик замер. Он опять остался один, да еще в дремучем лесу, на никому не известной горе. Здесь не было ни доброго Николая Ивановича, ни девушки из метро в красной шапке и с лимонными кудрями. И ни как не могла повстречаться девочка Солнечка, чтобы выручить его из беды...
Он хотел крикнуть вдогонку капитану, но ведь не мог же он показать, что струсил! И неужели капитан такой нехороший человек, что оставил его одного в лесу, на съедение волкам? Или даже на посмешище зайцам, если волков здесь и правда не водится? Нет, не может быть, чтобы капитан был такой. Неужели для этого он возил Травку на плечах, называл мужичком и обещал показать электростанцию!
Лестница кончилась. Травка очутился на том самом месте, где капитан оставил свои лыжи и рядом с ними палки кружочками кверху.
Ни лыж, ни палок, ни самого капитана на этом месте не было.
Капитан ушел.
Травке стало очень горестно, и он глубоко вздохнул.
Но тут он вспомнил мамин рассказ о том, как одна летчица бросилась с самолета на парашюте и очутилась совсем одна в дремучей тайге. Кругом на сотни километров не было ни одного человека, все лес да лес. В запасе у нее были только две плитки шоколада. Но она не растерялась. Десять дней и десять ночей разыскивала она самолет, на котором летела. Там остались две ее подруги. Самолет должен был опуститься где-то в тайге. В лесу было страшно. Есть было нечего. По ночам к ней подходили медведи... Но она все-таки выбралась из чащи и разыскала свой самолет.
Травка подумал, что, когда вырастет большой, обязательно будет таким же храбрым, решительным и умелым, как эта летчица-героиня. А сейчас...
Правда, шоколад в запасе у него тоже был. А поблизости где-то должны быть люди. Ведь до Московской горы и веселых лыжников было не очень далеко. И снег, наверно, не очень глубокий, если идти по лыжной дорожке. Но куда идти? Какую дорожку выбрать? Их было здесь столько, что просто разбегались глаза.
Вот как будто та дорожка, по которой они пришли сюда вместе с этим самым капитаном. Но пускаться в путь одному было все-таки страшно.
Травка решил сначала подкрепиться, а потом уже идти. Будь что будет. Не может быть, чтобы не встретил он хорошего человека!
Он достал шоколад, отломил квадратик, а остальное решил спрятать. Мало ли что... может быть, придется в лесу заночевать.
Вдруг ему послышалось, что его кто-то окликнул:
- Травка!
Он обернулся. Из кустов шарахнулась белка и промчалась вверх по сосне так быстро, что Травка успел только вздрогнуть. Она уселась на суку, подняла кверху пушистый хвост и сказала тоненьким голоском:
- Травка, дай кусочек!
Да нет, это не она сказала. Белки не умеют разговаривать. И потом, она сидела высоко, а это ему послышалось из того самого куста, откуда она только что выпрыгнула.
Травка посмотрел на этот куст. Ему показалось, что в нем кто-то шевелится.
Вдруг сзади, уже из другого куста, послышался грубый волчий голос:
- Травка, дай кусочек!
Тут Травка совершенно растерялся. Неужели это капитан его пугает? Но почему же тогда два голоса? Он собрал всю свою храбрость и спросил:
- А ты кто?
- Я волк! - ответил грубый голос.
- Глупости! - сказал Травка как можно храбрее. -Во-первых, здесь волков нет, а во-вторых, волки не разговаривают. Может, ты хочешь шоколада? На! Думаешь, мне жалко, что ли?
- А ты кто? - спросил волк или человек волчьим голосом.
- Ну кто! Обыкновенный мальчик.
- А зовут?
- Зовут? Травкой!
- Больше вопросов не имею, - пробурчал волк. Вдруг раздался третий голос, на этот раз прямо из леса:
- Травка! Мужичок!
Это был капитан. Он подошел запыхавшись, как после быстрого бега.
- Вот беда, мужичок! Кто-то увел у нас лыжи. Вот разбойники! Попробовал я их догнать, но никого и нигде не видно. А жаль... И лыжи-то были хорошие, а главное - опоздаем. Сбор у старой будки в пятнадцать ноль-ноль. Прямо не знаю, что делать...
- Я знаю, что делать! - сказал Травка. - Пойдемте отсюда пешком. Но только поскорее! А то тут в лесу как-то неинтересно.
Он крепко схватил капитана за руку, и они зашагали по глубокому снегу.
- А ну, бодрее! - сказал капитан. - Подпевай! - И он первый запел:
Эх, дороги!
Снег да туман...
Холода, тревоги
Да степной бурьян...
ТРАВКИН "ПАПА" ПОПАДАЕТ В ПЛЕН
Травка не знал этой песни. Но все равно ему не пришлось подпевать.
Только он хотел попробовать, как вдруг по лесу раздался переливчатый свист. Казалось, что несколько мальчишек разом засвистели, заложив в рот пальцы. Так свистеть могут только особенно умелые мальчишки.
Свист прекратился так же неожиданно, как начался. Из-за деревьев выскочили несколько человек.
Поверх лыжных костюмов на них были надеты белые рубашки, простыни и даже девочкины платья. Вид у них был самый странный. Но Травка заметил у некоторых красные галстуки и понял, что это пионеры. И это они играют в зимних разведчиков. Они кричали:
- Стой! Сдавайтесь! Руки вверх! Бросайте оружие!
Травка оглянулся. Сзади тоже показались ребята. Сопротивляться было бесполезно.
Но Травка не стал поднимать руки вверх. Наоборот, он засунул руки в карманы поглубже. Если нужно, пусть мальчишки и вытаскивают их у него из карманов.
Он взглянул на капитана. Тот тоже и не думал поднимать руки, а вступил с нападающими в переговоры:
- Оружия у нас нет. А вот вы скажите: по какому такому праву вы нападаете на мирных путешественников?
Тут выступил один из ребят - видимо, предводитель остальных. Он был в длинной белой рубахе поверх пальто. Шапка у него была обмотана тоже чем-то белым, а на груди висел новенький деревянный автомат на веревочке. Он сказал простуженным голосом:
- Мы действуем по приказу нашего штаба и по распоряжению капитана Калашникова. Мы шли в лыжный поход, но вдруг получили задание, и у нас вышло вроде военной игры. Приказано взять в плен гражданина, разыскивающего мальчика Травку.
- Ну, тогда другое дело, - сказал капитан. - Но ведь я-то никого не разыскиваю!
- А это кто? - прохрипел предводитель и указал пальцем на Травку. Это Травка и есть! Он мне сам сказал!
Капитан попробовал защищаться:
- Но ведь я его не разыскиваю...
- Нашли, потому и не разыскиваете.
- Это правильно, - начал сдаваться капитан. - Но ведь тот гражданин должен быть в черной меховой куртке...
Кто-то насмешливо перебил капитана:
- А ему жарко в такую погоду кататься в меховой куртке. Он ее скинул!
- Правильно, правильно, - сокрушенно сказал капитан. -Но только гражданин-то должен быть в очках!
- А вы посмотрите у себя в кармане. Может, очки и найдутся! послышался тот же насмешливый голос. - Или вам без очков не видно в собственном кармане?
Травка воинственно взглянул на насмешника. Как он смеет смеяться над теми, кто носит очки!
Это был высокий, тощий, длинношеий малый, к тому же и сам в очках.
- А ты жираф! - крикнул Травка.
- Нет, я Сережа, - спокойно ответил мальчик, ничуть не обидевшись.
Тут капитан похлопал себя по карманам, и... о, ужас - в кармане и правда нащупал футляр с очками, которые он надевал во время чтения. А шапка с пуговкой и меховыми наушниками выдавала капитана с головой. Делать было нечего - приходилось сдаваться.
Предводитель откашлялся, чтобы не хрипеть, но сказал все-таки хриплым голосом:
- И еще есть примета: добрый! А вы разве не добрый? Вас берут в плен, а вы улыбаетесь!
Капитан согнал с лица улыбку и сказал грозно:
- А вот такого распоряжения, чтобы уводить у меня лыжи, капитан Калашников не давал! Это я наверное знаю.
- Лыжи мы вам отдадим, - прошептал предводитель, - если вы дадите слово, что не убежите от нас.
- Даю слово, - сказал капитан.
Травка знал, что если человек дает слово, то обязательно должен его выполнить.
Он подтвердил:
- У меня папа если даже просто скажет "хорошо", и то обязательно сделает.
И тут пионеры решили, что они в точности выполнили приказание штаба: взяли в плен того самого гражданина, который разыскивал своего сына Травку. А если он уже нашел сына, то это еще и лучше.
Пионеры принесли капитановы лыжи и предложили по очереди нести Травку на плечах. Но этого капитан не мог им доверить. Он дорожил Травкой так, словно тот и правда был его сыном.
И пленные отправились к старой трансформаторной будке, окруженные охраной из десятка рослых мальчиков на лыжах.
Но, конечно, Травка на плечах капитана был выше каждого из них и поглядывал на них свысока.
Капитан сказал:
- А ну, ребята, подхватывайте песню! Только ты, старшой, помолчи, а то окончательно сорвешь голос.
Все запели.
И Травка старался подпевать:
Эх, дороги!
Снег да туман...
Холода, тревоги
Да степной бурьян...
Снег ли, ветер
Вспомним, друзья:
Нам дороги эти
Позабыть нельзя.
Край сосновый...
Солнце встает...
У крыльца родного
Мать сыночка ждет...
КОМАНДИР ЧЕТВЕРТОГО ВЗВОДА
Вдали показалась трансформаторная будка.
Издали будка была похожа на избушку на курьих ножках или, лучше сказать, на свайную постройку вроде тех, которые Травка видел когда-то на картинке: на четырех высоких столбах был поставлен не то большой ящик, не то маленький домик с остроконечной крышей. В домик вела узенькая лестница.
- А почему она на столбах? - спросил Травка у капитана.
- Ясно почему, - ответил капитан. - Разве ты сам не догадываешься? К трансформатору подходит ток высокого напряжения. И чтобы кто-нибудь не вздумал трогать трансформатор, мы и поставили его повыше.
- А зачем же тогда лесенка? - удивился Травка. -Лазить-то еще интереснее! Всякий полезет посмотреть, в чем дело!
- А это уж они сами приставили.
- Кто "они"?
- А вот сейчас увидишь.
Капитан подозвал всех мальчиков, взявших в плен его с Травкой, и сказал:
- Ну, друзья мои, пропало ваше дело! Сдавайтесь.
- Почему это? - заносчиво спросил тот самый длинный мальчик в очках.
- А вот почему, - ответил капитан: - вам дан приказ ни в коем случае не обнаруживать расположение штаба. А ваш штаб -вот он!
Он указал на трансформаторную будку и стоящий рядом с ней домик. Над домиком торчала железная труба. Из нее шел дым.
- Там на столбах у вас наблюдательный пункт, и там же стоит пулемет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15