Стриженная коротко, «под перья», с холодными голубыми глазами и вздернутым носиком, она не могла похвастать бюстом, но зато ноги у нее были никак не короче сорока дюймов.
– Привет. Меня зовут Грета. Я из Швеции.
– Господи, этот скандинавский выговор когда-нибудь сведет меня с ума, – пробурчала Джиджи. – Я Джиджи из Майами. – Не обращая внимания на наготу шведки, Джиджи протянула ей руку. – А ты давно здесь? Можно взглянуть на твой портфолио?
– Конечно. – Грета протянула Джиджи довольно пухлый альбом. – Я в Милане уже около восьми месяцев. Кошмарный город. Сделала серии для «Донны» и «Грации», а в основном – каталоги, каталоги, каталоги, целыми днями одни каталоги. Да еще делала туфли для «Риначенте». Сегодня у меня было одиннадцать встреч. Представляете, «Мондадори» и «Риццоли»– это в районе аэропорта, – приезжаешь, и выясняется, что следующий по расписанию у тебя «Вог», а это в центре, потом опять в аэропорт и в «Риццоли», потом опять в центр в «Амику». Такое расписание – убила бы эту свою агентку! Я уж думала, что хуже Симонетты – это моя бывшая – не бывает. Когда она ушла, я подумала: наконец-то, теперь все будет хорошо. Ничего подобного! Новая еще хуже!
– По-моему, меня как раз и отдали Симонетте, – сказала Джиджи.
– Это кошмар, это…
– Ведьма, а не агент? – вставила Джиджи.
– Точно! – воскликнула Грета, и они обе расхохотались. На Тесс они вообще не обращали внимания, словно ее там и не было.
Зазвонил телефон, и Тесс поспешила снять трубку: а вдруг это Бобби?
– Чао, могу я поговорить с Сюзанной? – Голос мужской, гортанный, с итальянским акцентом.
Тесс посмотрела на Грету:
– Тут Сюзанну спрашивают.
– Вчера улетела.
– Сюзанна уже уехала, – сказала в трубку Тесс.
– Простите, а вы? Что вы делаете сегодня вечером? – мгновенно сориентировался собеседник. Тесс швырнула трубку. Мужчины, мужчины, всюду мужчины. Мужские взгляды, мужские голоса. Почему они всегда преследуют ее?
Снова зазвонил телефон. На этот раз трубку взяла Джиджи.
– Кого? Марию? Грета, что отвечать? Ага. Мария уехала неделю назад. Что-что? Конечно, мне тоже нравится. Когда? О, не волнуйтесь, я найду. Эй, погоди-ка, а почему бы тебе не заехать за мной? А то мне надо немножко вздремнуть, я только что прилетела из Нью-Йорка. Отлично. Договорились. Пока.
Джиджи повесила трубку.
– Грета, ты знаешь, где клуб «Ящерица»?
– Конечно. Может, сегодня вечером мы с тобой там встретимся.
– А ты, Тесс, что делаешь сегодня вечером?
– Мне надо дождаться звонка Бобби. И я хочу лечь пораньше, у меня завтра много просмотров.
Джиджи и Грета картинно закатили глаза.
– Если позвонит мой приятель из Осло, будь добра, передай, что я его очень люблю, – попросила Грета.
– А сама небось в это время будешь трахаться с другим? – подмигнула ей Джиджи. И обе они расхохотались.
Тесс снова почувствовала себя потерянной и одинокой. Ее опять охватило тоскливое настроение, а заклинание «полезно для портфолио» перестало помогать. Шум за окнами и не думал стихать, и, похоже, все ее добродетельные планы насчет «лечь пораньше» – чистой воды утопия. Когда Джиджи и Грета ушли, она села на кровать и принялась было писать письмо родителям, но скоро убедилась, что выходит очень уж жалостливо, и они только лишний раз расстроятся. Она подняла с пола одного из огромных медведей, присланных Грете поклонниками, посадила рядом с собой и крепко обняла.
Зазвонил телефон. Тесс с опаской посмотрела на него. Очередной плейбой? После седьмого звонка она наконец сняла трубку.
– Тесс, это ты?
– Бобби! Господи, как я рада тебя слышать!
– Что случилась, малышка? Ты расстроена?
Тесс выложила ему все сразу: про самолет, про таксиста, про мужчин на улицах, про «Дарсену», про Джиджи Гарсиа… Как обычно, впав в истерику, она забывала все хорошее и потому не сказала ни слова ни о синьоре Марчелло, ни о благоприятных отзывах из «Донны».
– Ну-ну, успокойся. Милан есть Милан. Всем девушками приходится через это пройти. Это часть карьеры фотомодели. А ты еще не сталкивалась с альфонсами! Несколько лет назад одна наша девушка связалась с альфонсом и однажды застала его в постели с другой. Она застрелила его и попала в тюрьму. Но все это ерунда. Слушай, у меня хорошие новости. Фотограф, с которым я работал, закончил раньше и скоро улетает в Лондон…
– Бобби, я заклинаю тебя, не оставляй меня здесь одну сейчас, когда я только приехала…
– Успокойся и слушай. Мне светит другая работа. Художественный редактор одного журнала, некий Роберто Фабиани, предлагает мне не ассистировать, а самому сделать серию. Понимаешь? Это мой шанс. Но слушай дальше, я показал ему твою фотографию, была у меня одна, так сказать, личная, для себя. И ты ему понравилась. Речь идет о съемках кашемировой серии в «Суперстудии» через пару дней. Он собирается позвонить в агентство и заказать тебя. Прекрасное начало! Ты будешь иметь успех, и мы станем работать вместе. Чувствуешь, чем пахнет? Сегодня с Бобби Фоксом, завтра с Альдо Фаллаи.
– А кто это, Альдо Фаллаи?
– А ты не знаешь? Это местная знаменитость. Один из крупнейших итальянских фотографов. Ему даже вручили ключи от города, или что-то в этом роде. В общем, осыпали почестями. А он даже на церемонию явился, когда все уже кончилось. Короче, спи спокойно, смело отшивай дарсенских шизиков, а главное – не забудь завтра позвонить в агентство и предупредить, что скоро им позвонит Роберто. Ну пока, скоро увидимся.
Повесив трубку, Бобби, совершенно голый, отправился по лабиринтам роскошных миланских апартаментов, мимо модных черных шкафов и сияющих хромом столиков и стульев в спальню Роберто Фабиани. Ему не было нужды задаваться вопросом, правильно ли он поступает. Он прекрасно понимал, что поступает гнусно. Отец всегда говорил ему, что, судя по многим признакам, он парень слабохарактерный. И был прав. Но эта маленькая и, в общем-то, легкая гнусность позволит ему начать карьеру. Иначе не пробиться, поскольку, и он это прекрасно знает, у него нет таланта. А вот у Тесс есть. И она сможет пойти очень далеко. Он делает это не столько для себя, сколько для Тесс. Так или примерно так он мог бы объяснять себе свой поступок. И от этого ему стало бы немного легче.
Роберто лежал в постели под меховым покрывалом.
– Давай скорей, – прорычал он. – Не тяни резину. И постарайся на этот раз проявить побольше фантазии. А то ведь я могу и забыть о своем обещании позвонить в агентство насчет твоей девчонки…
На следующее утро в шесть часов зазвонил телефон.
– Не обращайте внимания, – крикнула Грета из своей комнаты. – Это мой папочка. Он каждое утро звонит из Осло. Будит меня, чтобы не опоздала на съемки. Он у меня вместо будильника.
– А мы-то здесь при чем? – простонала Джиджи. Накануне она вернулась в два часа ночи. – Он что, каждое утро будет трезвонить ни свет ни заря?
– Вам же тоже надо на работу. Это всем полезно.
Грета рассуждала, безусловно, верно в отношении Тесс и абсолютно ошибочно в отношении Джиджи. Джиджи могла, конечно, поносить миланские ночные клубы и говорить, что по сравнению с нью-йоркскими это просто «школьные дискотеки с допотопной музыкой», но тем не менее она каждую ночь до двух, а то и до трех часов ошивалась там. К тому же ей очень приглянулась итальянская кухня, и она усердно налегала на спагетти и мороженое. Однажды в агентстве Тесс стала случайной свидетельницей того, как Симонетта пересказывала по-английски отзыв одной дамы-дизайнера о Джиджи. «Она посмотрела на нее и говорит: послушай, Симонетта, взгляни на нее – ведь она жирная, как свинья».
– Насколько я знаю, у нее есть хороший шанс сбросить вес – на танцплощадках и в постели, – прокомментировал кто-то рассказ Симонетты.
У Тесс в этом смысле не было причин для беспокойства – за исключением редких пятнышек на коже из-за ужасного миланского смога, она была в прекрасной форме. Тесс взяла напрокат велосипед, на котором ездила на не самые дальние съемки, и это избавило ее от неприятных поездок в метро и оскорбительных заигрываний на улицах. Кроме того, она стала носить темные очки, и теперь могла спокойно выдержать любой беспардонный взгляд.
Съемки с Бобби прошли прекрасно. Когда он фотографировал, она представляла себе, что они занимаются любовью. Ей нравилось надевать мягкие кашемировые вещи, она проводила рукой по ткани, и это было приятно, словно она касалась нежной и шелковистой кожи Бобби. После кашемировой серии у нее было много работы в «Суперстудии», всего в десяти минутах ходьбы от «Дарсены» – надо только перейти маленький мостик через Порто Джинова, и ты на месте. Единственное, что ей не нравилось в «Суперстудии», – это любопытствующие мужчины, которые глазели на нее во время съемок. В Милане каждый, у кого был хоть какой-нибудь знакомый из персонала «Суперстудии», считал себя вправе околачиваться около съемочной площадки, смотреть, как модели переодеваются, жадно впитывая мелькнувшие на мгновение кадры: голая нога, грудь или даже заветный темный треугольник внизу живота.
Но сознание того, что Бобби тут, рядом, давало Тесс силы и уверенность в себе. Хотя на самом деле они даже виделись не каждый день. Неожиданно Бобби стал прямо нарасхват в Милане. Пять раз в неделю у него была работа по вечерам, кроме того, иногда по вечерам же ему надо было встречаться с художественными редакторами. Но все равно Тесс была счастлива. Она сидела в своей комнатке в «Дарсене» и писала письма домой родителям, лондонским подружкам. Когда ее соседок по номеру не было, она наслаждалась покоем и уединением. Только она никак не могла привыкнуть к шуму. Складывалось впечатление, что добрая половина моделей – и мужчин, и женщин – предпочитала кутить ночи напролет и не давать выспаться другим, которым хотелось бы работать профессионально и со свежей головой. Правда, иногда съемки затягивались допоздна, и Тесс возвращалась домой в час, а то и в два ночи. Вернувшись в свою комнатку за полночь, она садилась на кровать и грустила в одиночестве. Вот цена успешной работы за границей. Все идет хорошо, снимки получаются прекрасные, но она совершенно одна в чужой стране, вокруг – люди, которые говорят на чужом, непонятном языке, и не с кем поговорить, некому поплакаться, нет никого, кто бы тебя понял.
Тесс всегда старалась блюсти профессиональную этику. На съемки она являлась минута в минуту, пока однажды Грета не сказала ей, что эта пунктуальность в Милане практически лишена смысла. Италия и еще, возможно, Испания – единственные страны, где пунктуальность не числится среди добродетелей. Итальянцы всегда начинают позже, в чем, кстати, Тесс могла убедиться на первых же съемках, когда с удивлением обнаружила, что большая часть времени персонала ушла не на обсуждение собственно съемок, а на пространное выяснение, где лучше пообедать.
В один прекрасный день Марчелло вызвал ее к себе.
– Ну что, моя красавица, дева моя непорочная, – ласково начал он. – Дела наши идут прекрасно. Карла говорит, что работаешь ты почти каждый день. Фотографии, которые сделал твой приятель, уже напечатаны в журнале. Скоро портфолио у тебя будет такой же толстый, как твоя приятельница Джиджи. С ней, кстати, надо срочно что-то делать. Ну а ты на что тратишь свои деньги? Наверное, на красивые итальянские платья?
– Нет, нет, я коплю их. Все деньги пока в агентстве, я заберу их потом в Лондон.
– Что ж, прекрасно. Но все же я считаю, тебе нужно иногда и развлечься. Сегодня вечером один наш клиент дает званый ужин. Клиент он солидный, важный человек из Бергамо, за все платит. Моя задача – подобрать хороший контингент. Придешь ты и Джиджи, если, конечно, она даст слово много не есть. Там будет еще Роберто Фабиани; из нашего агентства – конечно, Карла и, может быть, Симонетта, чтобы показать клиенту, что теперь она работает у нас. Кроме того, будет Альдо Фаллаи. Это произведет большое впечатление на моего клиента. Паоло с мужского стола я попрошу привести пару своих мальчиков, и еще приглашу главного редактора какого-нибудь журнала мод. Ну и будут сыновья моих приятелей… богатые молодые люди, они тебе понравятся.
– А можно, мой приятель Бобби тоже придет? Бобби Фокс?
– Ах, да, Бобби, – понимающе кивнул Марчелло. – Можно-то можно, да, боюсь, он сам не захочет.
К превеликому удивлению Тесс, Марчелло оказался прав. Когда она рассказала Бобби о званом ужине и позвала его с собой, тот уклончиво ответил:
– Понимаешь, сегодня вечером мне надо обязательно поработать в лаборатории. Давай как-нибудь в другой раз.
– Но, Бобби, там будет сам Альдо Фаллаи! Ведь это сказочный шанс для тебя познакомиться с ним. Марчелло разрешил мне пригласить тебя.
– Велика важность, – пробормотал Бобби.
Тесс ничего не могла понять. Бобби был какой-то мрачный. Может, он обиделся, что пригласили ее, и она берет его с собой, а не наоборот?
Было, конечно, и это; но главная причина состояла в другом: Бобби просто не мог оказаться за одним столом с Роберто Фабиани и Тесс. Тесс не должна ничего знать о его романе с Роберто. Романе! Никакой это не роман, а самая обыкновенная проституция, которая позволила ему подняться на первую ступеньку карьерной лестницы. А теперь он никак не может отделаться от Роберто.
По дороге на ужин, в такси, Джиджи все время изводила Тесс.
– Наша Золушка наконец-то отправилась на бал! А как же твой Прекрасный Принц? Убежишь к нему с двенадцатым ударом часов? Впрочем, детка, его собственный Прекрасный Принц будет сегодня весь вечер с нами.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Тесс.
– Скоро узнаешь. Послушай, Тесс, веди себя нормально с плейбоями. Они обязательно начнут ухлестывать за тобой, а ты этого не любишь, но помни, ты должна играть свою роль, потому что клиент платит за все и хочет иметь нормальный спектакль за свои деньги. Так что не вздумай рыдать в салфеточку.
– Бесплатных обедов на свете не бывает, – вспомнила Тесс поучение девушки из лифта.
– Ах ты Боже мой, неужели наша крошка начинает взрослеть?
– Это тебе, Джиджи, пора бы повзрослеть. Посмотри, ты толстеешь, скоро тебя уже никто не захочет снимать, а ты только и знаешь, что таскаться с этими плейбоями да танцевать ночи напролет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46