Я разузнать захотела,
Зачем они так поступили,
В омут на дно опустилась,
К себе притащила колоду,
И удивилась, увидя,
В дупле дубовой колоды
Юношу прелести дивной.
Лежал он без чувств, недвижимо.
На руки взяв, отнесла я
Юношу в замок хрустальный.
Переодев, положила
На ложе из раковин чудных.
В юноше признаки жизни
Приметив едва, я помчалась
К тебе, о Перконс могучий,
А ты укажи, что мне делать.
Знаю, что в омут упавший
Смертный становится камнем;
Из тех камней вырастает
Мой Стабурагс выше и выше.
Юношу в мир я могла бы
Вывесть чрез замка ворота,
Но там окуют его чары
И станет он камнем навеки.
Думаю, было бы лучше,
Чтоб у меня он остался
В моём хрустальном чертоге
И там бы зажил счастливо".
Выслушав Стабурадзе вести,
Крикнула строгая Тикла:
"Верно тебе надоело,
Стабрадзе, плакать о милом,
Устала ты мёртвые скалы
Века орошать слезами.
Сын человеческий нужен
Тебе для любовной утехи".
Стабрадзе так и зарделась,
Выслушав Тиклы упрёки.
"Нет, Строгая, не затем я
Спасти его захотела!
Ныне, я знаю, всё в мире
Стало иным, чем бывало;
Благословенный богами
В бой с тёмными силами вышел!"
В распрю их Лайма вмешалась:
"Судьбами я управляю
И я сама позабочусь,
Что мне для юноши сделать!"
"Женщины, спор прекратите!"
Перконс всердцах им воскликнул.
"Юноша этот прекрасный
Назначен для цели высокой.
Ведьмы забросили в омут
Лачплесиса молодого.
Стабурадзе, спасибо!
Ты доброе сделала дело.
К гостю домой возвращайся,
Уход ему нужен и отдых;
Потом, не боясь превращений,
Веди его сквозь ворота.
Лайма, ты позаботься,
Чтоб он невредимым остался,
Покуда своё назначенье
Великое он не исполнит".
Тут завершилось собранье,
Разъехались Балтии боги.
Вместе их вновь соберёт ли
Судеб извечный властитель?
ЛАЧПЛЕСИС. СКАЗАНИЕ ВТОРОЕ
В землях балтийских, в древнее время,
Где льётся Даугава в русле узорном,
Где новь под лён и ячмень выжигали
В счастье латышский народ жил, в довольстве.
Там, где под брегом пенится Кегум15,
Где Румба, в Даугаву шумно впадая,
Ущелья в скалах прогрызла глубоко,
Высился славных Лиелвардов замок.
В сказочный яркий день это было,
Когда на земле улыбается Зиедонс16,
Повсюду очнувшись от зимней спячки,
Весёлые звери резвятся на воле.
Юношей, девушек смех, ликованье
Утром сливаются с пением птичьим,
Радостью жизни сердца их трепещут
Бурно, привольно в Зиедонса пору.
Лиелварды куниг17 с юношей-сыном
В поле гулял, тёплым днём утешаясь.
Шёл восемнадцатый год его сыну,
Наследнику почтённого рода,
И поучал молодого старый
Как близко боги себя нам являют
В могучих силах, в щедротах природы,
В долах, лесах, в небесах и на водах.
Так, говоря, потихоньку добрались
Они до опушки тенистого леса.
Уселся старый, усталость почуяв,
На мураве под раскидистым дубом.
Выбежал вдруг медведь из дубравы,
На старца бросился с рёвом сердитым,
Поздно уж было тому защищаться,
Смерть свою видел он пред глазами.
Но подбежал к ним юноша быстро,
Отважно он разъярённого зверя
Схватил за челюсти пасти раскрытой
И разорвал его, словно козлёнка.
Видя, какая дивная сила
Таилась в юноше, куниг воскликнул:
"И впрямь ты избранным витязем станешь,
Как про тебя напророчено было!
Лет восемнадцать с тех пор миновало...
К берегу нашему чёлн причалил.
Вышел оттуда старец почтенный
Бережно нёс на руках он ребёнка.
Юной походкой направился к замку
И мне судьбы объявил повеленье,
Что должен этого мальчика взять я
И воспитать, словно сына родного.
Вайделот18 был мой гость благодатный.
Сказывал он, что в лесу был им найден
Малютка этот, кормящийся мирно
Грудью молочной медведицы дикой.
Сказывал он, что волей бессмертных
Ребёнок станет героем народным,
Чьё имя ужас посеет повсюду
Средь супостатов народа родного".
"Мощные духи с Запада встали,
Молвил он, - Перконса власть ненавидя,
Чёрные демоны в шлемах рогатых
Точат мечи, угрожая Востоку.
Боги сразятся. Выживут боги!
А наш народ потеряет свободу,
Полягут славные витязи наши
В бранях неравных с врагом чужеземным.
Вайделем бывши, прожил я долго,
У Кривса - в Рамовой19 роще священной,
Много вестей и отрадных и скорбных
Я приносил и вождям и народу.
Ныне с последней горестной вестью
К тебе я пришёл, Лиелварды куниг!
И не было ни одну тяжелее
Мне возвещать на веку моём долгом.
Но не печалься, славный в народе!
Пройдут столетья,- народ наш проснётся
И вновь свободу себе завоюет,
Подвиги предков своих вспоминая.
Судьбы решили: я не увижу
Ярма на шее народа родного.
Садится солнце, меня призывает,
Балтии солнце златое заходит".
"Высказав это, он в чёлн свой уселся
И вдаль умчался вниз по теченью.
В глубоких думах, взволнованный сердцем,
Вслед ему с берега долго глядел я.
Глухо гремел в отдалении Кегум.
И чёлн швыряли свирепые волны;
Лучи последние солнца померкли,
Скрылись и чёлн и пловец за стремниной...
Канули в вечность быстрые годы,
Исполнил я свято судеб веленье.
Прекрасным юношей вырос младенец,
Вайделем данный мне. Ты - этот юноша!
"Лачплесис"20 будешь ты зваться отныне
О дне великом сегодняшнем в память,
Когда отца от погибели спас ты,
Когда свершил ты первый свой подвиг.
Конь быстроногий в бранном убранстве
И меч тяжёлый тебе подобают.
Копьё и щит и блестящие шпоры,
И кунью шапку в цветах21 дам тебе я.
Так, снаряжённый, в путь отправляйся
К нашему славному Буртниекса22 замку,
К доброму другу лет моих юных,
К старому кунигу в Буртниекса замке.
Ты ему кланяйся! Ты ему молви,
Что, дескать, Лиелварда ты наследник,
Что ты отцом сюда послан учиться
Разуму в школе премудрости древней.
Буртниекс любовно там тебя примет,
Откроет он сундуки пред тобою;
Где наши древние свитки хранятся,
Вести в них есть о судьбе сокровенной.
Древние свитки правде научат,
Восточных стран расскажут преданья,
Споют про наших латышских героев,
Вечного неба раскроют глубины.
Ты, семилетье там пребывая,
Обогатишь свой разум наукой,
Как войны надо вести, ты узнаешь,
Как побеждать супостата в сраженьи".
Убран, оседлан конь на рассвете
Стоял у двери высокого замка,
Тяжким мечом опоясался Лачплесис,
Принял свой щит и копьё боевое.
Куньего меха шапку надел он
И, перед старым отцом своим вставши,
Молвил ему: "Да хранят тебя боги!"
Было коротким, сердечным прощанье.
"Лиелвардов племя славно в народе,
Сыну отец говорил, поучая.
Героями наши прадеды были,
Никто о них слова дурного не скажет.
Лачплесис, сын мой, эту же участь
Вершитель судеб тебе уготовил,
К великой цели стремись неуклонно,
Боги тебя охранят и поддержат.
Мира соблазны юношей губят,
Но сами они в том бывают повинны:
Живи не так, чтоб тебя поучали
А так, чтоб ходили к тебе за советом.
Ведать всю правду - трудное дело,
Но высказать правду ещё труднее.
Кто эти трудности преодолеет
Всех выше будет великой душою.
Чти неизменно обычай народа.
Храни ревниво отцовскую веру.
Только льстецов крестоносных не слушай,
Помни - они ненавидят свободу,
Одною корыстью их души живы,
С именем бога в устах выбирают
Они себе жертву - приблизятся тайно
И адским смертельным зельем отравят.
В вольной отчизне вольный народ наш
Досель владык наследных не знает,
Он сам военных вождей выбирает,
Мудрых старейшин - в мирное время,
Лучших венчая этою честью,
Тех, кто добыл уваженье народа,
Славнейших мужей народ выбирает,
Славу поёт им в песнях прекрасных".
Серьёзно выслушал Лачплесис старца.
От этих слов вдохновенно сердечных
Мужеством сердце его наполнялось.
Чуял: растут в нём дивные силы.
Обнял отца, пожал ему руку.
Блюсти поклялся отцовы заветы.
Прыгнул в седло он, шапку приподнял,
Щитом помахал отцу и умчался.
Аизкрауклис23 за столом в своем замке
Сидел угрюмый, в думах глубоких.
Спидала24, старца юная дочка,
Перебирала бусы и кольца.
Дивной красою дева блистала,
Так и горели тёмные очи.
Всё ж ей той нежной красы нехватало,
Что привлекает юноши сердце:
Скоро обманут знойные очи,
Опасное дело смотреться в такие.
"Спидала,- старый дочку окликнул,
Голову медленно приподымая,
Всё собираюсь спросить у тебя я,
Где ты взяла ожерелья и кольца,
Которые ты надевать полюбила?"
Вспыхнула Спидала, разом смутилась,
Этот вопрос ей был неожидан.
Но отвечала отцу она быстро:
"Всё это дарит мне старая кума25,
В гости к нам ходит она. У ней дома
Много сокровищ в ларцах золочёных".
"Доченька,- тихо старец промолвил,
Я тебе, милая, не позволяю
Впредь принимать от старухи подарки.
Люди толкуют, что старая кума
Ведьма и пукиса26 в дом свой пускает,
Кормит его человечьим мясом.
Всяким добром ее Пукис дарит,
Все украшенья у ней колдовские;
Дочке моей их носить не пристало".
Спидала быстро к окну обернулась,
Спрятав свои заалевшие щёки,
Словно не слыша отцовское слово,
Речи такие к нему обратила:
"Гость у нас будет, видно, сегодня.
Вот этот воин, что едет к воротам!"
Айзкраукла замок стоял одиноко
Вдали от Даугавы, в чаще дремучей27.
Были медведи - замка соседи,
Волки и филины выли ночами.
К замку вели потаённые тропы,
Путники редко туда заходили.
Вот почему удивилася дева,
Всадника видя, что, из лесу выехав,
Прямо к их замку коня направляет.
Айзкрауклис тоже встал у оконца,
Гостя нежданного видеть желая.
Въехав во двор, осадил коня Лачплесис.
Вежливо витязь им поклонился;
Сказывал он, что, в дороге замешкав,
Просит теперь у соседа ночлега.
Вышел хозяин гостю навстречу,
Молвил, что рад он в дому своём видеть
Славного кунига Лиелварды сына.
Лачплесис, ловко с коня соскочивши,
Старца приветствовал, как подобает,
Коня усталого отрокам отдал,
Вошёл с хозяином в горницу замка.
И только Спидалу он увидел,
Будто мороз пробежал по коже.
Красы такой никогда не видал он.
Смело глядели Спидалы очи,
Пламя пылало в них колдовское.
Витязю руку она протянула,
Молвила: "Здравствуй, воин прекрасный!
Знаю я, что ты будешь героем".
Спуталась речь от смущенья у гостя.
Дева, с улыбкою, ловко и быстро
Гибкою змейкой пред ним повернувшись,
Смело ему в глаза поглядела.
И только тут разглядел её витязь,
Стан её стройный, наряд драгоценный.
Девушки облик необычайный
Витязя ошеломил молодого.
Когда ж старик, наконец, своей дочке
Ужин хороший велел приготовить,
Спидала вышла. И юному гостю
Сразу на сердце стало полегче.
И за столом он беседовал весело,
Спидале отвечал без стесненья,
С нею беседуя, он не смущался,
Вспомнил он все наставленья отцовы.
И не боялся тех стрел горючих,
Как ни метали их Спидалы очи.
Ночь приближалась. Полна беспокойства,
Огненноокая Спидала встала,
Молвила, что она привыкла
Ложиться до наступленья полночи.
Верно и гость утомился в дороге,
Спальню ему она тотчас укажет.
Тут пожелав старику доброй ночи,
Следом за девой направился витязь.
И в отдалённые замка покои,
Она привела его в опочивальню,
Молвя: "Герой, разорвавший медведя,
Спать будешь, как у богинь на коленях".
Лачплесис был изумлён несказанно:
Постель стояла пышным сугробом,
Простыни были белее снега,
А покрывало - краснее крови.
Благоуханье по горнице веяло,
Голову юноше сладко дурманя.
Спидала столь несказанно прекрасной,
Столь чародейно прелестной казалась,
Что, позабыв наставленья отцовы,
Лачплесис руки в пылу протянул к ней.
Тень пронеслась за окном темносиним...
Девушка, словно виденье, исчезла...
Полночью полчища звёзд пламенели,
Месяц катился над лесом дремучим,
Бледным сребром затопляя долины.
В горнице душной дышать стало нечем,
Витязь окно распахнул, и холодный
Воздух полуночи жадно впивал он.
Тут показалось ему - будто тени
К небу взлетели под полной луною.
"Черти и ведьмы гуляют, наверно,
В полночь, делами тьмы занимаясь...
Лачплесис думал: - И как же так быстро
Спидала, словно растаяв, исчезла?"
Старому Айзкрауклу утром сказал он:
"Здесь хорошо у вас в замке, хозяин,
Я бы хотел погостить недельку
В замке большом дорогого соседа".
Айзкраукл гостя радушно приветил
И пригласил отдыхать сколько хочет.
Спидала вечером тихо сказала:
"Горницу гость наш сам уже знает.
Спать может лечь он, как только захочет.
Крепко заснуть я ему пожелаю!"
Лачплесис, всем пожелав доброй ночи,
Вскоре ушёл в свою опочивальню.
Но не уснул он. Вышел тихонько,
В тёмном углу на дворе притаился
И стал он смотреть (никем не замечен),
Кто это ночью бродит у замка?..
В полночь без скрипа дверь отворилась.
Спидала вышла неслышно из двери.
В чёрном была она одеяньи,
А на ногах золочёные туфли,
Волнистые косы распущены были,
Тёмные очи сияли, как свечи.
Длинные брови земли доставали.
В руке у неё клюка колдовская...
Там под забором колода лежала...
Спидала села на эту колоду,
Пробормотала слова колдовские,
Хлопнула трижды колоду клюкою;
В воздух поднялась кривая колода...
Ведьма, шипя и свистя, улетела.
Лачплесис долго стоял у забора,
Долго глядел вослед улетевшей.
Он бы и сам полетел за нею,
Чтобы проникнуть в ведьмовские тайны.
Только не знал он, как это сделать.
Так он ни с чем к себе и вернулся.
Поутру Лачплесис, выйдя из дому,
На прежнем месте увидел колоду.
Он разглядел, подошедши поближе,
Дупло большое в стволе её древнем.
Мог человек в том дупле поместиться.
Сразу решенье созрело в герое.
Вечером, только от ужина встали,
Гость поспешил в свою опочивальню.
Куньего меха шапку надел он,
Вышел из замка, мечом опоясан,
В дупло коряги влез, притаился,
Спидалу там поджидая спокойно.
Спидала снова в полночь явилась,
В чёрное платье ведьмы одета,
Села, ударила трижды клюкою,
В воздух взвилась на огромной коряге
И полетела, шипя, над лесами,
Куда и ворон костей не заносит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14