- кричал попугай в сторону сцены.- Или публика цирк разнесет!
Как бы в ответ на это занавес раздвинулся, и на сцену поблагодарить публику за внимание вышли старичок и принц Иржик. Они поклонились, потом старичок помахал зрителям волшебной клюкой, Иржик же - своей розовой шапкой. Публика вновь зааплодировала, а дети закричали:
- Ура! Слава! Да здравствуют дедушка и принц Иржик!
И тут кто-то из ребят спохватился:
- А где же принцесса Олюшка?
- Я здесь! Я и Олюшка и принц Иржик одновременно! - ответил принц.
- А где тогда заколдованный котик? - закричали дети.- Мы хотим видеть черного котика!
- Это невозможно! - И Олюшка, одетая принцем Иржиком, засмеялась.-Ведь это был я, Иржик! Меня превратили в черного котика! А теперь заклятие снято и котика больше не существует! Сердечно благодарим вас за такое внимание к нашему представлению и желаем всем доброй ночи! Привет, ребята, надеюсь, завтра увидимся!
Когда старичок с принцем ушли, зеленый занавес снова сдвинулся, и за ним раздался звонок колокольчика - знак того, что представление окончено. Но тут дети и взрослые подняли еще больший шум. Они хлопали в ладоши, топали ногами и беспрестанно скандировали:
- Хотим видеть котика! Черного котика! Котика, умеющего разговаривать!
Тщетно Клабосил урезонивал публику:
- Да идите же домой, чертяки! Представление окончено, и мы уже хотим спать! А кота вы увидите у себя дома; наверное, каждая семья держит какого-нибудь кота или кошку.
Однако публика расходиться не желала. Все зрители, и дети и взрослые, были совершенно ошеломлены закончившейся пьесой. Самые маленькие свято верили, что котик и впрямь снова превратился в принца; ребята же постарше и взрослые были твердо убеждены, что в пьесе не обошлось без настоящего черного кота, и во что бы то ни стало хотели его видеть. Более того слышать! Только теперь, по окончании представления, все вдруг осознали, что черный котик действительно говорил человеческим голосом, и, вместо того, чтобы разойтись по домам, заспорили прямо в цирке, что же это было на самом деле. Кто-то кричал, будто старичок из пьесы - чревовещатель; другой выражал сомнение, что кот вообще разговаривал; третий считал, что за него говорил какой-нибудь артист под сценой. А один старичок, вскочив со своего места, сердито орал соседу:
- У вас не язык, а помело! Чего вы мне талдычите про какой-то аппарат, зашитый в кошачью шкуру! Живую кошку я и за километр увижу!
О, ребята! Как там было шумно! В конце концов, и взрослые и дети в один голос потребовали переиграть сказку, а они, мол, за это заплатят. Тщетно попугай кричал зрителям, чтобы все расходились по домам. Наконец поднялся сам пан староста и сказал:
- Люди добрые, образумьтесь, ступайте домой! Среди нас немало школьников, ребятишкам уже пора спать, чтобы завтра без опозданий прийти на занятия!
Старосту зрители послушались и начали покидать цирк. Но на улице разговоры вновь потекли рекой. Повсюду только и было речи, что о загадочном котике, и очень многие обещали прийти посмотреть на него завтра. Но вот и на улицах воцарилась тишина. А когда на небо взошел месяц, все уже спали. И зрители, и наши друзья-циркачи.
Пашик с Бобешем тоже уходят из дому
Наутро после успешной премьеры в фургоне пана Клудского было необычайно оживленно: Олюшка со старым Швейдой подсчитывали, сколько денег заработали они вчера. Голубые глаза девочки засветились от радости, а старик Швейда чуть было не пустился в пляс, когда все деньги были сосчитаны. Микеш, заложив лапки за спину, расхаживал по фургону и довольно улыбался. Котик не был силен в арифметике, но после того, как Олюшка объяснила ему, сколько всего можно приобрести на такую сумму, он понял, что теперь денег у них предостаточно.
- Черт возьми, какая уйма крейцеров! - кричал со шкафа попугай Клабосил, подпрыгивая на нем так, словно, как и Швейда, вот-вот собирался затанцевать.- Сколько монет! И почти все они заработаны мною, черт побери! Это я кричал, чтобы пропустили девочку, старичка и бабушку к кассе,, я следил за тем, чтобы никто не пролез под брезентом. Кабы не я, все бы так и поступили, не исключая пана старосты!
Раздался дружный смех, и счастливая Олюшка дала попугаю кусочек сахара.
- Дорогой Клабосил,- весело сказала она,- все мы знаем, какой ты молодчина, однако наибольшая заслуга принадлежит все-таки нашему славному Микешу! Мы были лишь хорошими исполнителями, а придумал все он! Скромный Микеш только лапкой махнул в ответ, как бы говоря, что он не заслуживает таких громких похвал, но тут Олюшка подбежала к котику и, заключив его в объятия, закружилась с ним в танце. Потом осторожно опустила его на пол и погладила по головке.
- Я знала, Микеш, что ты выручишь нас из беды,- ликовала Олюшка,- но могла ли я думать о таком успехе! Как рад будет папочка, когда я напишу ему обо всем! Он так переживает за нас, а теперь, может, и выздоровеет скорее. Я уже вижу, как мы заработаем, когда выкупим всех своих дрессированных животных, которых вынуждены были продать в трудные времена. Только бы и дальше все складывалось так же хорошо!
- А почему бы и нет, черт побери?! - закричал попугай.- Всякий день будет столь же удачен, если я по-прежнему буду следить, чтобы никто не пролезал под брезентом!
- Что правда, то правда, дорогие мои,- вступил в разговор старый Швейда.- Денег у нас будет достаточно, вопрос в другом - удастся ли нам выкупить проданных животных! Кто знает, где они теперь; думаю, надо управляться своими силами.
Олюшка растерянно посмотрела на Микеша, но он ничего не сказал на это и вновь, заложив лапки за спину, принялся расхаживать по фургону. Неожиданно котик остановился и, хлопнув себя лапкой по лбу, радостно воскликнул:
- Ах я балда! Как же я сразу об этом не подумал? Друзья мои, к чему нам разыскивать зверей по всему белому свету! У меня дома есть два молодца, которые буквально рождены для цирка! Это козел Бобеш и кабанчик Пашик, оба, так же как и я, умеют разговаривать и при этом еще ужасные весельчаки! Таких молодцов вы не увидите ни в одном цирке мира, потому что их нельзя купить ни за какие деньги. Ура! Вот это будет цирк! Олюшка, будь добра, напиши им письмо, чтобы приезжали побыстрее. Черт побери, Клабосил, здорово я придумал, правда?
- Здорово, черт возьми! - ответил вместо попугая старый Швейда, который на радостях чуть было снова не пустился в пляс. Старик помог Олюшке найти бумагу, чернила и перо, дабы сегодня же и отправить письмецо в Грусицы. Олюшка писала, а Микеш диктовал. Они написали Пашику, чтобы он и Бобеш тотчас же отправлялись в Костелец-над-Мумлавой; мол, дома им все равно делать нечего, а здесь, в цирке, они заработают для бабушки и дядюшки Малиновского кучу денег. Письмо получилось просто замечательное! Перед тем как запечатать конверт, они вложили туда еще и денег, не только на дорогу Пашику с Бобешем, но и для пастуха с бабушкой, как бы в качестве вознаграждения за понесенные утраты. Потом написали на нем адрес Пашика, и старый Швейда, надев свою выходную шляпу, поспешил с письмецом на почту. На другой день пополудни грусицкий рассыльный пан Халупа шагал от деревенской площади к ручью и при этом так размахивал своей тростью, словно намеревался кого-нибудь стукнуть. На ходу он громко разговаривал сам с собой, и люди в недоумении оборачивались: мол, чего это чертыхается наш рассыльный?
- Не знаю, как в других местах, но в Грусицах теперь не почта, а служба для дураков! То ли дело раньше, когда за целую неделю я разносил не больше пяти писем: в дом приходского священника, в школу да к пану старосте. А нынче? В каждой хибаре выписывают газеты; всем носи посылки, книжки, открытки и одному моему сломанному велосипеду известно что еще! Впрочем, с этим я уже примирился. На то я и рассыльный! Но неужели ж теперь надо знать всякого деревенского воробья и гоняться за ним по крышам, если ему придет письмо! Заглядывать в каждый поросячий хлев, лазать по тополям с открытками для ворон! Ох, люди добрые, ну и времена, елки-моталки!
Тем временем в хлеву у Швецов стоял за дверью кабанчик Пашик и внимательно прислушивался к словам рассерженного старика. А еще он смотрел в щелку, чтобы узнать, кому это несет письмо дядюшка Халупа. И бедняга едва не упал на солому от страха, увидев, что рассыльный идет по двору прямо к его хлеву.
- Кабан Пашик здесь проживает? Ему письмо. Эй, Пашик, ты дома? прокричал рассыльный, подойдя к хлеву.
Пашик торопливо открыл дверцу и принял письмо из рук рассыльного с такой робостью, будто оно могло укусить. Ножка у него дрожала, и он едва выдавил из себя:
- Премного благодарен, дядюшка Халупа!
Когда рассыльный ушел, к Пашику прибежали Пепик и Бобеш. С горушки пастуха они видели, как он получал письмо, и тут же сломя голову устремились вниз, чтобы узнать, кто ему пишет.
- На, читай, мне такой мелкий почерк не разобрать! - слукавил не обученный грамоте Пашик, протягивая конверт Пепику. В глазах его сквозил страх: что-то будет в письме?
Пепик мигом вынул из кармана перочинный ножик, но еще прежде, чем конверт был вскрыт, к ним откуда-то прибежала бабушка. Как же обрадовалась бедная старушка, услышав, что письмо это, по-видимому, от Микеша, и с каким жадным вниманием прислушивалась она к тому, о чем сообщал ее любимец Пашику! Сам же Пашик облегченно вздохнул, как только узнал, что оно написано не властями, однако когда Пепик дочитал его до конца и вручил бабушке деньги, он сразу закричал, что никуда не поедет.
- Ни по какой цидулке я никуда не цоеду! Кто знает, к чему это приведет! Думаю, кому-то очень хочется заполучить Пашика! Таких грамотных, которые хотели бы заманить Пашика к себе, сколько угодно, да не на того Пашика напали! - И кабанчик злорадно расхохотался.- Кто может поручиться, что письмо это от Микеша, слишком уж оно красиво написано, у Микеша и разобрать-то ничего нельзя было! Так вот, до тех пор, пока за мной не приедет всамделишный Микеш, я шагу из хлева не сделаю!
Зато Бобеш очень обрадовался письму. Он сказал, что поедет в цирк с удовольствием, и сразу побежал к дядюшке пастуху спросить, отпускает ли он его к Микешу.
- Отправляйся хоть к черту на рога, раз уж Микеш выслал за тебя деньги,- разрешил дядюшка Малиновский.- Поезжай, может, крейцер-другой и заработаешь. Буду признателен, если привезешь мне оттуда пару пакетиков табаку и какие-нибудь поношенные штаны.
Когда Бобеш вернулся к Швецам и радостно сообщил бабушке о дядюшкином благословении, старушка принялась убеждать кабанчика ничего не бояться и ехать в цирк вместе с Бобешем. Стыдно, мол, такому удальцу вести себя подобно малому поросенку, что боится высунуть рыльце из хлева! Да и кое-кто из соседей, которые в ту пору шли мимо и услышали, какое счастье привалило кабанчику, тоже стали уговаривать его ехать в цирк, но Пашик был непреклонен. Он сказал, что все их уговоры тщетны и он не тронется с места до тех пор, пока за ним не приедет взаправдашний Микеш. Как тут было поступить бабушке? В конце концов, и она признала, что Бобеш с Пашиком могут еще где-нибудь заблудиться, и поэтому попросила Пепика тотчас же написать Микешу ответное письмо, что, мол, будет лучше, если он сам приедет за этими двумя оболтусами. На третий день Микеш и вправду приехал за Бобешем и Пашиком. Около полудня перед домиком Швецов остановился большой автомобиль, и соседи подумали, что к ним пожаловал, наверное, сам князь. Каково же было их удивление, когда из автомобиля вышел котик Микеш в красном костюме укротителя. Бабушка, Пепик и Мурлышка выбежали из дому поприветствовать Микеша. Потом они повели его в горницу, туда же направился шофер с большущим мешком подарков за спиной, и соседи зашушукались меж собой: чего, мол, на сей раз привез Микеш старой Швецовой? Микеш недолго задержался в доме. Через короткое время он вышел на двор и решительно зашагал к хлеву Пашика. От страха у кабанчика душа ушла в пятки. Он боялся, что Микеш сильно отругает его, но котик не был сердит на Пашика. После теплой встречи он начал ему рассказывать, как хорошо сейчас в цирке, какой огромный успех они имеют у публики, не хватает им, дескать, только Бобеша с Пашиком. Тогда, мол, их цирку не будет равных во всем мире! В ответ Пашик сказал:
- Вот теперь я с удовольствием поеду в цирк, потому что ты всамделишный, а не бумажный Микеш!
Микеш похвалил его за осмотрительность, и Пашик тут же стал собираться в дорогу. Кабанчик хотел захватить с собою корытце, халат, часы с кукушкой, и Микешу стоило немалого труда уговорить Пашика не делать этого. Из вещей он позволил ему взять только халат.
- А ты купишь мне новые часы с кукушкой? - спросил Пашик.
- Разумеется, куплю. Вот разве что часы с кукушкой уже не в моде! Я куплю тебе наручные часики с курочкой, которая каждый час будет сносить для тебя по яичку! - пообещал кабанчику Микеш, и все вокруг засмеялись.
Собравшись в дорогу, Пашик поблагодарил t бабушку за ее доброту, распрощался со всеми и влез в автомобиль. От волнения беднягу била дрожь. Не удивляйтесь, дорогие ребята, ведь он впервые в жизни отправлялся странствовать!
Зато Бобеш полез в автомобиль с радостью.
Потом Микеш в свою очередь простился со всеми и попросил шофера прикрыть поплотнее дверцы и подготовить машину к отъезду. Когда шофер хотел уже завести мотор, откуда-то прибежал Франта Кулдан и спросил, куда это едут Бобеш с Пашиком. Услыхав, что они вместе с Микешем надолго уезжают в цирк, сорванец Франта залился вдруг горькими слезами: мол, теперь ему некого будет дразнить и ничто уже не будет радовать его в Грусицах.
- Так поезжай с нами, Франтик! Твоя бабушка наверняка тебя отпустит. Ведь ты доставляешь ей одни огорчения! Сбегай спроси ее, а мы тебя подождем! - пошутил Микеш.
Но Франта и впрямь изо всех сил бросился бежать к дому. Вскоре он уже снова был у автомобиля и прерывающимся от быстрого бега голосом радостно сообщил, что бабушка отпускает его в цирк.
Тут все еще раз сердечно попрощались друг с другом, шофер надавил на клаксон, и автомобиль поехал по дороге к деревенской площади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19