Онъ посылаетъ курьера съ приказаніемъ привезти ребенка. Монахини противятся, но новый курьеръ привозитъ префекту, г. Байи, приказаніе взять Стефанію именемъ закона. Приходится подчиниться; дело не обходится безъ слезъ и безъ испуга. По пріезде, девочку тотчасъ же помещаютъ къ г-же Кампанъ, и отныне она входитъ въ составъ маленькаго кружка молоденькихъ девушекъ, пріезжающихъ по воскресеньямъ въ Мальмезонъ и оживляющихъ своими белыми платьицами игры въ бары подъ развесистыми каштанами. Жозефина и Гортензія обращаются съ нею, какъ нельзя лучше; но на выходахъ въ дни торжестъ, она – ничто, не имеетъ никакого положенія и предназначена, повидимому, для такого же брака, какой приготовили ея двоюродной сестре Эмиліи де Богарне – г-же Лявалеттъ.Но маленькая особа смотритъ на дело совершенно иначе, любитъ разыгрывать изъ себя принцессу и очень сухо обращается съ теми родственницами, которыя не имеютъ, подобно ей, чести проживать въ Императорскомъ дворце.Такъ обстоитъ дело, когда, после женитьбы Евгенія, приходится заняться судьбой Баденскаго принца. Наполеонъ имеетъ въ виду сначала другую воспитаннщу Жозефины, ея племянницу Стефанію Таше, потомъ останавливается на Стефаніи де Богарне. Бракъ, окончательно решенный имъ при его проезде черезъ Карлсруэ 20 января 1806 г., подтвержденъ декретомъ, подписаннымъ въ Париже 17 февраля.Стефавніи было тогда семнадцать летъ; у нея было милое личико; умница отъ природы, очень веселая, – немножко ребячливая, что ей очень шло, – она имела прелестный голосъ, красивый цветъ лица, живые, голубые глаза и великолепные, белокурые волосы. Взята она была изъ пансіона въ Тюильери после возвращенія Императора въ Парижъ, поместили ее въ комнатахъ, соседнихъ съ комнатами Императрицы, и тотчасъ же она внесла веселье и радость въ жизнь дворца. Живая, очень привлекательная и веселая, она оживляла своей резвостью угрюмые салоны, совершенно не робела лередъ Императоромъ и даже еще больше шалила въ его присутствіи. Она развлекаетъ его, вноситъ разнообразіе въ его жизнь, забавляетъ его; она ему нравится; она скоро замечаетъ это и становится еще самоувереннее. Это какъ бы интермедія – не любви, но кокетства со стороны Стефаніи и флирта со стороны Наполеона. Ему хотелось бы, можетъ быть, и идти дальше, но девица желаетъ только позабавиться, извлечь все возможныя выгоды изъ своего положенія и совершенно не намерена компрометировать себя. Она прекрасно чувствуетъ, что та, на которой женится принцъ Баденскій, будетъ, возможно, не m-lle Богарне, a членъ семьи Наполеона, но въ качестве кого, какимъ образомъ, съ какими почестями войдетъ она въ семью? Все это зависитъ отъ Императора и только отъ него и, следовательно, необходимо знать, куда можетъ завести его легкое влеченіе, которое онъ чувствуетъ къ ней.Для Стефаніи речь идетъ о борьбе не съ Жозефиной, – если у последней и начинаетъ просыпаться ревность, то, съ друтой стороны, она все-таки довольна темъ, что добыла эту принцессу, – а съ сестрами Наполеона, у которыхъ нетъ никакого желанія устулать свое место. Оне защищаютъ его, особенно Каролина Мюратъ, съ ожесточеніемъ и совершенно не церемонятся съ девочкой; но и она не оставляетъ безъ ответа ихъ нападки, открыто смеется надъ ними, показывая прелестные зубы; и не столько остроумныя замечанія, которыя она высказываетъ, сколько зубы, которыя она при этомъ показываетъ, обезпечиваютъ за нею преимущество. Каролина, выведенная изъ себя, доходитъ до грубостей. Однажды вечеромъ, когда ждали Императора, Стефанія уселась на складной стулъ; принцесса Каролина передаетъ ей приказъ встать, такъ какъ нельзя садиться передъ Принцессами Сестрами Его Величества – Стефанія встаетъ, но уже не смеется; она горько плачетъ. Въ этотъ моментъ входитъ Императоръ и, видя ея слезы, которыя идутъ ей такъ же, какъ и смехъ, спрашиваетъ, въ чемъ дело. «Только-то? – говоритъ онъ, – ну такъ садись комне на колени и ты не стесннить никого». И если это происшествіе и не вполне достоверно, то правдоподобнымъ, по крайней мере, его делаетъ следующая запись въ книге главнаго Церемоніймейстера, сделанная на другой день по пріезде пршща Баденскаго: «Такъ какъ Мы желаемъ, чтобы Наша дочь. принцесса Стефанія-Наполеонъ, полъзоваласъ всеми прерогативами, принадлежащцми ея рангу, – то на всехъ праздпжахъ, собрангяхъ и за столомъ она будетъ помещаться рядомъ съ Нами, а въ случае, если Насъ не будетъ, она будетъ помещаться no правую руку Имчіератрицы». Такимъ образомъ, она становится выше Жюли, которая скоро будетъ королевой, выше Гортензіи, выше всехъ сестеръ и невестокъ Императора, даже выше принцессы Августы, жены пріемнаго сына.И на другой день – посланіе къ Сенату, возвещающее одновременно и удочереніе Стефаніи-Наполеонъ, и ея бракосочетаніе; всемъ высшимъ государственнымъ учрежденіямъ отданъ приказъ прислать депутаціи, и въ сенатской депутаціи фигурируетъ, въ качестве сенатора, Клодъ де Богарне, отецъ принцессы. Этотъ бывшій эмигрантъ, – съ XII г. – сенаторъ (25,000 франковъ жалованья), вскоре награждается за то, что онъ – отецъ такой прелестной дочери, еще одной почетной должностью (окладъ 25,000 франковъ), затемъ получаетъ, въ 1807 г., въ виде дара 25,882 франка, не говоря уже о томъ, что въ 1810 г. назначается Почетнымъ кавалеромъ Маріи Луизы (30,000 франковъ въ годъ), a 22 сентября 1807 г. получаетъ изъ рукъ самого ймператора даръ въ 200,000 франковъ.Но все это и сравнить нельзя съ темъ, что делаетъ Императоръ для Стефаніи. Онъ самъ заботится о платьяхъ, которыя даетъ ей, и о приданомъ, которое заказываетъ для нея, о длинномъ, тюлевомъ, вышитомъ золотомъ и камнями платье, стоющемъ 2,400 франковъ, о двенадцати платьяхъ, изготовляемыхъ Ленорманомъ по 1900, 1800 и 1200 франковъ; онъ заказываетъ у Леруа на 45,178 фр. 96 сантимовъ всякихъ принадлежностей женскаго туалета, у Ру-Монтанья – на 2,574 франка искусственныхъ цветовъ. Онъ даетъ ей въ приданое полтора милліона франковъ, даритъ ей великолепную брилліантовую парюру, множество драгоценностей и на мелкіе расходы тысячу луидоровъ.Гражданское бракосочетаніе, въ особенности же – церковное обставлено съ такою пышностью, какую только можно вообразить себе; императорская свита во всемъ ея блеске, настоящая выставка царскаго великолепія. Наполеонъ не смогъ бы сделать даже для своей собственной дочери. Празднество происходитъ не только во дворце: оно захватываетъ и городъ; на площади Согласія былъ сожженъ фейерверкъ. Но когда последнія ракеты погасли, последніе звуки музыки растаяли въ воздухе, гости были отпущены, и Императоръ съ Императрщей, согласно обычаю, отвели супруговъ; отъ Стефаніи нетъ возможности добиться, чтобы она приняла у себя своего мужа. Она кричитъ, она плачетъ, она требуетъ, чтобы позволили лечь въ ея комнате ея подруге по пансіону – m-lle Нелли Буржолли. Едутъ въ Мальмезонъ. Та же музыка. Кто-то говоритъ принцу Баденскому, что отвращеніе принцессы вызывается его прической, что она терпеть не можетъ прическу съ косой… Онъ приказываетъ тогда остричь себя а lа Титъ, но, какъ только онъ появляется, Стефанія разражается громкимъ хохотомъ и объявляетъ ему, что онъ сталъ еще безобразнее. Каждый вечеръ принцъ приходитъ, проситъ, умоляетъ, но ничего не можетъ добиться и кончаетъ темъ, что засыпаетъ отъ утомленія въ кресле. Утромъ онъ идетъ жаловаться Императрице, а Наполеонъ, посмеиваясь, наблюдаетъ всю эту возню, ставшую басней всего Замка. Что Императору это нравится и онъ нисколько не сердится на Стефанію, видно изъ того, что онъ приказываетъ устроить большое празднество въ Тюильери по случаю блакосочетанія; это первый большой балъ, на который приглашенъ не только весь дворъ, но и весь городъ: две тысячи пятьсотъ персонъ. Совершенно невиданное до техъ поръ зрелище представляли две кадрили, которыя вели принцесса Людовикъ и принцесса Каролина – одна въ галлерее Діаны, другая – въ маршальскомъ зале; совершенно безподобенъ былъ и буфетъ съ его шестьюдесятью антре, шестьюдесятью блюдами жаркого, двумя стами видовъ пирожныхъ, съ тысячью бутылокъ бонскаго вина, съ сотней шампанскаго, сотней бордосскаго и сотней дессертнаго. Но и при возвращеніи Стефанія не оказывается нежнее.Должны были заговорить политическія соображенія, чтобы Наполеонъ решился вмешаться; кокетство m-lle де Богарне позабавило его, онъ не прочь былъ поддразнить по этому случаю свою жену и даже зашелъ гораздо дальше, чемъ хотелъ, предоставляя молоденькой девушке неподобающій ей рангъ, окружая ея бракъ совершенно исключительной роскошью. Но онъ видитъ, что принцъ Баденскій начинаетъ раздражаться, а теперь, когда надвигается война съ Пруссіей, приходится держаться осторожно со всеми немецкими Принцами, которые могутъ быть союзниками или, по крайней мере, оказаться полезными своей осведомленностью.Впрочемъ, куда можетъ завести его эта игра въ любовь, не соответствующая ни его достоинству, ни его возрасту, ни его темпераменту? Онъ никогда не собирался женить принца Баденскаго на своихъ объедкахъ; несомненно, онъ не затронулъ чести Стефаніи до ея замужества; не могъ бы онъ взять себе въ любовницы эту наследную принцессу, которая уже такъ величественно держитъ себя, неимоверно гордясь темъ, что онъ ее удочерилъ. Она становится лишней въ Париже, она можетъ быть полезна въ Карлсруэ, хотя бы для того, чтобы уравновешивать вліяніе маркграфини Людовикъ и всего этого маленькаго двора, враждебнаго Франціи.Наполеонъ наскоро разследуетъ какую-то исторію съ перехваченными письмами, которыя показываютъ, какое дурное обращеніе ожидаетъ его пріемную дочь, и даже еще не получивъ удовлетворенія, торопитъ съ отъездомъ. Стефанія уезжаетъ очень огорченная, хотя и увозитъ съ собою трехъ подругь по пансіону – m-lle де Мако, m-lle Буржоли и m-lle Грюо. Только что прибыве въ Государство своего свекра, она пишетъ Императору: «Государь, каждый день, когда я остаюсь одна, я думаю о васъ. объ Императрице, обо всемъ, что мне дорого. Я переношусь во Францію, вижу себя подле васъ, и моя грусть доставляетъ мне даже удовольствіе». Наполеонъ отвечаетъ ей довольно строго, въ тоне совета, безъ малейшаго проявленія нежныхъ отеческихъ чувствъ: «Карлсруэ – прекрасный городъ… Будьте любезны съ избирателемъ, онъ вашъ отецъ… Любите вашего мужа, который заслуживаетъ этого своей привязанностью къ вамъ». Когда она, желая доставить ему удовольствіе, пишетъ, что ей хорошо въ Карлсруэ, онъ смягчается, называетъ ее своей дочеръю, но все же снова говоритъ о томъ, какъ она должна себя вести. Онъ становится любезенъ съ нею лишь тогда, когда наследный Принцъ проситъ взять его съ собою въ походъ и въ то же время сообщаетъ ему о беременности Стефаніи. «Я узнаю о васъ только добрыя вести, – пишетъ онъ. – Продолжайте же вести себя разумно и будьте добры со всеми». Онъ отправляетъ ей двухъ прекрасныхъ лошадей изъ своей конюшни, разрешаетъ ей пріехать въ Майнцъ къ Императрице и Гортензіии пробытъ съ ними то время, когда мужъ будетъ находиться въ арміи. Начиная съ этого момента, Наполеонъ почти въ каждомъ письме къ Жозефине, въ Майнцъ, посылаетъ поклоны Стефаніи, но делаетъ это между прочимъ, только потому, что она тамъ живетъ, безъ всякаго съ его стороны кокетства.Въ 1807 г. Стефанія и ея мужъ получаютъ приглашеніе на празднества, устраиваемыя по случаю бракосочетанія Жерома съ Екатериной Вюртембергской; Стефанія спешитъ пріехать въ Парижъ. Но если она сохранила хоть какія-нибудь притязанія на сердце Наполеона, если она питаетъ еще какія-нибудь иллюзіи относительно своего удочеренія, происшедшаго только около года тому назадъ, относительно исключительнаго ранга, который такъ торжественно былъ ей тогда предоставленъ, – то какое разочарованіе ждетъ ее! Теперь ей отведено последнее место среди принцессъ; словно изъ милости фигурируетъ она среди Императорской Семьи. Теперь она – только одна изъ принцессъ германскаго Союза, и если бы здесь присутствовали германскія королевы, оне были бы впереди ея. Изъ милости ей даютъ складную скамеечку, тогда какъ принцессы, принадлежащія къ Семье, имеютъ стулья. Сначала она, повидимому, не замечаетъ своего паденія и съ удовольствіемъ позволяетъ Жерому, новому королю Вестфаліи, ухаживать за собой; но ея тетка делаетъ ей замечаніе, теперь она видитъ свое положеніе въ его истинномъ свете; она понимаетъ, что можетъ упрочить свое положеніе, только сблизившись съ мужемъ, и такъ влюбляетъ его въ себя, что онъ становится невыносимо ревнивымъ.Во всякомъ случае, онъ будетъ ее защищать противъ коалиции родныхъ въ 1814 г., когда, после паденія Императора, отъ него начнутъ требовать, чтобы онъ разошелся съ нею, чтобы онъ удалилъ изъ Зерингенскаго дома этого ненужнаго свидетеля нарушенныхъ клятвъ, одно присутствіе котораго напоминаетъ о благодеяніяхъ, автора которыхъ такъ хотелось бы теперь забыть. Но не поэтому ли этотъ мужчина, такой здоровый, въ тридцать два года, вдругъ заболеваетъ, целый годъ чахнетъ и въ конце концовъ умираетъ въ непонятныхъ мученіяхъ въ 1818 г.?И Стефанія не смогла сберечь ни одного сына изъ всехъ своихъ детей! Когда она теряетъ второго, или считаетъ его мертвымъ, она шлетъ Императору полный отчаянія крикъ: «Я была слишкомъ счастлива – я могла сказать Вашему Величеству, что у меня ребенокъ, просить его любить, оказывать ему покровительство; сынъ заставлялъ меня забывать о многахъ огорченіяхъ и былъ такъ необходимъ въ моемъ положеніи, обязанности котораго иногда очень тяжелы… Я должна была отказаться отъ всехъ моихъ надеждъ!..» Въ глубокій трауръ повергаетъ ее судъба, столь немилостивая къ ея сыновьямъ, оставляющая ей только дочерей, лишающая ея потомство, – обреченное изъ-за нея на политическое безплодіе, – права наследовать престолъ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35